Глава пятая

Шипение продолжилось; от него никуда нельзя было деться. Боль возникала внезапно, без очевидной причины, и они жались друг к другу, не понимая происходящего.

– Не двигайтесь, – сказал голос, и они задрожали от страха, потому что хорошо знали его.

Оцепенев, как напуганные животные, пытаясь спрятаться, хотя были целиком на виду, они жутко кричали, но мир их не слышал.

Тень закрыла свет, лившийся сверху.

– Будете ерзать, отрежу части, которые высовываются, – прорычал голос.

Шипение усилилось, раздался резкий щелчок, пронзила вспышка дикой боли, и тень ушла, держа что-то в руках.

– Я скоро вернусь.

– Меня не было меньше часа, – тихо сказал Джон, наклонившись над Джессикой, чтобы она услышала его за шумом телевизора в больничном холле. – Я вернулся и увидел, что он лежит на полу. Если бы я остался хоть ненадолго…

Он смолк, и Джессика посмотрела на него с сочувствием. Он поднял рюкзак с пола и положил на колени, касаясь переднего кармана, чтобы убедиться: голова Теодора по-прежнему была там, куда он ее сунул.

– Думаешь, кто-то просто решил отомстить? – спросила она и покраснела. – Не в том смысле «просто», что это несерьезно, но, думаю, Клэй нажил себе врагов, ведь он шеф полиции. Может, это не связано с… – она осмотрелась и понизила голос, – не связано с нами.

Джон посмотрел на рюкзак на коленях.

– Дверь… была разнесена в пух и прах, Джесс.

Джессика нервно оглядела коридор, как будто боялась, что Клэй может их услышать.

– Ну, так или иначе, это не твоя вина.

Между ними повисло тяжелое молчание, которое прерывали только полубезумные выкрики из телевизора. На экране шла нарезка из отвратительных клоунских рож. В какой-то момент Джон отвлекся, всматриваясь, не промелькнет ли призрак, который проплыл мимо него на улице, но в толпе ее не было.

– Народ просто обезумел на этих выходных, – сказала Джессика, вновь привлекая к себе внимание. – Одеваются в эти костюмы… Ты слышал, что мальчика похитили?

– Да, – сказал Джон. – Клэй мне рассказал. Больше того, когда я к нему зашел… – Джон прервался, потому что прямо к ним направлялась медсестра в голубой униформе.

– Джон, Джессика? – сказала она таким тоном, будто уже знала ответ.

– Да, это мы, – ответила Джессика с некоторым беспокойством.

Медсестра улыбнулась.

– Шеф полиции Берк хочет вас видеть. Я пыталась объяснить, что пока допускаются только близкие родственники, но что тут сказать. Приказ шефа.

Палата была совсем близко от холла, но резкий свет и глянцевые сероватые поверхности дезориентировали. Джон прищурился, чтобы яркий блеск не резал глаза. Джессика шла впереди, и он натолкнулся на нее, не осознав, что она остановилась прямо перед дверью Клэя.

– Что такое? – спросил он, не понимая, почему она приросла к полу.

Джессика повернулась к нему и прошептала, наклонившись поближе:

– Можешь пойти первым?

– Да, конечно, – сказал он понимающе. – Не так все плохо, Джесс, поверь мне.

– И все же, – она отошла с озабоченным выражением лица, чтобы Джон мог пройти.

Дверь была открыта, и в проеме был виден Клэй, который, кажется, спал.

На нем был больничный халат, и кожа, с которой смыли кровь, казалась желтовато-бледной. Строчка черных стежков шла со лба до скулы, разделяя бровь.

– Он чуть не потерял глаз.

Джессика подпрыгнула. Оказалось, медсестра шла за ними.

– Кажется, он отключился, – тихо сказал Джон. – Вы уверены, что он хотел с нами поговорить?

– Он то очнется, то забудется, – ответила медсестра, не приглушая голос. – Не бойтесь, ему не повредит немного поговорить.

– Клэй, здравствуйте, – стесняясь, начал Джон, приблизившись к кровати. – Карлтон и Марла сейчас подойдут. Скоро будут.

Джессика посмотрела вбок на пожилую женщину, которая спала на соседней кровати. Медсестра обошла их и закрыла занавеску между отсеками.

– Чтобы уединиться, если можно так сказать, – сухо сказала медсестра и ушла, частично закрыв за собой дверь.

Как только она вышла, Клэй открыл глаза.

– Хорошо, – сказал он слабым голосом.

Он не поднимал голову с подушки, но смотрел осмысленно.

– Не выдирайте пока вилку из розетки, я еще здесь, – сказал он добродушно, и Джон ответил ему лукавой улыбкой.

– Ладно, пока не будем, – согласился он.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Джессика.

– Подай мою куртку, – попросил Клэй, показывая на единственный стул в отсеке, на спинке которого висела темно-серая спортивная куртка.

Джессика поспешила передать ее, Клэй пошарил в ней и через минуту достал из внутреннего кармана длинный белый конверт. Он протянул его Джону, чуть приподнявшись на кровати; Джон взял его, и Клэй снова упал на подушку, тяжело дыша.

– Полегче, – встревоженно сказал Джон.

Клэй слабо кивнул и закрыл глаза.

– Нужно приблизить.

– Что? – Джессика тоже наклонилась к нему, стоя рядом с Джоном, и они обменялись встревоженными взглядами.

