Глава XI
Цирк чудес

Прежде всего нужно было решить, во что им одеться. Мэри уже отдала Диане часть своих старых платьев – слава богу, что она никогда их не выбрасывала, хотя кое-что попроще и перешло в свое время к судомойке Элис. Беатриче была примерно одного роста с Мэри и могла надеть одно из ее нынешних уличных платьев; в конце концов, не ходить же ей было в наряде для представлений, в котором она бежала от профессора Петрониуса. В гардеробе матери Мэри нашла шляпку с вуалью, которую мама носила еще до болезни. Вуали давно вышли из моды у молодых девушек, но женщины постарше все еще их надевали, а значит, вуаль помогла бы скрыть возраст Беатриче. Если профессор Петрониус будет их искать, он может узнать Мэри, но хотя бы лица Беатриче он не увидит.

С легким чувством вины она сняла черное платье. Ее мать умерла совсем недавно, а она уже отказывается от траура! Но женщина в трауре будет неуместно смотреться на представлении Цирка чудес на Южном берегу и привлекать ненужное внимание. Мэри волновалась, что миссис Пул ее осудит, но та только сказала, увидев ее в обычной одежде:

– Очень мудро с вашей стороны, мисс.

Мэри выдохнула с облегчением. По крайней мере одобрения мисс Пул она добилась.

До набережной Темзы они ехали на трех омнибусах. Сперва Мэри думала об одной пересадке, но когда они вышли из дома, вдруг заметила… что? Может быть, и ничего особенного. К стене одного из домов на улице привалился нищий, горбатый и скрюченный. Но нищие ведь часто бывают горбатыми и скрюченными, верно? Это, наверное, был обычный пьяница. В самом его присутствии здесь не было ничего особенного – нищие порой появлялись даже здесь, в благополучном районе Риджентс-парка. Но в самой его фигуре было что-то подозрительное, в том, как он вскинул голову взглянуть на них и тут же отвел взгляд… К тому же нищие обычно заняты выпрашиванием милостыни, верно? А этот просто сидел, прислонясь к стене и положив перед собой на мостовую грязную кепку. Так что Мэри предпочла ехать с двумя пересадками на случай, если за ними следят, хотя и думала, что наверняка перестраховывается. Кому, в конце концов, нужно за ними следить? Диана ныла, но Беатриче только согласно кивнула, когда Мэри описала спутницам странного нищего, и подтвердила, что лишняя осторожность не повредит.

В итоге дорога была долгой и утомительной. Когда были места на крыше омнибуса, девушки пытались занять их, когда не было – усаживали Беатриче у окна. К концу путешествия у Мэри разболелась голова от постоянных комментариев Дианы о том, как та хорошо знает Лондон и облазила его вдоль и поперек. Но наконец они сошли с третьего омнибуса неподалеку от набережной и увидели грязную ленту реки, убегающей к морю, с ползущими против течения и бегущими по течению кораблями. Мэри обрадовалась этому виду.

Они перешли Темзу по мосту Челси и направились к широкому полю Бэттерси-парка. Чтобы найти цирк, им не требовалось подсказок: красно-белый полосатый купол шапито был виден издалека на зеленом поле, окруженный маленькими палаточками и фургонами. Яркие буквы гласили, что это и есть «ВОЛШЕБНЫЙ ЦИРК ЧУДЕС ЛОРЕНЦО».

У входа в шапито зазывала громогласно возглашал:

– Сюда, леди и джентльмены, девочки и мальчики! Спешите насладиться чудесами Волшебного цирка синьора Лоренцо! Вход – всего один пенни, и полпенни для маленьких зрителей! При наличии билета посещение экспонатов – бесплатно! Спешите увидеть Атласа, легендарного силача, который поднимает себе на плечи двух дюжих англичан! Спешите увидеть Женщину-кошку, привезенную из джунглей Южной Америки! Наполовину женщина, наполовину дикий зверь, всего за пенни она позволит вам почесать себя за ушком! Спешите увидеть Сашу, знаменитого мальчика-собаку из русских степей, и двухголового теленка из Девоншира, и настоящую русалку! Придите и взгляните, как зулусский принц танцует свои кровавые жертвенные танцы, посмотрите на великаншу, которая выше любого мужчины! Если найдется мужчина выше ее, таковому вернут деньги за билет! Следующее представление уже через час, леди и джентльмены, мальчики и девочки! Покупайте билеты, всего за пенни и за полпенни!

– И что мы собираемся делать? – спросила Мэри. – Кэтрин Моро пишет, что она работает здесь, но как мы ее узнаем?

– Надо купить билеты, это же ясно, – сказала Диана. – Она написала, что работает в цирке, значит, наше дело попасть в цирк. К тому же я хочу посмотреть мальчика-собаку, и русалку тоже.

– Я согласна, – сказала Беатриче. – Думаю, лучше всего будет проникнуть в цирк. Я буду держаться поближе ко входу. Когда начнется представление, будет много народа, а я не хочу находиться среди толпы людей в своем нынешнем состоянии. Мы не знаем, как узнать Кэтрин, но, может быть, ей известно, как распознать нас среди прочих.

