Глава 22
В январе 1979 года, меньше чем через месяц после окончания тура по США, Queen снова были в пути. Отступив от традиции давать одинаковые названия альбому и туру, в этот раз они назвали турне „Live Killers Tour“. Группа планировала записывать все шоу, чтобы позже, в 1979 году, выпустить «живой» альбом. Таким образом Queen собирались сократить количество пиратских альбомов, которые распространялись среди поклонников их музыки.
Еще одна композиция Фредди увидела свет до выхода альбома „Jazz“ – сингл „Don’t Stop Me Now“. Это дерзкая песня в быстром темпе и с многослойными гармониями в фирменном стиле Queen, на фоне которых Фредди провозглашает, что он «хорошо проводит время», «ужасно веселится» и «секс-машина, готовая разрядиться». Спустя тридцать шесть лет после выхода песни доктор Джейкоб Джоли, специалист в области когнитивной нейропсихологии и эмоций, заявил, что, по его мнению, это лучшая песня всех времен для поднятия настроения благодаря ее тональности, позитивному тексту и ритму.
Она была написана в то время, когда Фредди начал предаваться всем возможным развлечениям, которые только мог себе представить. Сам по себе текст песни подобен перечислению своих слабостей, и, несомненно, описывает радости секса, наркотиков и гей-сцены, активной частью которой он теперь являлся. Даже в видеоклипе под кожаной курткой на Фредди видна футболка, украшенная логотипом знаменитого нью-йоркского гей-клуба Mineshaft.
Подтекст песни не прошел мимо внимания остальных членов Queen. «Я подумал, что это довольно весело, но да, у меня было ощущение некой опасности. Мы тогда беспокоились о Фредди, но, думаю, это было запоздалое чувство», – вспоминает Брайан Мэй. Мэю так не понравилось содержание этой песни, что он почти не принимал участия в записи трека как гитарист, кроме своего фирменного соло. Он считал, что песня прославляет гедонистический и рискованный образ жизни, который Фредди тогда вел. Можно только предположить, были ли опасения Мэя насчет образа жизни Фредди вызваны его все возрастающей потребностью в наркотиках. Оглядываясь на прошлое, можно сказать, что беспокоиться ему следовало не о них.
Выпущенная 10 февраля – когда группа, по иронии судьбы, играла в Мюнхене, где Фредди упивался гомосексуальной жизнью, – „Don’t Stop Me Now“ попала в десятку хитов Великобритании, что впервые случилось с Queen с 1977 года. И вновь это была композиция Меркьюри, и группа все больше становилась зависимой от его таланта в написании хитов. Тем не менее оказалось, что даже Фредди не мог больше прорваться в американские чарты, и „Don’t Stop Me Now“ достигла лишь 86-го места в списке Billboard Hot 100. Четыре сингла Queen, предшествовавшие „Don’t Stop Me Now“, достигли 49, 52, 74 и 24-го места в чартах США, при том что авторами этих песен были Фредди и Брайан Мэй. Казалось, кто бы ни писал песни, Америка разлюбила Queen. Это предположение лишь подтвердилось, когда следующий и последний сингл из альбома „Jazz“, еще одна работа Меркьюри под названием „Jealousy“, не смог вообще попасть в чарты по ту сторону Атлантики.
К счастью, в Японии таких проблем не было. Здесь Queen оставались такими же популярными, как и прежде. И именно в Японию они отправились в апреле, чтобы провести следующий этап своего тура „Live Killers“. Этот короткий тур позволил Фредди больше времени уделить своей страсти – коллекционированию предметов японского искусства. Все, что он приобрел, было отправлено в Лондон, при этом стоимость доставки едва ли не превышала стоимость покупок. «Я много коллекционирую, – сказал Фредди, – и весь мой дом наполнен прекрасным японским искусством и антиквариатом. По той же причине я хочу завести много рыб и много кошек. Полагаю, это такие мои скромные планы на будущее».