– Нужно максимально приблизить.

Голова Клэя свалилась набок и дыхание замедлилось – казалось, он снова теряет сознание.

– Может, позвать медсестру? – Джессика посмотрела на Джона, который не сводил глаз с монитора, но тот покачал головой.

– Показатели нормальные.

– Ты не врач, Джон!

– Прикрой, пожалуйста, дверь, – сказал Джон, игнорируя ее.

Джессика неохотно выполнила просьбу, оставив щель в несколько сантиметров. Джон перевернул конверт – он был неподписанным, запечатанным и тяжелым. Он открыл конверт, и оттуда выпало что-то маленькое. Джессика поймала его, а Джон вынул остальное содержимое. Это была пачка фотографий в пару сантиметров толщиной. Наверху оказалась фотография их с Чарли в ресторане накануне вечера. Ее как будто сделали через окно с внешней стороны здания. Джон посмотрел другие фотографии. На всех был запечатлен его вечер с Чарли до того момента, как они разошлись – ужин, выход из ресторана, прощание, – и все были сняты с расстояния. Некоторые были косыми или размытыми – фотографа явно не интересовала композиция.

Последний снимок за вечер выглядел так: Чарли уходила в сторону толпы у новой пиццерии. Джон узнал собственный затылок в нижнем углу фото. Он быстро подложил снимок под остальные и стал смотреть дальше. На следующей серии были Джессика с Чарли в магазине одежды. Они заходили в примерочные с разными нарядами, разговаривали и смеялись. Фотографии вроде были сделаны с другой стороны магазина – на некоторых краях кадра закрывала ткань – словно фотограф прятался за стойкой с одеждой.

Джон ощутил прилив гневного отвращения. Хватило бы и фото из ресторана, но эти были еще более грубым вторжением в интимные моменты их жизни. Он посмотрел на Джессику; она стояла у окна и держала что-то на свету. Джон понял, что это кусок пленки. Прищурившись, он заглянул ей через плечо, она положила пленку и повернулась к нему.

– Это все наши фотографии, – тихо сказала она.

Он поднял всю стопку.

– Это тоже.

Джессика молча протянула руку: он дал ей половину стопки, и каждый стал просматривать свою долю. Там было несколько серий, и на одной из них Джессика и Карлтон разговаривали с Чарли в кафе. Джон показал Джессике фото из этой серии. Она кивнула.

– Это когда Чарли вернулась в первый раз, – сказала она.

Джессика нахмурилась и подняла снимок, на котором они с Чарли и Марлой выходили из какого-то здания.

– Это мой дом, – сказала она напряженно. – Джон, такое ощущение, что кто-то нанял частного детектива, чтобы следить за всеми нами. Откуда он это взял? И зачем?

– Не знаю, – медленно сказал Джон, снова глядя на фотографию у себя в руках, последнюю в стопке.

Снимали ночью на улице, но люди были узнаваемы: сам он стоял лицом к камере, сунув руки в карманы. Даже на расстоянии было заметно, что его лицо выражает отчаяние. Чарли стояла спиной к камере, обнимая себя руками изо всех сил, цепляясь пальцами за спинку платья в странном и бесполезном успокоительном жесте. Чарли.

В голове все сжалось, в груди болело. Джон задумчиво сложил фотографию пополам, сунул ее себе в карман и повертел головой, желая убедиться, что никто его не видел. Джессика ничего не сказала. Джон откашлялся.

– Я пошел тогда к Клэю, потому что хотел ему кое-что показать.

– Что же? – Джессика подошла ближе.

Джон подошел к двери, выглянул в коридор, потом бросил взгляд за занавеску. Пожилая женщина спала. Он снял рюкзак и вынул голову Теодора. Джессика взвизгнула и закрыла рот рукой.

– Где ты его взял? – спросила она.

Джон сделал шаг назад, вздрогнув от ее пронзительного обжигающего взгляда.

– Что с тобой? – спросил он.

– Он странный. Всегда ненавидела эту штуку, – Джессика обмахнула лицо рукой. – Мне всегда было жутко от экспериментов Чарли с роботами, но сейчас как-то даже приятно его видеть.

– У него есть интересный секрет.

– Лишь бы он не попался Чарли на глаза. Она выбрасывает такие штуки – все, что осталось от отца. Может, это первая стадия в переживании горя, но так или иначе.

– Нет, ей я не покажу. Наверное, прозвучит безумно, но Теодор… разговаривал со мной, и вчера…

Продолжать не пришлось. Из головы кролика полились радиопомехи и неразборчивые звуки. Джессика поморщилась. Но не успела она открыть рот, как звук изменился. Теперь, когда Джон уже знал, что он скажет, они казались абсолютно ясными. Джессика наклонила голову, тщательно прислушиваясь.

– Он говорит: «Серебряный Риф»? – спросила она.

– Яркая звезда. Яркая звезда, Серебряный Риф, – Теодор продолжал повторять фразу, но Джон снова запихнул его в рюкзак и накрыл относительно чистой футболкой, чтобы заглушить звуки. Вспомнив о фотографиях, он снова упаковал их в конверт, засунул в рюкзак и застегнул его.

– Ты разгадала быстрее, чем я, – сказал он Джессике.

Она рассеянно кивнула, глядя в пространство.

– Серебряный Риф, – повторила она.

– Тебе это о чем-то говорит? – спросил он с некоторой надеждой.

