К концу 1982 года недовольство Queen их контрактом с Elektra – лейблом, который представлял их интересы в Австралии, Новой Зеландии, Японии и, самое главное, в США, – нарастало.

Разочарованный тем, как они продвигали „Hot Space“, который хоть и попал в десятку лучших повсюду, кроме Австралии и США, но был воспринят как полный провал, Фредди был непреклонен и больше не хотел иметь дело с Elektra. Решение было принято, и Джим Бич стал вести переговоры о расторжении контрактов, что ему в конце концов удалось сделать в октябре 1983 года. Это обошлось группе в 1 млн долларов. Затем Бичу удалось заключить контракт с компанией Capital в США, и в ходе переговоров также обеспечить сольный контракт для Фредди Меркьюри.

Фредди давно подумывал о сольном проекте: «Я всегда хотел сделать сольный альбом, – сказал он. – Я просто хотел, чтобы это случилось в подходящее время и в правильном месте, и я бы смог как следует поработать над песнями, которые я хотел написать, прежде чем совсем состарюсь».

Зная, что у него в кармане лежал контракт на сольную запись, Фредди за свой счет забронировал студийное время в Монтре, чтобы начать работу над материалом, который в конечном итоге войдет в его дебютный сольный альбом, „Mr. Bad Guy“. Во время первых сессий записи Фредди встретился с продюсером Джорджио Мородером. Итальянец по происхождению, получивший при рождении имя Джованни Джорджио, Мородер был новаторским продюсером, который стал известен в 1970-х годах благодаря эпохальным хитам „Love To Love You Baby“ и „I Feel Love“, которые он написал и продюсировал для Донны Саммер.

В 1983 году Мородер работал над саундтреком, который должен был сопровождать отреставрированную версию немого фильма Фрица Ланга 1927 года «Метрополис». Его план состоял в том, чтобы раскрасить фильм, добавить спецэффекты, пояснительные субтитры и саундтрек в стиле синти-рока, тем самым вдохнув жизнь в этот реликт немого кино, сделав его привлекательным для поколения MTV. Одним из исполнителей, по мнению Мородера, наиболее подходящих для записи саундтрека, был Фредди Меркьюри. Польщенный приглашением, Фредди начал работать с Мородером над треком под названием „Love Kills“.

Мородер был не единственным, с кем Фредди работал в 1983 году. После непродолжительного отдыха в своей квартире в Нью-Йорке Фредди полетел в Энсино, Калифорния, в поместье Майкла Джексона «Неверленд». Там, в особняке тюдоровской эпохи, должна была начаться одна из самых необычных работ в истории поп-музыки. Оба они уже давно были знакомы и сильно уважали друг друга. Фактически именно Майкл предложил выпустить „Another One Bites The Dust“ как сингл. «Он [Джексон] был нашим давним другом, – заметил Фредди. – Он всегда приходил посмотреть на наши шоу, именно так родилась наша дружба. Мы всегда интересовались стилями друг друга. Я проигрывал ему каждый новый альбом Queen, как только он был готов, а он делился со мной своими вещами. Мы всегда говорили: „Почему бы нам не поработать вместе?“».

Именно поэтому Фредди принял приглашение Джексона приехать в его калифорнийский дом. После строгой проверки на входе Майкл организовал Фредди и Питеру Фристоуну экскурсию по дому, которая включала в себя посещение студии звукозаписи на территории поместья, где Джексон заложил основы альбомов „Off The Wall“ и „Thriller“. Войдя в студию, Фредди обнаружил там записывающий комплекс с самым современным оборудованием и множеством инструментов. Здесь они с Джексоном начали работу над тремя разными песнями: „Victory“, „State of Shock“ и собственной композицией Фредди: „There Must Be More To Life Than This“. У них было всего несколько часов для совместной работы, и, в отсутствие музыкантов для аккомпанемента, Фредди решил сам играть на пианино, а Майкл использовал все, что нашлось в студии, для отбивания ритма.