Мэри пошла к будке с билетами рядом со входом в шапито и купила два взрослых билета и один детский. Диана ведь до сих пор могла сойти за ребенка, верно? В конце концов, ее маленький рост и худоба сэкономят им немного денег.

– И что теперь? – спросила она, подавая Беатриче и Диане их билеты. – До следующего представления еще целый час.

Диана, не дожидаясь ее, уже направилась рассматривать палатки с экспонатами.

– Беатриче, – спросила Мэри, – как много времени тебе понадобится, чтобы отравить эту девчонку?

– Ты способна отравить собственную сестру? – поразилась Беатриче. Мэри легко могла представить выражение ее лица, скрытого вуалью. Интересно, она не различает сарказма, потому что она иностранка или потому что она ядовитая?

– Боюсь, что неспособна, – со вздохом признала Мэри. – Пойдем, нам лучше от нее не отставать, не хочу, чтобы она потерялась.

Был полдень, между цветными палатками на траве сидели посетили цирка и ели закуски, принесенные из дома или купленные тут же у уличных разносчиков. Мэри поняла, что совершенно забыла захватить с собой хоть что-то перекусить. Она сама не была голодна, но Диана, несомненно, скоро проголодается. Ее аппетит работал как часы – можно было определять по нему время.

Они предъявили при входе свои билеты и попали в шатер поменьше – прямоугольный, тоже полосатый и красно-белый. Здесь можно было познакомиться с «экспонатами». Изнутри шатер был разделен на секции, в каждую вел вход – отверстие, завешенное пологом. В это время суток здесь было почти совсем пусто. Они переходили от одной секции к другой, на каждой висела табличка с именем живого экспоната. В первом отделении жил силач Атлас. При их появлении он поднял несколько гирь, подмигивая посетительницам, а потом предложил поднять к себе на плечи и их самих. Диана рванулась было вперед, но Мэри удержала ее за воротник.

– Милые дамы, я без труда подниму вас! – прогудел силач, обращаясь к Мэри и Беатриче, в то время как Диана пыталась вырваться на свободу из хватки старшей сестры. Мэри энергично помотала головой, не отпуская ее воротника. – Не желаете? Ну что же, тогда я могу поднять парочку джентльменов!

Добровольцами вызвались двое университетских студентов в форменных шарфах, и Атлас без труда усадил их себе на плечи. Аудитория, небогатая в этот час, вежливо похлопала.

Следующее отделение занимал Саша, мальчик-собака. Он выглядел мрачным и недовольным, однако снизошел до того, чтобы немного полаять и повыть – довольно убедительно.

– Да ни капли он не похож на собаку, – разочарованно сказала Диана. – Просто волосатый парень – и все. Я имею в виду, он же одет в пиджак! Разве собаки носят пиджаки?

Астарта, Женщина-кошка из джунглей Южной Америки, оказалась лучше и Атласа, и Саши вместе взятых. Она правда выглядела как кошка – с кошачьими высоко поставленными ушами и кошачьими желтыми глазами. Ее покрывал слой густой желто-коричневой шерсти – только лицо оставалось безволосым, а сзади у нее болтался длинный хвост, которым она при ходьбе била себя по бедрам. Она очень убедительно скалилась и показывала длинные острые клыки. Но когда кто-то из публики платил дополнительный полупенсовик, она позволяла почесать себя под подбородком и погладить по шерстке на спине. Когда ее гладили, она громко мурлыкала.

– Вот она – и правда стоящее зрелище, – сказала Диана. – Как думаете, может такое быть, что ее мать была человеческая женщина, а отец – кот? Дай мне полпенни, Мэри. Хочу ее потрогать.

Тем временем один из студентов уже заплатил свой полупенсовик и приближался к женщине-кошке – неуверенно, явно опасаясь острых клыков.

– Нет, такого быть не может, – пояснила Беатриче. – По законам природы подобный союз не даст потомства.

Женщина-кошка повернулась к ней.

– Ты, – позвала она низким голосом, больше похожим на мурлыканье. – Да-да, именно ты, дама под вуалью. Подойди и почеши мне спинку, милая? Venite, puella flore.

– Дай мне, пожалуйста, полпенни, – попросила Беатриче у Мэри, протянув затянутую в перчатку руку. Изумленная Мэри дала ей монетку. Студент наконец отошел, и Беатриче заняла его место, отдала Женщине-кошке монетку и наклонилась почесать ее за ушами. Мэри услышала мурчание – а вслед за ним и приглушенный голос. О чем они говорили? Что это затеяла Беатриче?

Через пару секунд итальянка уже вернулась к ним, а Женщина-кошка продолжила зазывать посетителей:

– Кто-нибудь еще хочет почесать меня за ушком или погладить по шейке? Может быть, вы, сэр? – она зыркнула желтыми глазами на второго студента и загадочно улыбнулась.

