2

Мы приходим рановато, но первых зрителей уже пускают. Протянув швейцару билет, я следом за друзьями захожу в просторный зал, уставленный круглыми столиками. Все стулья развернуты к сцене.

— У нас — счастливый тринадцатый, — сообщает Айзек, оглядывая зал. — Ну и где этот чертов стол?

— Старик, оглянись назад и увидишь схему расположения столов, — усмехается Чейс.

Айзек резко оборачивается, и его рот растягивается в букву «О». Ну не дурак?

— Мы вот здесь! — Он тычет пальцем в стол слева от сцены.

Второй ряд от центра. Вид должен быть отличный, да и между столиками полным-полно свободного пространства.

Оказывается, в стоимость билеты включены закуски. А мы и не знали!

Интересно, чем нас накормят.

Официанты в черных брюках и красных рубашках стоят по периметру зала, провожают посетителей к столам. Еды еще нет. Наверное, ждут, когда все рассядутся, и только потом принесут меню. Я усаживаюсь между Чейсом и Шарлоттой. Мы с Сиенной потихоньку договорились, что заставим Шарлотту оторваться как следует сегодня вечером. Может, даже поможем ей найти неплохого парня. С тех пор как мы познакомились — честно говоря, это было не очень давно, — она ни разу не ходила на свидание и никем не интересовалась. Шарлотта рассказала нам, что в последний раз встречалась с парнем еще в старших классах.

— Когда уже пожрать принесут? Я подыхаю с голоду, — ворчит Сонни, схватив со стола винную карту.

— До начала еще минут двадцать, наверное, только после этого, — рассеянно отзывается Сиенна.

Она постоянно оглядывает зал, чтобы не прозевать, когда войдет Натан со своей компанией, — платье было надето специально ради него.

— Ты как? — спрашиваю я.

Она кривит губы в притворной улыбке:

— Готова поспорить, он передумал и вообще не придет.

— Си… — сочувственно говорю я.

Но она отмахивается так резко, что я чувствую дуновение воздуха у своего лица, — пытается делать вид, что ей абсолютно наплевать на то, что на нее забили.

Пока мы переговариваемся, зал медленно заполняется. Мигают огоньки — значит, пора взять напитки и занять свои места.

Скоро начнется шоу.

— Я схожу в бар, — говорю я, отодвигая стул.

Чейс тут же делает то же самое.

— Я с тобой!

Я и не сомневалась. Он ведь джентльмен и не позволит мне в одиночку тащить к столу поднос, нагруженный напитками.

Пропуская меня вперед, Чейс легко касается ладонью моей спины. Пробираясь к бару, я слышу, как колотится мое сердце.

В баре витает слабый химический запах лимона, как будто тут только что сделали уборку. Опершись на стойку черного дерева, смотрю, как Чейс жестом подзывает бармена. Бармен — высокий, темноволосый парень в татуировках. Он оборачивается, увидев нас, морщит лоб, словно вспоминая, где видел нас раньше. А потом достает из-под барной стойки фото, сделанное на поляроид. Мне видно только черно-белый задник фотографии.

— Все в порядке? — спрашивает Чейс. — Можно сделать заказ?

— Я просто уточнял, вы ли это, — усмехается бармен. — Ваш первый заказ уже оплачен.

— Здорово, — отзывается Чейс. — А кто оплатил?

Бармен щелчком подбрасывает ему фотку. Я бросаю на нее взгляд и чувствую, как у меня отвисает челюсть и каменеет спина.

На фото — вся наша компания, сидящая за столом. Снимок сделан минут десять назад.

— За нами что, кто-то наблюдает? — спрашивает Чейс.

Бармен пожимает плечами:

— Понятия не имею. Заплатил какой-то качок. Темная толстовка, платил наличными.

Качок в темной толстовке? Да я знаю целую кучу парней, которые ходят в качалку, и почти все они носят темные толстовки, поскольку цвета вуза — черный и желтый. У меня самой, кажется, целых три таких.