Отправляясь восвояси в шесть вечера, Фредди, казалось, был доволен тем, как прошла совместная работа, и оба исполнителя договорились оставаться на связи. Когда Фредди вернулся в свой отель, он не удержался от комментариев о доме Джексона и сказал Питеру: «Столько денег и никакого вкуса, дорогуша. Какая бездарная трата».

Но планам Фредди и Джексона в отношении новой встречи не суждено было осуществиться. Причины этого так никогда и не были выяснены до конца, хотя позже Фредди скажет: «У нас было три заготовленных трека, но, к сожалению, мы их не смогли закончить. Это были отличные песни, но проблема была со временем – мы оба тогда были очень заняты. Мы никогда не задерживались в одной стране достаточно надолго, чтобы полностью все закончить». Однако стало известно еще о двух возможных причинах. Журналист Дэвид Вигг, близкий друг Меркьюри, утверждает, что сотрудничество с Джексоном не сложилось из-за того, что Майкл настаивал на присутствии в студии своего любимца – шимпанзе по кличке Бабблз, так как нуждался в его мнении по поводу записи. По словам Вигга, «Фредди был очень зол, потому что Майкл посадил Бабблза между ними и каждый раз между дублями поворачивался к шимпанзе и спрашивал: „Разве это было не прекрасно?“ или „Как ты думаешь, надо нам это повторить?“ Через несколько дней Фредди просто взорвался. Он позвонил своему менеджеру и попросил „вытащить его из этого зоопарка“».

Однако присутствие Бабблза никогда не упоминается Питером Фристоуном, который там присутствовал. Более скрываемую (и более правдоподобную) причину того, что Фредди и Майкл никогда больше не записывались вместе, упоминает журнал The Hollywood Reporter, который писал: «Джексон, по сообщениям, был далеко не в восторге от поведения Меркьюри во время записи. Меркьюри впоследствии разругался с Джексоном, потому что американская звезда возражала против того, что Меркьюри принимал слишком много кокаина в его гостиной».

В этих историях, возможно, и содержится доля правды, но более вероятно, что они были выдуманы или основаны на слухах и раздуты для сенсационных газетных заголовков. Скорее всего, это просто комбинация комментариев, сделанных позднее Брайаном Мэем и Фредди Меркьюри. Брайан сказал: «Вся эта история не стоит выеденного яйца. Но я знаю, что Фредди все это немного расстроило, потому что некоторые вещи, которые он создал с Майклом, оттяпали себе Джексоны, и он остался ни с чем». В то же время сам Фредди прокомментировал это так: «Мы с Майклом разошлись после огромного успеха его альбома „Thriller“. Он погрузился в собственный мир. Раньше мы собирались вместе, ходили развлекаться в клубах, но теперь он не выходит из своей крепости, и это очень грустно. Он так волнуется, что кто-то ему что-то сделает, и эта его паранойя распространяется абсолютно на все. Я тоже о таком беспокоюсь, но я никогда не позволю страху настолько завладеть моей жизнью».

Хоть любые перспективы дальнейшей записи с Джексоном были похоронены, Фредди решил остаться в Лос-Анджелесе на некоторое время. Несмотря на растущий страх болезни, все больше охватывающий гей-сообщество, он воспользовался возможностью, чтобы побаловать себя местными развлечениями для геев в районе Бойзтаун, посещая такие бары, как Spike, Motherlode и Eagle.

Именно в баре Spike на бульваре Санта-Моника Фредди был очарован барменом по имени Винс. Он был байкером, высоким и плотно сложенным, и они сразу поладили.

«Я был в клубе, играл в бильярд, и вдруг увидел Фредди на видео и сказал моему другу: „Боже, до чего этот парень хорош“, а потом через три недели я оказался с ним в постели, – вспоминает Винс. – Я просто не мог в это поверить. В то время я был байкером. Мы были мачо и не носили рубашки за стойкой – стояли там накачанные, с голой грудью. Мне нравился Фредди, его темные волосы и красивые глаза. Мы физически привлекали друг друга».