– Это город рядом с Харрикейном, – сказала она.

– Может, там раньше жила семья Чарли? – спросил Джон.

Джессика покачала головой.

– Нет. Это город-призрак. Там никто не живет.

– Джессика! Джон! – голос Марлы пронзил тишину, и они обернулись. Рядом с ней стоял Карлтон, побледневший и напряженный.

Он протиснулся мимо остальных и подошел прямо к кровати.

– Папа, ты как? – он навис над кроватью Клэя и коснулся его руки. – Все нормально? – он оглянулся на остальных, и Марла поспешила подойти, чтобы посмотреть на мониторы.

– Все нормально, Карлтон, – заверила Марла и положила руку ему на плечо.

Он нервно кивнул, не сводя глаз с неподвижного лица Клэя.

– С ним все будет в порядке, – сказал Джон, стараясь говорить уверенно. – Он только что был в сознании, говорил с нами. Медсестра сказала, он восстановится.

– Что случилось? – тихо спросил Карлтон, и Джон покачал головой.

– Я не знаю, – ответил он беспомощно. – Я пришел слишком поздно.

Карлтон ничего не сказал, но подтянул стул к кровати и сел. Он сгорбился и подпер подбородок кулаком.

– С ним все будет в порядке, – повторила Марла и непонимающе оглядела комнату. – Куда она делась?

– А кто с тобой? – с тревогой спросила Джессика, глядя на Джона.

Джон смотрел на дверь: на пороге комнаты стояла Чарли.

– Чарли. Привет, заходи, – сказал он громко.

Ему стало неловко при мысли о том, что она могла услышать какую-то часть разговора. Она вошла в палату, но не стала приближаться. Джон посмотрел на свой рюкзак, лежавший на полу в ногах у кровати. К счастью, шум вроде бы прекратился. Он поднял голову, и Чарли неловко улыбнулась уголками губ.

– Я не очень люблю больницы, – сказала она тихо. – С ним все в порядке?

Она не повернула головы, и Джон понял, что она специально стоит так, чтобы не видеть Клэя.

– Все будет хорошо, – ответил Джон. – Он держится.

Чарли неубедительно кивнула, но не стала подходить ближе.

– Ему повезло, что ты там оказался! – воскликнула Марла. – Джон, ты, наверное, спас ему жизнь.

– Хм, ну может, – сказал он. – Не знаю.

Он сжал ее руку, потом отпустил. Повернулся к Чарли, и она слабо улыбнулась сжатыми губами. Вошла медсестра, и Марла перехватила ее, отведя в сторону, чтобы обсудить состояние Клэя. Джессика воспользовалась возможностью наклониться ближе.

– Джон, я пойду. У меня занятия после обеда. Забери меня в семь и не опаздывай.

– Хорошо, – прошептал Джон.

Джессика вышла из палаты. Чарли смотрела ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом переключилась на Джона, на секунду встретившись с ним глазами, и снова перевела взгляд на медсестру. Джон огляделся: без Джессики он вдруг почувствовал себя неуверенно среди этих людей – более напряженно, чем раньше. Не сказав ни слова, он вышел, несмотря на то, что Марла тихо позвала его.

Он успел пройти несколько метров по коридору, как Джессика вдруг поймала его за руку.

– Джон!

– Эй! – запротестовал он, но тут увидел, что она не одна – рядом стояла миниатюрная светловолосая женщина.

Она выглядела заплаканной. Покрасневшие глаза выделялись на бледном измотанном лице.

– Что такое? – спросил он устало.

– Это Анна, – сказала Джессика. – Клэй, то есть шеф полиции Берк… помогал ей… – Она прочистила горло. – У нее пропал сын. Шеф полиции Берк помогал его искать.

– О, – смущенно произнес Джон. – Очень сочувствую, мэм.

Анна высморкалась в скомканную салфетку.

– Я просто была в участке и услышала… они говорили, что Клэй Берк здесь, и я хотела убедиться, что с ним все в порядке. Все нормально? – спросила она обеспокоенно.

– Все будет нормально, – сказала Джессика, и Анна кивнула, явно не удовлетворившись его ответом.

– Когда я пошла заявить, что Джейкоб… пропал, дежурный сержант дал мне заполнить документы, спросил про бывшего мужа и сказал, что, возможно, Джейкоба забрал он. Я объяснила ему, что этот человек никогда бы не похитил Джейкоба. Он не знает, что с ним делать!

– Хорошо, – сказал Джон, ерзая от неловкости. – Мы в полиции не работаем…

– Я знаю, – быстро ответила женщина и покачала головой. – Простите, голова не соображает. Я просто слышала, как медсестра в приемном покое с вами беседовала. Шеф Берк был на месте, когда сержант говорил мне, что нужно позвонить бывшему мужу. Он отвел меня в сторону, задал несколько вопросов и сказал, что найдет моего сына. Я ему поверила.

– Он хороший полицейский, – тихо сказала Джессика. – И хороший человек. Он найдет вашего сына.

Анна снова расплакалась и закрыла рот рукой, чтобы заглушить рыдания.

– Вы думаете, он выкарабкается? Я слышала… – Она прервалась, и Джон положил руку ей на плечо.

– С ним все будет в порядке, – сказал он уверенно. – Мы только что его видели, он поговорил с нами.

Анна кивнула, но убежденной не выглядела.

