28
Среда
Четырнадцатое февраля
У меня звенит в ушах. Слова Райли звучат совершенно дико. Мой брат так не говорит. Черт возьми, мой брат даже думать так не может. Я открываю рот, но слова не идут.
А Райли так нежно улыбается, что я снова вижу брата. Как же тяжело он болен!
— Ну и чего мы ждем? — Он скрещивает руки на груди. — Нам нужно поскорее вернуться, чтобы ты начала собираться. Я уже давно готов.
Что?
Он собирается убить Чейса и думает, что я вот так просто послушаюсь его, пойду собирать чемоданы и позволю ему заняться своей «работой»?
Как же мне достучаться до этой новой, жуткой версии моего брата? Быть может, я еще смогу его отговорить, а потом передать под стражу. Тогда он больше никому не навредит. Даже себе.
— Райли, ты мой брат, и я люблю тебя, но то, что ты делаешь, — это неправильно. Давай поступим правильно. Я помогу тебе, я буду бороться, мы найдем тебе лучшего специалиста, но я не стану оправдывать тебя в том, что ты сделал. И больше не позволю никому причинить вред.
— Семья должна быть на первом месте, — рычит он. — Твое сердце должно принадлежать твоей семье, а не друзьям. Когда ты успела забыть об этом? Они украли твое сердце, и за это я украл их сердца!
Он срывает крышку с деревянной коробки на столе.
Я падаю на колени, меня рвет, я сейчас упаду.
— Нет! Нет, Райли!
Внутри лежат четыре сердца.
Сонни. Нора. Айзек. Шарлотта.
Сердце полицейского было не тронуто, а сердце Джейка сожрали свиньи.
Сердца в ящике потемневшие, почти черные, слипшиеся вместе.
Чье здесь чье? Райли сам хоть это знает? Или ему вообще наплевать?
Желудок выворачивается наизнанку.
— Господи, ты оставил их все у себя!
Я отворачиваюсь, отвожу слезящиеся глаза, пытаюсь собраться с мыслями, но меня перемкнуло. Вонь стоит такая, что я не выдерживаю и меня опять рвет.
— Зачем? Ты вырезал их сердца и хранишь их…
Мне кажется, что я брежу.
Зачем он их хранил? Как трофеи? Насколько больным нужно быть, чтобы хранить сердца в коробке?
— Успокойся, Лайла. Это просто органы. Это не страшно, они не сделают тебе больно.
Он выпускает крышку, и она захлопывается.
Да разве меня это волнует! Мне делаешь больно ты! Ты хочешь сделать больно Чейсу!
Мне хочется визжать.
— Я знаю, все это для тебя неожиданно. Слишком много информации. Но я должен был рассказать тебе обо всем, чтобы ты поняла, как сильно я тебя люблю, чтобы мы могли двигаться дальше. Ты ведь понимаешь, правда? Мы ведь с тобой всегда понимали друг друга?
Он пытается заглянуть мне в глаза, но я не узнаю человека, который смотрит на меня. Отступаю, тяжело дыша, сжимаю руки за спиной. Делаю глубокий вздох. Да. Я знаю, что теперь нужно сделать.
— Да, я понимаю, — шепотом произношу я. — Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. Я знаю, что ты не хотел сделать ничего плохого.
Его взгляд становится жестче. Я сказала что-то не то.
— Ты столько раз думал только обо мне, конечно, я понимаю, что все это ты тоже сделал ради меня. Ты ведь мой брат. Ты всегда заботился обо мне.
Он усмехается, его тело напрягается.
— Когда ты рыдала так, что начинала задыхаться, кто тебя утешал? Когда ты не могла заставить себя выйти из дома, кто был рядом? Когда ты плакала, пока не засыпала, кто сидел возле тебя? Я, Лайла. Все это делал я. Не забывай об этом.
Как же давно он болен? Сначала мы потеряли родителей, потом я переехала. Мне было так плохо после их смерти, что Райли некогда было горевать самому. Возможно, тяжесть потери обрушилась на него только после моего отъезда. И тогда он начал понемногу сходить с ума. А я так старалась удержаться на плаву, что не задумывалась о его чувствах. Райли с одного взгляда понимал, что у меня не задался день, а я смотрела на него и даже не подозревала, что мой брат гибнет. Как я могла не замечать?
— Райли, прости, что не замечала, что происходит. Я должна была подумать о тебе. Я виновата перед тобой, и я помогу тебе все исправить.
В рождении этого чудовища есть и моя вина. Эта мысль затягивает меня, как зыбучий песок.
— Ты ничего не замечала. Твои друзья промыли тебе мозги, убедили, что тебе здесь лучше. Они не знают, через что тебе пришлось пройти. А я знаю.
— Я думаю, мы прямо сейчас должны позвонить детективу Лине, — мягко говорю я.
— Это не входит в план, Лайла! — резко говорит он.
— Я не могу позволить тебе причинить вред еще кому-нибудь.
