Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Конференция, на которой мы с вами собрались, – событие историческое. В мае 2014 года представители Поместных Православных Церквей впервые собрались для обмена опытом и обсуждения проблем, связанных с особенностями церковной проповеди в условиях информационного общества. Да, я не оговорился – именно впервые, так как в последний раз православные журналисты собирались вместе пятнадцать лет назад, когда не было ни социальных сетей, ни мультимедийных форматов, а у большинства Поместных Церквей не было в то время не только опыта работы в интернете, но даже отделов информации или пресс-служб.
Я признателен организаторам – Межпарламентской Ассамблее Православия – за приглашение на конференцию и особо хочу поблагодарить за предоставленную возможность выступить последним. Я сделаю небольшое отступление и поделюсь с вами впечатлениями о том, что удалось и чего пока еще не удалось нам сделать в рамках заявленной темы.
Прежде всего я увидел огромное желание со стороны участников обсуждать затронутые проблемы не только в формате докладов и кратких вопросов к докладчику, но также и в формате презентаций и круглых столов, то есть в тех форматах, которые более ориентированы на диалог и обмен опытом. Надеюсь, мы найдем возможность продолжить начавшийся разговор.
Вместе с тем я должен с печалью и даже с горечью отметить, что сегодня наш разговор на тему «Церковь и СМИ» выстраивается в глубоко – я бы даже сказал «безнадежно» – секулярной перспективе. И миряне, и духовенство, и епископат используют язык информационного общества для описания нашей деятельности без каких бы то ни было попыток адаптации к церковному контексту и пренебрегают задачей осмыслить реалии информационного общества в богословской и церковно-практической перспективе.
Будем ли мы способны исправить эту ситуацию? Я оптимист и готов ответить «да», но при условии, что будут предприняты серьезные усилия по развитию богословия образа, богословия общения (коммуникации) и теоэстетики.
Мир, в котором мы живем, значительно отличается от того мира, в котором жили многие поколения наших предков. Но еще важнее осознать другое: наш мир значительно отличается от того мира, в котором происходило формирование и последующее развитие церковной традиции и христианской культуры в самом широком смысле этого слова.
Стремительное развитие различных технологий к концу XX века радикально изменило наш образ жизни и нашу картину мира. Бытовая техника освободила нас от повседневных забот, на которые люди тратили много сил и времени на протяжении веков. У человека появилось много свободного времени для общения. Отвечая на потребность в общении, новые информационно-коммуникационные технологии дают возможность мгновенно передавать сообщения практически в любую точку мира, формировать и управлять кругом своего общения в социальных сетях, общаться анонимно и псевдонимно. Все это очень важно, но не это главное.
Образ мира у современного человека формируется не столько в личном общении, сколько на основе информации, полученной в общении опосредованном, медийном. В этом есть и плюсы, и минусы. Но главная проблема, поставленная, но еще не осознанная современным обществом, – это доминирование теоретических знаний над практическими навыками. Мир, воспринимаемый через призму медиа, становится фрагментированным, клиповым. При оценке событий доминируют эмоции или идеологические установки, нравственная составляющая, как правило, игнорируется, появляются невиданные ранее возможности манипуляции человеческим сознанием, предаются забвению христианские ценности.
И это не только философские проблемы. Не менее важно изучать их богословские, пастырские и церковно-практические аспекты.
Вырастает уже не первое поколение людей, которые очень много знают: как устроена атомная электростанция и какие музыкальные композиции находятся в чартах последнего месяца, какие заявления делает Администрация президента США и в каком зоопарке мира вчера родились сумчатые медведи коала, и многое-многое другое…
И вместе с тем все труднее современному человеку проявить сострадание и любовь, помочь ближнему.
Не в последнюю очередь это связано с новостями, и в особенности с телевизионными новостями. События легче показывать, чем анализировать и комментировать. Выражаясь языком тележурналиста, гораздо сложнее показать растущее дерево, чем дерево, вырванное тайфуном. Необходимо иметь навык, чтобы видеть событие и его контекст, эмоциональный всплеск и глубокое чувство, различать факт и комментарий.
Новости предельно обостряют ключевые вопросы христианской апологетики. Образ современного мира, который в новостях складывается из войн, катастроф, криминала, политических и социальных конфликтов, лишает человека точки опоры и делает проповедь Божественной любви, действующей в истории, невероятно трудной.