– Давайте пойдем, – сказала Беатриче. – Я вам все объясню, когда мы выйдем на воздух.

Двухголовый теленок действительно был двухголовым, а в остальном выглядел как нормальный теленок. А вот настоящая русалка показалась малоубедительной. «Хоть бы швы на хвосте получше прикрыли», – ворчала Диана. Великанши они не застали – у нее болела голова, и она ушла прилечь; зулусский принц с отстраненным выражением лица исполнил свой кровавый танец, но Мэри заметила, что на табуреточке, где он отдыхал между представлениями, лежит роман, заложенный билетом – Элиот, «Миддлмарч».

Наконец они выбрались из шатра на свежий воздух.

– И что это было? – осведомилась Мэри.

– Женщина-кошка и есть Кэтрин Моро, – объяснила Беатриче. – Она попросила меня найти ее палатку и подождать ее там, когда начнется представление. Тогда выставка экспонатов закроется, и она сможет с нами уединиться для разговора. Ее палатка – рядом с зеленым вагончиком.

– А как ты узнала, что это она? – спросила Диана.

– Она заговорила со мной на латыни, – сказала Беатриче. – Полагаю, ее научил языку доктор Моро, как мой отец научил меня.

Мэри почувствовала укол ревности. Ее собственный отец никогда не учил ее латыни – да и вовсе ничему не учил, разве что иногда устраивал для нее представление в лаборатории… Впрочем, он ведь умер, когда ей было всего семь лет. Проживи он дольше, взялся бы он ее обучать? И пошло бы это ей на пользу? Ей снова вспомнились строчки письма: «Насколько помню, у вас есть дочь? Сейчас она, должно быть, уже достаточно подросла, чтобы участвовать в процессе, в каком бы направлении вы ни решили развиваться…» Возможно, отцовская наука сделала бы ее несчастной, куда несчастнее, чем теперь. Стал бы он ставить на ней эксперименты? А на Диане? В любом случае, если ее гипотеза верна, в какой-то момент он бесповоротно стал Хайдом. Может, для них обеих куда лучше, что он умер раньше, чем успел причинить еще больше вреда. В конце концов, посмотрите на Беатриче…

Как Мэри и предполагала, им пришлось остановиться у одной из тележек уличных торговцев и купить Диане пирожок с мясом, так как она утверждала, что вот-вот упадет в голодный обморок. Мэри в такой ответственный момент не могла думать о еде, а Беатриче на вопрос, что ей купить, ответила: «Стакан воды, пожалуйста». Чем Беатриче вообще обедает? Солнечным светом?

– Пожалуйста, не засовывай в рот весь пирожок целиком, – попросила Мэри. Но раньше, чем она успела договорить, пирожок уже исчез во рту Дианы, и она вытирала губы тыльной стороной ладони. Ну, по крайней мере перекус не занял много времени.

Они отыскали нужную палатку – последнюю в ряду небольших полосатых шатров, рядом с зеленой кибиткой, похожей на вагончик для перевозки животных, с зарешеченными боками. Мэри приподняла полог палатки, и они вошли. Беатриче откинула вуаль. Мэри огляделась. Палатку изнутри надвое разделяла плотная занавеска. В той секции, куда они вошли, стояли раскладная кровать, складной столик и стул, а еще – большой сундук с поднятой крышкой. Сундук был набит одеждой, какие-то предметы туалета валялись разбросанными по кровати, свисали со спинки стула. Кэтрин Моро явно не отличалась аккуратностью в быту.

Когда их глаза наконец привыкли к сумраку, в палатку вошла Кэтрин и задернула за собой полог.

– Наконец-то это закончилось! – сказала она – и голос ее больше не напоминал мурчание: обычный голос обычной англичанки. – Обычно представления меня не очень утомляют, но с учетом нынешних обстоятельств мне хотелось оттуда выбраться как можно скорее.

Она обхватила руками свое горло и с чем-то начала возиться. А потом просто ухватила себя за уши, потянула вверх – и сняла вместе с ушами всю кошачью голову. Под ней у Кэтрин обнаружились темно-русые волосы, заплетенные в тугие косички, чтобы не выбиваться из-под маски. Она расстегнула невидимые пуговки своего кошачьего костюма и скинула его вместе с когтями, которыми кончались облегающие перчатки. Костюм упал в раскрытый сундук, Кэтрин осталась нагишом. Тело ее было смуглым, но волосы на нем росли только там, где это обычно для женщин. Мэри вспыхнула и отвела взгляд, непривычная к тому, чтобы перед ней раздевались донага, но успела разглядеть сетку тонких шрамов, покрывавших тело Кэтрин Моро. Женщина-кошка вытянула из груды разбросанной одежды оранжевое кимоно с вышитыми журавлями и оделась.

– Как вы меня узнали? – спросила ее Беатриче.

– По запаху, – ответила та. – У вас не совсем человеческий запах.

Она с любопытством взглянула на Мэри с Дианой, пытаясь угадать, кто они такие.