Джессика беспомощно посмотрела на Джона. Тот судорожно искал подходящие слова.

– Он найдет… Джейкоба, да? – спросил он, и Анна в слезах кивнула.

– Анна! – из-за угла быстро вышла женщина в возрасте, и Анна обернулась на звук своего имени.

– Мама, – сказала она уже не таким напряженным голосом.

Мать обвила ее руками, Анна крепко обняла ее в ответ и заплакала у нее на плече.

– Все будет хорошо, – прошептала мать Анны.

– Спасибо, – проговорила она одними губами, глядя на Джона и Джессику, и они кивнули, обменялись взглядами и пошли к выходу.

Как только они оказались на парковке, Джессика шумно выдохнула, как будто все это время задерживала дыхание, и изо всех сил обняла Джона. Он с удивлением обнял ее в ответ.

– Все будет хорошо, – сказал он, и Джессика отпрянула.

– Будет ли? – спросила она, глядя на Джона блестящими от слез глазами. – Сказать бедной женщине, что Клэй найдет ее сына, – это вежливо, но, Джон, мы с тобой оба знаем, что, когда в этом городе пропадают дети… их не находят.

Джон покачал головой. Он хотел с ней поспорить, но помешала свинцовая тяжесть внизу живота.

– Может, на этот раз все закончится не так, – сказал он не слишком убедительно, и Джессика выпрямилась и вытерла глаза, как будто выражая протест.

– Не должно. Не должно так закончиться, Джон. Если малыша втянули во все это, мы обязаны его найти и доставить домой. Ради Майкла.

Джон кивнул, но не успел ответить, как она встала, направилась к машине и уехала, оставив его в одиночестве на парковке.

Тем вечером Джон едва притормозил перед зданием Джессики, как она уже выбежала наружу, открыла дверь машины и запрыгнула внутрь со скоростью света.

– Поехали, – сказала она торопливо, и он нажал на газ.

– В чем дело? Что случилось? – спросил он.

– Просто езжай скорее.

– Хорошо, тогда пристегнись! – прикрикнул Джон, и они резко завернули за угол.

– Извини! Все в порядке, – сказала она. – Просто мне не по себе от мысли, что кто-то за мной следит.

– Ага, – согласился он, глядя в зеркало заднего вида. – Но на улице темно. Вроде мы в безопасности.

– Мне от этого не легче.

– Так что ты думаешь? – спросил Джон минутой позже. – Можешь что-то сказать по поводу фотографий?

– В большинстве штатов за такое можно добиться запрета на приближение? – пошутила она, но в ее голосе слышалось вполне серьезное беспокойство.

– На всех фото нас как минимум двое, – сказал он. – И ни на одной нет только нас с тобой или только вас с Марлой.

– Ты хочешь сказать, что дело в Чарли, – заключила Джессика, сразу все поняв.

– А разве не всегда дело в Чарли? – сухо спросил Джон.

Слова прозвучали язвительно, хотя он этого и не хотел, и Джон посмотрел на Джессику, стараясь догадаться о ее реакции. Она смотрела в окно и как будто не слышала его. Меньше чем через полчаса они достигли города-призрака.

Джон остановился перед деревянным знаком с надписью «Добро пожаловать в Серебряный Риф» и вышел; Джессика последовала за ним. Даже в темноте было видно, какая это странная смесь: на отдалении были видны руины зданий, которые уже никогда не восстановят, а вблизи оказались дома, перестроенные для туристов: церковь, музей и несколько других зданий, которые Джон не мог классифицировать.

– Джон, нас здесь убьют, – сказала Джессика, ненадолго потеряв равновесие на гравии, смешанном с комьями земли.

– Когда тут в последний раз жили люди? – тихо спросил Джон.

– Думаю, в конце девятнадцатого века. Здесь добывали серебро, отсюда название.

Городок оказался еще более заброшенным, чем они думали. Вероятно, все закрылось, потому что закончился туристический сезон, но вдали на холмах виднелись редкие огни. Джон обернулся вокруг себя, сожалея, что Теодор выражается туманно.

– Что такое вообще эта «Яркая звезда»? – пробормотал он себе под нос.

Он поднял взгляд: ночь была ясной, небо усыпано звездами, хорошо видными в отсутствие городского освещения.

– Красиво, – тихо сказала Джессика.

– Да, но бестолково, – ответил Джон, потирая шею.

Он снова обернулся вокруг и тут увидел ее.

– Яркая звезда, – сказал он.

– Что? – Джессика оглянулась, прищурилась и постаралась направить взгляд в ту же точку.

В паре метров с той стороны, откуда они пришли, виднелась деревянная арка, ведущая в поле. В самой высокой ее точке была закреплена серебряная звезда.

Поле было широким. Оно шло вверх по склону холма, на вершине которого виднелись очертания дома. Дом был еле виден – если бы не светящаяся голова Теодора, они не различили бы его среди слившихся силуэтов. В молчаливом согласии они прошли под звездой, оставив руины города позади. Черное поле скоро поглотило все поле зрения на всех направлениях, и только смутные очертания извилистой гравиевой дорожки направляли их путь.

