Глава первая
Российская Федерация; Москва Здесь и далее – наше время
– Я все понимаю, Роман Аркадьевич, и готов вас выслушать. Но сегодня, к сожалению, не могу, – монотонно говорил в телефонную трубку глава «Роскосмоса». По всему было видно, что общение не доставляло ему удовольствия. – Может быть, завтра? Перед обедом у меня будет получасовое «окно»…
– Игорь Александрович, я тоже человек занятой, но дело у меня к вам серьезное, – настаивал Велесов. – Очень серьезное и срочное. И, кстати, довольно выгодное для вашей корпорации.
Игорь Воробьев понял, что избалованный и нахальный миллиардер так просто не отвяжется. Он всегда шел напропалую, лез по головам и был не из тех, кто считал такт с деликатностью лучшими союзниками в переговорах.
– Роман Аркадьевич, дело в том, что через полтора часа я должен быть в Кремле на расширенном совещании кабинета министров, – признался Воробьев, искренне надеясь, что хотя бы эта новость оградит его от настойчивости Велесова.
Не тут-то было.
– Я могу поговорить с любым из ваших заместителей, – тут же нашелся он. – Поверьте, мое предложение станет для вас приятным сюрпризом.
Воробьев поскреб чисто выбритую щеку.
– Хорошо. Я пришлю Анатолия Андреевича Образцова. Это моя правая рука… Вы, должно быть, слышали о нем.
– Да, припоминаю.
– Где вам удобнее с ним встретиться?
– Я еду в вашу сторону; минут через тридцать буду на Щепкина. Можем побеседовать в моей машине.
– Договорились. Он выйдет к вам…
Положив трубку на аппарат, Воробьев связался с секретарем и попросил пригласить к нему заместителя. Вскоре тот вошел в кабинет.
– Анатолий Андреевич, у меня к тебе просьба, – сказал глава «Роскомоса». – Присаживайся…
– Слушаю, Игорь Александрович, – устроился тот сбоку от рабочего стола.
Наедине они всегда общались запросто, по-дружески, ибо знали друг друга много лет. При подчиненных всегда переходили на «вы».
– Я через десять минут отбываю в Кремль на совещание, а тут Велесов нарисовался.
– Велесов, – нахмурился заместитель. – Это не тот, который олигарх?
– Тот самый. Владелец заводов, газет, пароходов. Точнее – шестипалубных яхт.
– И что ему от нас нужно?
– Понятия не имею. Сказал, будто есть выгодное предложение. Обещал скоро подъехать к центральному входу. Ты уж сделай милость – спустись и переговори с ним. Он, к сожалению, не тот человек, перед носом которого можно захлопнуть дверь, – поморщился Воробьев.
– Точно – не тот. Он с премьером-то почаще встречается, чем мы с тобой.
– В том-то и дело. В общем, возьми на себя обязанность выслушать этого сноба, а я попробую разжалобить на совещании высокое начальство и выбить хоть какие-то крохи для нашего бюджета.
– Было бы неплохо, – кивнул Образцов. – На два очередных запуска «Прогрессов» к МКС наскребли, а что делать дальше? Либо падать в ножки вице-премьеру, либо возвращать экипаж и консервировать наш сегмент. А это… сам понимаешь.
– Понимаю. Ладно, пора собираться…
Спустя пару минут они простились на крыльце главного входа: глава «Роскосмоса» уселся в свой служебный автомобиль, а его заместитель достал сигарету, подпалил ее и, прохаживаясь под козырьком, принялся ожидать появления кортежа известного олигарха…
* * *
Отец Романа скончался от цирроза печени в последний месяц двадцатого века. Характер папаши был несносный и заносчивый. Обычный самовлюбленный мелкий чиновник поселковой администрации с большими связями, для которого все прочие – мусор под ногами. По этой причине его смерти обрадовались не только сотрудники Пенсионного фонда, но и большинство коллег и родственников. И только юный Ромка горевал с той искренностью, на какую была способна его черствая душа. Горевал, потому что потерял единственного покровителя, неоднократно спасавшего из дурацких переделок.
Вначале Роман реально испугался, думая, что остался один в пустыне бессмысленности и безрассудства лихих девяностых. Помогли взрослые дружки из соседнего города, где молодой оболтус проводил большую часть свободного времени. Вначале «помогали» залить горе спиртным, после втянули в банду.