– Значит, поэтому вы со мной заговорили, – сказала Беатриче. – Теперь я понимаю. Вы… дочь доктора Моро? Если так, я приношу вам соболезнования по поводу кончины вашего родителя.

– Дочь Моро! Пожалуй, меня можно так назвать. Он не возражал, даже дал мне свою фамилию. Но точнее будет назвать меня одним из его… творений. Может быть, поговорим об этом после того, как вы представите мне своих подруг?

Без кошачьего костюма Кэтрин выглядела нормальной женщиной, вот только глаза ее все равно были желтыми, и в глубине их мерцало нечто дикое.

Ее загадочный взгляд заставил Мэри внутренне содрогнуться.

– Это Мэри Джекилл и Диана Хайд, – сказала Беатриче. – Они спасли меня от человека, который насильно удерживал меня при себе, а вместе мы можем спасти и вас.

– Но меня никто не держит насильно, – возразила Кэтрин. – Я просто зарабатываю себе на жизнь. Может, это и не самый достойный способ заработка, но всяко лучше, чем продавать себя на улицах и ночевать под мостом. – Она внимательно взглянула на Мэри. – Джекилл, я помню эту фамилию. Он, кажется, тоже входил…

– В Société des Alchimistes? Да, – подтвердила Мэри. – А мы сейчас пытаемся узнать об этом Обществе как можно больше. Если у вас есть какая-нибудь информация…

Кэтрин запрокинула голову и расхохоталась. Мэри ожидала, что в ее смехе будет что-то животное, но нет – это был обычный человеческий смех.

– Информация! О да, мы могли бы вам поведать немало информации о драгоценном Обществе наших отцов!

– Мы – это кто? – вмешалась Диана.

Кэтрин пытливо осмотрела их всех, будто оценивая каждую собеседницу. Потом сказала:

– Все в порядке. – Но обращалась она не к ним, а к занавеске, разделявшей палатку надвое. – Можешь выходить.

Мэри обхватила себя руками за плечи. Их каким-то образом обманули и стоит ожидать нападения?

Из-за полога показалась бледная рука и откинула его в сторону. Перед Мэри предстала самая высокая женщина, которую она когда-либо видела – выше большинства мужчин, только худая и сутулая. У нее было длинное приятное лицо и печальные глаза.

– Здравствуйте, – произнесла она с акцентом, которого Мэри сразу не смогла определить.

– Но это невозможно, – выговорила Беатриче, глядя на высокую женщину, как на призрак.

– Что невозможно? – встряла Диана. – Это и есть великанша?

– Да, это и есть великанша, – ответила Кэтрин. – Также известная как Жюстина Франкенштейн.

– Но вас же расчленили и бросили в море, – выдохнула Беатриче. – Так рассказал мне отец, и все это описано в книге миссис Шелли. Франкенштейн отказался создавать женщину в пару к своему чудовищу, испугавшись, что они будут размножаться… Простите меня, я понимаю, что говорю ужасно грубые вещи, – поспешно добавила она, увидев, что глаза Жюстины наполнились слезами.

– Франкенштейн солгал, – сказала Кэтрин. – Они оба были лжецами, и он, и его братец… – она презрительно фыркнула. – Мисс Джекилл, вы уверены, что за вами нет слежки?

– Нет, не уверена, – ответила Мэри. – Мы сменили несколько омнибусов, но в любом случае сегодня утром я видела возле своего дома странного человека. Не знаю почему, но меня от него пробрала дрожь. Я думала, это просто нервное. А почему вы спрашиваете – вы видели что-нибудь подозрительное?

– Не видела, но унюхала, – сказала Кэтрин. – Запах вроде бы человеческий, но не совсем. Думаю, нам кто-то угрожает. Есть какое-нибудь безопасное место, куда мы бы могли отправиться?

– Мой дом не более безопасен, чем все остальные, но и не менее, – ответила Мэри. – Если за нами действительно следят, им известно, где я живу, но в доме крепкая дверь и хороший засов. И, если понадобится, я могу попросить мистера Холмса о дополнительной защите.

– Тогда мы отправляемся к вам. В конце концов, мы с Жюстиной всегда знали, что однажды придется уходить. Вот этот день и настал. Но в таком виде мы не можем никуда идти – и такой компанией тоже. Нас немедленно выследят. У меня есть идея. Эй, обезьянка, – обратилась она к Диане, – ты ведь можешь двигаться беззвучно, я полагаю?

– Конечно, – фыркнула Диана.

– Тогда идем со мной, – Кэтрин отвела рукой полог, разделявший палатку, и шагнула в полумрак. Диана через мгновение последовала за ней.

– Стойте, куда вы? – окликнула их Мэри. Она не знала, можно ли доверять Кэтрин Моро, но начинала понимать, что ее сестра способна сама о себе позаботиться. Тем не менее Диана оставалась ее младшей сестренкой, и она не могла не волноваться. Кэтрин следовало по меньшей мере объяснить, куда она повела девочку.