— Ха, — хмыкает Чейс. — Ладно, тогда нам три «Короны», два белых вина и водку с содовой.

Он что, серьезно?

— Чейс! — дергаю я его за подвернутый рукав рубашки. — Что ты делаешь?

— Ты о чем?

— Мы же не знаем, кто за нас платит!

— Да брось, выпивка на халяву, Лайла!

— Сначала письмо, а теперь это? — Я тычу в фотографию пальцем. — А вдруг это как-то связано? Тебя это не волнует?

— Что именно должно меня волновать? Что у Сонни завелась очередная фанатка или что нам не нужно платить за выпивку?

— Мы не знаем, кто за нас платит.

— Да какая разница? Смотри, бармен готовит все у нас на глазах, в напитки ничего не подлили. Кстати, я думаю, это Нора. Опять подлизывается.

— Думаешь, я слишком заморачиваюсь? — Склонив голову набок, я искоса смотрю на Чейса.

— Есть немного. Слушай, мне тоже кажется, что все это довольно подозрительно, но ты и сама знаешь: чуть какой праздник — и у всех крышу сносит. Нас ждет еще тонна розыгрышей. И никаких скрытых мотивов — просто ради веселья.

Он наклоняется ко мне, и меня накрывает волной аромата его лосьона после бритья. Этот запах действует на меня, как наркотик. Я невольно придвигаюсь к Чейсу.

— Пожалуйста, не переживай, — говорит он. — Просто расслабься и наслаждайся вечером.

— А ты будешь отмечать День святого Валентина? В прошлом году ты не особо участвовал в общем веселье…

Я почти шепчу, но даже не замечаю этого, так очарована Чейсом.

Его темно-зеленые глаза смотрят мне прямо в душу. Я чувствую, как щеки заливает румянец.

— Раньше у меня не было причин любить этот праздник, — отвечает он и наклоняется еще ближе.

А теперь есть? Пожалуйста, скажи, что есть!

Но тут вмешивается бармен:

— Все готово!

Ну вот, выбрал самый неудачный момент, какой только мог быть. Волшебство рушится. Чейс поднимает голову и кивает.

Нет! Чейс! Расскажи про свою причину, черт возьми!

Ну все, момент упущен.

Чейс бросает на стойку чаевые и берет наш поднос. Ужасно хочется закатить истерику, ей-богу. Он ведь уже готов был признаться или даже поцеловать меня! А я так долго ждала этого, и вот, нас прервали в самый ответственный момент. Чейс с усмешкой оглядывается на ходу и спрашивает:

— Ты идешь или как?

Я хватаю фотографию с барной стойки и тащусь за ним к столу. Он осторожно опускает поднос, а я бросаю фотографию между стаканами с напитками.

— Это оставили бармену после того, как оплатили нашу выпивку, — сообщаю я.

Пусть Чейс не видит в этом ничего особенного, но, может, кто-нибудь другой поддержит меня. Сиенна или Шарлотта… может быть.

— Это же мы! — объявляет Айзек.

— Поздравляю, Шерлок, — саркастически фыркает Чейс.

— Ну что ж, спасибо загадочной фее бухла! — Сонни салютует стаканом.

— А зачем нас сфотографировали? — спрашивает Шарлотта.

— Вот именно! — вступаю я.

— Ну, чтобы бармен знал, кому отдать бухло! — Айзек закатывает глаза. — Очевидно же.

Меня это не убеждает.

— А зачем делать из этого секрет?

— Не знаю, — пожимает плечами Айзек. — Просто пей, и все. Шоу вот-вот начнется.

Не понимаю, почему все так легкомысленно относятся к этому. Что за ерунда?

— А это что? С другой стороны? — внезапно спрашивает Сиенна.

— А что там? — спрашивает Чейс.

— Край надорван.

Она переворачивает фото черной стороной.

Что это? И правда, уголок фото оторван. Сиенна отделяет снимок от белой подложки и внезапно роняет его, словно обжегшись. На маленьком черном квадратике — записка из вырезанных букв: