В начале 80-х годов, похоже, Фредди Меркьюри вступил в относительно стабильный период своей жизни. Он не только завел отношения с Тони Бастином, но и нашел в Лондоне дом, который наконец-то мог назвать своим.

Фредди жил один в квартире в Кенсингтоне с тех пор, как расстался с Мэри Остин несколькими годами ранее, хотя они и остались близкими друзьями. Теперь, когда он стал феноменально богат, у него появилось желание иметь что-то роскошное, что подчеркивало бы его успех. Он подыскивал себе хороший особняк в столице и попросил Остин следить за лондонским рынком недвижимости, пока он гастролировал, записывался или отрывался на вечеринках. «Я хотел найти себе загородный дом в Лондоне, но это заняло много времени, – сказал Фредди. – Я долгое время жил в одной и той же маленькой квартирке в Кенсингтоне, поэтому позвонил Мэри из Америки и попросил ее найти мне дом».

Домом, который Мэри нашла для Фредди, оказался Гарден Лодж на Логан-Плейс, маленькой улочке в западном Лондоне всего в двух шагах от Кенсингтон-Хай-стрит. Дом представлял собой внушительную постройку: великолепный восьмикомнатный особняк в георгианском стиле, скрытый за высокими кирпичными стенами и обширным садом – что Фредди особенно оценит в последующие годы. В доме были лестницы из красного дерева, мраморные и деревянные полы, а также галерея огромных гостиных, которые создавали величественную атмосферу. Это было идеальное место для Фредди, и он влюбился в особняк с первого взгляда. Он приобрел дом за 500 000 фунтов стерлингов в течение получаса, заплатив наличными. «Я просто хотел себе красивый дом с площадью разумных размеров. Я городской житель. Я не большой фанат деревенской жизни и запаха навоза», – говорил Фредди.

Дом нуждался в капитальном ремонте, прежде чем Фредди мог туда переехать. Кроме того, на момент покупки дом был разделен на две отдельные части, и Меркьюри решил превратить его в одно огромное жилище. «Я называю это своим загородным домом в городе, – сказал он. – Он очень уединенный, с огромным участком прямо в центре Лондона. Раз в месяц ко мне приходит вдохновение, и я отправляюсь туда с архитектором. „Почему бы нам не снести эту стену?“ – спросил я однажды. Все застонали, а архитектора чуть не хватил удар. Однажды я вошел туда навеселе, после хорошего обеда – на верхнем этаже там замечательная спальная зона, три комнаты, которые были соединены в одну роскошную комнату. Будто в тумане на меня снизошло вдохновение, и я сказал: „Было бы хорошо сделать стеклянный купол над всей этой спальней“. Архитектор вздрогнул, но снова бросился к своим ручке и бумаге».

Фредди хотел только самое лучшее для своего дома, так что ремонт в Гарден Лодж занял много времени. Тем временем в феврале 1980 года Queen вновь собрались, чтобы продолжить работу на этот раз не над одним, а сразу над двумя альбомами. Хотя большая часть их усилий тогда была сосредоточена на предстоящем выпуске следующего альбома „The Game“, группа также посвятила некоторое время одному из самых необычных проектов с момента существования группы.

Во время работы в Mountain Studios в Монтре группе Queen предложили сочинить и записать саундтрек к новому научно-фантастическому фильму «Флэш Гордон», режиссером которого стал Майк Ходжес, а продюсером – легендарный итальянский продюсер Дино Де Лаурентис. Фильм обещал быть дорогим, чрезвычайно китчевым и ярким. Ходжес подумал, что саундтрек из рок-музыки мог бы его прекрасно дополнить. «В конце 60-х, – вспоминает Ходжес, – я снял детский шестисерийный телесериал „Король-тиран“. Это была первая снятая мной драма. В те дни вы просто платили за время трансляции записи и могли использовать любую записанную музыку. Я насобирал современные рок-пластинки из этого чудесного творческого периода: там были треки из The Rolling Stones, Moody Blues, Nice, Cream и Pink Floyd. Их музыка придала сериалу особую привлекательность и энергичность. Я всегда хотел повторить этот опыт. „Флэш Гордон“ предоставил мне такую возможность».