– Вы должны доверять Кэтрин, – сказала Жюстина, будто прочитав ее мысли. – С той стороны палатки есть еще один выход, ведущий к жилищам остальных артистов. Не знаю, куда она пошла, но будьте уверены, доверять ей можно. Она ведь спасла мою жизнь.

– Вашу жизнь, – эхом повторила Беатриче. – Как так получилось, что вы живы? Если вы говорите правду, вас создали почти сто лет назад…

– Так и было, – просто сказала Жюстина. – Я немного потеряла счет лет, но в общем вы правы, столько я и живу. Если, конечно, можно назвать меня в полном смысле слова живой. Первые семнадцать лет я была настоящей живой девушкой, такой же, как вы. Я работала служанкой в доме Франкенштейнов. А потом меня обвинили в ужасном преступлении и повесили за него, хотя я была невиновна. И тогда мой отец, Виктор Франкенштейн, забрал мое мертвое тело и создал меня заново – такой, какова я сейчас, выше и сильнее большинства женщин. Он вернул меня к жизни или к ее подобию. Являюсь ли я живой? Я не старею, как обычные люди, и не знаю, смертна ли я. Так что, возможно, это и не настоящая жизнь…

Слушая Жюстину, Мэри почувствовала себя в середине истории, которой она полностью не могла понять. Все остальные – ну, по крайней мере Кэтрин и Беатриче – знали о происходящем куда больше. И события развивались с ужасающей быстротой. Если бы можно было снова сделать мир упорядоченным и понятным! Хотя бы на один миг…

Неожиданно полог снова откинулся. Кэтрин и Диана вернулись, неся с собой какие-то покрывала – нет, одежду. Мужскую одежду.

– Наденьте это, – сказала Кэтрин. – Я обшарила палатку Летающих братьев Каминских. Их пятеро, как и нас, и самый старший почти так же высок, как Жюстина. Младшему четырнадцать, может быть, его вещи подойдут Диане. А вот обувь менять не будем. Неподходящая чужая обувь может замедлить человека, если придется убегать от преследования. Хорошо хоть, вам хватило здравого смысла надеть туфли на низких каблуках.

Мэри с сомнением осмотрела мужскую одежду. Как ее вообще надевают?

– По крайней мере пятерых мужчин они точно не ждут, – сказала она, вытягивая из груды рубашку. До чего же это было странно – переодеваться в мужчину! Все здесь было наоборот, застегивалось не в ту сторону… Но когда наконец Мэри облачилась в рубашку и брюки, она осознала, что чувствует небывалую свободу. Как легко двигаться в такой одежде, без всех этих нижних юбок, мешающих ходьбе! Неудивительно, что мужчины протестуют против женских блумеров. Подумать только, чего могли бы достичь женщины, если бы им не приходилось ежедневно мучиться с юбками, следить, чтобы те не испачкались в грязи, чтобы никто не наступил на подол при подъеме в омнибус… Если бы у женщин были карманы! В одежде с карманами женщины завоевали бы мир! Но при всем этом, снимая женскую одежду, Мэри чувствовала, будто расстается с частью себя. В общем, это были очень смешанные ощущения.

Она взглянула на остальных. Диана явно была в своей стихии и чувствовала себя отлично, хотя штаны и были ей длинны, так что пришлось их подвернуть. Как только Кэтрин бросила груду мужской одежды на кровать, Диана попросила:

– Дайте какие-нибудь ножницы!

Чик-чик – и на пол одна за другой упали длинные пряди ее рыжих волос. Мэри и слова сказать не успела, только ахнула, когда кудри уже усыпали пол палатки.

– Давно об этом мечтала! – торжествующе сказала Диана. С руками в карманах, с рыжим венчиком коротких кудрей вокруг головы она теперь напоминала одного из лондонских мальчишек-газетчиков или кого-то из маленьких подручных мистера Холмса.

Беатриче было явно неудобно и неловко в новой одежде, она словно не знала, куда девать руки. К тому же одежда не могла полностью скрыть женственности ее фигуры. Она с опаской взглянула на ножницы, будто боясь, что ей предложат сделать то же самое с волосами.

– Давай я помогу тебе с прической, – предложила ей Мэри. – Думаю, одной стриженой головы на сегодня нам достаточно!

Он вынула шпильки из сложной прически Беатриче и скрутила ее волосы в простой пучок, который без труда скрывался под шляпой, принесенной Кэтрин вместе с прочими вещами. Теперь лицо Беатриче было открыто, но его хотя бы слегка затеняли поля шляпы. А прическа самой Мэри и так была самой простой, так что ничего нового ей делать не пришлось.

Жюстина выглядела в своем костюме так же странно, как и в женской одежде, и Мэри заподозрила, что ее странный вид не зависит от того, во что она одета. А вот Кэтрин смотрелась совершенно естественно в костюме с просторным пиджаком, с галстуком-самовязом на шее, и могла бы сойти за обычного мелкого клерка из Сити, спешащего к себе в контору или домой с работы. На голову она надела полотняную кепку и надвинула козырек себе на глаза.

