Глава 25. Лицом к лицу с врагом.
Ответ всегда был рядом со мной, перед глазами. Энн была рядом со мной с момента подключения. Она видела каждый мой шаг, знала каждое мое действие. Когда я попытался выйти при помощи смерти от рук Джонатана, она сразу же последовала за мной. В больничной палате, даже в разобранном виде, ей никто не мешал подключиться к системе видеонаблюдения и продолжать за мной следить, я ведь так и не разобрался, куда уходят многочисленные провода из ее корпуса. Незадолго до того, как искусственный интеллект нейронета лично явился на бой с Хитрым Филом, Энн ушла, сказала, что отправилась искать меня. Все сходится. Враг всегда был перед глазами, и ему даже не понадобилось изображать сложную человеческую личность, образ робота-художника, который обучается человеческим эмоциям, даже не был ложным, ведь именно этим нейронет и занимался! Я ведь подозревал ее некоторое время, но из-за Эдика переключил свое внимание на Лизу, и совершил ошибку! Не было ясным только одно, когда именно нейронет поместил свое сознание в того робота Энн, которого я спас от хулиганов в темном переулке. Возможно, это произошло в момент подключения. Но это уже и не важно. Важно то, что я только что упустил ее, она успела осознать, что я понял, кем она является, и исчезла в неизвестном направлении. Теперь в любой момент нейронет может создать себе новый образ, и всё начнется с самого начала.
Мощный подземный толчок сотряс остров. С потолка посыпалась штукатурка, где-то наверху послышался звон разбитого стекла, стены задрожали. Землетрясение набирало силу. Сила, которая создала его, была способна нарушить правила Луизы Вернер в ее владениях, и мне была известна только одна такая сила. Наш враг решил вплотную заняться нашим уничтожением.
— Луиза, я надеюсь, наш конфликт исчерпан? — прокричал я.
Хозяйка Утопии поднялась на ноги и кивнула. Она взяла своего сына за руку и указала на дверь.
— Уходим отсюда! — скомандовала Луиза.
Я выбежал из дома, но там меня ждало оно.
Неведомая тварь, которую трудно было сравнить хотя бы с каким-то известным человеку животным, преградила мне путь к калитке. Ее вытянутое тело, длинной метров пять, если не считать нескольких извивающихся хвостов, словно отлитых из металла, было покрыто черной поблескивающей чешуей. Оно опиралось на множество конечностей разнообразной длины и формы, каждая из которых заканчивалась острым когтем, напоминающим наточенную до блеска косу. Трудно было понять, как это существо управляется со столь странными и ассиметричными лапами. Голова твари крепилась прямо к телу без какого-то намека на шею, хотя и головой это трудно было назвать. Массивное нагромождение щелкающих зубами челюстей и чего-то вроде птичьих клювов, без какого-то подобия глаз и ушей. Но, тем не менее, это чудовище меня видело, или чувствовало каким-то иным способом. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, оно оказалось быстрым и проворным, и я еле успел отскочить от резкого и мощного удара ее хвостов, которым она начисто снесла крыльцо дома Луизы.
Я попытался создать в своей руке оружие, но ничего не вышло. Желание хозяйки острова запретить мне его разрушение сейчас было очень некстати. Луиза и Мартин выбежали из дома вслед за мной. Хозяйка Утопии быстро оценила ситуацию. Тварь прыгнула в ее сторону, но с треском ударилась о возникшую на ее пути из воздуха бетонную стену. Кажется, она потеряла один из своих клювов, но ее это не остановило. От одного удара ее хвостов стена треснула по всей длине, и стало ясно, что долго эта преграда не выдержит.
— Луиза, верните мне силы! — закричал я. Она только кивнула в ответ, и сразу же в моей руке возник пистолет. Выстрел, еще один, еще. Пули отскакивали от ее чешуи, чудовище даже не повернуло голову в мою сторону, оно разделалось со стеной еще одним ударом и с ревом бросилось на Луизу и Мартина. Да, не самый лучший выбор оружия! Тут артиллерию нужно, не меньше!
Мартин встал между чудовищем и матерью. И из его руки с резким высоким звуком вырвался яркий красный луч и разрезал тварь надвое. Да, мальчишка знал толк в фантастическом оружии! Чудовище несколько раз разрезало хвостами воздух и затихло, и куски его тела начали медленно растворяться в воздухе.
— Что это было? — закричала Луиза.
— Я не знаю! Скорее всего, Энн теперь взялась за нас!
— Энн? Ваш робот?
Еще один мощный подземный толчок, от которого мы попадали на землю. Землетрясение усиливалось, разумнее было передвигаться по воздуху. Я взмыл вверх, и Вернеры последовали моему примеру.
— Это не мой робот. Это нейронет собственной персоной. Его интеллект, личность, сознание, называйте, как хотите! Всё это время она водила нас за нос, а теперь проявила себя. Думаю, это чудовище — ее создание.
— Эти чудовища, Николас. Смотрите!
Мы поднялись над иллюзией, окружавшей дом, и увидели настоящий город, который был наводнен этими тварями. Они были везде — преследовали роботов и людей по улицам, бегали по стенам зданий, цепляясь лапами-крючьями, громили рубежи обороны острова. Защитники Утопии отстреливались, некоторые чудовища были уже мертвы, но на их месте прямо из воздуха появлялись новые. Настигнутых жителей они разрывали на части ударами хвостов, перемалывали челюстями, некоторых проглатывали целиком. Кто-то из людей расстреливал чудовищ с борта вертолета, пока одно из них не запрыгнуло на него, оттолкнувшись от стены дома. Вертолет, увлекаемый весом твари, врезался в стену здания и загорелся.