Но, вопреки распространенному мнению, идея привлечь Queen к написанию саундтрека к фильму принадлежала не Ходжесу. «Когда я снимал некоторые сцены, у меня на съемочной площадке звучал альбом Pink Floyd „Dark Side of the Moon“. Я думаю, это навело Дино [Де Лаурентиса] на мысль использовать рок-музыку в фильме. Но Queen на самом деле были его идеей. Думаю, он повстречался с Джимом Бичем, их менеджером, на каком-то ужине. Был ли этот выбор случайным или нет, но это было великолепно».

«Брифинг был легким. Я просто показал им черновой монтаж фильма и оставил картинки, позволив их креативности пустить побеги. Затем каждый член группы начал набрасывать музыкальные мотивы, которые редактор, Малькольм Кук, и я начали оформлять в конечный продукт. Как только музыкальная разметка была закончена, мы провели 21 день без перерыва (начиная примерно в два часа дня и заканчивая глубоким утром), сводя все в финальные треки. Хотя группа приходила исключительно для записи, я должен был присутствовать там на каждой сессии. Это было изнурительно, тяжело для барабанных перепонок, но как же это было здорово!».

На протяжении 1980 года, с некоторыми интервалами, Queen вместе с композитором Говардом Блэйком трудились над звуковой дорожкой, закончив работу позднее в том же году. «Время записи было довольно равномерно распределено между всеми участниками группы, а Брайан Мэй был главным координатором, – вспоминает режиссер Майк Ходжес. – Забавно, что Фредди оказался полной противоположностью своему сценическому образу: тихий, чувствительный, почти застенчивый. Его музыкальный талант был просто потрясающим и абсолютно инстинктивным. Меня поразила некоторая ирония в его фамилии – так похожей на него, такого же подвижного, как ртуть. Ему нравилось доводить дела до конца и двигаться дальше. Однажды днем он вошел в студию звукозаписи, сразу же после покупки огромного дорогого дома в Кенсингтоне. С энтузиазмом показывая мне фотографии, он рассказал, что впервые увидел этот дом тем же утром. Теперь этот дом принадлежал ему! Фредди не ходил вокруг да около».

Помимо «Флэша Гордона», Queen работали над своим восьмым студийным альбомом, и в начале 1980 года группа провела четыре месяца в Мюнхене, заканчивая альбом „The Game“. Это был первый раз, когда они так долго работали на одном месте, и, разумеется, их головы и тела не находили себе места. Фредди, в частности, предпочел бы расслабиться в гей-барах, чем тратить время на шлифовку треков в Musicland Studios, а для остальной группы непрерывная череда коктейлей, ужинов и ночных клубов, перемежаемых сессиями записи, не особо способствовала созданию хитов, и вскоре напряженность начала расти. Как вспоминает Брайан Мэй: «У нас был сложный период в Мюнхене. Мы все время ужасно набрасывались друг на друга. Я помню, как Джон сказал, что я играю на гитаре совсем не то, что написано в его песнях. Все мы пытались не раз покинуть группу. Но потом все же пришли к мысли, что группа важнее, чем каждый из нас. Она была прочнее, чем большинство наших браков».

«В ретроспективе, пожалуй, стоит признать, что мы были не очень плодотворными в Мюнхене, – добавляет Мэй. – Наши социальные привычки приводили к тому, что мы начинали работу ближе к концу дня, уже уставшими, и (особенно для меня, и, возможно, для Фредди) эмоциональные отвлекающие факторы становились разрушительными».

Фредди ненадолго сбежал от мюнхенской смеси наслаждений и рутинной работы и отправился обратно в Лондон, чтобы появиться в камео без слов на телешоу его друга, Кенни Эверетта. Это редкое и странное выступление на телевидении вместе с щедростью духа отражало то, насколько он ценил их дружбу. После его возвращения в Мюнхен все пошло как обычно: записи в студии, затем охота по гей-барам в поисках связей на одну ночь. В свободное от одного и другого время Фредди можно было видеть за его любимой игрой, «Эрудит», или в гостях у продюсера их альбома, Мака. Там, в домашней уютной атмосфере, Фредди сдружился с семьей Мака настолько, что стал крестным отцом одного из детей Мака. Возможно, в этой домашней обстановке он обнаружил то, чего ему не хватало в жизни, – умиротворение, которого он не мог достичь из-за своих сексуальных интересов, и ту семейную жизнь, которой он был лишен в детстве.

«Однажды я услышал разговор между Фредди и моим вторым сыном, Феликсом, – вспоминает Мак. – Фредди говорил ему: „У меня никогда не было такого. Когда я был маленьким, я проводил много времени вдали от родителей, потому что учился в школе-интернате. Иногда я вообще их почти не видел“».

Для Фредди Меркьюри это раннее расставание с семьей, похоже, определило всю его дальнейшую жизнь. Кажется, он все время обнаруживал искренние и глубокие отношения вокруг себя, а его страдания никто не признавал, так как окружающие или посторонние думали, что раз Фредди Меркьюри – сказочно богатая и знаменитая рок-звезда, то у него есть все, чего он только может пожелать. Как видно из этой беседы с сыном Мака, то, что он на самом хотел, казалось, все время от него ускользало.

В статье журнала Therapy Today известный автор Ник Даффелл исследует этот вопрос более глубоко: «Диссоциативная, защитная структура личности, типичная для выпускников интернатов, которую я назвал „личностью оперативного выживания“, часто развивается как защитная реакция – в неволе, в самом начале, когда ребенок вынужден выживать одному в школе-интернате. Со временем она имеет тенденцию выражаться в мазохизме, патологическом неподчинении или величии – или комбинации всех трех, – а также в избегании близких отношений. От этого очень трудно избавиться». Даффелл продолжает: «Многие из таких выпускников растут, чувствуя, что родители им чужие, что они не могут полагаться ни на кого, кроме себя. Они отчаянно хотят любить, но не могут позволить себе доверять кому-либо, и в конечном итоге воплощают в извращенной форме тот принцип самодостаточности, который так пропагандируется в государственных школах. Эта игра, укоренившаяся в правилах интернатов, кажется незыблемой. Но она вредит семейным и другим видам отношений. Даже те, кто осознает свою травму, могут невольно становиться участниками той же игры, страшась малейших проявлений близости. Они чувствуют себя в безопасности, только скрываясь за маской личности оперативного выживания».

В этот момент семьей Фредди были трое остальных участников Queen, и в мае 1980 года в Musicland Studios они завершили запись своего нового альбома. Из десяти песен альбома Фредди сочинил всего три. Как и „Crazy Little Thing Called Love“, он также написал „Don’t Try Suicide“, якобы посвященную бывшему любовнику Дэвиду Миннсу, и „Play The Game“, предположительно рассказывающую о его отношениях с Тони Бастином. „Play The Game“ была выбрана в качестве третьего сингла альбома, и это был первый сингл Queen, в котором использовались синтезаторы. В видеоклипе можно было также впервые увидеть новые усы Фредди. Однако этот образ не особенно понравился публике, и рассерженные поклонники стали отправлять бритвы на адрес фан-клуба Queen. Песня тоже не достигла больших высот, заняв лишь 14-е место в Великобритании и 42-е в чартах США.

30 июня 1980 года в Ванкувере, Канада, началось следующее мировое турне Queen – „The Game“. Первый этап тура проходил в Северной Америке, где билеты на 45 предстоящих шоу были заранее распроданы. В тот же день EMI выпустили альбом „The Game“, и вновь отзывы были весьма неоднозначными. Так в Record Mirror писали, что «этот альбом – прямое попадание в цель (боже, ну и каламбур). Это похоже на победу в мужском одиночном разряде на Уимблдоне». А Rolling Stone высказались об альбоме так: «Конечно, „The Game“ менее отвратительна, чем последние несколько выходок Queen. Просто потому, что группа, застрявшая в плохом рокабилли, вызывает меньшее раздражение, чем та, которая разражается полунацистскими маршами».

Однако, похоже, что отзывы не повлияли на покупающую их музыку публику. Благодаря „Crazy Little Thing Called Love“ альбом „The Game“ занял 1-е место в британских чартах альбомов, а также достиг верхушки американских чартов Billboard 200. Это был их первый и, на момент написания этого текста, единственный альбом, который возглавил чарты в США. Было продано более 4 млн его копий. Успеху альбома, несомненно, помог выпуск их следующего сингла, четвертого релиза из альбома, стиль которого заметно отличался от всего, что Queen когда-либо выпускали.