Когда наконец все покончили с переодеванием – со всеми этими пуговицами, шляпами и перчатками – Кэтрин взглянула на карманные часы, которые обнаружились у нее в жилетном кармане.

– Цирковое представление закончится через десять минут. Думаю, нам стоит выйти через какую-нибудь другую палатку и попробовать смешаться с толпой. Вместе с посетителями выйдем из цирка, а потом – через Бэттерси-парк и по мосту. А дальше тебе придется вести нас, Мэри, мы с Жюстиной не знаем, куда идти.

– А как же мои книги? – воскликнула Жюстина. – Кэт, неужели мы должны оставить все свои вещи?

Кэтрин строго взглянула на нее.

– Ты же понимаешь, что мы не можем ничего с собой взять, особенно сейчас. И особенно книги! Это невозможно. Наши преследователи пахнут, как… впрочем, может быть, я ошибаюсь. Позже мы пришлем кого-нибудь за нашими вещами. Не забывай, что Лоренцо еще должен нам денег за две последние недели. И, Мэри, будет лучше, если ты сообщишь нам свой адрес.

– Парк-Террейс, дом 11, – сказала Мэри. – Это около Риджентс-парка. Если что-нибудь случится, встречаемся там.

Кэтрин кивнула и снова раздвинула занавески, пропуская всех на другую сторону палатки. Они прошли через отделение Жюстины – его отличала особенно длинная складная кровать. В отличие от половины Кэтрин, здесь царил безукоризненный порядок. Откинув полог второго выхода, они как можно быстрее перебежали к соседней палатке, а потом к следующей, стоявшей всего в футе от нее. Так они перебегали от одного шатра к другому, продвигаясь все дальше. Все палатки были пусты, кроме той, которую занимал зулусский воин. Он сидел на кровати и читал роман, который Мэри уже видела у него на табуретке. Увидев его, Кэтрин сказала:

– Кларенс, не говори никому, что видел нас, ладно?

Он согласно кивнул и сказал с отчетливым американским акцентом:

– Ладно, Ушастик.

Наконец они оказались в последней из ряда палаток. Кэтрин откинула полог и выглянула наружу.

– Пусто. Можно идти.

– Думаю, безопаснее будет перемещаться двумя группами, – сказала Мэри. – Если нас ищут, то ищут пятерых. Двое и трое – способ их запутать.

– Да, отличная идея, – согласилась Кэтрин и в первый раз взглянула на Мэри с чем-то вроде уважения. Очень вовремя, подумала Мэри. Она позволяла Кэтрин командовать ими в нынешней ситуации, но не собиралась терпеть такой порядок вещей в дальнейшем. – Значит, где мы встречаемся?

– Давайте перейдем мост – в смысле, мост Челси – и встретимся по другую его сторону, на набережной. И нужно разбиться на группы другим составом, чем было вначале, когда вы сюда пришли.

– Отлично, – согласилась Кэтрин. – Тогда вы с Беатриче берете с собой Жюстину. А я иду с Дианой.

Опять с Дианой! С чего это Кэтрин ее так полюбила? На миг Мэри забыла, что должна бы быть благодарной за возможность избавиться от Дианы хоть ненадолго. В конце концов, это ее сестренка – или чья?

– Удачи вам, – сказала она куда более саркастически, чем изначально собиралась. – Наша группа выходит первой. Кажется, я уже слышу шум толпы – посетители выходят.

Она выглянула из палатки и вышла наружу. Беатриче следовала за ней, но Жюстина что-то замешкалась. Мэри помахала ей рукой, зовя за собой, и Жюстина со вздохом вышла на свет, моргая от яркого солнца. Втроем они зашагали по траве Бэттерси-парка в сторону моста Челси. Один раз Мэри пришлось потянуть Жюстину за рукав, чтобы та не отставала, но в целом их продвижение вперед было вполне успешным. По ту сторону моста уже показались сады Рейнлаг-гарденс и Королевский госпиталь. Беглянки старались идти легким прогулочным шагом, словно бы наслаждаясь солнечным днем, и остановились на набережной, опираясь на ограждение.

– Кто-нибудь видит остальных? – спросила Беатриче.

– Пока нет, – ответила Мэри. Но она не видела не только остальных, а и каких-либо подозрительных преследователей, а это было хорошо, не правда ли? И именно в этот момент она заметила Кэтрин и Диану, которые со всей доступной им быстротой пробирались сквозь толпу на мосту, лавируя меж уличных торговцев и матерей с детьми. – Пойдемте, – сказала она, – нужно срочно вернуться на мост.

Что случилось? Судя по всему, Кэтрин больше не пыталась смешаться с толпой.

– Они нас нашли! – выдохнула Кэтрин, когда наконец они встретились на северном краю моста. – Смотрите, их хорошо видно. Там и тут, видите?

Она указала пальцем, и Мэри попробовала вглядываться в нужном направлении. И сразу узнала его – того самого нищего, который с утра сидел на их улице. Он целеустремленно пробирался сквозь толпу, такой же сгорбленный, каким он показался ей утром, со странной хромающей походкой. А второго преследователя Мэри не разглядела.