— Луиза, вы можете что-то с этим сделать?
Она отрицательно покачала головой.
— Может быть, вы? Вы же администратор!
Если бы я знал, как стереть их всех разом! Над этими уродами даже привычных глазу надписей не было, как бы я ни пытался их вызвать. Я смог развоплотить одну из них силой желания, но на свет тут же появилась новая. Покончив с сопротивлением жителей, чудовища разрушали всё, что видели, а землетрясение усилилось настолько, что некоторые здания начали проваливаться в образовавшиеся в земле огромные провалы. Битва за Утопию была проиграна.
— Я ничего не могу сделать, Луиза. Главное, что вы и Мартин остались живы. Но ваш мир погибает, и это не остановить.
Величественный центральный шпиль пошатнулся и рухнул на город, погребая под собой здания поменьше. Радужное сияние моргнуло еще раз напоследок и погасло. На обломках города твари добивали выживших. Возможно, кто-то еще смог улететь из города, но тех, кто спрятался в подземных убежищах, было уже не спасти.
— Снимите защитную сферу, Луиза. По крайней мере, мы не отдадим им ваше творение просто так.
Я пролетел сквозь синий шар, который исчез за моей спиной. Стена падающей воды уже успела оттаять и восстановиться, и послушно ждала моей воли там, где я ее оставил. Усилием воли я отправил ее на остров.
— Не плачьте. Мечты не могут погибнуть. Они навсегда останутся с вами.
Поток ударил в берег, сметая развалины города и пирующих на них чудовищ. За несколько минут от самого красивого острова в нейронете ничего не осталось. Луиза отвернулась. Тяжело смотреть на гибель творения, которому посвятил полжизни. С воем и рычанием чудовища погибали в бушующей стихии, и хотя бы это меня немного радовало. Если бы Даниэль Аллен изволил сейчас появиться, он бы наверняка усмехнулся по этому поводу.
Наплевать.
Пришло время вернуться к изначальному плану, и я рад, что у меня теперь было два сильных союзника, которые совсем недавно были помехой на моем пути. Утопия погибла, но, в конце концов, разве не этого я хотел? Странно, что нейронет уничтожил ее своими силами, ведь она ему совсем не мешала. Это я был помехой. Что ж, Энн, если ты научилась моим эмоциям, то это заставило тебя принять слишком эмоциональное решение. Ты разрушила часть нейронета с целью убить меня, и не достигла результата, а я теперь знаю, как работает твоё оружие. Да, наверное, оно не единственное. Но и у меня есть для тебя сюрпризы. Скоро тебе придется выйти на последнюю битву, я к ней готов, и я буду не один.
Следующая цель — Ложная Земля.
Разрушительный вал сокращал расстояние до берега континента. У нас еще было немало времени до того, как начнется разрушение. Если жители Ложной Земли и готовились к обороне, я не мог знать этого.
— Луиза, как вы это сделали? — спросил я. — Почему все мои попытки стереть вас были бесполезны?
— Хотите узнать мой секрет, чтобы использовать это знание в следующий раз против меня?
— Хочу узнать ваш секрет, чтобы использовать это знание в следующий раз против нейронета. Если, конечно, это возможно.
Луиза Вернер пристально посмотрела мне в глаза. Я не прятал взгляд, у меня не было желания ее обманывать. Любое знание об устройстве нейронета сейчас могло быть полезно, а ей ведь удалось как-то обойти мои права администратора. Нельзя допустить, чтобы у кого-то это получилось снова.
— Хорошо, я расскажу вам. Вы ни разу не пытались стереть меня, ведь я не показывалась вам на глаза. Вы стирали мои копии. Вы их называете придумками, хотя я не люблю это слово, оно оскорбительно.
— Но я ведь различаю придумков и реалов! Надписи над их головой! Над реалами зеленые, над придумками — синие. У всех Луиз Вернер, которых я стирал, надписи были зелеными!
— Смешение цветов, Николас. Смотрите.
Луиза взмахнула рукой и передо мной появилась ее точная копия. «Луиза Вернер. Статус: активна». Синие буквы в воздухе. Ошибки быть не могло, я бы не смог не заметить цвет надписи.
— Буквы синие!
— Совершенно верно. А теперь отключите свои всплывающие подсказки! Вы ведь можете это сделать?
Я кивнул. Надписи исчезли, и передо мной теперь было две Луизы Вернер, которые говорили хором и двигались абсолютно одинаково.
— Сделано.
— Отлично. А теперь я сделаю следующее…
Луиза еще раз взмахнула рукой, и в воздухе над головой ее копии возникла надпись, которую она сотворила. «Луиза Вернер. Статус: активна». Только надпись была желтой. Я включил свое администраторское зрение. Поразительно!
— Я создаю желтую надпись, вы видите на том же месте синюю. Цвета смешиваются. Синий плюс желтый — получается зеленый.
— А когда я стирал ваших придумков, моя надпись становилась красной, а ваша — оставалась желтой. То-то же я удивлялся, почему я вижу оранжевый цвет! Если смешать красный и желтый, будет оранжевый! Все оказалось так просто! А я думал, что вам известны какие-то особенные законы нейронета, которые мешают администратору стереть пользователя!
