Честно говоря, я был удивлен тем, что кому-то понравился этот альбом! Не то, чтобы мне не нравилось то, что я делал — просто я был не уверен, что он может кому-то понравиться. Та реакция, которую мы получили в Хай Уайкомб, в Nag's Head, вряд ли являлась показателем того, что мы сможем построить на этом карьеру! И еще поначалу на обложке пластинки не было моей фотографии. Я думал: «Если это единственный альбом, который я когда-либо запишу, то можно было бы и фотографию мою на его обложку поставить!» Моя фотография была на другой стороне обложки, вся покрытая какой-то мерзостью так, что не видно было моего лица. Я подумал: «На хрен все это!» — и поехал на Паддингтон Стейшн, где делали фото на паспорт, потом отдал их парню, который занимался оформлением обложки, и попросил его прилепить ее на монитор. Я не мог показать этот альбом моей тете Сэди и сказать: «Я тоже есть здесь.» Она бы сказала (имитирует шотландский акцент): «О, Рэй, твоего лица почти не видно!»

Февраль 1977 года: Damned едут в тур с T.Rex. Марк Болан был не только одной из ключевых фигур, повлиявших на панк-рок, но еще и одной из звезд, защищавших новое движение. Он говорил о новых группах в интервью и пригласил несколько групп на свое телешоу Marc TV, снимавшееся в 1977 году. Добавьте к этому приглашение Damned выступать у него на разогреве в туре в поддержку его последнего альбома Dandy in the Underworld — рискованный шаг, учитывая фурор, вызванный панк-роком. К сожалению, камбэк Болана был трагически прерван из-за его гибели в автокатастрофе, случившейся в том же году. Было бы интересно посмотреть, куда бы его занесло в следующий раз. Болан был одним из величайших гениев в британской музыке, погибших на пике своей популярности.

Мне понравилась мысль насчет тура с Боланом. Во-первых, мы пытались пробиться на большой рынок, играя с сильными ребятами. Да и Марк мне понравился. Мы с Кэптеном читали рецензии на его синглы, которые писала журналистка Кэролайн Кун. Он был очень славным, милым парнем: «Я — крестный отец панка», — говаривал он (Смеется.) и где-то был прав. Было здорово с ним гастролировать. Он позволил нам ехать с ним в его автобусе.

Я был поклонником T.Rex, когда работал в Фэйрфилд Холлс. Когда T.Rex играли, их поклонницы устраивали дикий визг. Публика на 95 % состояла из девочек. «Чорт, — подумал я. — Я всего лишь уборщик туалетов. А вот такая работенка была бы по мне!» (Смеется.)

Марк Болан по-прежнему собирал залы, когда мы играли у него на разогреве. К тому времени он уже женился, а остальные музыканты его группы собирались сделать то же самое, так что ваши старые друзья Damned постарались как следует отличиться на любовном фронте! (Смеется.) Единственной проблемой за все время тура было то, что мы приводили девочек в автобус, пользуясь добротой Марка, и целовались с ними на задних сидениях. Однажды он нам сказал: «То, что вы приводите сюда девочек, это хорошо, но вам неплохо бы знать, когда остановиться. Не подумайте, что я вас не уважаю, но они вами пользуются, чтобы заполучить меня». «Эй, ты что хочешь этим сказать?» — спрашивал я его, но вообще-то он был где-то прав. Он сказал нам, чтобы мы больше их в автобус не приводили.

Тур был фантастическим. Еще недавно я держал в руках швабру для чистки туалетов, а уже на следующий день у меня в руках гитара и я еду в тур с Марком Боланом, и твоя жизнь налаживается, скажем так.

Карьера Марка подходила к концу, но по-прежнему сотни девочек оставляли записки на лобовом стекле его машины. Получилось так, что многие его поклонники торчали от нашей музыки. Кое-кто из группы имел приятную внешность, и это помогало. Я всегда считал, что решение Марка пустить нас в свой автобус было очень храброй затеей. В то время я был бездомным, и было здорово, что я мог останавливаться в гостиницах — не нужно было убирать комнату.

У T.Rex был период застоя, когда Марку все потакали. Он прошел через творческий спад. Но потом он снова воспрял, вернув себе хорошую форму. Одевался в спортивный костюм и занимался джоггингом. Мы завтракали яичницей с чипсами в Уотфорд Гэп и смотрели на нарезающего круги Марка Болана. Он пробегал мимо нашего окна каждые полторы минуты — «А, вот и он… А вот его уже нет!» Он отлично играл на гитаре и исполнял все эти навороченные электрические версии песен «Debra» и «Get It On». Группа была жесткой, он был в отличной форме, и тут эта авария.

В Америке было весело. В Нью-Йорке было круто — там была тусовка, из которой вышли Ramones. Все ходили на концерты. На разогреве у нас играли Dead Boys — на том концерте я познакомился со Стивом Бейторсом. Поездка в Нью-Йорк прошла замечательно. Мы отыграли один концерт в восемь, и еще один в двенадцать ночи — мы просто ошалели, когда увидели, что за первыми столиками народ спокойно ел пиццу, поэтому на следующий концерт мы принесли пиццу с собой на сцену. Мы отыграли пару аккордов, потом похватали пиццу и стали швырять ее в зал. Они повскакивали и начали ее жрать. Некоторые ушли, а те, кто остался, хорошо провели время.