– Скорее увезите Жюстину в безопасное место, – сказала Кэтрин. – Они ориентируются по запаху, не по зрению. Видите, они даже не смотрят в нашем направлении. Если вы возьмете кэб, они потеряют ваш след и пойдут только за нами. А мы с Дианой устроим им хорошенькую гонку по Лондону.

– Почему это Диана должна идти с вами? – возразила Мэри. – Она из нас самая младшая, и она моя сестра. Я забочусь о ее безопасности.

– Потому что я умею бегать в толпе не хуже, чем Кэтрин, а вы, все остальные, не умеете, – вместо женщины-кошки ответила Диана. – Ну же, двигаем! Они приближаются.

– Не уверена, что у меня достаточно денег на кэб, – сказала Мэри.

– У Жюстины есть деньги, – отозвалась Кэтрин. – Все наши деньги сейчас у нее. А теперь пошли, быстро!

Мэри чуть помедлила, но в итоге кивнула.

– Идем, – сказала она Жюстине, которая последовала за ней без особой охоты – ей явно было неприятно разлучаться с Кэтрин. Беатриче шла позади. Стараясь не оглядываться лишний раз, они влились в толпу, направлявшуюся к северу.

На Слоан-стрит Мэри поймала кэб – и с облегчением выдохнула, как только все они в него уселись. Кэб вез их на север, слева зеленел Гайд-парк, справа показались дома Мэйфера. Уже скоро они будут дома. Неожиданно для себя Мэри осознала, что ужасно проголодалась. И неудивительно – день перевалил далеко за полдень, а обеда у нее не было. Нужно было купить что-нибудь и для себя, когда она кормила Диану пирожком. В следующий раз она будет умнее. В совсем недавнем прошлом дни Мэри протекали по однообразному повторяющемуся сценарию: все приемы пищи – в установленное время, трапезу на подносе приносит горничная Энид… В промежутках между трапезами – оплата счетов, дела по хозяйству, исполнение дочернего долга. На миг она пожалела об этой утраченной рутине. Почему-то ей казалось, что жизнь ее теперь уже никогда не станет упорядоченной. Но времени на переживания не оставалось – сейчас важнее всего было безопасно доставить домой Беатриче и Жюстину.

Тем временем Кэтрин и Диана бежали мимо Рейнлаг-гарденс, по окрестностям Королевского госпиталя. Здесь они оказывались полностью на виду – лужайки были аккуратно подстрижены, деревья и кусты зеленели только по краям скверов, а высокие кирпичные здания не предоставляли никакого укрытия. Беглянки задержались на миг у более-менее подходящих кустов терновника. Шляпы они потеряли уже некоторое время назад, и косички Кэтрин спадали ей на плечи, а на бегу били по щекам.

– Нужно оставить как можно более долгий след, – слегка отдышавшись, сказала Кэтрин. – Это их запутает. Я только что видела одного из них там, за… в общем, за тем домом.

– Кто они такие? – спросила Диана. – Они какие-то все неправильные. Калеки, что ли?

Она тоже дышала тяжело – непросто было держаться рядом с Кэтрин, двигавшейся со скоростью и грацией пумы.

– Я бы сказала, что знаю, кто они, но это невозможно. Они похожи на тварей, которых создавал мой отец. На зверолюдей.

Память на миг перенесла Кэтрин обратно на остров, в зверинец доктора Моро. Люди со слишком короткими ногами, с неестественно длинными руками… Говорившие странными рычащими голосами, волосатые под одеждой… Но ведь все творения доктора погибли на его острове. Ей одной удалось уцелеть.

– Вижу его! – воскликнула Диана. – Пошли, надо только перебежать этот двор, и мы сможем затеряться на улицах Челси.

– Насколько хорошо ты знаешь Лондон? – спросила ее Кэтрин.

– Как свои пять пальцев, – гордо ответила Диана и усмехнулась плутовской обезьяньей усмешкой.

Для тех наших читателей, кто незнаком с Лондоном, кто, возможно, читает нашу книгу в диких прериях Америки, где, как мы слышали, водятся дикари и медведи, или в лесах Австралии, где вроде бы нет дикарей, но и медведей тоже нет (разве только, как говорит Жюстина, это сумчатые медведи), поясняем, что перед Кэтрин и Дианой сейчас возникла следующая проблема. Как попасть из Челси, на юге Лондона, в Риджентс-парк, на севере? Чтобы попасть в Мэрилебон, нужно было пересечь множество улиц и открытые пространства вроде Гайд-парка. Даже на омнибусе по лондонским уличным пробкам этот путь занял бы несколько часов. А они еще и бежали от преследователей, которые выслеживали их по запаху, как собаки – кролика. К тому же у них не было с собой ни пенни. Кэтрин слишком поздно осознала, что сложить все их сбережения в один кошелек и вручить его Жюстине было не лучшей идеей. Но по крайней мере с Жюстиной все точно будет в порядке. А Кэтрин, в конце концов, может о себе позаботиться.