На Винса известность Фредди не производила особого впечатления, и он отказывался менять свой образ жизни и становиться мальчиком на побегушках у рок-звезды. Возможно, именно такое отношение, в отличие от неблагодарного, но заискивающего поведения большинства бывших любовников Фредди, делало бармена столь привлекательным. Винс, похоже, относился к Фредди в первую очередь как к человеку, а не как к знаменитости, богачу и рок-звезде.

«Мы все очень любили Винса», – говорит Питер Фристоун, и остаток времени, проведенного Фредди в США в том году, он и Винс показали себя отличной парой. Но у Фредди была привычка принуждать своих любовников отказываться от их нормальной жизни, после чего он либо отправлял их в Лондон, либо брал с собой на гастроли. Там они выглядели как кролики, попавшие в свет фар, неспособные обосноваться в непривычной среде или культуре, в которой они раньше не бывали.

«Эти горячие, бурные романы Фредди всегда были проблемой, – говорит Джон Рид. – Я видел множество этих скоротечных романов: выдергивание людей из привычной для них среды, подарки в виде часов и машин, затем расставание – и вперед, к новому роману. Фредди искал родственную душу – любовника и интеллектуала одновременно. Как, черт возьми, ты найдешь такого для Фредди со всеми его интересами? А интересы Фредди, помимо его ежедневной работы, были весьма обширными. И как он при этом мог найти кого-то, кто соответствовал бы ему интеллектуально?»

Винс был решительно против этой затеи. «Мы сидели, он подошел сзади, положил руки мне на плечи и попросил меня поехать с ним на гастроли, – вспоминает Винс. – Я не мог этого сделать. Я этого не хотел. Куда бы это меня привело? Я никогда не стал бы мистером Меркьюри. Или миссис Меркьюри».

Фредди не привык, чтобы ему отказывали, и это сильно его ранило. В братстве Queen Винс стал известен как «тот, кому удалось вырваться».

В августе Фредди ненадолго вернулся в Англию, чтобы начать работу над следующим альбомом Queen. Его самолюбие было задето отказом Винса, и ему нужно было сбежать из Калифорнии. Поездка в Англию позволила ему присутствовать при завершении реконструкции его роскошного особняка в Кенсингтоне. Во время пребывания в Лондоне Питер Фристоун пригласил Фредди сопровождать его на концерт в Королевский оперный театр в Ковент-Гардене. В тот вечер выступал оперный кумир Фредди, Лучано Паваротти, и эта ночь изменила жизнь Фредди.

Учитывая оперный уклон некоторых его композиций, многие люди считают Фредди знатоком оперы, разбиравшимся в истории, музыкальных нюансах и технике. В действительности он почти ничего не знал ни об опере, ни даже об оперных певцах и звездах. Питер Фристоун счел этот концерт подходящим моментом, чтобы представить Фредди живой голос всемирно известного тенора. Итак, в мае 1983 года они пришли смотреть оперу «Бал-маскарад» Верди в самом сердце Ковент-Гардена. По ходу действия оперы Паваротти оправдал все ожидания Фредди, но что действительно покорило Меркьюри, так это появление сопрано в одной из более поздних сцен. Он был очарован, когда голос певицы разлетелся по залу Оперного театра, буквально завораживая его. Когда она закончила петь, Фредди с энтузиазмом зааплодировал и сразу же захотел узнать, кто эта потрясающая певица. Это была Монсеррат Кабалье. Так начался любовный роман Фредди с великим сопрано.

