Год 2001 был ознаменован для меня 5 событиями: окончание учебы, обмыв диплома, постоянная работа, Башни-близнецы и отъезд самого близкого друга в Москву. Обо всем этом и расскажу, как смогу.

Дипломная работа была написана самостоятельно. Точнее напечатана самостоятельно мной, а писать от руки ее пришлось маме. Дело было в том, что на нашем факультете решили отказаться от печатных дипломных работ и вернуться к рукописным. Мол, слишком много развелось в интернете готовых работ, хоть чего-то сами сделайте, хотя бы перепишите это своими ручками. Было малость неприятно, писал-то сам, труда и времени потратил уйму, а теперь еще заставляют переписывать вручную. При моем-то корявом почерке! Курица лапой и то лучше пишет… Пришлось просить маму помочь с этой каллиграфией. У нее почерк красивый, ровный. Не чета моему. Так что, с формальной точки зрения, писала диплом мама.

Экзамены сдал без особой подготовки. Был один курьезный случай после экзамена по истории Узбекистана. Написали мы свои экзаменационные работы, а нам и объявляют: результат через три часа. Недолго думая, рванули с пацанами «покушать».

Почему в кавычках? Да потому, что каждый раз, когда мы куда-то шли потрапезничать, дело заканчивалось попойкой. А с учетом того, что все мы были нищими студентами, наши пиршества выглядели так: половина порции плова, микроскопическая порция салата из помидоров, лука и огурцов, кусок лепешки и несколько бутылок водки. Раз за разом. Я этот набор как-то назвал «коктейль студенческий». Название прижилось. Так вот, взяли мы по порции «коктейля», весьма душевно посидели и вернулись через два с половиной часа на факультет.

А на улице стоял ташкентский июль. В тени градусов 40—45. В старом кирпичном здании без кондиционеров и вовсе душегубка, как в финской сауне. А тут мы такие с расчудесными мордами лица и перегаром, который наши девчата учуяли метров за 20. Ух сколько мы в свой адрес «ласковых слов» от них услышали тогда. «Алкаши» было самым безобидным… В общем, отчехвостили они нас, выдали платочки, чтобы сидели и дышали через них. Но обошлось. Никто нам из преподавателей оценок не испортил, правда смотрели они на нас необычно. То ли отругать хотели, то ли с трудом сдерживали смех, то ли сами планировали попойку.

Диплом защитил вообще без проблем. Я пока его сочинял, печатал и редактировал, чуть ли не наизусть выучил текст. Защитились, в итоге, все и с чистой совестью мы рванули на природу. Диплом обмывать.

Диплом обмывать мы поехали в дом отдыха на реке Сырдарья. Туда нас настойчиво звал один наш однокурсник. Так заманчиво расписывал красоты природы, что все соблазнились. По факту же дом отдыха оказался избушкой на курьих ножках. Света нет, вода из колодца с песком, река обмелела и комары… Комаров было немыслимое количество. Они не просто кусали, они нас пожирали. Места живого на теле не было ни у меня, ни у остальных. Если кто и оторвался за эти дни, то это комары. Планировали мы на природе провести четыре дня, но сбежали из этого «рая» утром третьего.

Потом были экзамены для поступления на магистратуру. Сдал я их без проблем, отзанимался две недели и забрал документы. Магистратура была платной, стоила недешево. Но за две недели было только два занятия. На первом мы заклеивали потрепанные исторические карты, которые сами же и рисовали на первом курсе. На втором занятии нам начали читать лекцию, которую за 4 года учебы читали раза три минимум. Лекция по истории Узбекистана в исторических источниках.

Посмотрел я на такую «учебу» и решил завязывать с ней. Мама пробовала отговорить, но я твердо стоял на своем – это пустая трата времени, а не учеба. Диплом о высшем образовании есть, дело сделано. Пора идти работать, а не штаны по аудиториям протирать.

Мама работала главным бухгалтером в собесе и в это время как раз появилась вакансия в отделе пенсионного фонда. Попросил ее устроить собеседование с начальником по поводу этой вакансии. Собеседование было успешным и началась моя полноценная трудовая деятельность.

Работа была несложной, требовалось по дороге на работу забрать платежные выписки из банка, сделать расчеты, отпечатать платежки и отвезти их в тот же банк. Чаще всего работу я выполнял до обеда и оставшуюся часть дня сидел возился с компьютером или болтал с напарником.

Иногда напарник приходил с большого бодуна и включал заунывную музыку. Хитом в такие дни становилась песня «Гульбадам» певца Шерали Джураева. До такой степени эта композиция меня бесила, что я даже название песни и имя исполнителя запомнил. Хиты остальной узбекской эстрады уже забыл за давностью лет, а звуки этого «шедевра» до сих пор в ушах стоят, их невозможно вычеркнуть из памяти.

Песней «Гульбадам» можно мертвеца с того света достать, а живые при ее звуках могут позавидовать мертвым. Кто не слышал, погуглите, зацените сами сей шедевр.

Однажды у напарника было особенно тяжкое похмелье, и вышеуказанный шлягер звучал раз 15 подряд. У меня уже кипели мозги, и плавно отъезжала крыша. Одну платежку я печатал около часа, раз за разом делая ляпы. В конце концов я не выдержал и попросил включить любую другую песню, лишь бы больше не слышать ЭТО. Напарник посмотрел на мои безумные глаза и предпочел не спорить. Зазвучала нормальная музыка и работа пошла веселее. Оставшиеся платежки были сделаны минут за 10—15.

