PUNK'S NOT DEAD
То же самое старое мое поколение
Никогда поп-культура так быстро не дискредитировалась, как это было с панк-роком. Как только панк-рок появился, его основные игроки, казалось, старались от него откреститься. Для многих исследователей движения настало время либо двигаться дальше, либо снова обратиться к той музыке, которая им нравилась раньше, до панка. Для других это был шанс на воплощение своих прог-роковых фантазий или шанс покривляться в качестве «новых романтиков» — другой день, другая мода! Для некоторых это стало возможностью создать поистине оригинальную музыку, заронив семена будущего постпанка.
Постпанк стал мощным ярлыком для направления, где царили определенные группы, вроде Gang Of Four, которым приписывают ключевые роли и чьи достоинства явно преувеличены. В 1978 году существовало множество других групп, которые меняли музыкальные формы. Новые направления создавались из осколков панка, от ранних готов до сайкобилли, от возрождения модов до новой волны британского хеви-метал.
Появилось так же новое поколение молодежи, чьей первой музыкой был панк, и если первая волна групп желала отойти от трехаккордного панк-рока, то эти ребята не собирались этого делать! Пока медиа кричали «Панк Мертв!», новое поколение начало строить свои планы. Примерно с этого места панк начал становиться андеграундом, при этом одновременно становясь все более популярным, как это ни странно, поскольку огромное количество молодых ребят прониклись его бунтарским духом. А в то же самое время более старые группы пытались нащупать что-то еще…
Кэптен Сенсибл:
В 1978/79 годах панк стал более гомогенизированным. Все оригинальные группы были очень разнообразными.
Ти Ви Смит:
Панк начал становиться консервативным. Что-то, бывшее в начале очень свободным, становится все более закрытым. Ты вроде как понимаешь, что это более не твой маленький секрет. Медиа налетают на панк-рок и создают собственное о нем представление, которое скармливается людям, не стоявшим у истоков движения в самом его начале. Люди получали представление о панке от тех, кто на самом деле сам о нем понятия не имел. Я об этом сказал в «Safety in Numbers».
Я надеялся, что это движение будет творческим, где люди будут иметь возможность для самовыражения, а группы не будут связаны ничем, кроме своего творчества. Мне не хотелось наблюдать группы, исполняющие то, что им говорила рекорд-компания. У нас такая ситуация была годами. Нас радовали такие люди, как Игги, Dolls и Боуи, которые всегда сохраняли свою индивидуальность, несмотря на происходившее вокруг них, и так же я думал о панке. Великие группы вроде Clash или Buzzcocks были очень оригинальными и выражали себя по-своему, а не следуя за кем-то. Целая обойма групп игнорировала поп вообще и рекорд-компании в частности. Существовала отличная музыка с отличными текстами.
Полгода спустя появилось множество групп, музыканты которых носили кожаные куртки и притворялись группой Ramones, играя агрессивно и быстро. Для меня это не является творчеством — это обычное копирование, по-моему.
Мик Хакнелл (Simply Red и соло: вокал):
Мой друг ходил на ранние концерты Sex Pistols. Он приходил и возбужденно рассказывал о том, как это было круто. Возбуждение, энергия — это было мое поколение. Для меня это было идеальным временем. Около года все было просто невероятно, однако я быстро во всем этом разочаровался. С самого начала и до весны 1978 года это были кожаные куртки и волосы, стоявшие как иглы у дикобраза. Все это было слишком роковым. Но в первую очередь меня во всем этом привлекала оригинальность, а когда все это закончилось, я вроде как отошел в сторону. Люди постоянно говорят обо мне, мол, вот он был панком и резко переметнулся в соул, но это не так. Это был постепенный процесс. Я был соулбоем и до панка. Когда в Уигане северный соул достиг своего пика, я был, пожалуй, слишком маленьким. Я ходил на соул-вечеринки в своем районе в Манчестере.
Джон Лайдон:
Если вспомнить, то Stooges называли панками. Игги Поп — это не панк-рок. Stooges тоже. Ramones не были панк-рокерами. Сам термин является лучшим образчиком абсурда. Боб Марли записывает «Punky Reggae Party» — полная чушь. Они все пытались вскочить на поезд, отчаянно стараясь прилепиться к этому идиотскому слову. Это просто бессмысленно! Как только ты согласился прилепить на себя такой ярлычок, ты уже раб системы. Ты заменяешь то, против чего ты так бунтовал. Ты становишься просто другой структурой с той же идиотской ментальностью. Я хочу быть личностью, и мне жаль, что такая категория как панк к индивидуальности не имеет никакого отношения. Я не нуждаюсь в компании мудаков. Я счастлив сам по себе. Я тону или плыву благодаря своим достоинствам, и мне не нужно оправдание сотни придурков.
Индивидуальность? Она в магазинах не продается. Это то, на чем ты воспитываешься. Это в твоей культуре. Может это и генетическое, но определенно она важна. Еще ощущение ценностей, честная игра. Не лгите, не обманывайте и не кидайте друг друга — у нас для этого есть целая политическая система.
Я мог с тем же успехом родиться в Тимбукту, а не в Ирландии. Дело не в географии. Дело в ментальности. Ирландцы могут над собой посмеяться, как это раньше умели делать англичане.
Колин Ньюмен:
Самым важным в 1978 году было его полное отличие от 1976 года. Например, что делал Джон Лайдон в 1978 году? Он не хотел ассоциироваться с каким-то конкретным стилем музыки или каким-то моментом в истории. Если подумать, то почему я должен был быть привязан к какому-то одному стилю музыки? Это бы не имело смысла. Когда вы покупаете мыло, вы же не требуете, чтобы оно было с запахом сосисок! В музыке, если все пластинки звучат одинаково, они надоедают.
Баджи:
Изначальный удар ушел мимо цели. Чтобы там ни произошло, оно исчезло. Это было странное время. До того, как я познакомился с Banshees, существовала тусовка, где ты должен был знать людей: был лагерь Clash, лагерь Pistols, наверное, был и лагерь Damned. Было много других лондонских групп. Vortex все еще функционировал. По-прежнему ощущалось настроение каких-то перемен, только когда ты туда попадал, речь шла о выживании, что очень отличало Лондон от Ливерпуля. В Ливерпуле, в центре, ты знал всех.
Эрик Дебрис:
В некотором роде панк провалился. Мы распахнули двери, но мы забыли их закрыть за собой после этого! Вся эта новая волна пришла сразу же после нас и поглотила все — мысль о том, что любой может играть в группе, была, конечно, хороша, только групп появилось уж слишком много.
На французское общество панк почти не повлиял. Появилось несколько инди-лейблов, возникло немало групп, но здесь все гораздо сложнее делать. Группе очень непросто гастролировать — у нас очень мало клубов, в которых можно играть. Во Франции люди по-прежнему говорят о панке, только они не понимают, о чем говорят. По Англии гастролировать было гораздо проще. Мы были с Rough Trade Records, но закончились деньги, и нам пришлось свернуть тур. Это был большой облом.