„Another One Bites The Dust“ («Еще один отдал концы») была выпущена в качестве сингла в то же время, когда Queen выступали в Филадельфии. Написанная Джоном Диконом песня стала грандиозным хитом, удерживая первое место в США в течение пяти недель и распроданная там тиражом более 3 млн копий. Сингл также стал хитом в Аргентине, Мексике и Испании и попал в топ-10 Великобритании.

«Фредди глубоко проникся этой песней, – вспоминает Брайан Мэй. – Фредди пел до потери пульса. Он очень хотел достичь того эффекта, которого ждал Джон: чтобы исполнение было более жестким, больше похожим на „черную“ музыку, чем на музыку белых».

«Песню вытащили из нашего альбома, и некоторые „черные“ радиостанции в США начали ее крутить, чего с нами никогда не случалось», – сказал автор песни, Джон Дикон. Одной из этих радиостанций была WBLS-FM в Нью-Йорке. По словам Брайана Мэя: «Как мне кажется, это всего лишь слухи, но, по-видимому, большинство тех черных диджеев, которые крутили этот трек, думали, что мы черная группа и что Фредди тоже был черным».

С огромным успехом в чартах „Another One Bites The Dust“, а также альбома „The Game“, возглавляющего чарты, Queen снова стали самой популярной группой на планете. В результате, где бы они ни выступали в Северной Америке, их шоу проходили с неизменным аншлагом и тепло приветствовались прессой. Это было время Queen, и Фредди был настроен использовать его по максимуму.

В то время как легендарные вечеринки группы после концертов продолжались, Фредди рыскал по гей-барам и клубам каждого города, в котором он бывал, с помощью гида „Spartacus Guide“, чтобы найти места развлечений геев. Был один такой справочник по всему миру и отдельное издание для США. «Если честно, я думаю, что это были единственные две книги, которые он когда-либо прочитал от корки до корки за все то время, что я его знал», – говорит Питер Фристоун.

В августе, во время короткой передышки в турне и после недавнего разрыва отношений с Тони Бастином, Фредди остановился в Нью-Йорке на пару ночей. Тур проходил хорошо, но ему нужно было какое-то пристанище. Несмотря на свою неверность во время их отношений, он все больше ревновал Тони. Из окружения Фредди просочились слухи, что, когда группа была в США, Тони видели в Англии в интимной компании молодого блондина.

«Хотя Тони был осыпан дорогими подарками, в том числе потрясающей камерой с футляром и разнообразными объективами, – вспоминает Питер Фристоун, – он этого не ценил. Скорее, он воспринимал щедрость Фредди как должное».

Фредди чувствовал, что его использовали, и, находясь по ту сторону океана, задумал месть. В то время он был в Чарльстоне, штат Южная Каролина. Он позвонил Тони и попросил его вылететь в Штаты повидаться. Фредди сказал, что заплатит за рейс, и что его встретит шофер, который доставит его в отель, где, как думал Бастин, его любовник будет его ждать. Но как только Тони прибыл в отель, Фредди сказал ему в лицо, что их отношения окончены и его уже ожидает обратный билет. Он должен был немедленно вернуться в Лондон ближайшим рейсом. Фредди хотел, чтобы Тони немедленно съехал из его квартиры в Стаффорд-Террас. Было еще одно требование: Тони было приказано оставить своего кота, Оскара, поскольку Фредди был от него без ума.

Завершив отношения с Тони, Фредди отбросив всякую осторожность, и с головой окунулся в наполненную удовольствиями жизнь гей-клубов Нью-Йорка. В течение нескольких дней пребывания в городе после разрыва отношений с Тони Бастином Фредди встретил Тора Арнольда. Тор был медбратом скандинавского происхождения, «большим и красивым блондином», по словам Питера Фристоуна. Арнольд жил в Манхэттене и был известной фигурой в гей-клубах Нью-Йорка. Фредди встретил его в одном из знакомых притонов, которые он часто посещал, и они вместе провели ночь в Нью-Йорке. И хотя их отношения были краткими, они остались друзьями. Когда бы Фредди ни бывал в Америке, Тор часто прилетал к нему на встречу для секса, если Фредди просил, и всегда за свой счет.

В отличие от Тони Бастина, Тор не собирался эксплуатировать Фредди, и именно по этой причине их дружба ничем не омрачалась. Тор, так уж вышло, был также другом стюарда Джона Мерфи, которого Фредди уже встречал во время трансатлантического перелета. А во время очередного перерыва в турне, между 1 и 9 сентября, Фредди снова отправился в Нью-Йорк, чтобы посетить гей-клубы и бары города.