Впрочем, Рома особо не сопротивлялся. По гороскопу он был Тельцом. А что из себя представляет Телец? Если его угораздит свернуть с правильного пути, то он быстро превращается в расчетливую сволочь. Вопрос: «Ты соображаешь, что натворил?» – для него не имеет смысла. Еще как соображает. Заранее все рассчитывает до мельчайших деталей: сколько раз и куда побольнее ударить, что и у кого отжать.
Бросив школу и окончательно подавшись в большой город, Роман прожил там довольно долго. Заработал авторитет среди таких же отбросов, поднакопил деньжат, добытых с помощью криминальных схем. Не брезговал и такими фирменными бандитскими приемами, как вымогательство, грабеж, рэкет.
Шли годы. Страна и жизнь в ней постепенно менялись. Времена, когда народ безоглядно верил «Первому каналу», канули в вечность. В отмороженных злым детством мозгах Романа назрело решение перебраться из большого города в огромный. Имея на кармане хорошие бабки, эта затея не казалась недостижимой. И он перебрался.
Решив сменить имидж, Ромка стал Романом Аркадьевичем. Удачно прикупил домик в элитном районе, начал интересоваться финансами и активами крупных компаний. Занятие оказалось несложным и даже интересным, ведь успех в нем тоже зависел от глубины кармана. К тому же Рома обнаружил в себе задатки талантливого коммерсанта, способного запросто продать небольшой подмосковный город, ближайший вторник и любую составляющую воздуха.
Тонкая прослойка рублевских россиян встретила пополнение с радостью. Так на свет божий родилась еще одна тупорылая акула российского бизнеса.
Бизнес Романа Аркадьевича весело разрастался. Довольно скоро трехэтажный особнячок стал маловат и перешел в разряд гостевых, а рядом вырос роскошный дворец в имперском стиле. Каждое утро с обширной вымощенной римской брусчаткой территории выезжала кавалькада из пяти-шести джипов, черных и блестящих, как полированные гранитные глыбы. Кавалькада уносилась в один из деловых районов Москвы, где подпирало небо огромное офисное здание, принадлежавшее Велесову.
Следуя лучшим традициям российских олигархов, вскоре Роман Аркадьевич стал счастливым обладателем недвижимости в Соединенном Королевстве. Ведь страдать и переживать за Родину гораздо удобнее из престижного лондонского Челси.
Папаша на смертном одре предупреждал: «Будь осторожен, сын. Не зарывайся и не высовывайся. Чем меньше людей будет узнавать тебя на улице, тем дольше проживешь». Рома и сам догадывался о том, что птицы высокого полета, как правило, заканчивают жизнь в первой ступени турбокомпрессора двигателя реактивного лайнера.
Но остановить себя уже не мог. Большой бизнес все крепче срастался с властью. И та, подобно блудливой девке, томно улыбалась, подмигивала, намекала, звала…
* * *
Через четверть часа к входу центрального офиса корпорации «Роскосмос» подкатили три автомобиля. В одном из них находился Велесов, в двух других – вышколенная и молчаливая охрана под началом колоритного азиата.
Пригласив Образцова в салон роскошного бронированного лимузина, Велесов на всякий случай представился:
– Роман Аркадьевич.
– Анатолий Андреевич, – не остался в долгу Образцов.
Оба не раз встречались на совещаниях, торжествах и прочих мероприятиях различного уровня, знали друг друга в лицо, но знакомы не были. Отныне данный пробел был устранен.
Впереди рядом с водителем уселся тот самый азиат – молодой, крепко сбитый охранник.
– Это мой Брюс Ли, – с улыбкой кивнул в его сторону миллиардер.
Образцов вопросительно вскинул брови.
– Мой личный телохранитель и начальник службы безопасности. При нем можно говорить на любые темы. Выпить не желаете? – открыл Велесов крышку бара.
Образцов на миг прищурился от вспыхнувшей подсветки и разнообразия дорогих напитков.
– Благодарю, – мотнул он головой. – После совещаний в Кремле шеф имеет привычку собирать руководство «Роскосмоса» в своем кабинете. Поэтому нужно быть в форме.
– Понимаю. Тогда к делу?
– Да, конечно. Слушаю вас.
– Анатолий Андреевич, мне тоже неоднократно доводилось встречаться с высшим руководством страны, сидеть на скучных совещаниях, дремать на конференциях. Слышал я и выступления вашего шефа – Воробьева. Я, конечно, мало что понимал в его докладах, но…
– Что «но»? – Образцов машинально потянул из кармана пачку сигарет.