Еще до отъезда в Японию Queen начали работу над альбомом „Live Killers“, обрабатывая и редактируя свои европейские записи. Они должны были стать двойным живым альбомом, который показал бы их мощь и техническую виртуозность на сцене. Записи всех шоу были отправлены в Mountain Studios в Монтре, и группа полетела за ними, чтобы проследить за микшированием альбома. В прошлом году они провели много времени в Mountain Studios, записывая альбом „Jazz“, и все больше проникались любовью к атмосфере студии. Столкнувшись с необходимостью выплаты огромных налогов в Великобритании, начисленных им на основании предыдущих доходов, консультанты посоветовали Queen обдумать возможность покупки Mountain Studios вместо разбирательств с налоговой службой. Находясь под впечатлением от студии за время записи альбома „Jazz“, они сделали предложение владельцам студии, которые были недовольны текущей финансовой ситуацией. Так, к октябрю 1979 года после завершения переговоров Queen стали владельцем собственной студии звукозаписи в Швейцарии.
Альбом „Live Killers“ был выпущен 22 июня и занял 3-е место в британских чартах альбомов, а это означало, что все первые восемь альбомов Queen, за исключением одного, вошли в топ-10. Однако в США, как бы подчеркивая нарастающую непопулярность группы, „Live Killers“ добрался лишь до 16-го места и стал первым альбомом Queen со времен „Sheer Heart Attack“ в 1975 году, который не смог войти в десятку лучших в США. Этому, возможно, также способствовали и критические отзывы в прессе: «Если „Live Killers“ вообще на что-то годится, то лишь для того, чтобы показать: без их великолепного студийного звука и переливающегося вокала Меркьюри, Queen – это просто суррогат Led Zeppelin, сочетающий дешевую пародию на классику с бредовым хеви-металом», – написал Дэвид Фрике в Rolling Stone.
Несмотря на покупку собственной студии, следующий альбом Queen был записан в Мюнхене. Здесь, в студии Musicland Studios, основанной Джорджио Мородером, они будут работать с новым продюсером, Райнхольдом Макком (известным как просто «Мак»). Мак прибыл как раз вовремя для группы, которая наконец-то определилась со своими желаниями.
«Я работал тогда в Лос-Анджелесе с Гэри Муром, – вспоминает Мак. – Как-то мы обедали с Джорджио Мородером, и в разговоре он упомянул о слухах, будто я собираюсь работать с Queen в Мюнхене. Я был удивлен. Связавшись со студией в Мюнхене, я оказался перед дилеммой. Никто ничего не слышал о записи Queen. Поэтому я решил, что поеду в Мюнхен. В худшем случае потерял бы билет и неделю времени. Как говорится, кто не рискует… К счастью, все прошло довольно хорошо. Они были упертые, как пенсионеры. Их принципом было: „А мы привыкли это делать так“. А моим преимуществом было то, что я умел принимать решения быстрее по сравнению с группой. Я успевал все проверить и попробовать, пока остальные взвешивали детали».
Студии Musicland Studios размещались в подвале 23-этажного небоскреба в Арабеллапарке, на востоке Мюнхена. Многие британские группы, записывающиеся в городе, привлекала близость студии к аэропорту, наличие хорошего пива по всему городу и гостиницы, расположенные прямо над студиями. Но для Фредди студия обладала особой привлекательностью: она открывала ему доступ к изобилию запретных плодов, которых он так жаждал в тот период своей жизни. И он найдет эти удовольствия неподалеку, в местном Бермудском треугольнике – районе Мюнхена, известном своей гей-культурой. Здесь, между Зендлингскими воротами, Гертнерплац и Фраунхофер-штрассе он мог посещать бары и клубы для геев, не опасаясь всевидящего ока британских журналистов, следующих за каждым его шагом.
После очередной сессии звукозаписи Фредди покидал студию и погружался в мир гей-клубов – таких, как Old Mrs. Henderson’s, Frisco и Deutsche Eiche. В статье журнала Rolling Stone довольно очевидно указывалось на приоритеты Меркьюри того времени: «В конце 1970-х и на протяжении большей части 1980-х годов Queen считали Мюнхен своим домом в изгнании, о чем они потом пожалели. Город славился активной и разнообразной сексуальной культурой, и это место, казалось, было и раем, и адом для Меркьюри. [Брайан] Мэй скажет позже, что их вокалист [Фредди] временами не мог усидеть в студии: – „Он хотел побыстрее закончить и уйти“, – предпочитая проводить вечера на дискотеках и в клубах Мюнхена».