На первых концертах, отыгранных в Нью-Йорке, люди нас по другому воспринимали до определенного момента. Играть не в своем городе труднее. Мы выложились по полной — было много воплей, как со сцены, так и из аудитории. Многие из американской панк-тусовки сидели на наркотиках. У нас было не так — ну, может немного амфетаминов, но ничего такого тяжелого. Иногда люди давали тебе пакетик с порошком, который оказывался совсем не детской присыпкой — это, собственно, и произошло во время фестиваля в Мон-де-Марсан тем августом. Это была «ангельская пыль», ваша честь… (Смеется.)

С Damned старая пословица «первопроходцы получают стрелы, а поселенцы золото» становится истиной. Мы приехали в Америку думая, что Нью-Йорк — это место, где постоянно что-то происходит. Мы приехали туда, не понимая, что арт-тусовка там развита в той же степени, что и музыкальная тусовка. Там было полно мужиков в спандексе. Когда мы выступали в CBGB, народ сидел за столиками и ужинал, наблюдая за выступлениями групп.

За исключением группы Патти Смит, со всеми остальными командами у меня сложились хорошие отношения. В те времена после каждого выступления группы аудиторию просили выйти, а потом запускали снова. Странно, конечно, но так вот они в Америке это делали. После концерта мы отдыхали и пили пиво — нам давали пару ящиков, и никто не мог нас заставить уйти, пока пиво не допивалось до конца. (Смеется.) После концерта в гримерку заходит Патти Смит и говорит: «Пошли на хрен отсюда, гнусные мудаки», — или что-то типа того, и я посылаю ее подальше, после чего остальной народ из ее группы начинает с нами цапаться и атмосфера накаляется. Ну и хрен с ней! (Смеется.)

Нас в Америке не знали вообще. У них, в Нью-Йорке, наш сингл «New Rose» был в джукбоксе кафе Max's Kansas City — там было круто. Когда мы приехали в Лос-Анджелес, где должны были сыграть в одной связке с группой Television в клубе Whiskey, нам отказали в выступлении, и пришлось искать место, где мы могли бы еще выступить. Когда мы впервые попали в Лос-Анджелес, было такое ощущение, словно мы попали в кино, что с позиции киномана было круто, только там никакой тусовки не было. На концерты ходили в основном англичане — некоторые были друзьями Джейка — и по радио гоняли всякую ерунду. В то время по радио постоянно крутили хрень вроде Eagles или Supertramp. Как будто в последние полгода в Англии ничего и не происходило. Потом мы поехали в Сан-Франциско, и вот там было здорово — люди там хорошо понимали музыку. В Mabuhay Gardens было очень круто — там народ явно торчал на панк-роке и рок-н-ролле.

На мой взгляд наш альбом неправильно распространялся в Америке вплоть до недавнего времени. Что касается Stiff, то нам нравились работающие там люди и те, у кого был с этим лейблом контракт, например Лемми и Ларри из Pink Fairies. Что-то вроде клуба по интересам. Я терпеть не мог деловую сторону, но вообще Stiff был классным лейблом, хотя денег практически не было, и нам приходилось ездить на дерьмовых минивэнах и спать в дерьмовых гостинцах, и мы видели, что пластинка была так себе и с дистрибуцией были проблемы. Однако мысль о том, чтобы уйти со Stiff на большой лейбл и иметь дела с «костюмами», которые указывали нам, что делать, даже в головы не приходила. Другие люди постоянно тусовались с теми, кто хотел заключить с нами контракт.

Мы выступили в Раундхаус вместе с Motörhead и Adverts. Концерт в Roundhouse для меня много значил. На этой сцене я видел выступления всех своих героев, Pink Fairies и других. То, что случилось с Раундхаус — трагедия. Помню, как там постоянно танцевал этот хиппи, Иисус, словно лунатик. Когда играли мы, я не мог поверить своим глазам, увидев его — какой эксцентрик!

Damned всегда были настоящими… Мы все были настоящими, от психотичного Кэптена до Дэйва, всегда выглядевшего таким — в любое время, днем или ночью, он всегда выглядел как Дэйв Вэниан. Это было его стилем жизни.

Adverts были супер. У них были отличные песни. Тур был просто классным. Пожалуй, это был последний раз, когда Damned были нормальной командой. После этого все как-то развалилось.