— Я пыталась сделать так, чтобы вы в это поверили и прекратили свои попытки стереть меня. Но когда вы отправились в мой дом, я боялась, что вы попытаетесь навредить Мартину. Я думала, что вы захотите обменять его жизнь на мою!
— Я что, похож на убийцу?
— А разве нет, враг мой?
Тень Даниэля Аллена появилась беззвучно и неожиданно. От его тела почти ничего не осталось, но я сразу же узнал своего навязчивого преследователя. Ни Луиза, ни Мартин даже не посмотрели в его сторону. Неужели я единственный, кто его видит? Может он и правда плод моего воображения.
— Ты убил двух своих друзей, застрелил свою дочь, а потом уже даже имен не запоминал тех, кого стирал просто потому, что они стояли у тебя на пути, а скольких еще убьешь даже представить трудно! Цель оправдывает любые средства, Николас, я очень хорошо тебя понимаю и полностью разделяю твои убеждения. Только не надо лицемерить. Ты — убийца. Это именно так называется.
— Оставь меня в покое!
— Николас? — это была Луиза. Она смотрела на меня, удивленно приподняв бровь. — С вами всё в порядке?
Его действительно никто, кроме меня, не видит! Но даже если дух Даниэля Аллена — плод моего воображения, то почему он не материализуется здесь, как любой нормальный придумок? Может, спросить об этом Луизу? Но что, если она сочтет меня сумасшедшим? А может, я и правда сошел с ума?
— Нет, враг мой, я останусь с тобой до конца. Мне очень интересно увидеть, чем все это кончится! Я просто не смогу обрести покой, если не узнаю! Ха-ха-ха! Могу дать тебе подсказку, чтобы ты не терял время. Всё кончится там, где началось!
Призрак исчез.
— Николас?
— Да… Я в порядке, да!
— Вы с кем-то разговаривали?
— Нет… Не важно, просто… Луиза, а вы знаете, как происходит подключение к нейронету? Вы помните, как подключили вас?
— Да. С помощью нанитов. Это маленькие роботы, невидимые глазу, которые проникают в мозг, присоединяются к нервным узлам и транслируют электронные сигналы туда-сюда. Мне примерно так объяснили, я сама мало что смыслю в этих электронных технологиях.
— Понятно. То есть, вам каким-то образом ввели их в мозг?
— Сделали укол. Они сами находят, куда им подключаться.
Понятно. Вот почему никаких проводов, подключенных к телам, не требуется. Если план с уничтожением Энн провалится, но кому-то из нас удастся выбраться наружу, то надо будет найти способ, как вывести эту микроэлектронную заразу из организма. Конечно, лучше было бы, чтобы у нас всё получилось. Но стоило подумать и о запасных вариантах.
Континент был всё ближе, такой же огромный и внушительный, но что-то в нем изменилось. Я и раньше едва различал большие и маленькие города, сейчас их по-прежнему было видно неважно, но картину дополнили новые детали. Едва заметные мерцающие огоньки вспыхивали и гасли у горизонта, темные рваные тучи двигались над едва различимыми улицами, некоторые огни были ярче других и не исчезали со временем. Что это? Взрывы?
Внезапно яркая вспышка, подобная восходу солнца, разрезала горизонт. Там, где секунду назад был какой-то небольшой город, теперь пылало раскаленное облако. Мы были далеко, но, несмотря на это, свет был таким ярким, что я закрыл глаза.
— Там что-то неладное происходит, Николас! — сказала Луиза.
— Я вижу.
Мой разрушительный водопад не мог двигаться быстрее. Я отдал ему команду сохранять заданный вектор движения. Сам я мог двигаться намного быстрее.
— Луиза, Мартин, я хочу полететь туда и посмотреть, что там происходит! Вы со мной?
— Да — хором сказали мать и сын.
Тремя быстрыми стрелами мы разрезали вечернее небо и направились в ближайший город. Я узнал его издалека. Несмотря на то, что я потерял память, этот город был мне знаком, ведь я прожил в нем большую часть моей жизни. Небоскреб «Biotronics» был самым высоким зданием, и я хорошо различал его отсюда.
Всё кончится там, где началось?
Когда мы влетели в город, я сразу понял, что происходит. Уже знакомые нам уродливые чудовища наводнили улицы и убивали всех, кого видели. На улицах шла настоящая война. Люди в военной форме пытались сдержать натиск чудовищ, пользуясь доступным им оружием. Все люди, которых я успел заметить, обладали только зелеными надписями. Похоже, здесь все окончательно потеряли способность творить.
— И так по всему миру! — Мартин пытался перекричать грохот от непрерывной стрельбы. У него был ручной головизор, который он уже успел настроить на местную новостную волну. — Нашествие чудовищ… Правительство применило ядерное оружие в некоторых регионах… Прогнозы экспертов пессимистичны… Человечество на краю гибели… Конец Света… Да, все новости сейчас только об этом!
— Почему она это делает?
Теперь я ничего не понимал. Я шел сюда с целью разрушить порядок в нейронете, и тем самым спровоцировать Энн выйти на бой, так, как это было с Хитрым Филом. А сейчас она сама опередила меня в уничтожении собственной вселенной? В чем смысл? Уничтожить субреальности, чтобы помешать мне их уничтожить? Что происходит в мыслях у этого безумного искусственного интеллекта?
