Глава семьдесят четвертая. Инан

Прошло два дня.

Два дня без нее.

Океанский воздух кажется тяжелым.

Ее имя – в каждом порыве ветра.

Я нахожу Зели везде, даже в морской свежести за бортом военного корабля. Будто она – мое отражение, от которого не спрятаться. Ее улыбка встает передо мной, сияя в лунном свете. Без этого жизнь превращается в существование.

В сухой список дел, которые нужно выполнить, но которыми уже не насладиться.

Закрываю глаза, думая о Зели, бредущей среди тростников в моем сне. Не знаю, можно ли настолько раствориться в чужих объятиях. В тот миг – совершенный миг – она была прекрасна. Моя магия была не проклятием, а даром.

Благодаря Зели.

Сжимаю в ладони бронзовую монетку, которую она дала, так крепко, словно это осколок ее сердца. Что-то внутри уговаривает меня бросить медяк в океан, но я не переживу, если потеряю с ней последнюю связь.

Если бы можно было навсегда остаться в том сне, я так бы и сделал. Бросил бы все, даже не задумываясь. Но я проснулся и, открыв глаза, понял, что все изменилось.

– Наблюдаешь?

Подпрыгиваю от неожиданности: отец стоит рядом со мной. Его глаза черны как ночь и так же холодны. Спешно отворачиваюсь, точно это поможет спрятать тоску в глазах. Отец не владеет силой проводника, но ударит меня, если почувствует что-то, кроме непоколебимой решимости.

– Я думал, ты спишь.

– Никогда не сплю перед битвой, – качает головой он, – и тебе не советую.

Конечно. Важна каждая секунда, ведь она дает нам новый шанс, чтобы спланировать контратаку. И я бы согласился с ним, если бы мог убедить себя в правильности своих действий.

Крепче сжимаю медную монетку, позволяя ее краям разъедать кожу. Однажды я уже предал Зели. Не знаю, хватит ли духу сделать это снова.

Гляжу на небо, надеясь увидеть взирающего с облаков Ори.

Даже в самые темные времена боги не покидают нас, звучит в голове ее голос. У них всегда есть план.

«Это и есть твой план? – хочется закричать мне. – Дай знак, что наши надежды, наша Ориша, пусть и далекая, все еще возможна!»

Не совершаю ли я ужасной ошибки? Может быть, еще есть время повернуть назад?

– Ты сомневаешься, – говорит отец, и это, скорее, утверждение, чем вопрос. Должно быть, он чувствует мои колебания, или же их выдает пот, выступивший на лбу.

– Однажды, будучи принцем, я тоже сомневался. Задолго до того, как стал королем. И поплатился за свою наивность.

Я не шевелюсь, опасаясь, что любое движение оборвет рассказ отца о прошлом, и мне не удастся заглянуть в душу человека, которым он был.

– Было голосование, в котором участвовала знать. Предполагалось, что лидеры десяти магических кланов войдут в число аристократов. Отец мечтал объединить магов и косидан, чтобы создать новую Оришу.

Мои глаза непроизвольно округляются. Замысел кажется гениальным. Исполнись он, и наше королевство изменилось бы навсегда!

– Знать согласилась?

– Конечно, нет, – фыркает отец. – Все, кроме твоего деда, были против. Но королю не нужно было разрешение – он и сам мог бы подписать указ.

– Почему ты колебался?

Отец стоит, стиснув зубы.

– Из-за первой жены, – наконец отвечает он. – Алики. У нее было слишком доброе сердце. Она хотела, чтобы я изменил страну.

Представляю себе лицо, которое подходит к этому имени. Судя по тому, как он говорит о ней, эта девушка была очень милой.

– Ради нее я поддержал отца. Выбрал любовь, а не долг. Знал, что маги опасны, но убедил себя, что благодаря жестам доброй воли мы сможем объединиться. Думал, они тоже этого хотят, но им нужно было лишь завоевать нас.

Он не произносит больше ни слова, но я слышу окончание истории в воцарившемся молчании. Король погиб, пытаясь помочь магам, а отец никогда больше не обнял жену.

С этой историей возвращаются ужасные воспоминания о крепости Гомбе: скелеты стражников, вплавленные в металл, пожелтевшие и изуродованные тела жертв магического яда. Все произошедшее – дело рук магов.

После побега Зели в крепости осталась только гора трупов. Пол был полностью усыпан телами.

– Ты сомневаешься, но это и значит быть королем, – продолжает отец. – У тебя есть сердце и долг. Выберешь одно, пострадает другое.

Отец обнажает черный магацитовый меч и показывает мне надпись на клинке, которую я прежде никогда не видел.

– Когда Алика умерла, я приказал выковать этот меч и сделать надпись, которая бы напоминала мне о моей ошибке: «Я выбрал сердце и никогда больше не увижу любовь, что была в нем».

Отец протягивает мне меч, и внутри все сжимается. Не могу поверить: за всю свою жизнь я ни разу не видел его без этого клинка.

– Принести чувства в жертву стране – благородный поступок, достойный короля.

Смотрю на клинок, на надпись, играющую в лунном свете. Эти слова облегчают мою задачу и заглушают боль. Храбрый воин и великий король – вот кем я всегда хотел быть.

Долг важнее чувств.

Сжимаю рукоять магацитового клинка, не обращая внимания на то, что он обжигает кожу.

– Отец, я знаю, как вернуть свиток.