Грудь Райли начинает вздыматься. Я намеренно не упомянула имени Чейса, но Райли понял, о ком я говорю.
— Тебе кажется, что ты его любишь, — говорит он, наклонив голову.
Я знаю, что люблю его.
— Мое отношение к Чейсу никак не связано с нами. Райли, у человека может быть много разных отношений. Можно иметь друзей и за пределами семьи тоже.
— Да, но они не должны быть важнее самой семьи.
— Конечно нет, но это не значит, что нужно выбрать что-то одно! Почему или все, или ничего?
Так мы ни к чему не придем. Вряд ли он сейчас способен взглянуть на ситуацию под другим углом.
— Я поеду с тобой, Райли, если ты пообещаешь остановиться. И оставить Чейса в покое.
В этой маленькой комнатке его силуэт кажется огромным. И каждый раз, когда ему не нравится что-то, сказанное мной, он становится еще больше и страшнее.
— Ты меня обманешь. Ты вернешься к нему рано или поздно. Мне нужно избавить тебя от соблазна.
— Нет, не вернусь. Обещаю.
Если это гарантирует Чейсу безопасность, я к нему не приближусь.
— Это очень тяжелый для нас день, Райли. Ужасных воспоминаний хватит до конца наших жизней. В этот день два года назад не стало мамы и папы. Давай не будем делать хуже, чем уже есть. Мы будем вместе навсегда, ты и я, против всего мира.
Трудно поверить, что мы уже два года как сироты. Райли был таким заботливым, таким внимательным. И вдруг…
Когда я упоминаю родителей, он опускает взгляд. Кажется, эти слова пробили оболочку. Может, тот брат, которого я знала всю жизнь, еще не совсем потерян? Но тут его глаза вспыхивают, и мой Райли опять пропадает.
— Я покончу с этим, Лайла, и мы вернемся домой.
— Не трогай его! — резко говорю я. — Просто оставь его в покое. Я брошу все свои вещи, и мы уедем сейчас же, только не…
— Я скучал по своей властной сестренке, — широко улыбается он. — Но ты не понимаешь. Конец уже начался.
Мое сердце пропускает удар.
— Что? Что это значит?
Он достает из кармана телефон.
— Чейс уже в пути.
Я инстинктивно пытаюсь выхватить у него телефон.
— Нет! Нет, Райли, пожалуйста! Бери, что тебе нужно, и уезжаем, сейчас же!
— Нет.
— Боже, — я говорю так громко, что сама себя не узнаю. Приподнимаю трясущиеся руки. — Ты не можешь… не можешь…
— Ты и правда его любишь, — бормочет он, морща нос. — Мама и папа были бы тобой очень недовольны.
Его слова ранят меня так, словно он вонзил нож мне в сердце. Говорить с ним, как с разумным человеком, бессмысленно. Нужно остановить Чейса. Я бросаюсь к двери, но Райли перехватывает меня прежде, чем я успеваю выскочить в коридор.
— Не прикасайся ко мне! — Я рывком оборачиваюсь. — Что за хрень с тобой происходит, Райли? Это не ты! Как ты вообще превратился в… это!
— Лайла! — кричит откуда-то снаружи Чейс.
— Райли, прошу, не делай этого!
Входная дверь с грохотом открывается и ударяется о стену. Чейс замирает на пороге. Смотрит огромными глазами на Райли и не понимает…
— Райли? — выдыхает он, совершенно сбитый с толку.
А потом он видит меня.
— Из-за тебя я потерял сестру. Пора платить по счетам.
— Ты не потерял меня. — Я делаю шаг к Райли, пытаясь загородить собой Чейса. — Пусть он уйдет, а потом и мы уйдем, хорошо?
— Ты никуда с ним не пойдешь! — цедит сквозь зубы Чейс, когда до него доходит, что происходит.
— А ты не лезь. — Райли слегка взмахивает рукой, и я улавливаю какой-то отблеск. Это нож.
— Райли, нет! — Я вскидываю руки. — Давай просто поговорим.
— Дома поговорим, Лайла. У меня есть дело к твоему парню.
Дело. Как я докатилась до такого?
— Ага, ну давай, мужик, покажи, на что ты способен. Ты пугал нас, наскакивая из темноты, посмотрим, на что ты способен при свете. Лайлу ты не тронешь!
— Не смей произносить это имя! — визжит Райли. — Ты ничего не знаешь про нас, про нашу жизнь, про нашу семью! Что тебе известно о ее прошлом? Думаешь, ты знаешь ее? Ни черта ты не знаешь! — Райли так крепко сжимает рукоятку длинного ножа, что костяшки белеют.
— Хватит, Райли! — в отчаянии умоляю я. — Остановись. Нам всем нужно успокоиться и во всем разобраться!
— Именно это я и пытаюсь сделать. — Он поднимает нож.
— Опусти, опусти это, послушай меня! — Мой голос крепнет. — Если ты это сделаешь, пути назад уже не будет.