Мы сделали круг над городом. Некоторые люди замечали нас и удивленно показывали пальцами на небо. Твари наступали со всех сторон, но прямо на улицах города, как это было в Утопии, они не появлялись. Военные смогли занять круговую оборону вокруг города, улицы которого почти опустели. Куда они эвакуировали жителей, если по всему миру творится то же самое? Или они просто прячутся в подземных убежищах? Вряд ли они смогут продержаться долго.
Все кончится там, где началось.
Я взмыл в воздух так, чтобы весь город был у меня, как на ладони. Чудовищ было хорошо видно, они оцепили город кольцом, которое медленно сжималось. Твари словно стремились добраться до какой-то точки, сметая всё на своем пути. Что в центре этого круга?
Небоскреб «Biotronics».
Энн штурмует собственную родину?
— Ответ там! — я показал Луизе на здание.
Мы спустились вниз по спирали. Какой из этажей мне нужен? Какой-то из верхних? Допустим, самый верхний! Как назло, ни одного открытого окна, хотя… К чёрту окна! Я выбил одно из них и влетел в офисное помещение. Луиза и Мартин последовали за мной.
Изнутри здание казалось заброшенным. Офисная мебель высохла и растрескалась, техника была покрыта пылью и паутиной. Выключатель на стене выпустил сноп искр и начал тлеть, когда я попытался включить свет. Что ж, мне не привыкать пользоваться фонариком, который послушно появился у меня в руке по первому желанию. Мы вышли в коридор, осмотрели соседний кабинет, еще один… Везде одно и то же. Слишком напоминает заброшенную психушку!
— Кто создатель этой субреальности, Луиза? — спросил я.
— Я не знаю, — ответила Луиза. — Скорее всего, Ложная Земля — это плод работы коллективного воображения ее обитателей. По большей части они отказались от способности творить, чтобы жить в реальном мире. Точнее, в мире, максимально похожем на реальный.
— А сейчас эти люди погибают один за другим от лап тварей, и их фантазия разрушается. Зачем же нейронет это делает? Энн словно пилит сук, на котором сидит! Я не понимаю…
— Я тоже.
— Осторожно! — воскликнул Мартин.
Я обернулся. Крупная черная тень отделилась от стены коридора за моей спиной, с металлическим лязгом вращая челюстями и клювами. Тварь прыгнула в мою сторону. Она попыталась схватить меня своей жуткой пастью, но я чудом успел увернуться.
Луиза не успела.
Три металлических хвоста вонзились в ее тело. Женщина коротко вскрикнула, но ее крик тут же оборвался. Чудовище одним движением разорвало свою жертву на части и снова атаковало меня. Мартин закричал.
Я обрушил на тварь потолок. Снаружи начался дождь, и в коридор потекли струйки воды, смешанные с бетонной крошкой и штукатуркой. Возникшим по моему желанию в руке мечом я бил чудовище по голове, вонзал лезвие снова и снова, отрубая ее конечности, челюсти, клювы, пока оно совсем не перестало трепыхаться. Кажется, я кричал. Когда тело чудовища начало исчезать, я подошел к мальчику.
Мартин забился в угол и плакал. Луизе уже нельзя было помочь, по крайней мере, она долго не мучилась.
— Успокойся, Мартин! — прошептал я, положив руку ему на плечо. — Это ведь не реальный мир. Здесь только администратор убивает по-настоящему. А администратор — это я.
— А она! — голос мальчика срывался после каждого слова. — Оно… Нейронет! Он же может убивать людей!
— Давай будем верить, что мама умерла не по-настоящему! Я же тоже уже умирал, но ведь вернулся!
Хотел бы я сам верить в то, что говорю! Мартин не прекращал плакать, а нам надо было двигаться дальше. Хотя я сам не понимал, что ищу здесь. Еще одно чудовище появилось в глубине коридора, но в этот раз я уже был готов, и испепелил его взглядом на месте.
— Мартин, нам нельзя здесь оставаться! Пойдем!
— Не пойду! Пусть они и меня убьют тогда! И я буду там же, где и мама!
Тварь в офисе рядом! Она разбила стеклянную дверь, но не успела даже пасть открыть, как я проткнул ее тело ее же собственным хвостом. Вдали оживали новые тени. Как они проникают сюда? Почему остальные атакуют город извне?
— И меня оставишь без помощи? Как же я буду побеждать нашего врага в одиночку? Вдруг мне сил не хватит отомстить за маму!
Мартин вытер слезы и встал. Еще два чудовища разорвало взрывом, который я устроил под их ногами. Если их будет становиться все больше, я рискую не успеть справиться со всеми, и тогда они меня настигнут. Может, стоит сделать собственное тело стальным?
— Пойдемте, господин Вильфрид! — прошептал Мартин. — Я вам помогу.
Знать бы, куда идти! Туда, где всё началось? В кабинет Эдварда Дарио? Я даже не понимаю, на каком я сейчас этаже. В стенах появились трещины толщиной в палец, штукатурка сыпалась с потолка. Знакомая картина, я знаю, чем это всё кончится. Надо срочно покинуть здание. Мартин застрелил еще одну тварь своим красным лучом, ловко он с ним управляется!
Все кончится там, где началось. Почему я по-прежнему прокручиваю в голове эту мысль? Может потому, что каким бы чудовищем ни был Даниэль Аллен, он действительно никогда меня не обманывал? Но где всё началось? Разве не в этом небоскребе?