– Из множества его речей я извлек лишь одно: вашей конторе катастрофически не хватает финансирования. Из-за этого срываются запуски, исследования и эксперименты на орбите. Я прав?
– Подобный вывод сделать не сложно, – снисходительно улыбнулся зам главы корпорации. Вспомнив о сигарете, спросил: – Я могу курить?
– Да, пожалуйста, – выдвинул Велесов из широкого подлокотника пепельницу. – Так, значит, вам нужны деньги?
– Странный вопрос. Кому они сейчас не нужны?
– Так вот… я готов вложить некоторую сумму в один из ваших проектов. К слову, приличную сумму.
– Готовы вложить?.. – растерялся Образцов.
– Да. Но не в любой проект, а в такой… скажем, очень значимый. Громкий. Такой, от которого у наших с вами сограждан буквально захватит дух.
– Да, но все современные проекты нашей корпорации сводятся к полетам на Международную космическую…
– Это исключено, – отрезал олигарх. – Меня интересует что-то более серьезное.
– Что именно? – волнуясь, Анатолий Андреевич забыл о тлеющей сигарете.
– К примеру, полет на Марс или к его спутникам. Их, если не ошибаюсь, два.
– Совершенно верно – Фобос и Деймос. А вы осознаете, сколько стоит подобный проект?
– Сколько?
– Полет автоматической станции для облета Марса с минимальным набором исследовательских функций обходится американцам минимум в десять миллиардов долларов.
– Автоматической?! – с кислой миной переспросил Велесов. – А если с космонавтом на борту?
Вопрос заставил Образцова улыбнуться.
– Мы этот вопрос прорабатываем лишь теоретически, так как у нас на сегодняшний день для его воплощения нет ни технологической базы, ни средств, ни времени. A NASA подобную экспедицию оценивает в астрономическую сумму – от четырехсот миллиардов до одного триллиона долларов.
– Охренеть… – прошептал владелец «Роллс-Ройсов» и футбольных команд. – Я полагал, что сумма выглядит скромнее.
Анатолий Андреевич понемногу пришел в себя.
– А сколько вы собирались вложить в… так называемую экспедицию? – спросил он.
– Ну… скажем… полтора миллиарда.
– Долларов?
– Разумеется.
– Приличная сумма. На эти деньги можно три года летать на МКС.
– Нет-нет, – в голосе олигарха опять прозвучали категоричные нотки. – МКС исключается. Нужно другое.
– Простите за любопытство, но зачем вам это, Роман Аркадьевич?
Помолчав, словно решаясь расстаться с чем-то сокровенным, тот признался:
– Люди мы с вами взрослые, беседа предстоит серьезная, поэтому буду говорить прямо, без двусмысленности. Я намерен выставить свою кандидатуру на предстоящих выборах Президента Российской Федерации.
«Ого, куда замахнулся, прохвост! – подивился про себя Образцов. – Далеко пойдет. Даже если не выиграет гонку – в проигрыше не останется».
– …Команда профессиональных политтехнологов, помощников и пиарщиков собрана, средства тоже есть, – продолжал миллиардер. – Отрицательный бэкграунд и компромат, конечно, имеются – куда ж без них, но все это спрятано глубоко и надежно. Позиционировать себя «человеком из народа» в предвыборной гонке глупо – никто в эту клоунаду не поверит. Как не поверит в стандартное предвыборное балабольство, за которым ничего не последует. Поэтому мне, Анатолий Андреевич, необходима «бомба» в виде конкретного и яркого действия. Я рассмотрел несколько проектов. Строительство тоннеля на острове Сахалин, спонсирование предстоящего чемпионата мира по футболу, возведение самого высокого в мире небоскреба в моем родном городе – Тольятти…
– И что же? – осторожно поинтересовался Образцов. – По-моему, каждый из этих проектов достоин внимания.
Велесов отмахнулся:
– С тоннелем и небоскребом я попросту не успею к выборам – это дело непростое и канительное.
– А чемпионат мира?
– Да вы в своем уме?! Наша сборная опять все прое… В общем, не выйдет из группы, и этот провал только разозлит электорат, перечеркнув все мои усилия.
– Да, пожалуй, вы правы – на наш современный футбол полагаться не стоит.