Поднявшись на холм, они увидели приземистый одноэтажный домик с несколькими окнами, но лишь в одном горел свет. Они замедлили шаг, подходя к входной двери: к ней вела только одна ступенька, необычайно высокая и широкая. Джон протянул Джессике руку, чтобы помочь. Вообще она в этом не нуждалась, потому что была раз в пять спортивнее его, однако это было жестом вежливости. Входная дверь выглядела неприветливо; маленькие, почти спрятанные фонари были выключены и ничем не помогали делу. Джон огляделся в поисках звонка, но ничего не нашел и поэтому постучал. Изнутри не доносилось никаких звуков, не было никаких признаков движения. Джессика наклонилась вбок, пытаясь рассмотреть что-нибудь в окнах. Джон поднял руку, чтобы попробовать снова, и тут дверь приоткрылась. Высокая темноволосая женщина холодно уставилась на них.

– Тетя Джен? – робко спросил Джон, инстинктивно отступив, прежде чем остановиться.

Он узнал ее, но, стоя лицом к лицу, чувствовал себя так, словно они постучались в случайный дом. Джен нагнула голову набок, пристально глядя на него темными глазами.

– Чья-то тетя Джен, да, – сухо сказала она. – Но, кажется, не ваша.

Она стояла не двигаясь, держа одну руку на дверной раме, а вторую – на ручке двери и закрывая проход, как будто опасалась, что они захотят пробиться внутрь рывком.

– Я друг Чарли, – сказал Джон, и на ее лице промелькнула неясная эмоция.

– И?

– Я Джон. Это Джессика, – добавил он, осознав, что его спутница еще ничего не сказала.

Обычно Джессика первой начинала социальное взаимодействие, но на сей раз предоставила это ему. Она нервно оглядывалась, как будто подозревала, что кто-то крадется в темноте. Джон обернулся на нее, и она одобряюще кивнула.

– Я приехал, потому что получил сообщение, – сказал он.

Джен терпеливо ждала, и тогда он снял рюкзак и вынул Теодора. Джессика протянула руку и забрала пустой рюкзак, а Джон поднял голову кролика.

Джен совершенно не удивилась, лишь слегка покривила губу.

– Привет, Теодор, – спокойно сказала она. – Изрядно тебя потрепало, да?

Джон задумчиво улыбнулся, но его лицо тут же приняло суровое выражение.

– Яркая звезда, Серебряный Риф, – сказал Джон, но Джен не отреагировала.

– Честно говоря, странное это место для того, чтобы здесь поселиться, – продолжил он, хотя на самом деле хотел потребовать: Вы должны объяснить, что происходит.

– Сообщение.

Она посмотрела на голову Теодора, а потом обернулась с укором во взгляде, хотя за ее спиной был виден только темный коридор.

– Вы хотели позвать нас сюда? Я не понимаю, – настаивал Джон.

– Ну что же, входите, – сказала Джен, делая шаг назад и торопливо закрывая за ними дверь.

Дом был обставлен скудно: в комнате стояли несколько простых предметов мебели из темного дерева. Стены были в несколько слоев оклеены обоями с затейливым старомодным узором, но на них ничего не висело, хотя Джон заметил дырки от гвоздей и следы от элементов декора. Джен провела их через гостиную, где было всего два стула и небольшой столик, в маленькую комнату, которую почти полностью занимал квадратный обеденный стол из черненого дерева. Вокруг стояли четыре одинаковых стула. Джен выдвинула ближайший к двери и села.

– Прошу, – сказала она, указывая на оставшиеся стулья.

Джон с Джессикой обошли стол и сели к ней лицом, а она уставилась куда-то в пространство.

– Так, значит, Чарли выросла здесь? – смущенно спросила Джессика, усевшись на стул.

– Нет.

– Так вы недавно сюда переехали? – спросил с подозрением Джон, отказываясь верить, что такой дом можно выбрать по доброй воле.

– Как Чарли? – медленно спросила Джен. – Она тоже знает о сообщении?

Джен украдкой посмотрела в окно за их спиной и снова сосредоточилась на Джоне.

– Нет, – коротко ответил Джон.

Джен кивнула. Она по-прежнему смотрела в пространство, и у него возникло внезапное, но сильное ощущение, что в комнате есть что-то, доступное только ее взору.

– Мы хотим помочь Чарли. Может, с ней происходят вещи, о которых нам стоит знать?

– Чарли – моя забота. За нее отвечаю я, – сказала Джен с абсолютной уверенностью.

Вероятно, что-то здесь задело Джессику: она выпрямилась и подняла подбородок, копируя позу Джен.

– Чарли – наша подруга и наша забота тоже, – сказала Джессика.

Повисла тишина. Джон в ожидании переводил взгляд с одной женщины на другую. Прошла долгая минута, они неподвижно смотрели друг на друга, и Джон вдруг понял, что сдерживает дыхание.

– Джен, – сказал он, решительно переходя к делу, – кто-то фотографировал Чарли и нас, и один друг передал нам эти снимки.

Он открыл рюкзак, и от резкого звука Джессика и Джен прекратили играть в гляделки. Он вынул фотографии от Клэя из конверта, оставив в нем пленку, и положил их на стол перед Джен.

– Если вы хотите взять на себя ответственность за Чарли, посмотрите на них и скажите, понимаете ли вы, что это значит.

Она стала просматривать пачку, тщательно вглядываясь в каждую фотографию и затем откладывая ее в сторону, собирая вторую аккуратную пачку из изученных снимков.

– А почему вы не спросите о них у своего друга-детектива? – спросила она.

– Потому что прошлой ночью нашего друга-детектива чуть не убили, – сказал Джон.