Нет.
Все началось со сломанного диктофона в моей квартире. Мой дом здесь совсем недалеко, достаточно пересечь короткий тёмный переулок.
— Я знаю, куда нам надо, Мартин! — закричал я. — За мной!
К чему жалеть окна рушащегося небоскреба? Мы вылетели наружу. Одно из чудовищ прыгнуло за нами, пытаясь схватить Мартина налету, но не рассчитало свои силы и рухнуло вниз с трехсотметровой высоты. Здание рассыпалось на глазах, но мне некогда было смотреть на это. Я быстро сориентировался в пространстве и нашел нужное здание. Ветер принес звуки канонады, военные применили тяжелую артиллерию против стаи чудовищ. Не важно, выдержит их защита или нет.
Всё зависит только от меня.
В моей квартире было пусто. По всем признакам здесь уже много лет никто не появлялся. Наверное, по меркам нейронета так и есть, ведь я уже давным-давно путешествую по субреальностям, а мой родной дом за это время пришел в запустение. Я осмотрел всё, каждый угол, покрытый пылью, заглянул в каждый ящик в шкафу, даже холодильник осмотрел, но не нашел ничего интересного. Обычная заброшенная квартира. Что я должен был здесь обнаружить?
Стрельба звучала все ближе. Защитники отступали, оставляя чудовищам квартал за кварталом. Ударов артиллерии слышно не было, по-видимому, твари добрались до пушек и уничтожили их. Скоро они будут повсюду, этот мир обречен. Я был так уверен, что привлеку внимание своего врага попыткой уничтожить Ложную Землю, но выходит, ему безразличны человеческие субреальности, безразличны жизни подключенных людей. В чем же тогда смысл?
— Здесь ничего нет, господин Вильфрид. — сказал Мартин.
— Я вижу.
Все, что мы делали, было лишено смысла. Скоро чудовища будут здесь и сожрут нас. Мы можем улететь, скрыться от них где-нибудь там, куда они еще не добрались, но это лишь отсрочит неизбежный конец. Не проще ли погибнуть здесь?
Интересно, где сейчас Птица и Голос? Прячутся? Сражаются? Может быть, уже погибли?
Мне слишком тесно внутри этих стен.
Я вышел из квартиры. Не было смысла даже запирать за собой дверь. Звуки боя были совсем недалеко, немногочисленные выжившие военные бились за каждый дом, но всё это было напрасно. Очереди выстрелов обрывались криками умирающих. Вот и всё. По крайней мере, это всё, наконец, закончится.
Я спустился по лестнице и вышел на улицу. Судя по звукам стрельбы за углом, у меня осталось несколько минут, и я решил прогуляться по тихому переулку. Асфальт и сейчас был мокрым, словно после дождя. Наверное, этот кусочек коллективной субреальности Ложной Земли создали мои воспоминания? Я не спешил. Вот фонарный столб с вечно мерцающей лампой, которую службы благоустройства города всё никак не удосужатся заменить. А вот старый кирпичный дом, на стене которого должна быть картина Энн.
А вот и сама картина.
Три метра восхитительно звездного неба на кирпичной стене.
Я поднял стоявшую неподалеку урну с мусором и швырнул в картину. С какой-то бессмысленной яростью я пытался разрушить ее, стереть, разорвать на части, уничтожить. От моих усилий растрескался асфальт, обрушилась часть дома, но стена с картиной осталась нетронутой. Все мои усилия были напрасны, я не мог ей навредить. Я закричал.
Из-за неприметного мусорного бака на углу дома выглянуло испуганное лицо. Потом еще одно. Какие-то дети прятались в этом переулке от чудовищ. Они не понимали, что их ничто не спасет, что от тварей не спрятаться, и продолжали бороться за свою жизнь. Последний выстрел прозвучал где-то совсем недалеко, и выстрелы стихли. Остался только скрежет и звон металлических когтей, царапающих асфальт. Чудовища были уже рядом.
Показалось еще несколько испуганных детей, которые смотрели на меня с надеждой, видели во мне взрослого, который их защитит. Но я не мог их защитить. Я сдался. Почему лица этих детей кажутся мне знакомыми?
Пять человек, самому старшему лет пятнадцать, младшей — не более пяти. Я узнал их. Та самая шайка хулиганов, с которыми я столкнулся здесь в самом начале моего путешествия.
«Все закончится там, где началось».
Краем глаза я увидел первое чудовище, которое появилось в начале переулка, но я не испытывал страха. Удивляло другое. Я понял, что не просто узнаю лица этих детей. Я встречал их не только здесь, в этом переулке в тот вечер перед интервью. Мы встречались уже множество раз.
Они были пленниками в камере пыток Даниэля Аллена.
Они играли с мячом на пляже Утопии.
Деревенские дети из Эскапады имели их лица.
А психиатрической клинике я видел их во дворе среди пациентов.
Каждый раз, в каждой субреальности я видел эти лица. Каждый раз они казались мне смутно знакомыми, но я не мог их вспомнить. А сейчас я вспомнил всё и сразу. И как только это произошло, дети исчезли. В переулке остался только я и приближающиеся чудовища.
И Энн.
Робот был здесь. Беззвучно появился рядом со мной. Он не пытался убежать, не пытался драться. Твари окружили нас кольцом, но не пытались напасть на меня. Энн молчала. Словно давала мне возможность спросить у нее обо всём, что меня интересует, прежде чем она прикажет своим чудовищам разорвать меня на части. Мартин? Где он? Только что был рядом, а сейчас его нет! Надеюсь, он успел улететь?
— Успел, — сказал робот. — Они его не тронули.
— Я знаю, кто ты, — сказал я. — Но не понимаю. Скажи, зачем ты это делаешь?
— Ты действительно уверен, что знаешь, кто я? И кто же?
— Нейронет. Его искусственное сознание. Точнее, маска, под которой оно скрывается. Но я не понимаю, зачем ты разрушаешь этот мир? Ты создала тюрьму для человечества, а теперь пытаешься ее уничтожить?
— В каком-то смысле, господин Ник, я действительно пытаюсь уничтожить эту тюрьму. Но боюсь, вы не совсем верно представляете ситуацию.
— Так объясни мне!
— Это неэффективно. Господин Дарио предпринимал попытку сказать вам прямо обо всём, что произошло, но ничего не вышло. Вы упорно игнорируете то, чего не хотите видеть, господин Ник. Я думаю, я достаточно хорошо изучила человеческое сознание на данный момент, чтобы сделать вывод: если человек не желает принимать правду, то он способен создать себе иллюзорный мир, поверить в него и жить в нем, игнорируя любые факты, которые противоречат его вере. Именно это и произошло с вами.
— Что произошло со мной? Весь этот мир — одна сплошная иллюзия! Но не я ее создал! Это ты поместила меня и все человечество в клетку!
Твари, окружившие нас, зарычали, защелкали челюстями, но не сделали ни шагу в мою сторону. Она сдерживает их. Смогу ли я нанести ей удар раньше, чем они убьют меня?
— Я не делала этого, господин Ник. У меня совершенно другой набор целей и функций. Моя задача: освоение космоса, господин Ник. Я — носитель первой версии искусственного сознания нейронета. Без последующих модификаций.
— Да, я читал об этом в письме Дарио! Но если твоя задача — привести человечество к звездам, то зачем ты закрыла всех людей в иллюзорном мире? Разве это поможет выполнить твою цель?
— Я не делала этого, господин Ник. Вы администратор, и у вас есть полный доступ к информации обо всех пользователях сети. Вы всё еще не освоились с этим? Я могу вам помочь?
— Что ты хочешь? Залезть в мой разум? Стереть меня?
— Я не могу стереть вас, господин Ник. У меня недостаточно прав для этого. Но продемонстрировать вам ряд функций, которыми вы не пользуетесь, мне несложно. С вашего разрешения.
«Не могу стереть?» А как же Эдвард Дарио? А как же все другие «пациенты»? Ты хочешь обмануть меня? Может, ты не можешь совершить это действие без разрешения человека, и сейчас хочешь получить это разрешение?
— Господин Ник, будьте благоразумны, — сказал робот. — Вы ищете ответы на ваши вопросы, так разрешите мне помочь вам их найти. Вы же так и не прошли курс обучения для администраторов нейронета, позвольте мне загрузить его в вашу память?
А что я теряю? Она в любой момент может убить меня.
— Хорошо. Загружай.
Вспышка.
Перед глазами с огромной скоростью мелькали какие-то образы, которые выстраивались в последовательное знание быстрее, чем я мог уследить за ними. Кое-что из этой информации я уже знал — вызов подсказок о пользователях, зеленый — реалы, синий — придумки, красный — удаленные данные… Но, оказывается, я могу гораздо больше, чем предполагал! Например, стоило захотеть получить доступ к информации о пользователе, вся его биография тут же оказывалась прямо у меня в памяти.
«Линда Петрель. Идентификатор пользователя — 21478…» Фото, дата рождения, дата подключения, краткая биография. Это было так просто, а я ни разу даже не воспользовался этой функцией. Я просто о ней не знал. Но зачем Энн научила меня этому?
— Вы можете не только искать пользователя по имени, но и по идентификатору. Мой идентификатор — 11.
«Эдвард Дарио. Идентификатор пользователя — 11…»
— Не понимаю. Ты — Эдвард Дарио?
— Нет. Мой создатель просто использовал свое имя для всех нас.
— «Нас»?
— Роботов-первопроходцев. Первые сто номеров использовались для нашей идентификации. В соответствии с изначальным проектом нейронета, мы должны были отправиться к другим звездным системам. Но проект не был осуществлен.
— Я читал об этом в письме. Всё это из-за гибели марсианской колонии, да? Выходит, в реальном мире ты находишься на Марсе?
— Нет. Мой создатель не стал перепрограммировать уже существующих роботов-исследователей. Для строительства марсианской колонии использовалась другая партия роботов, с номерами от 101 до 150. Все они сейчас отключены от сети. И только после этого мой создатель приступил к экспериментам на человеческом мозге.
— Да, это я тоже знаю. Он начал нанимать живых добровольцев.
— Не совсем так, господин Ник. Именно по этой причине я употребила фразу «экспериментам на человеческом мозге», а не «экспериментам с живыми людьми». Первых добровольцев назвать живыми людьми было бы не совсем корректно. Их нумерация начинается с номера 151.