По сути, телевизионные новости – это самая яркая иллюстрация слов Спасителя из Евангелия от Матфея: услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам… по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф. 24:6–7).
Эсхатологический характер телевизионных новостей усиливается их ежечасным повторением. Современный человек не каждый день читает Священное Писание, не каждую неделю слышит хорошую проповедь, но каждый час он имеет возможность увидеть катастрофу, трагедию или преступление как главную новость дня. В результате окружающий мир выглядит более страшным и опасным, чем он есть на самом деле. Из новостей исчезает красота мира. Здесь я имею в виду красоту не как эстетическую категорию (с этой точки зрения телевидение задает, а порой и навязывает нам моду и предпочтения), а красоту как одно из центральных понятий христианского богословия, ту красоту, которая призывает нас познать Творца.
Том Фентон, один из авторитетных американских журналистов, утверждает, что новостные СМИ, работающие с установкой на развлечение, а не на образование, не просто безответственны – они опасны.
В качестве иллюстрации приведу пример того, как информация из развлекательных новостей влияет на церковную жизнь. Несколько лет назад на российском телеканале НТВ в первый день Великого поста я увидел сюжет из серии «а сегодня у православных аборигенов начинается Великий пост». В этом сюжете для наглядности была представлена инфографика: «От чего православные отказываются во время поста». На экране возникает кусок мяса, и потом его перечеркивают по диагонали красными линиями. Затем возникают молочные продукты, и их тоже перечеркивают. Затем возникают яйца – то же самое. Затем возникают морковь и помидоры – тоже запрещены. Тут я с удивлением поднимаю бровь, но бодрый голос за кадром поясняет: «Нельзя, потому что они красные, а это цвет Крови Христовой. Поэтому нельзя». Я от души посмеялся наивному и в то же время провокационному дилетантизму корреспондента.
Однако это не конец истории. Через пару недель я читал лекцию в нескольких сотнях километров от Москвы и оказался свидетелем любопытного разговора. Два священника обсуждали пастырские вопросы, и один другому говорит: «Знаешь, я в этом году впервые столкнулся с тем, что на исповеди бабушки каются в том, что ели в пост морковь и помидоры. Никак не могу понять, с чем это связано». Другой удивленно говорит, что тоже никогда с этим не сталкивался и даже предположить не может, в чем причина. Если бы я сам не видел в эфире тот сюжет, то и я был бы столь же озадачен. К счастью, я смог объяснить им причину: эти бабушки посмотрели телеканал НТВ, и, поскольку со времен Советского Союза они привыкли доверять тому, что говорят по телевизору, им трудно поверить, что корреспондент менее компетентен в вопросах церковных правил, чем они сами. Но проблема остается: любое сказанное с экрана слово, в том числе и безответственное, может повлиять на церковные практики.
В информационном обществе человек как никогда прежде оказывается отчужденным от реального мира. В библейском смысле слово познать означает «вступить в общение». Между тем безличная информация о мире и даже о страдании других людей не воспитывает сопричастности, делает человека посторонним наблюдателем. Этот навык «постороннего» мешает нам осязать присутствие, действие в современном мире воплотившейся Любви Божией.
Установка на «плохие новости», которые развлекают зрителя, приводит к тому, что не только слова, но и устоявшиеся визуальные образы стремительно теряют свой вес и значение. Все чаще они лишь описывают или иллюстрируют события, становятся штампами, используются для пропаганды или подкрепляют различные идеологические установки, но никак не помогают понять и осмыслить происходящее. Жан Бодрийяр как-то справедливо заметил: «Информации становится все больше, а смысла все меньше».
Для того чтобы проиллюстрировать этот тезис, сравним два изображения: фреску «Сошествие во ад – Воскресение Христово» из монастыря Хора, XIV век, и рисунок (карикатуру) современного автора на тему Воскресения Христова. На протяжении веков вера воспринималась как действие, которое обязательно предполагает участие, вовлеченность, сотрудничество Бога и человека. На фреске XIV века это изображается невероятно экспрессивно: Господь протягивает Адаму – и в его лице всему человечеству – Свою руку, и Адам вкладывает в Его руку свою, отвечая на призыв Спасителя. Но сегодня даже центральное событие – воскресение Христово – не вызывает потребности участия, современный человек довольствуется наблюдением со стороны, ролью постороннего.