– И поэтому, Анатолий Андреевич, остается сенсационная победа в космосе. Мы ведь уже порядком отстаем в космической гонке от Штатов. Верно?
– Есть такое дело. Лет на двенадцать, а то и пятнадцать.
– Вот и отлично! Здесь мне и нужна громкая победа. Такая громкая, чтоб у всех уши заложило! А к полетам на МКС народ давно привык. Даже если ваш Воробьев объявит на всю страну, что я оплатил пятнадцать полетов к Международной станции – ни один избиратель и ухом не поведет. Мои деньги будут тупо выброшены из окна на ветер…
Образцов слушал фразы Велесова – рубленые и резкие, словно удары топора, и удивлялся: «А как же, господин потенциальный президент, такие понятия, как патриотизм, любовь к Родине и к своему народу, забота о науке и техническом прогрессе?..»
Увы, за тридцать минут, проведенных в салоне роскошного автомобиля, Анатолий Андреевич не услышал об этом ни слова. Ему очень хотелось оборвать самодовольного наглеца на полуслове, сказать что-нибудь обидное и, хлопнув дверцей, уйти, но… задание от шефа звучало несколько иначе. Да и полтора миллиарда долларов на улице Щепкина просто так не валялись.
– Ну так что мы с вами решим? – вернул его из размышлений вопрос Велесова.
– Да я, собственно, не уполномочен принимать решения – Воробьев попросил встретиться с вами и выслушать, – пояснил Образцов. – Дождусь его возвращения из Кремля, передам суть беседы, тогда и подумаем, что вам предложить. Такой вариант устроит?
– Вполне, – протянул Велесов визитку. – Позвоните мне, когда решение созреет. Только не затягивайте и по телефону ни слова.
– Само собой…
Затягивать Образцов не собирался – подобных предложений от богачей в «Роскосмос» еще не поступало. Воробьев вернулся из Кремля около семи вечера; все заместители, начальники служб и ведущих отделов собрались в небольшом конференц-зале, где обычно проводились планерки и совещания.
Увидев заместителя, шеф вопросительно вскинул бровь.
Образцов кивнул и показал взглядом в сторону выхода в коридор: «Расскажу после совещания…»
* * *
Поздно вечером в кабинете главы корпорации присутствовали трое: Воробьев, Образцов и технический директор – Сергей Ильич Филин. В этом составе, как правило, собирались и советовались по самым важным вопросам.
– Неужели Велесов хочет поделиться с нашей корпорацией своими деньгами? – изумленно спросил Воробьев, когда заместитель передал суть переговоров.
– Способность делиться, Игорь, осталась только у простейших, – охладил тот его ожидания. И озвучил условия, за выполнения которых толстосум намеревался отдать свои «кровные».
– Однако, – откинулся Воробьев на спинку кресла.
– М-да, – постучал пальцами по лакированной столешнице Филин. – Вот же времена настали! У государства денег нет, зато заявляется какой-то проходимец и предлагает баснословную сумму за программу «поострее»…
Сергей Ильич был одним из самых возрастных сотрудников «Роскосмоса». Начинал на Байконуре рядовым инженером, готовил старты «Союзов», «Востоков», «Молний», «Циклонов» и «Космосов». В марте восьмидесятого едва не погиб на космодроме Плесецк, когда взорвалась ракета-носитель «Восток-2 М». В общем, великолепный человек. Таких больше не делают.
Воробьев без особой надежды поинтересовался:
– Так что же мы можем ему предложить?
– Автоматический полет к Луне, – неуверенно ответил Образцов.
– Устроит ли он Велесова? Что в нем такого… «остренького»?
– К примеру, видео- и фотосъемка поверхности в максимальном на сегодняшний день разрешении. Последний американский автоматический зонд LADEE в 2013 году изучал атмосферу Луны и проводил испытания оптической связи. Китайские автоматические станции «Чанъэ-5 Т1» и «Manfred Memorial Moon Mission» в 2014-м испытывали возвращение на Землю спускаемого аппарата. То есть съемкой лунной поверхности в высоком разрешении еще никто не занимался. Мы могли бы стать первыми.
– Что ж, возможно. Примем это как один из наиболее интересных вариантов.
– У данного варианта имеется один большой изъян, – выдернув из губ сигарету, сказал Филин. У его голоса был приятный низкий тембр, а слова он выговаривал медленно и с еле уловимым кубанским акцентом.
– Какой же? – озаботился Воробьев.