А буквально за пару дней до того, как я забрал свои документы из универа и устроился на работу, случилось 11 сентября 2001 года. Событие, которое не могло не потрясти до глубины души. Оно вызывало шок у одних и восторг у других. Большинство тем вечером пребывало в шоковом состоянии, но были и те, кто устраивал пляски по поводу теракта против США. Самые настоящие пляски, это не просто речевой оборот. В некоторых арабских странах были массовые гуляния, с песнями и танцами, их показывали в выпусках новостей.

Был обычный теплый ташкентский сентябрьский вечер, по телевизору шел какой-то сериал, как вдруг передали срочное сообщение о том, что в одну из Башен-близнецов Всемирного торгового центра в Нью-Йорке врезался самолет. На тот момент сообщалось о небольшом самолете. Диктор сказал, что информация будет уточняться, ждите следующий выпуск новостей и все такое, после чего сериал возобновился.

Не прошло и получаса, как эфир вновь прервали. тот же диктор сообщил, что первый самолет был большим «Боингом» и что во второе здание также врезался самолет. Показали кадры с места, которые просто обескураживали: два охваченных огнем и дымом небоскреба с пробоинами, оставленными самолетами. Прозвучала версия о теракте. Обычный эфир, по программе передач, уже не возобновляли, шел экстренный выпуск новостей. В эфире друг друга сменяли интервью с русскоязычными жителями Нью-Йорка, политологами и прочими экспертами. В углу экрана шли кадры из прямого эфира CNN и Fox News.

С момента первого столкновения прошло около часа и первое здание стало рушиться. В прямом эфире четырехсотметровое здание сложилось как карточный домик. За считанные секунды. У меня дар речи пропал и глаза были размером с советский олимпийский рубль. У диктора тоже был шок. На глазах миллионов телезрителей исчезло громадное здание, в котором в тот момент находилось больше тысячи человек.

А через полчаса рухнула вторая башня. Тоже за считанные секунды. Верхняя часть здания (над местом попадания самолета) резко просела и этажи стали складываться один за другим. Гигантский комплекс, один из символов Нью-Йорка, превратился в груду искореженного металла, раздробленного бетона и битого стекла.

Шок. Ощущение сюрреализма происходящего. Зловещий вид руин и дыма, стоявшего над Манхэттеном. Абсолютно потерянный вид диктора. Страшные цифры возможного количества жертв. И кадры столкновения и обрушения, повторяемые вновь и вновь. События того вечера до сих пор стоят перед глазами.

Потом были сообщения о теракте в Пентагоне, кадры рухнувшего самолета в каком-то штате, кадры обрушения еще одного здания комплекса Всемирного торгового центра. Но все это шло фоном к главному событию, крушению Башен-близнецов. Крупнейшему в истории человечества, по числу жертв, теракту,

В конце той недели вышла программа «Намедни» с Леонидом Парфеновым. Кадры из Нью-Йорка сопровождались звуками «Полета валькирий» Вагнера. Жуткие кадры под торжественную музыку. Теперь если вижу запись влетающих в здания Башен-близнецов самолетов, в голове звучит именно эта музыка. Она лучше всего передает трагичность и эпохальность события.

Обрушение третьего здания в Нью-Йорке и в тот вечер вызвал вопросы, а как развеялся дым, вопросы превратились в подозрения. Стояло себе здание и стояло, ни один самолет в него не врезался. Был небольшой пожар на нескольких этажах и крыша частично была повреждена обломками Башен-близнецов, но ничего не предвещало беды. А потом раз… и здание рухнуло. Как подкошенное. Ни с того, ни с сего.

Со временем вопросы и подозрения стали накапливаться как снежный ком. Я не являюсь фанатом теории заговоров, но странностей в тех событиях и правда хватало. И с третьим рухнувшим зданием ВТЦ, и с Пентагоном, и с самими Башнями-близнецами. Слишком быстро они падали, со скоростью свободного падения. И если в случае с башнями еще можно все списать на последствия столкновения с самолетами, то с третьим рухнувшим зданием ВТЦ этот номер не проходит. А рухнуло оно тоже за несколько секунд. Было здание и нет его. Сложилось как карточный домик. Один в один как здания, которые намеренно сносят взрывным способом.

С Пентагоном и вовсе непонятно, самолет в него влетел или ракета. Сколько не смотрел запись с камеры наблюдения, которую власти США рассекретили, никакого самолета так и не увидел. А еще вскоре выяснилось, что многие «террористы-смертники», чьи имена были названы прессе, на самом деле живы, здоровы и в момент совершения теракта находились на другом конце света. К терактам они никакого отношения не имели и не могли понять, почему их имена фигурируют в списке террористов.

В общем, вопросов те события оставили немало. Возможно, когда-нибудь мы узнаем всю правду, хотя есть сомнения. Кеннеди застрелили аж в 1963 году, а информация до сих пор не вся рассекречена, хотя прошло уже 55 лет. Поживем-увидим, как говорится. Если доживем…

В декабре же улетел в Москву мой лучший друг. Летел он не на заработки, а на ПМЖ. Еще когда мы с ним учились на последних курсах в универе, время от времени заходили разговоры о том, кто куда собирается после учебы. У него был выбор: гарантированный карьерный рост в Ташкенте, через дядьку – полковника спецслужб, либо ехать на свой страх и риск в Россию. По сути, в никуда. Жить на птичьих правах, будучи гражданином иностранного государства и не имея регистрации. В надежде на лучшее ехать. В надежде зацепиться где-нибудь и перевезти родителей. Он выбрал второй вариант.

Провожали мы его большой компанией. Всем было жаль, что он уезжает. но каждый надеялся, что все получится и будет дополнительный стимул ехать самому. После проводов нашли кафешку по соседству с аэропортом и выпили за удачный полет и удачу нашему общему другу в покорении Москвы.