В ближайшем будущем Фредди вернется в Северную Америку, чтобы приступить к записи нового студийного альбома Queen 1984 года, который будет называться „The Works“. Как и ранее, сопродюсером выступил Мак, и запись альбома в США продолжалась до конца года. Во время записи в Калифорнии, когда другие члены Queen купили дома для своих семей, Фредди арендовал дом с пятью спальнями на Стоун-Каньон-роуд, 649, построенный в 1935 году. Он верил, что когда-то там останавливалась Элизабет Тейлор, а также актер Джордж Хэмилтон.

Именно в этом арендованном доме Фредди вместе со 100 гостями отпраздновал свое 37-летие: «Дом утопал в лилиях сорта Старгейзер, в этих огромных розовых цветах с красными полосами на внутренней стороне лепестков, пыльца которых неизбежно окрашивает все и всех, кто ее задевает. Но аромат у них просто райский. Никаких развлечений не планировалось. Там была еда, выпивка и простые развлечения. Еда, приготовленная Джо [Фанелли], включала любимые блюда Фредди. Креветки по-креольски, курица по-королевски, – основной любимый продукт в Британской империи – картофельный салат, салат из риса и огромное количество мясного ассорти. Вечеринка хорошо вписалась в график записи в качестве передышки, и вся группа пришла вместе с женами», – вспоминает Питер Фристоун.

В течение трех месяцев Queen эпизодически записывали материал для альбома „The Works“ в Калифорнии, а выдающийся кандидат на первый сингл альбома уже появился на свет. Написанная Роджером Тейлором, песня получила название „Radio Ga Ga“ благодаря его маленькому сыну Феликсу. Выбрав сингл («Он был коммерческим, очень сильным, выделяющимся и очень современным», – отметил Фредди), группа вернулась в Великобританию в конце ноября, чтобы снять видео. Для придания клипу футуристического вида Queen использовала 500 статистов для создания публики в зале, которая хлопала в ладоши в такт припеву песни. Это движение станет лейтмотивом песни, и его будут повторять поклонники Queen по всему миру каждый раз, когда группа будет исполнять „Radio Ga Ga“. Оно же станет одним из самых ярких моментов их выступления на Live Aid в 1985 году.

Завершив съемки видео и придав заключительные штрихи альбому, который выйдет в Мюнхене в январе 1984 года, Queen отвели себе для отдыха последнюю неделю ноября и большую часть декабря. Фредди делил это время между своей нью-йоркской квартирой и Лондоном. Пока в Кенсингтоне завершалась отделка его дома Гарден Лодж, он оставался в своей квартире в Стаффорд-Террас. Его ненасытное стремление к сексу продолжало водить его по гей-клубам городов, в которых он бывал, и в конце 1983 года он оказался в гей-клубе Copacabana, в подвале на Эрлс-Корт-роуд, менее чем в 100 метрах от Гарден Лодж.

Именно здесь Фредди обратил внимание на Джима Хаттона, парикмахера из Ирландии, который работал в отеле «Савой» и в эту ночь был со своим возлюбленным Джоном Александром. Но это не остановило Фредди, почувствовавшего мгновенное влечение, и он дождался, пока компаньон Хаттона не исчез в уборной. Фредди, одетый в джинсы и белый жилет, предложил угостить Хаттона напитком, от которого тот вежливо отказался. Затем Фредди спросил его, какие у него планы на вечер. На что получил ответ Хаттона: «Отвали. Лучше спроси у моего парня».

Фредди спасовал, не привыкший к тому, чтобы ему отказывали, и вернулся к своим друзьям. Хаттон, казалось, понятия не имел, кто с ним только что болтал, но, когда он рассказал об этом своему парню и указал ему на Фредди, тот ему ответил, что это – Фредди Меркьюри.

В ближайшие месяцы пути Джима Хаттона и Фредди Меркьюри еще несколько раз пересекутся, и за два года они станут любовниками. Но до этого утечет еще много воды.

И у Фредди будет еще много других любовников, двое из которых оставят долгий неизгладимый след на его жизни в Мюнхене.