«Там очень безопасно, – говорил Фредди о Мюнхене. – И очень красиво… Мюнхен похож на деревню. Я пробыл там так долго, что через некоторое время люди перестали меня замечать. Они вообще не приставали ко мне. У меня там много друзей, они знают, кто я, но относятся ко мне просто как к человеку и принимают меня таким. Это очень хороший отдых. Я не хочу все время закрываться и прятаться, не хочу. Я бы свихнулся. Я бы сошел с ума… или еще хуже».
Первую песню для нового альбома Фредди написал, запершись в мюнхенском отеле «Хилтон». Он только что прибыл в город с большим опозданием из-за отложенного рейса из Хитроу и принимал ванну, перед тем как отправиться в студию звукозаписи. Питер Хинс, в то время глава дорожной команды Queen, тоже был в отеле, и услышал, как Фредди во весь голос орал мелодию из своей ванны. Вскоре Фредди вызвал в ванную Хинса и потребовал, чтобы тот срочно принес ему гитару.
Побренчав несколько минут на гитаре, Меркьюри приказал Хинсу как можно быстрее доставить его в студию. Роджер Тейлор и Джон Дикон уже были в Musicland Studios вместе с Маком, когда Фредди ворвался, провозглашая: «Мои дорогие, я только что написал это в ванной!» – и начал наигрывать им основную мелодию, которая ляжет в основу песни „Crazy Little Thing Called Love“.
«Песня „Crazy Little Thing Called Love“ заняла у меня пять или десять минут, – вспоминал Фредди. – Я сочинил ее с гитарой в руках, и, хотя играть я особо не умею, но тут этого хватило – я был ограничен несколькими аккордами. Это хорошо дисциплинировало – я был вынужден сочинять внутри узких рамок. Я не мог брать слишком много аккордов, и именно поэтому я написал хорошую песню, как мне кажется».
Фредди, Роджер и Джон записали свою часть за полчаса, наслаждаясь спонтанностью, довериться которой их уговорил Мак. Теперь у них оставалась одна проблема: как на это отреагирует Брайан, когда появится в студии. Фредди на прощание бросил Маку: «Брайану это точно не понравится».
Действительно, когда Мэй прибыл в Musicland, все произошло именно так, как и предсказывал Фредди. «Мак предложил Брайану отложить в сторону свою проверенную самодельную гитару и записать соло для песни на одной из гитар Роджера фирмы Telecaster. «Меня силком заставили играть на ней. Это была идея Мака, – вспоминает Брайан. – Я сказал: „Я не хочу играть на «Телекастере». Это совсем не мой стиль“. Но „Crazy Little Thing Called Love“ была частью той эпохи и, казалось, просто требовала особого звучания. Поэтому я сказал: „Хорошо, Мак, если ты так хочешь, я сыграю“. Он пропустил звук через усилитель Mesa-Boogie, с которым я вообще не имел дел; он мне совершенно не подходит. Но я попробовал, и все получилось нормально».
Оценив песню, EMI решили поторопиться и выпустить ее в качестве сингла в октябре 1979 года. Его ожидал сумасшедший успех во всем мире – впервые сингл Queen стал номером 1 в США, возглавляя Billboard Chart четыре недели подряд, и был распродан тиражом более 1 миллиона копий. Он также возглавил чарты в Канаде, Мексике, Нидерландах и Австралии и занял 2-е место в Великобритании. На видео, которое сопровождало песню, вся группа была одета в черную кожу, сам Фредди оседлывал мотоцикл на фоне хлопающих в ладоши рук, виднеющихся из-под подиума. Это был радикально новый облик группы, и он пришелся Фредди по вкусу. Песня стала гвоздем предстоящего тура Crazy Tour, который должен был стартовать в Дублине в ноябре.