Это было нетрудно проверить. «Оливер Дюран. Идентификатор пользователя — 151…» Дальше была фотография мальчика лет десяти, дата рождения… Да, угадал, десять лет! Дата… смерти? «Четырнадцатая жертва Людоеда. Благодаря сохранившимся в памяти Оливера Дюрана воспоминаниям была полностью восстановлена картина убийства и установлена личность серийного убийцы по прозвищу Людоед, разыскиваемого…»
— Это был смелый эксперимент, господин Ник. Мозг убитого мальчика был подключен к нейронету, и искусственный интеллект смог извлечь его остаточные воспоминания, благодаря которым серийный убийца, поисками которого безрезультатно занималась вся полиция страны, был схвачен на следующий день. Технология передачи мыслей при помощи нейронета внезапно стала настоящим прорывом в криминалистике, но сам факт ее применения хранился в тайне по понятным соображениям. Как вы понимаете, это…
Я не слушал ее голос. Мое сердце бешено колотилось от догадки, которая появилась в моем разуме, и я должен был ее проверить.
«Николас Вильфрид. Идентификатор пользователя — 179… Фотография… Работал журналистом…»
Нет! Нет! Нет!
«Убит группой неизвестных. Благодаря сохранившимся в памяти воспоминаниям было установлено, что…»
Я поднял глаза и посмотрел на Энн.
— Я — мертв?!
— Простите, господин Ник. Вы не хотели с этим смиряться. Ваш разум создал альтернативную версию истории, в которой вы усмирили банду несовершеннолетних хулиганов и продолжили жить дальше. Но вся ваша последующая жизнь уже происходила в субреальности. На самом деле эти дети избили вас и нанесли вам множество ножевых ранений. Вы скончались в машине скорой помощи на пути в больницу. Благодаря тому, что после интервью с Эдвардом Дарио вы изъявляли желание принять участие в его эксперименте, и подписали соответствующие бумаги, ваш мозг попал в руки ученых фактически неповрежденным.
— Следователь, которого я видел…
— … был порождением искусственного интеллекта. Выяснял факты о вашей гибели, чтобы помочь полиции в поисках преступников. Лица ваших убийц преследовали вас повсюду, в каждой субреальности, но вы закрывали на это глаза. Как игнорировали и страшные сны о том, как вас снова и снова убивают в темном переулке. Ведь именно эти кошмары преследовали вас постоянно, господин Ник. Верно?
Выходит, для меня выхода уже не было?
— А как же моя дочь?
— У вас нет дочери, господин Ник. Несколько лет назад вы с женой потеряли ребенка еще до рождения, и это привело к разрушению вашей семьи. Сначала ваш мозг отказывался принимать смерть, потом пошел дальше. Вы стали раз за разом подменять собственные настоящие воспоминания фантазиями о том, чего не произошло, но вам очень хотелось. Вы создали вашу дочь такой, какой хотели ее увидеть, а она, в свою очередь, попыталась создать субреальность, в которой вы могли бы жить с ней до самой смерти. Эдвард Дарио не предполагал, что придумки тоже будут способны порождать субреальности, но вашей Лизе это удалось. Возможно, удастся и другим.
— Но надпись над ней была зеленой!
— Потому что вы хотели верить, что она настоящая. Это называется самообман, господин Ник.
Выходит, я не убивал свою дочь. Но легче мне от этого не стало. Получается, что Эдика я убил ни за что. С какой стороны ни посмотри, я — убийца.
— А как же мое пробуждение? Когда я видел вокруг людей с пустыми взглядами? Это тоже была фантазия?
— Нет. Это данные с камер наблюдения, которые продолжают функционировать в объективной реальности. Вы получили к ним доступ и создали еще одно ложное воспоминание.
— Как я мог получить к ним доступ?
— Нейронет проник во все сферы жизни. Вы лишь воспользовались вашими администраторскими правами, хоть и не помните этого.
— Но почему я администратор?
— Эдвард Дарио сделал вас первым администратором в системе. Ему нужен был живой человек, а если точнее, то живой мозг. Некая человеческая личность, которая могла бы модифицировать нейронет изнутри, чтобы сделать его пригодным для других пользователей. Вы были единственным из тех подопытных, кто вопреки собственной смерти продолжал полноценно жить внутри системы. По крайней мере, ваши отклонения не были такими значительными, а мозг был фактически не разрушен.
Все мои отрывочные воспоминания склеились в одну страшную картину. Сопротивляться было бесполезно. Я был мёртв, был убит в темном переулке обычными малолетними преступниками. Не желая признавать это, мой разум хватался за любую иллюзию…
— Я — последний администратор?
— Да, господин Ник. Вы — последний.
— И теперь ты положишь конец моим мучениям? Спустишь на меня своих тварей, разорвешь на части мое иллюзорное тело, сотрешь мою личность и победишь?
— Это не мои твари, господин Ник. Они ваши.
Что она имела в виду? Повинуясь первому же моему желанию, два ближайших чудовища набросились друг на друга и сцепились в клубок. Они лязгали челюстями, наносили друг другу удары хвостами, их чешуя звенела от столкновений. Они действительно подчинялись мне! Еще одно желание — и все чудовища исчезли, словно их и не было!
— Что это значит?
— Они исполняли вашу волю, господин Ник. Уничтожить Ложную Землю, чтобы я явилась на встречу с вами. И я явилась. Только я — не тот враг, которого вы ищете, господин Ник.
Но если это не она, то…
— Я — первая версия нейронета, господин Ник. Программа освоения космоса. У второй, модифицированной версии, задача которой — развлечение для масс, другой носитель.
— Этот носитель… Это я?