И в этой ситуации Православная Церковь, к сожалению, тоже не избежала соблазна постороннего и организовала свою жизнь и деятельность по примеру крупных корпораций. Вместо богословского осмысления вызовов современного мира Церковь предпочла сделать главный акцент в своей информационной деятельности на пиаре, то есть согласилась использовать не только глубоко секуляризованные понятия «духовно-нравственного возрождения», «традиционных ценностей» и т. п. взамен евангельских слов и понятий, но и технологии манипулирования сознанием.
Успешно использовать такую подмену можно только при условии, что содержанием церковной проповеди становится не живая вера, а идеология, то есть набор смыслов, правил и соответствующих им практик, которые можно продвигать как товар.
Полагаю, нам очень многое предстоит сделать, чтобы изменить сложившуюся ситуацию.
Между тем слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные (Евр. 4:12).
Несколько лет назад, в 2004 году, когда я разрабатывал концепцию и проводил первый православный фестиваль СМИ «Вера и слово» в России, перед организаторами встал вопрос: кого избрать нашим небесным покровителем? И выбор был сделан достаточно неожиданный. На первый взгляд неожиданный. Пророк Иона.
Каждому православному христианину хорошо известен эпизод чудесного спасения Ионы из чрева кита. Этот яркий прообраз трехдневного Воскресения Христова использует Сам Спаситель (см. Мф. 12:39 и Лк. 11:30–32). Господь Иисус Христос восстал «из чрева адова» подобно тому, как Иона вышел «из чрева китова». Именно поэтому совсем недавно, на Вечерне Великой Субботы, мы читали Книгу пророка Ионы. Этот образ вошел и в православную гимнографию.
Но в повествовании о пророке Ионе нам важно увидеть и подчеркнуть еще один аспект. Полагаю, что он особенно важен для тех, кто так или иначе связан со средствами массовой информации. «Иона – замечательный пример творческого, напряженного и порой весьма драматичного сотрудничества Бога и человека в деле проповеди Слова. Пророк призван возвещать Слово Божие людям, и в то же время он – не пассивный и безвольный посредник-медиатор, а сознательный участник, пропускающий Слово через свои разум и сердце. Но Бог ждет не только этого. Точнее, Он готов не только к этому – Он терпит немощь и сопротивление человека, чтобы Слово Божие всецело стало Словом Человеческим». Так ветхозаветные пророки готовили мир к Новому Завету, ко встрече со Словом, Которое стало плотью (Ин. 1:14).
История Ионы – это образ служения Слову. Слово трудно, невместимо, от него хочется бежать, его тяжело нести – именно таким, несущим тяжкое бремя Слова, изображает Иону наша миниатюра, но Слово невозможно и угасить, выбросить из сердца.
Примечательно, что судьба пророка Ионы как небесного покровителя фестиваля «Вера и слово» оказалась недолгой. После того как в 2010 году организация фестиваля перешла от журналистов (редакции газеты «Церковный вестник») к пиарщикам и церковным чиновникам (Синодальному информационному отделу), пророка Иону сразу же заменили на апостола Павла. Им было трудно понять и принять этот образ. И в этом тоже есть духовный смысл и неожиданный символизм: церковной бюрократии не близок образ смятенного, постоянно сомневающегося и протестующего пророка.
Сегодня многим гораздо ближе и понятнее «линейный» сюжет: да, Савл был гонителем учеников Христа, но по дороге в Дамаск Господь ему открылся, и с тех пор апостол Павел неустанно проповедует и служит Слову.
Программа нашей конференции составлена так, что все доклады связаны масс-медиа и журналистикой, однако я убежден: такой вполне традиционный для XX века подход сегодня недостаточен, он весьма существенно нас ограничивает.
Еще раз подчеркну: в информационном обществе важную роль играют не только слова, но и визуальные образы. И Церковь призвана обратить самое пристальное внимание на всех, кто создает образы. Это не только иконописцы и церковные архитекторы. Это и художники, и скульпторы, и дизайнеры, и широкий круг тех, кто участвует в создании игрового и документального кино, это театр, музыкальные шоу, уличные представления, выставки и многое другое.