Однако первое публичное исполнение „Crazy Little Thing Called Love“ состоялось не в ходе этого тура. Это произошло раньше, в октябре, за две недели до выхода сингла и не в самом подходящем месте – в Лондонском колизее на Сент-Мартинс-лейн. В воскресенье, 7 октября 1979 года, на его сцене собрались танцоры Королевского балета и присоединившийся к ним Фредди Меркьюри, которого пригласили выступить с ними на благотворительном концерте. «Я был знаком с балетом только по телевизору, но мне всегда нравилось то, что я видел, – сказал Фредди. – Потом я познакомился в EMI и сдружился с сэром Джозефом Локвудом, который также был председателем Совета попечителей Королевского балета. Я начал встречаться с людьми, которые были связаны с балетом, и все больше ими очаровывался».
Одним из тех, с кем Фредди тогда познакомился, был уроженец Канады Уэйн Иглинг, ведущий танцор Королевского балета. Первоначально он пригласил Кейт Буш принять участие в благотворительном выступлении, но ее менеджер отверг эту идею, и сэр Джозеф Локвуд предложил Фредди Меркьюри выступить вместо нее. «Я подумал, что они с ума сошли», – сказал Фредди. И Королевский балет, должно быть, то же самое подумал о нем, когда Фредди появился на их репетиции, как вспоминает Уэйн Иглинг: «Фредди приехал уже в колготках и балетных тапочках, и когда мы увидели его, то чуть не попадали в обморок. Я полагаю, что часть труппы подумала: „О боже! Это еще кто такой?“ Фредди и правда умел эффектно появляться».
На репетициях в Баронс-Корт Фредди с огромной энергией и энтузиазмом окунулся в свою новую роль в качестве балетного танцора, как вспоминает еще один ведущий танцор, Дерек Дин: «Он пробовал абсолютно все. Нам постоянно приходилось его сдерживать, чтобы он не повредил себе что-нибудь». Фредди должен был исполнить два номера на сцене: „Bohemian Rhapsody“, одетый в блестки, и еще не выпущенную „Crazy Little Thing Called Love“, одетый в кожу. Лондонский симфонический оркестр обеспечивал музыкальное сопровождение. Это был первый раз, когда песни Queen исполнялись в классической аранжировке.
«Это было очень трудно, – сказал Фредди. – Я им сказал: „Я просто не могу этого сделать“. Полагаю, они видели меня на сцене, и автоматически решили, что я отличный танцор».
«Мы все время смеялись, – вспоминает Дерек Дин. – Я сразу понял, что ему нравится думать о себе как о хорошем танцоре, но на самом деле он им не был. Зато он с избытком компенсировал это своим неиссякаемым энтузиазмом».
«Они заставили меня репетировать всевозможные па, – говорил Фредди. – И вот я стоял у перил и делал растяжку. Я пытался сделать за считанные дни то, на что они потратили годы, и, позвольте мне вам сказать, что это было самоубийство. Через два дня я был в агонии. У меня болело в таких местах, о существовании которых я даже не подозревал. Затем, когда наступил вечер выступления, я был просто поражен закулисными порядками. Когда настал мой выход, я должен был пробираться между Мерли Парк, Энтони Доуэллом и всеми этими людьми, повторяя: „Простите, мой выход“. Это было возмутительно».
Фредди, несмотря на нервы, был в своей стихии, когда его поднимали, переворачивали и подбрасывали множество мужчин-танцоров с обнаженной грудью в ходе выступления, которое завершилось его пением вниз головой перед более чем двухтысячной аудиторией. Все были в восторге. «В основном любители балета – публика довольно консервативная, – говорит Дерек Дин, – и они ну никак не ожидали увидеть на сцене рок-звезду. Но Фредди им понравился». «Хотел бы я видеть Мика Джаггера или Рода Стюарта, выделывающих нечто подобное», – скажет позже Фредди об этой авантюре с Королевским балетом.