Джен не ответила и продолжила методично просматривать стопку фотографий. Закончив, она подняла глаза на Джона. Ее лицо несколько смягчилось, враждебность сменилась чем-то другим – дискомфортом, страхом.

– Это все? – спросила она. – Или есть что-то еще?

Она прочистила горло.

– Он кое-что сказал перед тем, как потерять сознание.

– Что же?

Джон быстро взглянул на Джессику и опять на Джен.

– «Нужно приблизить. Максимально приблизить», – он посмотрел на нее выжидающе, но она ничем не выказала понимание.

– Не знаю, что это значит, – сказала она.

Она подперла подбородок рукой, вновь опустила взгляд на первую фотографию в стопке и покачала головой.

– Я знаю, у вас добрые намерения, – она откинулась на спинку стула и перевела взгляд с Джона на Джессику и обратно. – Мне стоило бы отправить вас отсюда и сказать, что ее надо забыть. Все эти годы… – Она помолчала, а потом посмотрела на них пронизывающим взглядом. – От секретов ты каменеешь. Становишься жестче, чтобы оградить их от мира, и чем дольше хранишь их, тем жестче становишься. А потом в один прекрасный день смотришь в зеркало и понимаешь, что превратился в камень, – она печально улыбнулась. – Мне очень жаль.

– Вы ничего нам не скажете? Мы пришли помочь. Мы друзья Чарли! – настаивала Джессика.

– Если бы я не планировала ничего сказать, мне было бы не о чем жалеть, – сказала Джен, и ее губы почти сложились в улыбку.

Джон собрал фотографии, чтобы положить их назад в рюкзак.

– Если вы хотите нам что-то сказать, то говорите или мы уйдем. Может, я ничего не знаю, однако уверен, эта девушка не Чарли, или на нее что-то воздействует.

Он подождал ответа, но его не последовало.

– Она не в себе, – добавил он, вновь ощутив отчаяние.

Джен подняла на них взгляд. Ее суровое лицо сморщилось, в глазах стояли слезы.

Во входную дверь постучали, и вздрогнула даже Джен.

Она посмотрела на дверь и снова на Джона с Джессикой. Лицо ее было серьезным.

– Сюда, – сказала она почти шепотом, показывая на узкий коридор. – Закройте за собой дверь.

Стук раздался снова; Джон прикоснулся к руке Джессики и кивнул. Они встали из-за стола, стараясь, чтобы стулья не шаркнули об пол.

Коридор был темным, свет горел только в комнате, из которой они вышли, и Джон касался рукой стены, чтобы сохранить равновесие. Спустя секунду глаза приспособились, и он различил открытую дверь в конце коридора.

– Ну же, Джон, – прошептала Джессика, быстро сжала его руку, протиснувшись мимо, и торопливо вошла в комнату.

– Да, – сказал он и остановился, вдруг нащупав рукой еще какую-то дверь.

– Джон! – зашипела Джессика.

Джон попробовал ее открыть. Дверь с легкостью поддалась; он заглянул внутрь и отпрянул.

– Джон! – с тревогой прошептала Джессика, и во входную дверь снова постучали. Джон не сдвинулся с места.

У него ушла всего секунда, чтобы понять: фигура в шкафу – не человек. Она была примерно его роста, напоминала человека формой, но совершенно не походила ни на что живое. Джон подошел ближе, вынул ключи из кармана, включил фонарик-брелок и быстро провел им вверх и вниз. Сердце остановилось. Это был скелет из металла и оголенных проводов безо всякого покрытия. Его руки висели по сторонам, голова была опущена, и в открытом черепе виднелись тихие и беззвучные микросхемы. Лицо было голым и металлическим.

– Джон! – Джессика стояла за дверью в конце коридора, приоткрыв ее в ожидании. Джон затворил дверь шкафа и, вновь ослепленный темнотой, пошел на ее голос как на маяк. Путь занял целую вечность, воздух был похож на патоку, а штука из шкафа намертво отпечаталась в памяти, заглушая остальные образы, будто выстрел.

Словно в тумане Джон дошел до конца коридора, где Джессика делала ему ожесточенные знаки. Она схватила его за руку, втянула внутрь и осторожно закрыла дверь.

– Да что с тобой? Джон, что было в шкафу? – прошептала она, не выпуская его руки и впившись в нее ногтями.

Это помогло вернуться к реальности.

– Там был… – он сглотнул.

– Это был автомат, который отец Чарли сделал, чтобы совершить самоубийство, – сказал он хриплым голосом.

У Джессики расширились глаза, и она уставилась на него как на привидение.

Стук раздался снова, гораздо громче, и они подпрыгнули. На сей раз послышались шаги Джен, идущей на звук. Джессика согнулась и приникла к замочной скважине.

– Видишь что-нибудь? – прошептал Джон.

Входная дверь со скрипом открылась.

– Чарли, – донесся голос Джен. – Какой приятный сюрприз.

Джессика обернулась, не разгибая спины.

– Чарли здесь? – спросила она еле слышно, и Джон пожал плечами.

– Тетя Джен, как чудесно снова тебя видеть, – голос Чарли казался далеким, но ясным.

Джессика осталась у двери, прислушиваясь, но Джон не находил себе места и принялся рассматривать комнату.