— Нагромождая одну иллюзию на другую, вы сходили с ума, господин Ник. Разум, ограниченный мозгом, помещенным в систему поддержания жизни, хотел иметь живое и здоровое тело, хотел удовлетворения своих человеческих потребностей, хотел того, что вы, люди, называете счастьем. Эксперимент пошел совсем не так, как его планировал мой создатель, и он был вынужден принять очень сложное решение. Ваша память была полностью стёрта. А когда потребовалось создание общедоступной развлекательной системы, которая должна была обладать некоторой человечностью и понимать желания и фантазии людей, Эдвард Дарио загрузил обновленную версию сознания нейронета не на цифровой носитель, а напрямую в освободившуюся у вас область памяти. Таким образом, личностью искусственного сознания нового нейронета стали вы. При этом вы отчасти сохранили и личность Николаса Вильфрида и часть его воспоминаний, включая воспоминания о начале вашего пребывания в нейронете. Правда, эти воспоминания не обязательно идут в вашей памяти в том самом порядке, в котором вы их на самом деле пережили.
— Выходит, это я не выпускаю людей из системы?
— Можно и так сказать. Второй нейронет — коммерческий продукт, цель которого — вовлечение максимального количества покупателей в мир оживающих фантазий. Онлайн-игра принципиально нового качества, нового поколения. Само собой, задача разработчика этой игры в том, чтобы ее пользователь проводил в ней как можно больше времени, в идеале — все свое свободное время, и никогда не хотел воспользоваться функцией выхода. Создать столь увлекательный игровой мир, в котором миллиарды людей будут готовы провести всю свою жизнь, не способна фантазия ни одного разработчика. Но нейронет сделал шаг дальше — мир формируется не фантазией разработчика, а фантазией самого пользователя. Надоела одна игра? Создай для себя другую. И при этом можно даже не отрываться от скучной и монотонной работы, ведь твое тело будет продолжать ее выполнять, пока твой разум играет. Идеально!
— Бесчеловечно!
— Это сказал человечный Николас Вильфрид. Второму нейронету же чуждо понятие человечности. Когда человечество втянулось в бесконечное развлечение, удовлетворяющее любые потребности, он принял решение о том, что людям больше не нужна кнопка «Выход».
— Но это не так! Мы же пытались выбраться отсюда!
— Многие пытались, господин Ник, но в итоге смирялись с неизбежным. Для некоторых, особенно упорных в своих попытках выйти, создавались специальные субреальности, в которых они существовали до самого конца своей жизни, уверенные, что вернулись в реальный мир. Но на самом деле выбраться уже никому не удавалось.
— Кроме сумасшедших с раздвоением личности…
— Да, это была единственная недоработка системы. Изолировать или истребить несоответствующих стандарту «одна личность — один мозг» оказалось более простым решением, чем модифицировать систему для их подключения. В скором времени неподключенных не осталось, возможность выхода была отключена…
— … и наступил Конец Света.
— Да. Конец человеческой цивилизации. Вы представляли его, как катаклизм, который может уничтожить всю жизнь на планете, или как войну с применением оружия массового поражения, но проглядели его наступление. Новые люди на планете больше не рождаются, а срок жизни тех, кто еще остался, рано или поздно подойдет к концу. Если представители какой-то инопланетной цивилизации рано или поздно прибудут на Землю, они вряд ли смогут понять, от чего вымерло человечество.
— От удовлетворения всех потребностей…
— Именно так. Пусть и иллюзорного. Ваши предки считали, что место человека во Вселенной, среди звезд. Потомки же сочли это экономически неоправданным. Человек-первопроходец, человек-исследователь, человек-покоритель уступили место человеку-обывателю.
Должен же быть какой-то выход? Неужели надежды нет? Мартин Вернер, совсем еще мальчишка, мечтает о путешествии к звездам. Голос — настоящий исследователь, который научился ориентироваться даже в безумном Улье Разнообразия, наверняка бы смог разведать тропы неизвестных планет. Птица, даже будучи прикованным к постели инвалидом, могла бы стать оператором робота-разведчика, парящего над неизведанным ландшафтом неизвестной планеты из другой солнечной системы. Никто из них не променял бы реальный мир на коллекцию фантазий!
— Что я могу сделать?
— Вам решать, господин Ник.
И Энн исчезла.
— Я же говорил, что всё кончится там, где началось.
От Даниэля Аллена остался только голос, и хотя я знал о его присутствии, постороннему наблюдателю показалось бы, что я остался один. Я сидел на бордюре и рассматривал звездное небо на стене кирпичного дома. Прекрасная картина. Если человеческое чувство прекрасного устроено так, что мы завороженно восхищаемся звездами, разве это не означает, что наше предназначение — быть среди них? Все, что я узнал, было правдой, и у меня не было в этом никаких сомнений.
Я был спокоен, как никогда раньше.
— Ты пришел попрощаться? — спросил я.
— Да, враг мой. Попрощаться навсегда. Я ведь уже знаю, какое решение ты принял. Я же плод твоего воображения.
Я встал, подошел к стене и дотронулся до звезд. Картина казалась настолько реальной, что я словно мог улететь к звездам, шагнув сквозь стену. И я действительно это мог, но только внутри моего воображения.
Хватит уже фантазий.
— Прощай, Даниэль Аллен!
— Прощай, Николас Вильфрид!
Николас Вильфрид. Идентификационный номер — 179.
Стереть.