Тур был очень долгим. Он зигзагом прошел через всю Англию, и на концерты приходили подраться те, кого мы обозначили как читателей газеты Sun. В Линкольне было хуже всего, там нам пришлось забаррикадировать двери. Было слышно, как они пытались выломать их. Они порезали покрышки нашего автобуса — это было все, что они могли сделать. Их раздражала сама мысль о том, что панк-рок добрался до их города. Все это было странно. В те годы было много насилия Тима избили теды в Хаммерсмите, когда он возвращался домой. Ни с того ни с сего на него вдруг набросился какой-то парень всего лишь за то, что он панк. Очень молодой парень. Я с ним столкнулась на следующий день — он подошел ко мне и сказал: «Эй, это я навешал твоему дружку». Я спросила: «Зачем ты это сделал? Это же тупо». Он ответил: «Я попрошу своих друзей вас не трогать…» Еще он сказал, что какие-то панки избили его друга. Мне постоянно приходилось лезть в драку. Я была круче, чем мои друзья мужчины. То же самое было и в Бэдфорде. Только там были скинхеды и хиппи — мне приходилось их разнимать. В то время, как панк набирал силы, мы постоянно были на гастролях, о чем я жалею. Мы все пропустили. Я читала обзоры концертов, и мы не могли никуда пойти из-за плотного гастрольного графика. Я молилась, чтобы ничего важного не случилось за время наших отъездов. (Смеется.) Мне нравилось играть, но я никогда не была человеком, которому нравится выступать на сцене.

Вся эта тема с Боланом была очень классной: большая часть его аудитории проперлась от Damned, и немалая часть нашей аудитории всегда будет любить Болана. Этот тур удался по какой-то странной причине. Однако в случае с Adverts получился настоящий панк-тур — мы многому научились за это время.

Мы с Adverts хорошо повеселились. Они были очень классные. Жаль, что Хауэрд умер, он был очень, очень хорошим парнем. Это был славный тур.

В марте 1977 года, где-то через три месяца после нашей первой репетиции, может чуть больше, мы оказались в студии. Вот так вот — смиритесь с этим! Мы могли играть достаточно хорошо, чтобы донести наши песни и придать им жесткости. Мы не теряли времени. Просто пришли в Pathway и записали там песни.

К тому времени в Британии образовалась очень интересная сцена. Было немного стремно — люди узнавали о панке через медиа. Первое выступление с Damned состоялось в Рэтфорде в переполненном клубе.

Damned выступили потрясающе. Обе группы пытались перещеголять друг друга и аудитория просто с ума сходила. Все клубы были набиты под завязку каждый вечер, и публика бушевала. Возможно, наша техника игры и уступала ELP, но наши концерты были более чем угарными.

Не стоит забывать о том, насколько бедными мы все были в то время. Мы часто ходили на концерты Stranglers — каждую неделю они играли в клубе Нэшвилл. Они были супер. Мне так хотелось, чтобы мой бас звучал так же, как бас-гитара Джей Джея Бернеля. Он был лучшим. Тогда мы жили в районе Хаммерсмит. Когда мы приходили на концерт, то могли позволить себе только одно пиво — вот так все было. Даже после того, как наша пластинка стала хитом, мы по-прежнему оставались бедными. У меня были только одни джинсы, которые приходилось каждую неделю сдавать в стирку.

Вскоре после выхода «One Chord Wanders» на Stiff нами стал заниматься Майкл Демпси. Он был книжным издателем, которому было интересно происходящее. Он был очень творческой личностью, и ему очень нравилось то, что происходило в Roxy, и Майкл стал нам помогать. Он не хотел, чтобы нас обобрали, но ему не нужна была роль официального менеджера группы, и он так им и не стал. У нас никогда не было с ним нормального контракта. Он взял на себя эту роль, чтобы оградить нас от акул, которые, как он понимал, вскоре станут кружить вокруг нас. Он забрал нас со Stiff и попытался заполучить для нас контракт с каким-нибудь мэйджором. Мы заключили сделку с Anchor. У них была поддержка в Штатах, и они могли продвинуть нас в Америке, и Майкл посчитал, что для группы это самое то. Тексты были основной фишкой, которая заставляла меня писать. Музыка придавала текстам большую глубину, сильный эмоциональный заряд. Большинство песен были комментариями к происходившему вокруг меня, и это то, чем я продолжаю заниматься. Исключением была вещь «Gary Gilmour's Eyes». Песня была реакцией на ту шумиху, которую устроили вокруг него медиа, на весь бред, что происходил в Америке. Я отреагировал на все это, написав комиксовую хоррор-версию происходившего.

Как и у Моррисси, мои тексты кажутся мрачными, пока ты в них не проникаешь, и тогда становится понятно, что они в общем-то достаточно забавные и критикующие происходящее со своеобразным приколом.

К сожалению, перед выпуском альбома Anchor прекратил наше финансирование, решив, что им не нравится весь этот панк-рок, и вложил все деньги в Average White Band, что стало для нас серьезным ударом.

Одной из причин, по которым мы взяли Джона Леки продюсировать первый альбом Stone Roses, был спродюсированный им лонгплей Adverts. Он до сих пор круто звучит, не правда ли? Не имело значения то, что группа едва могла играть — тогда важна была позиция. Я виделся с Ти Ви Смитом на прошлой неделе в нью-йоркском аэропорту — он очень милый парень, по-прежнему делающий то же самое, все еще в теме, все еще верящий. Они были супер. Первым синглом, который я купил, был «One Chord Wanders». Я никогда не пересекался с Гэй Адверт. Я спрашивал про нее. У меня была ее фотка на стене, когда я был пацаном — она всегда выглядела круто.