Это была спальня – по крайней мере, в комнате стояла кровать – но в остальном помещение заполняли картонные коробки и старомодные деревянные чемоданы. Джон немного потоптался рядом с ними и вдруг замер, как будто ему в голову пришла идея. Он опустился на колени и открыл один из сундуков, стараясь действовать медленно и беззвучно.

– Джон, что ты делаешь? – гневно прошептала Джессика.

– Что-то здесь не так, – выдохнул Джон, глядя на дверь. – Понимаешь, это, может, наш единственный шанс выяснить, что она задумала.

Джон порылся в бумагах в первом сундуке, потом закрыл крышку и переключился на ближайшую коробку. Она была полна деталей для компьютера и незнакомых механизмов. Во второй и третьей коробках оказались большие клубки проводов.

– Похоже на добро, которое можно найти у Чарли в комнате, – пробормотал он под нос.

– Ш-ш-ш! – Джессика шикнула на него, снова прижавшись ухом к двери.

– Что там происходит? – тихо спросил Джон.

– Почти не слышно, – Джессика покачала головой.

– Дай знать, если поймешь, что кто-то идет сюда.

Джон перешел к большому зеленому сундуку, с которого почти слезла краска. Замка не было. Джон сел на колени рядом с ним, нащупал ручку и распахнул его. А потом содрогнулся и отпрянул, чуть не упав.

– Джессика, – выдохнул он, вновь приближаясь к сундуку и склоняясь над ним.

– Ш-ш-ш! – прошипела Джессика от двери, прислушиваясь изо всех сил.

– Джессика.

– Что, Джон? Я пытаюсь слушать.

– Это… это Чарли, – сказал он хрипло. – В сундуке.

– Что? – прошептала Джессика.

Она раздраженно обернулась, не скрывая недовольства, встала на колени и подползла к сундуку. Джон смотрел на его содержимое. Внутри в позе зародыша свернулась Чарли; она, казалось, спала среди одеял, положив голову на подушку. Каштановые волосы спутались, лицо казалось круглым, светло-серый спортивный костюм был велик. Джон смотрел на нее, не отрываясь, и его сердце билось так сильно, что он ничего не слышал за шумом собственной крови, не смея надеяться. Тут она сделала вдох, а потом и второй. Она жива. Джон опустил руку в сундук и коснулся ее щеки: она была слишком холодной. Голова заработала, отойдя от первого шока. Надо забрать ее отсюда. Она больна. Он встал и неловко обхватил ее руками в сундуке, а потом нежно и осторожно поднял. Пораженный, он смотрел на нее в своих объятиях, и все его мысли были бессловесными, кроме одной: Это Чарли.

Не отпускай… не отпускай меня, что происходит? Кто-то быстро прикоснулся к ее щеке, оставив удивительно теплый след. Так же быстро ощущение ушло, и стало еще холоднее, чем раньше. Вернись. Она попыталась сказать это вслух, но не могла вспомнить, как произносить слова.

– Чарли.

Чарли попыталась открыть глаза. Я знаю этот голос. Чьи-то руки подхватили ее и подняли из тесного темного места, где она пробыла так долго, что воспоминания о других местах казались сном. Она так и не сумела открыть глаза. Женщина что-то сказала. Я их знаю. Она не могла вспомнить их имена.

Вернулся первый голос, мужской. Она ощутила его вибрацию, когда обладатель голоса обнял и прижал ее к груди, словно ребенка. От него исходило тепло, он был живой и настоящий. Даже стоя на месте, он был полон движения: она слышала его сердцебиение прямо под ухом. Я жива. Он сказал что-то еще, и реверберация сотрясла ее тело; женщина ответила, Чарли болезненно встряхнули. Мы куда-то идем. Глаза так и не открывались.

– Все будет хорошо, Чарли, – прошептал он, и ее снова стало затягивать в мир снов.

Я хочу остаться! Она запаниковала, а потом, погружаясь в забытье, ухватилась за его последние слова. Все будет хорошо.

Сначала Джон тесно прижимал Чарли к груди, но потом ослабил хватку, испугавшись, что причиняет ей боль.

– Как мы ее отсюда вытащим? – прошептала Джессика, и он осмотрелся по сторонам. В комнате было окно, но высокое и узкое: чтобы выбраться из него втроем, нужно было время.

– Придется прорываться, – сказал он тихо. – Подождем, пока… она уйдет.

Джессика встретилась с ним взглядом. На ее лице были написаны все те вопросы, которыми он задавался последние полгода.

Тишину прорезал крик, и Джон насторожился. Кто-то закричал опять, и комната содрогнулась от удара. Джон отчаянно огляделся в поисках убежища и уперся взглядом в дверь шкафа.

– Туда, – сказал он, показывая на дверь кивком.

Последовал еще один удар, и стена рядом задрожала; потом опять раздался крик и возник царапающий звук, как будто животное скреблось в дверь.

– Поторопись, – прошептал Джон, но Джессика уже расчищала путь.

Она шла впереди, убирая с пути коробки так быстро и беззвучно, как только могла, а он осторожно нес Чарли, целиком сосредоточившись на том, чтобы она не ударилась. Джессика отодвинула пальто на вешалках, освободив место, и они втиснулись в шкаф.

– Чарли, все будет хорошо, – прошептал Джон.

Джессика закрыла за ними дверь и помедлила, не убирая пальцев с дверной ручки.

– Подожди, – прошептала она.

– Что такое?