— А сейчас он как будто есть?! — влезает Чейс, и мне хочется придушить его на месте. Помощи от него никакой. — Его арестуют в любом случае. А я отвезу тебя домой, Сиенна там уже с ума сходит.
Глаза Райли темнеют.
— Откуда Сиенна знает, что Лайла здесь?
Чейс делает шаг вперед, и в этот момент я слышу визг многочисленных шин снаружи. Комнату заливает свет фар. Чейс все сказал им.
Дверь распахивается. Мы не успеваем даже отреагировать как следует, как полицейские наводняют комнату.
Райли первым выходит из оцепенения. Хватает меня свободной рукой и рывком прижимает к себе, отступая обратно в комнату. Я чувствую, как мне что-то давит на горло. Нож!
Я замираю. Райли. Райли только что приставил мне нож к горлу! Мой родной брат угрожает перерезать мне глотку. Я в ужасе оглядываю комнату и вижу лицо детектива Лины. Она абсолютно спокойна. Наверное, ее учили, как себя вести в таких ситуациях. Хотелось бы мне обладать ее спокойствием. В ушах отдается бешеный стук крови.
Рядом с детективом — пять полицейских и детектив Александер. Я вижу три дула, направленных на моего брата. Вижу маленькие черные отверстия, из которых вылетит пуля, если нажать на курок. Слышу гулкие удары своего сердца.
— Райли, ты же не хочешь причинить боль своей сестре, — говорит детектив Лина. — Так что опусти нож. И мы поговорим.
— Поговорим, — презрительно фыркает он. — Не хочешь ты говорить. Ну-ка живо назад, вы все, или я, мать вашу, глотку ей порежу!
Меня трясет. Я чувствую, как меня трясет. Он ведь не сделает это? Люди способны творить невыразимый ужас, если их загнать в угол, но ведь Райли всегда и ото всех меня защищал…
Неужели он и правда может сделать такое со мной? Неужели сделает?
— Райли… пожалуйста… — шепчу я.
— Заткнись, Лайла! Просто заткнись!
Его рука напрягается, и лезвие так впивается в шею, что становится больно. Он дышит тяжело, как раненое животное.
— Хорошо. — Детектив Лина поднимает руки чуть выше. Чейс смотрит на меня с ужасом. — Мы немного отойдем. Но ты ведь и сам знаешь, что не хочешь убивать Лайлу. Я знаю, как сильно ты любишь свою сестру. Кроме нее, у тебя никого нет.
Я закрываю глаза. У меня нет больше брата. Он умер в тот момент, когда убил Джейка.
У детектива Лины такое спокойное лицо, как будто все это просто еще один день в офисе.
— Тебе не обязательно делать это, Райли. У тебя еще есть выход.
— Это какой? В тюрягу сесть? Нет уж, спасибо.
— Райли, подумай об этом! — умоляю я.
Вывернуться невозможно, он держит меня слишком крепко. К тому же, когда к горлу приставлен нож, выворачиваться трудно.
— Я не пойду в тюрьму! Не пойду! Не пойду! — повторяет Райли низким, ровным голосом, совершенно не похожим на его обычный голос.
От этого у меня мурашки по коже бегут. Я во все глаза смотрю на детектива — похоже, она продумывает следующий шаг. Мы все знали, что убийца — поехавший псих, но такого никто из нас не предполагал.
— Я не пойду в тюрьму! — неожиданно ревет Райли.
Капелька слюны вылетает у него изо рта — прямо мне на щеку. Неожиданно он разжимает руки, и нож исчезает. Я резко оборачиваюсь в надежде, что смогу оттолкнуть его и сбежать. И в этот момент рука Райли неожиданно вылетает вперед. А затем ослепительная боль пронзает мое тело.
Он воткнул нож мне в живот. Я кричу и ничком валюсь на пол, сжимая рукоятку торчащего из меня ножа.
Что мне делать?
— Лайла!
Чейс кидается вперед и ловит меня за секунду до падения, а детектив Лина проносится мимо к двери, ведущей в коридор.
Райли сбежал.
И бросил меня истекать кровью.
Я уже не могу толком осознать происходящее. Все вокруг двигается, словно в замедленной съемке. Губы Чейса двигаются, но я не слышу, что он говорит. Еще одна фигура склонилась надо мной — это полицейский, но я плохо его вижу.
Мне холодно. Мне очень, очень холодно.
Я что, умираю?
Мои ноги не слушаются, я опускаюсь на пол. Чейс и полицейский не отходят от меня. Последний держит нож, но не вытаскивает. Чейс обнимает мое лицо ладонями, его прикосновение — легче перышка. Я размыкаю губы, мне хочется сказать, что я люблю его, но я не уверена, что у меня хватит на это сил. Все, что я слышу — это бешено бьющийся в ушах пульс.
Мир вокруг внезапно становится темнее, как будто кто-то приглушил свет. Я яростно моргаю, но это не помогает.
Почему все вдруг стали так далеко?
Я падаю.
Мои глаза закрываются. Ну вот и все.
Мой брат убил меня…