В какой-то момент, возможно, во время этого перерыва в туре, он провел ночь с Джоном Мерфи. Мерфи также был другом и любовником Гаэтана Дюга, который сейчас был в Канаде и у которого уже начали проявляться признаки саркомы Капоши. Что касается Дюга, он был уверен, что это были симптомы рака кожи, и, весьма вероятно, что Мерфи ничего не сказал Фредди о Дюга и его болезни, пока они были вместе.

Три недели спустя, в конце сентября, прежде чем отправиться обратно в Великобританию, Queen отыграли три запланированных и уже распроданных шоу в «Мэдисон-сквер-гарден», завершив свой чрезвычайно успешный тур по Северной Америке. У них был короткий перерыв, после которого должен был стартовать европейский этап тура, начинавшийся в Швейцарии. Турне должно было состоять из еще 17 шоу, прежде чем группа смогла бы отдохнуть на рождественских каникулах. Кроме того, им нужно было завершить работу над саундтреком к фильму «Флэш Гордон». Любые сомнения во влиянии такого графика на их творчество были отвергнуты режиссером Гордоном Майком Ходжесом, который был в восторге от их работы: «Я на седьмом небе, – сказал он. – Фильм и музыка Queen так же тесно переплетены, как двойная спираль ДНК».

На следующий день после того, как начался европейский этап тура „The Game“, Queen выпустили сингл „Flash“. Написанный Брайаном сингл попал в топ-10 и сделал Мэя третьим членом группы, который написал хит, попавший в десятку лучших. Между тем европейское турне, в котором группа впервые использовала на сцене синтезатор, продолжалось в Европе. Отзывы о туре, впрочем, как и прежде, не всегда были хвалебными. В обзоре парижского шоу было высказано предположение, что Queen больше заботятся о зарабатывании денег, чем о занятии музыкой: «Выступление Queen прошло где-то на уровне между третьесортной группой Judas Priest и низкопробной версией Quo, представив нам стерильный, черствый хеви-метал без каких-либо привлекательных особенностей этих двух команд. Это раздражает: группа с таким потенциалом посвящает свой талант зарабатыванию легких денег, но это их игра, и они могут играть в нее по своим правилам. Еще один отдал концы? Конечно, но им-то какое дело?»

Восьмого декабря Queen выступали на первом из трех концертов на «Уэмбли Арене» в Лондоне. Именно в этот день их саундтрек к фильму «Флэш Гордон» был выпущен как альбом: он пробрался в десятку лучших в британских чартах альбомов и поднялся до 23-го места в хит-парадах США.

Альбом, хотя и не типичный для репертуара Queen, получил восторженные отзывы. Газета Record Mirror назвала его «альбомом поистине эпических масштабов», а в газете The Guardian говорилось, что если бы «инструментальная музыка не была спрятана за диалогами, то заманчиво было бы предположить, что хипстеры воздали бы им такие же почести, как Джорджио Мородеру и Вангелису».

Фильм вышел на экраны тремя днями ранее, но, несмотря на успех как самого фильма, так и саундтрека, настроение Queen 8 декабря было омрачено печальным событием – убийством Джона Леннона. Фредди восхищался Ленноном, и известие о смерти глубоко его тронуло. Впоследствии он написал для него песню „Life Is Real“, которая будет представлена на их следующем альбоме. «Честно говоря, мне бы не хотелось сравнивать себя с Джоном Ленноном, потому что он был необычайно великим, как я считаю, – сказал Фредди. – Когда я услышал, что Леннон мертв, я был ошеломлен и шокирован. Что теперь делать? Если честно, слов не хватает. Такое может всегда случиться с кем-то другим или с тобой. И вот тогда это случилось с кем-то, и этим кем-то был Джон Леннон. Я просто не мог в это поверить».

Выступив еще с двумя шоу в Лондоне, Queen отправились в Бельгию, а затем завершили тур в Мюнхене 18 декабря. Несмотря на любовь к этому городу, а особенно к его ночной жизни, на следующий день Фредди улетел домой в Великобританию, чтобы провести Рождество в Лондоне с друзьями, проследить за ремонтом своего нового дома в Гарден Лодж и вместе с остальной группой строить планы на 1981 год, которые включали в себя захват мира.