– Что бы ты предложила? – повернулась она к Диане.

Диана немного подумала, глядя на широкую зеленую лужайку, которую им предстояло пересечь, и за нее, на дома Челси.

– Ты хорошо лазаешь?

Кэтрин издала нечто среднее между смешком и рычанием.

– Увидишь, – сообщила она. – В общем, ты веди, а я последую. А сейчас бежим!

Они промчались по лужайке и очутились в лабиринте узких улочек. Здесь дома заслоняли солнечный свет; снова они оказались в теневой части Лондона. К изумлению пары мальчишек, которые играли в шарики на мостовой, и старухи, курившей трубку с удивительно вонючим табаком, Диана скинула пиджак и начала снимать башмаки.

– Пойдем по крышам, – скомандовала она, едва восстановив дыхание после бега.

– Не бросай башмаки, они понадобятся тебе позже, – сказала Кэтрин, тоже разуваясь. Свои ботинки она связала вместе шнурками и перекинула их себе через шею. А пиджак бросила одному из мальчишек.

– Лови! Однажды ты до него дорастешь!

– Мои на пуговицах, черт побери, – выругалась Диана, вынужденная оставить свою обувь на мостовой. А потом вскарабкалась по лестнице, прислоненной к кирпичной стене и выходившей на балкон с металлическим ограждением. Здание, которое она выбрала для побега, все обросло такими балконами на каждом этаже. Кэтрин с сомнением взглянула снизу вверх, не уверенная, что ей хватит ловкости перебраться с последнего балкона на крышу. Диана лазила намного лучше, чем Кэтрин, – как бы неприятно это ни было признавать. Но выбора, в общем-то, не оставалось.

Она бросила ботинки и пиджак Дианы второму мальчишке.

– Поздравляю с неднем нерожденья! Хотя кто знает, может, у тебя как раз день рожденья.

С этими словами она тоже принялась карабкаться по лестнице.

Добравшись до верхнего балкона, Кэтрин взглянула вниз. Двое зверолюдей неуверенно начинали подниматься за ними вслед. Первый долез до первого балкона, второй еще стоял, вцепившись в перекладины лестницы. Сумеют ли они преодолеть весь путь до самой крыши?

Тем временем Диана добралась до последнего участка стены.

– Держись за скобы! – крикнула она сверху вниз. Кэтрин запрокинула голову – и разглядела железные скобы, которые кто-то по неизвестной причине загнал в раствор между кирпичами. Через мгновение она уже присоединилась к Диане на крыше дома. Они посмотрели вниз, на зверолюдей, которые с трудом, медленно карабкались вверх. Добравшись наконец до верхнего балкона, они остановились и снизу вверх уставились на Кэтрин и Диану. Один зверочеловек взвыл от досады.

– Так я и думала, – сказала Кэтрин. – Они пахнут волками. Думаю, они волколюди, а это значит, что, пока мы остаемся на крышах, им нас не поймать.

– Отлично, – сказала Диана. – Но давай уже двигаться. Нам еще топать через весь этот чертов город.

Они огляделись. Вокруг раскинулся Лондон – иной, верхний Лондон, Лондон крыш. (Если вы планируете путешествие по Лондону и не уступаете ловкостью Кэтрин и Диане, крыши послужат вам своего рода дорогами, по которым город можно пересечь из конца в конец). Кэтрин и Диана шли, а иногда ползли по крышам, балансировали на их гребнях, стараясь осторожно обходить каминные трубы. Там, где улицы были достаточно узкими, они перепрыгивали с крыши на крышу, держась направления на север. Порой им приходилось спускаться, чтобы пересечь широкие улицы, а перейти Гайд-парк вообще оказалось долгим и опасным предприятием. Тем временем вечерело. Деревья в парке отбрасывали на траву длинные тени, заходящее солнце сверкало на глади озера Серпантин, рисуя на воде золотую дорожку. Беглянки не видели своих преследователей и не чувствовали их запаха.

– Зачем они за нами охотятся? – спросила Диана. – Они же и так знают, где живет Мэри. Могли бы просто прийти туда и подождать.

– Они бы так и сделали, будь они хоть немного умнее, – ответила Кэтрин. – Но это же волколюди, у них в природе – охотиться и идти по следу. Они просто не могут нас не выслеживать.

Когда девушки перебежали Гайд-парк, им осталось преодолеть только улицы Мэрилебона. Диана, к чести ее будь сказано, лишь один раз потеряла направление. Но все равно огни дома 11 по Парк-Террейс они увидели уже в темноте.

Следил ли кто-нибудь за домом? Волколюдей поблизости не было видно, и, что еще важнее, Кэтрин не чувствовала их запаха. Так что девушки, положившись на удачу, перебежали улицу и позвонили в дверной звонок.

Дверь распахнулась в то же мгновение.

– Скорее, скорее заходите, – сказала с порога миссис Пул. – Бедняжка мисс Франкенштейн тут человека убила.