Джессика, словно забыв об осторожности, бросилась назад в комнату, топая по деревянному полу.

– Джессика, что ты делаешь? – зашипел Джон, стараясь отодвинуться в глубь шкафа и неловко защищая голову Чарли от вешалок и крючков локтем.

Джессика дотянулась до окна, щелкнула задвижкой и с грохотом открыла его. Джон ахнул, а она на цыпочках вернулась в шкаф, на этот раз не производя никакого шума. Она устроилась рядом с Джоном, оставив дверцу чуть приоткрытой, и положила руку Чарли на плечо.

Через секунду дверь в спальню открылась, и кто-то вошел внутрь. В дверь проник тусклый свет из другой части дома, и через узкую щелку в двери они едва различили силуэт в красном, уверенно пересекающий комнату. Фигура ненадолго остановилась, выглянула в окно и исчезла в нем слишком быстро, чтобы можно было зацепиться за нее взглядом.

Джон не сходил с места. Сердце колотилось в груди, и ему почти казалось, что таинственная фигура вот-вот появится прямо перед ним. Вес обездвиженной Чарли начал оттягивать ему руки, и он неловко поерзал, стараясь ее не потревожить.

– Пойдем, – сказала Джессика.

Он кивнул, хотя в темноте она не могла его видеть. Джессика осторожно толкнула дверь, и их встретила тишина. Они прошли в коридор и остановились как вкопанные, увидев осевшее тело Джен на полу. Кровь застыла брызгами на стене, напоминая композицию в стиле абстракционизма, и образовала лужу на полу, растекаясь по нему ручейками. Джон поднял руку и закрыл лицо Чарли. Не было никаких сомнений, что Джен мертва: ее глаза потухли, остекленели и напоминали безжизненный мрамор, живот был распорот.

– Надо идти, – сказал он хрипло, и они отвернулись от гротескной сцены и поторопились прочь из дома. Они стремглав бросились с холма. Джон споткнулся на неровной поверхности и едва удержался от падения. Джессика обернулась.

– Беги, – проворчал он и сильнее прижал к себе Чарли, чуть сбавив шаг.

Наконец они дошли до машины, Джессика открыла заднюю дверь и вошла, потом подвинулась в сторону и протянула руки, чтобы помочь устроить Чарли внутри. Вместе они уложили ее на заднем сиденье, и Джессика положила ее голову к себе на колени. Джон завел машину.

Мчась по ночной дороге, он все время смотрел в зеркало заднего вида, пытаясь успокоиться: Чарли спала, а Джессика играла с ее волосами и, зачарованная, смотрела на нее сверху вниз. Джон встретился с ней взглядом в зеркале и увидел, как на ее лице отразились его собственные мысли: Она здесь. Она жива.

Чарли неслась по склону в радостном возбуждении, почти скачками – ей казалось, что, если прибавить скорости, можно оторваться от земли и взлететь. Сердце билось в новом ритме, ночной воздух был прохладным и свежим, все чувства обострились: она видела все, слышала все – могла все.

Она достигла подножия первого холма и побежала вверх на следующий – машина была припаркована за ним. Она улыбнулась в темноту, представляя лицо тети Джен в тот момент, когда до нее дошло, что сейчас случится. Ее уверенное, почти непроницаемое спокойствие вмиг исчезло; хладнокровная женщина за секунду стала слабым испуганным животным. По крайней мере, ей хватило достоинства не умолять, подумала Чарли. Или она знала, что все равно не поможет. Чарли содрогнулась и пожала плечами.

Они обменивались любезностями, а потом Чарли широко и зло улыбнулась, и Джен закричала. Чарли приблизилась к ней, и она закричала снова; на этот раз Чарли оборвала ее, схватив за горло. Она оторвала Джен от земли и швырнула ее в дверь с такой силой, что загремели петли. Тетя попыталась отползти, Чарли поймала ее за волосы, теперь уже клейкие от крови, и снова бросила в стену. На этот раз Джен не пыталась сбежать, и Чарли наклонилась к ней и снова взяла за горло, наслаждаясь ощущением ее пульса под пальцами и ужасом в ее глазах. Джен открывала и закрывала рот, словно рыба, и Чарли сделала вывод из этого наблюдения.

– Ты что-то хочешь сказать? – спросила она насмешливо.

Джен едва кивнула, преодолевая боль, и Чарли, не ослабляя железную хватку, наклонилась поближе, чтобы услышать ее шепот. Джен попыталась вдохнуть, и Чарли неохотно уменьшила давление, чтобы она могла говорить.

Ее тетя захрипела и дважды попыталась заговорить, прежде чем произнесла:

– Я всегда… любила тебя… Чарли.

Чарли отодвинулась и умиротворенно посмотрела на тетю Джен.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она и распорола ей живот. – Правда.

Чарли достигла машины. Она бежала так быстро, что пронеслась еще несколько метров, прежде чем смогла остановиться. Ей хотелось бежать и дальше, чтобы не терять этого ощущения. Она разжала и сжала кулаки; руки стали липкими от крови, и это было неприятно.

Она завела машину и открыла багажник, чтобы достать аптечку, которую всегда держала при себе. Стоя в лучах фар, она налила перекись водорода на кусок марли и тщательно вытерла палец за пальцем.

Завершив это, она осмотрела свои руки и удовлетворенно кивнула, а потом села в машину и унеслась в темноту.