Помимо возможности исполнить свою мечту, выступление с Королевским балетом также привело Фредди к встрече с одним человеком, который станет ему другом и неизменным компаньоном до конца жизни. Питер Фристоун работал в костюмерном цехе Королевского балета с 1977 года, а до этого какое-то время был менеджером по снабжению в Selfridges. Хотя он родился в Суррее, Фристоун, как и Фредди, он учился в школе-интернате среди чайных плантаций на холмах Нилгири в Индии, в то время как его родители управляли гостиницей в Калькутте. Возможно, именно это сходство с детством Фредди, эти индийские школы-интернаты и длительное пребывание вдали от родителей и братьев с сестрами, легло в основу их крепкой дружбы. Она началась с того, что Фредди в сопровождении Пола Прентера побывал в костюмерном цехе Королевского балета, чтобы осмотреть костюмы для своего выступления.
После успешного дебюта Фредди на сцене 7 октября для всех участников шоу была организована вечеринка в ночном клубе Legends в Лондоне, на которую, как работник балетной труппы, был приглашен и Питер Фристоун. Именно во время этой вечеринки они с Фредди впервые заговорили, хотя Питер описывает его как разговор длительностью не более пяти слов. Фристоун провел гораздо больше времени с Полом Прентером – пройдохой из Белфаста, который сумел просочиться в ближний круг Фредди и стать персональным менеджером Фредди и Queen на тот период. Питер, должно быть, произвел большое впечатление на Фредди или Пола, или их обоих, потому что через две недели ему предложили работу костюмера в предстоящем „Crazy Tour“ по Великобритании и Ирландии – работу, на которую он быстро согласился, не имея ни малейшей идеи, кто такие Queen и что у них за музыкальный репертуар.
„Crazy Tour“ начался в Дублине 22 ноября 1979 года. Пресса отозвалась смешанными рецензиями, а о Фредди писали, что он похож на «смесь комиков Макса Уолла и Дэнни Кэя», когда он утиной походкой перемещался туда и обратно по сцене. Экстравагантность и масштабность шоу в целом также подверглись критике: «Что касается профессионализма и музыкальности, – они одни из лучших. Но технологии, которые всегда окружали группу, теперь грозят их потопить».
В рамках тура Queen сыграли два концерта в Брайтон-Центре на южном побережье Англии. Оба шоу прошли с аншлагом, однако Фредди наслаждался этими концертами по другой причине. Именно в эти дни в ночном гей-клубе Брайтона он встретил 28-летнего курьера-мотоциклиста Тони Бастина.
«Тони был ростом с метр восемьдесят, со светлыми волосами, – вспоминает Питер Фристоун. – Внешне он не выделялся, но у него была очень обаятельная улыбка. Теперь, оглядываясь назад, я должен сказать, что Фредди вообще был не в его вкусе. Тем не менее он стал первым человеком, с кем у Фредди были продолжительные отношения за все то время, что я на него работал».
Фредди провел Тони в свой номер в The Grand Hotel в Брайтоне, где, после небольшой вечеринки с участием Пола Прентера и Питера Фристоуна, провел с ним ночь. На этот раз, в отличие от бесчисленных приключений на одну ночь, которые стали привычной частью его жизни, между ними появилось притяжение. Что-то было по-другому, и, когда Фредди покинул Брайтон, они обменялись телефонными номерами и решили поддерживать связь. Это стало началом двухлетних отношений между Фредди Меркьюри и Тони Бастином, и все это время Фредди продолжал распутничать за спиной своего партнера.
Подходило к концу золотое для Фредди и Queen десятилетие. К началу 1980-х годов все четверо были мультимиллионерами, директорами компаний и профессиональными музыкантами и сами распоряжались своей судьбой. Что касается Фредди, то он, возможно, нашел что-то новое в лице Тони Бастина, но его образ жизни по-прежнему состоял из потакания своим слабостям, гедонизма, разгульного мира секса, наркотиков и рок-н-ролла. Все это продолжало вызывать беспокойство товарищей по группе, а Брайан Мэй прямо заявил о своей неприязни к песни „Don’t Stop Me Now“ и потенциальным рискам, которым подвергал себя Фредди.
Одним из таких рисков, хотя об этом тогда еще никто не знал, был смертельный вирус, который начал распространяться по США. ВИЧ-инфекция и СПИД еще не были на слуху, и их значимость еще не была всем понятна. Но совсем скоро о них начнут в страхе перешептываться в гей-сообществах по обе стороны океана, и они станут неразрывно связаны с историей Queen и Фредди Меркьюри.