– В означенную сумму мы уложимся, а вот времени на подготовку полета катастрофически мало. Как и шансов на успех.
Образцов вздохнул:
– Согласен. Велесову необходима громкая победа, а не громкий провал. Поэтому спешка при разработке и сборке аппарата исключена.
Заложив руки за спину, Воробьев прошелся по кабинету.
– Что мы еще можем предложить?..
* * *
Дискуссия продолжалась до глубокой ночи. Обсудили программу «Ликвидатор», или как ее чаще называли в корпорации – «Дворник». Проект сбора космического мусора с орбиты Земли был относительно дешев, но находился на стадии разработки и поэтому тоже не устроил. Как не устроили и другие варианты: дистанционное зондирование Земли, испытательный полет сверхтяжелой ракеты для Марса и запуск российско-немецкой обсерватории высоких энергий «Спектр-РГ».
– Не то. Все не то! – сокрушался Образцов. – Велесов настроен на что-то сенсационное, необычное. Это для нас выведение на орбиту телескопа eROSITA для изучения черных дыр и галактических кластеров – событие чрезвычайной важности. А для него – пустая трата денег. Его устроил бы полет к Луне, но мы ограничены низкоорбитальной зоной Земли. У нас попросту нет подходящего корабля!
Филин все больше молчал; временами даже казалось, будто он дремал, уронив голову на грудь. Однако после исполненной трагизма речи Образцова он тяжело поднялся с кресла; кряхтя, распрямил спину. Воробьев подумал было, что старик устал и намерен покинуть малопродуктивное совещание. Но тот подковылял к раскрытому окну, вдохнул свежего воздуха и вдруг сказал:
– Есть подходящий корабль.
Шеф с заместителем переглянулись.
– Да-да, не удивляйтесь. И не считайте меня сумасшедшим, – повернулся Филин к молодым коллегам. – Восемьдесят седьмой год помните? Авария на геостационарной орбите, гибель двух космонавтов…
– «Марс-экспресс»? – встрепенулся Воробьев.
– Совершенно верно. Он был готов к экспедиции на девяносто семь процентов и до сих пор болтается на высоте тридцати шести тысяч километров.
– Но… там ведь произошел взрыв топливного бака, – осторожно возразил Образцов.
– Никто точно не знает, что случилось на орбите. Денег на полет к «Марсу» после трагедии не нашлось, комиссия спешно отработала на Земле, и расследование прекратили. Всем было выгодно поскорее замять неудачу и забыть о ней. Да и ситуация в стране не располагала к спокойному анализу.
– Сергей Ильич, вы на самом деле считаете «Марс-экспресс» пригодным для полета? – прищурил подслеповатые глаза Воробьев.
– Надо слетать к нему, – сказал тот. – Взять у вашего Велесова аванс и снарядить небольшую экспедицию. Это займет минимум времени, да и по стоимости такой полет дорогим не выйдет.
– Верно, – поддержал Образцов. – И «Протон» с «Союзом» для выхода на геостационарную орбиту имеются.
– Вот и я о том же. А выводы сделаем после детального осмотра «Марса», – подытожил Сергей Ильич.
Старик Филин умел убеждать и вселять уверенность. Было какое-то магическое свойство в его манере общения – то ли завораживал низкий приятный голос, то ли обезоруживал богатейший инженерный и жизненный опыт, то ли срабатывала способность выстроить безукоризненную логическую цепочку.
Руководитель «Роскосмоса» слегка повеселел.
– Ну, по крайней мере, хоть что-то, – достал он из шкафчика бутылку дорого коньяка и наполнил три рюмки. – Давайте, товарищи, по глоточку за то, чтобы у нас все получилось…
Мужчины выпили, закурили. Через пять минут совещание было закончено.
– Анатолий, на тебе общение с Велесовым. Завтра свяжись с ним и обрисуй ситуацию. Он, конечно, красавчик, но мерзавец, а местами даже негодяй. Ты поосторожнее с ним, – наставлял Воробьев в кабине лифта. Повернувшись к Филину, попросил: – Я займусь подготовкой «Протона» и «Союза», ну а вы, Сергей Ильич, найдите и соберите тех специалистов, которые разрабатывали, строили и запускали «Марс-экспресс». Нужно поднять всю документацию по «Марсу», изучить и понять, что мы можем восстановить, модернизировать и какие задачи решить с его помощью.
– Хорошо, Игорь Александрович. Сделаем…