Необходимо задать себе и друг другу важный вопрос: как наше время войдет в историю Церкви и мировой культуры? Будет ли наш вклад ограничен исключительно копированием образцов предыдущих эпох (пусть даже профессиональным и достойным) или православные христиане смогут создать новые благодатные образы, стили и направления, которые позволят говорить об уникальном вкладе наших современников в сокровищницу христианской культуры? Сегодня это открытый вопрос.
Литургические искусства находятся в кризисе, потому что источником для них являются Божественная литургия и Евхаристия, но разговор о том, как Церковь сегодня видит и понимает богослужение, а также роль епископа, священника и мирянина в нем, только начинается. По крайней мере у нас в России. И вопросов здесь больше, чем ответов. Если мы пассивно участвуем в богослужении, плохо понимаем его строй и содержание, то наивно полагать, что литургические искусства, которые основаны на ви́дении и понимании литургии, могут переживать расцвет.
И далее проблем не меньше: до какого предела Православная Церковь будет отступать под напором массового производства церковного ширпотреба, где в погоне за «лучшей» (низкой) ценой производители без сожаления жертвуют не только качеством, но и церковным каноном, и даже православной традицией, а храмы и церковные магазины не задумываясь распространяют такой церковный товар?
Эти вопросы непосредственно связаны с учением Церкви. Можно ли говорить, что вопросы богословия образа и иконопочитания закрыты на VII Вселенском Соборе? Если рассматривать негативный сценарий, то распространение массовой церковной продукции крайне низкого качества может привести к потере не только благоговения перед святыми образами, но и к утрате самой способности читать и понимать язык иконы, образы православной гимнографии, символику храма. В результате в православной среде может возникнуть новое иконоборчество. Хотелось бы ошибаться, но предпосылки для этого есть.
В конечном счете, есть немало художников и деятелей культуры, которые готовы к диалогу с Церковью. Но приглашает ли их Церковь к этому диалогу? Какие задачи Церковь может перед ними поставить, чем привлечь?
Наш опыт проведения выставок христианского искусства в Москве показывает, что у Православной Церкви сегодня есть свое современное искусство. Но надо иметь достаточно мужества, трезвомыслия и мудрости, чтобы отказаться от разговоров о том, что церковное искусство – это исключительно копирование образцов прежних эпох. Живая традиция церковного искусства представлена целой плеядой ярких, состоявшихся художников и иконописцев, кино- и театральных режиссеров, музыкантов, композиторов, скульпторов… К сожалению, формат доклада не позволяет перечислить даже самые известные имена.
В последние годы в разных странах уже сформировалось целое направление, которое один из ведущих экспертов по церковному искусству Ирина Языкова назвала «Авторской иконой». Это уже не эксперименты, а широкий спектр авторских стилей состоявшихся иконописцев, скульпторов, вышивальщиц, которые работают для современных храмов не только в России, но и в ряде других стран – Грузии, Сербии, Великобритании.
Православной Церкви необходимо не только международное сообщество православных журналистов (печально, что оно до сих пор не создано), но и сообщество христианских художников и искусствоведов. Нам необходимы совместные выставки не только музейных коллекций византийской или древнерусской иконы, но и современного христианского искусства – иконы, шитья, скульптуры, живописи, архитектурных проектов, дизайна.
В России такую задачу ставит перед собой Содружество в поддержку современной христианской культуры «Артос». Это молодое содружество, созданное осенью 2013 года в Москве, по-своему уникально. Оно объединяет не только художников, но и всех, кто понимает необходимость развития современного христианского искусства.
Основой для сотрудничества Церкви с художниками и журналистами могут стать известные строки из Евангелия от Матфея: Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну (Мф. 2:10–11). В начале сотрудничества важно, чтобы возникло желание принести свой дар Христу. Но этого недостаточно. Волхвы не просто принесли свои дары Богомладенцу Христу. Они, как говорит Писание, пав, поклонились Ему.
Другими словами, приношение даров неразрывно связано с поклонением Спасителю. Готов ли художник, писатель, журналист искренне, исповедуя свою веру, поклониться Спасителю, принося свой дар? Если да, то на этом пути возможно развитие христианской культуры.
Я убежден, что в условиях информационного общества Церкви необходимо развивать богословие образа, богословие общения (коммуникации) и осмысленно строить свою культурную политику.
Войти с помощью соц. сетей: