Глава 21
Смерть, оказывается, совсем не костлявая, в балахоне и с косой. Смерть – это очень красивая девушка с черными как смоль волосами. Вся в белом, она и сама бледная как полотно… Такой Миша и видел ее, когда задыхался от нехватки воздуха.
– Поздравляю, командир! – Горло болело так, что Миша невольно прижимал к нему пальцы. И говорить он мог с трудом, но ведь ему же надо как-то выкручиваться из дурацкого положения. – Коли звездочку на погоны! Маньяка-душителя задержал!
– Похоже на то, – кивнул старший наряда.
Вика тоже потирала горло, но менты на Мишу пока ничего не думают, и она молчит, не сдает его.
– Вон, сестру мою душить пытался! Да, Вика? – с улыбкой посмотрел на нее Миша, но в глазах стояла угроза. И она все поняла.
Все поняла она, только соглашаться не спешила.
– Да, Вика? – напирал на нее Миша, и она не выдержала, кивнула, подтверждая его слова.
– Как все произошло? – спросил мент.
– Ну, позвонили в дверь, Вика пошла открывать, а этот урод ввалился, начал ее душить. Ну, я попытался защитить сестру, и он набросился на меня…
– А чей пистолет лежит на лестничной площадке?
– Его, душителя, пистолет.
– Значит, он пришел к вам с пистолетом?
– Ну, выходит, что да.
– Тогда почему он начал вас душить?
– Псих потому что, – пожал плечами Миша.
– Вы его знаете?
– Кого, душителя? Да нет, впервые вижу…
– А вы что скажете, гражданочка? – обращаясь к Вике, спросил мент.
Назойливый он, дотошный. Его патрульные уже в машине, Костю в отделение увозить собираются, а этот все выспрашивает, вынюхивает. Может, придушить его?
Миша мог бы его и пристрелить, но свой пистолет он оставил в машине. Так спешил к Вике, что забыл про него… Потому и Костю пристрелить не смог. А надо было бы…
Все-таки наказал его этот урод. Выследил и наказал. Но ведь смеется тот, кто смеется последним. И Миша еще плюнет на его могилу… Но сначала надо выпроводить мента из квартиры, по-быстрому закошмарить Вику и уйти. И пусть Костя говорит, что хочет, все равно менты не смогут Мише ничего предъявить. Да и найти они его не смогут.
– Ты что, командир, не видишь, она же говорить не может. Да, Вика?
Она согласно кивнула.
– Да тут и так все понятно, – сказал Миша. – Ты, командир, лучше душителем займись, а то как бы он твой наряд не передушил. Я не знаю, псих он или нет, но силы в нем, как у буйнопомешанного…
– Бумага, ручка есть? – спросил мент.
– А как же!
– Я сейчас задержанного в отделение доставлю, а потом вернусь со следователем. Вам будет меньше хлопот, если вы объяснение напишете.
Миша проводил его и, когда за лейтенантом закрылась дверь, облегченно вздохнул.
– Ну, ты и сволочь! – с ненавистью и презрением выплеснула ему в лицо Вика.
– Все, завязываю с наркотой! – Он в клятвенном жесте приложил руки к груди. – Крыша, в натуре, съехала!
– Она у тебя уже давно съехала!
– Клянусь, исправлюсь!
– А с Костей теперь что будет?
– Ну, во-первых, мне на него наплевать! А во-вторых, ему в тюрьме будет лучше, чем в могиле. Я ведь его убью, если он на свободе останется. И тебя убью, если ты хоть слово против меня скажешь. Ты понимаешь меня, сестренка?
Вика стиснула зубы, исподлобья глядя на него.
– Не слышу ответа.
– Понимаю.
– Вот и умница… Учти, у меня руки длинные!
– Я все понимаю. И тебя боюсь. Поэтому буду молчать… Но еще раз ко мне придешь, я тебя сдам!
– А почему я приходил? Ты же всегда меня хотела, вот я и пришел!
– Пошел к черту!
– Понял, ухожу.
Миша собирался забрать с собой Аллу, но та бессовестно спала. Переборщила она с коктейлем, развезло ее. А может, нарочно заснула, чтобы в оргии не участвовать…
– Давай вставай!
Он растолкал ее, помог подняться, но Алла тут же снова опустилась на диван. А оставлять ее здесь было нельзя. Вика ведь ментам ничего не скажет, а перед ней может и растрепаться. Вдруг у Аллы чувства к Косте проснутся, как бы они тут бабий бунт не организовали…
Он сходил на кухню, взял из холодильника бутылку с минералкой и вылил ее на Аллу. Это подействовало, и он даже смог вывести ее из квартиры. Но на этом их совместное путешествие и закончилось.
У лифта их ждали менты – лейтенант с пистолетом и старшина с автоматом. И оба ствола были нацелены на Мишу.
– Спокойно, парень, давай без глупостей!
Одной рукой старший лейтенант держал пистолет, а другой снял с пояса наручники.
– А что я такого сделал?
– Разбираться будем. В отделении.
– Ну, как скажешь, начальник!
Миша понял, что попал в западню, из которой он мог вырваться только бегством. Только сейчас до него вдруг дошло, что это крах, если в дело вмешается Клыков. И он мог вмешаться, если Костя показал на его причастность к убийству Гармохи. А именно это он, похоже, и сделал, а как еще объяснить, что менты собираются надеть на него наручники?
Люди Клыкова надавят на Вику, и она признается в том, что Миша душил ее. А это покушение на убийство – серьезный срок. И Клыков здесь как бы ни при чем. Он выведет Мишу из игры, а сам останется в стороне. И не предъявишь ему…
Если Мишу посадят, Вика пойдет на поводу у Клыкова, а если он вырвется на свободу, то вряд ли. К тому же с ней можно решить вопрос посредством точного снайперского выстрела, а такая возможность у Миши есть. Пока он на свободе, есть. А без него его братва может превратиться в стадо баранов, которые станут легкой добычей для Клыкова.
Свободы у Миши уже нет, но еще есть возможность прорваться к ней.
Отпустив Аллу, он потянул к лейтенанту сомкнутые в запястьях руки, но вдруг толкнул его на старшину, выбив из руки пистолет. Пока старшина восстановит свои позиции, Миша перемахнет через перила и скроется из виду. А там бегом вниз, и – будь как будет…
Он бросился вниз по лестнице, набирая ход, руками зацепился за перила, чтобы перепрыгнуть через них, сокращая путь, но в этот момент сзади громыхнул выстрел. И тут же последовал сильный удар в спину.
Сознание Миша потерял еще в падении…
Южноморск считался рабочим городом, но если бы он был курортом, то вряд ли бы камера тюремного изолятора походила бы на комфортабельный номер в пансионате отдыха. Не санаторные здесь условия, и спать жестко, но так ведь Костя знал, на что шел. Хотя, конечно, засиживаться здесь не хотелось…
Вчера его закрыли в патрульной машине, но все-таки он сумел достучаться до старшего наряда. Сначала сказал про машину, в которой находился связанный Лагут, затем объяснил ему, кто есть Миша Кустарев. И о его причастности к убийству в районе «Южпортнефти» сообщил.
Машину обыскали, нашли в ней оружие, и лейтенант принял меры. Миша попытался убежать, но получил пулю в спину. Его в тяжелом состоянии отправили в больницу, а Костю доставили в отделение. Допросили, сняли показания и закрыли в изоляторе временного содержания. А еще ему позволили связаться с Геннадием Захаровичем, который, похоже, уже развил бурную деятельность…
Дверь в камеру открылась:
– Сполохов, на выход!
Костю отконвоировали в кабинет, где ждал его знакомый руоповец. Майор Швабрин занимался убийством, по которому он проходил как свидетель.
– Ну, что же ты, Константин Евгеньевич, сразу про Кустарева не сказал? – попенял майор, поглаживая пальцем короткие жесткие усы.
– Да я не уверен, что это был он, – пожал плечами Костя.
– Не уверен… А как жареным запахло, так сразу и уверенность появилась, да? – усмехнулся Швабрин.
– Ну, я водителя хорошо запомнил. Того, который с Кустаревым был.
– Ты и фамилию его знаешь?
– Нет, только кличку. «Лагут» его кличка.
– Откуда знаешь?
Костя коротко рассказал про первую встречу с Лагутом.
– Значит, ты еще с девяносто пятого его знаешь?
– С девяносто пятого. И Лагута, и Кустарева… Кустарев у меня девушку отбил.
– И ты за это пошел его вчера убивать?
– Не убивать, а поговорить… Я ведь вам ничего про Кустарева не сказал, а он все равно меня заказал.
Костя еще вчера рассказал, как на него покушался киллер-мотоциклист, объяснил, как найти его побитую пулями машину. Только как в ответ стрелял, говорить не стал.
– Почему в милицию не заявил?
Костя вздохнул и отвел глаза в сторону.
– Самосудом решил заняться? Пистолет где взял?
– На черном рынке купил. Давно еще, по случаю.
– Кто продал?
– Я его не помню…
– Разберемся… Со всем разберемся. И как ты гражданку Савчук душил, тоже разберемся, – усмехнулся Швабрин.
– Я не душил! Это Кустарев!
– А Савчук говорит, что ты ее душил.
– Жить хочет, поэтому и говорит. Она же знает, чем занимается ее братец.
– Чем?
– Бандит он.
– Ты откуда знаешь, что бандит?
– Так он это и не скрывал…
– А про «Южпортнефть» что знаешь?
– А что я должен знать про «Южпортнефть»?
– Ну, ты же какое-то время жил с любовницей Кустарева, – Швабрин вынул из пачки сигарету, неторопливо закурил.
– С любовницей Кустарева? – оторопел Костя.
Он очень был зол на Аллу, но впутывать ее в это дело не хотел. Но, как вдруг оказалось, руоповец и сам все знал.
– Алла Сергеевна Савчук, семьдесят восьмого года рождения… Где проживает, ты знаешь.
– Знаю.
– Это же из-за нее ты искал Кустарева?
– Ну, из-за нее тоже…
– А из-за чего еще?
– Я же сказал, на меня покушались.
– Кустарев говорит, что не заказывал тебя, – покачал головой Швабрин.
– А он уже может говорить?
– Может. И Алла Савчук может говорить. Вчера она в наркотическом опьянении была, а сегодня ничего, оклемалась.
– Где она сейчас?
– В наркологии.
– Что с ней будет?
– Ну, не знаю… – пожал плечами Швабрин. – Быть бандитской подстилкой закон как бы и не запрещает, – презрительно усмехнулся он.
– А давайте без этого! – возмутился Костя.
– Ух ты! Что это с тобой, Константин Евгеньевич? Любовь бушует?
– Не ваше дело!
– Значит, любовь… Вляпался ты в эту любовь по самое не хочу.
– Я не буду обсуждать с вами эту тему!
– Тебе не интересно, что сказала Алла насчет тебя? Она сказала, что Кустарев тебя не заказывал… И еще сказала, что с тобой она жила по принуждению. А знаешь, кто ее к этому принудил?
Костя нахмуренно молчал.
– Кустарев ее к этому принудил… Она не скажет, зачем ей нужен преступный сговор. А сговор был. Не знаю как, по какой схеме, но тебя собирались кинуть на бизнес…
– Но ведь не кинули же.
– Ну, если бы ты Кустарева не приземлил, неизвестно, как бы все обернулось. А ты его приземлил. Вернее, помог приземлить… А Викторию Савчук мы прижмем к стенке. Обязательно прижмем… Соседи видели, как Кустарев ее душил. Они-то милицию и вызвали. А показания только сегодня дали… Но ведь и ты Кустарева чуть не задушил. И это была не самооборона…
– И что мне за это будет?
– Ну, в принципе, дело можно замять. И про твои пальчики на «стечкине» забыть… Покровители у тебя, прямо скажем, серьезные. И ты парень, в сущности, положительный. Если бы каждый так с бандитами воевал, их бы уже не осталось… Но ведь они остаются. Кустарев арестован, но его бандиты на свободе, и от них всего можно ждать.
– Я ждал. И дождался. Поэтому и пошел к Кустареву.
– Значит, ты думаешь, что Кустарев тебя заказал?
– А что я еще могу думать?
– Кустарев и соврать может. И Алла Савчук та еще штучка. А если все-таки не он тебя заказал?
– А кто?
– Ну, мало ли… Может, кто-то из конкурентов хочет тебя убрать. У тебя же есть конкуренты?
– Я могу поговорить с Аллой?
Конкуренты у Кости были, и главный из них – Алексей Греков. Он рвется на его место и может стать генеральным, если с ним что-то случится. А ведь могло случиться…
Но, прежде чем грешить на своего зятя, Костя должен поговорить с Аллой. Посмотреть ей в глаза, спросить, почему она с ним так подло поступила. Зачем прикидывалась заблудшей овцой, когда была кусачей сучкой, преданной своему бандитскому господину? Но, может, она действительно заблудшая душа? Может, просто не смогла убить к себе влечение к Мише, потому и ушла к нему? Если так, то она все расскажет. А он, возможно, ей поверит…
– Поговорить вы можете. Только я не думаю, что это произойдет на свободе. С тобой, Константин Евгеньевич, проблема решится. Дашь показания против Кустарева, и мы твое дело спустим на тормозах. А Савчук мы еще подержим до выяснения…
– А что выяснять?
– Вдруг она причастна к убийствам, которые совершал Кустарев?
– А если не причастна?
– Что, хочешь ее вернуть?
– А это возможно?
– Ну, если ее вину мы не докажем, то все возможно… Рано пока об этом говорить, сначала банду Кустарева надо взять. Это, Константин Евгеньевич, в твоих интересах, иначе мстить тебе начнут.
– И что я должен сделать?
– Я же говорю, надо дать показания против Кустарева. Ты же видел, как он добил жертву выстрелом из пистолета?
– Не видел.
– Но ведь это так и было. Потерпевших расстреляли из автоматов, ты это видел. Один уцелел, выбрался из машины, потом к нему подъехал Кустарев. Когда машина с ним уехала, потерпевший был уже мертв. Это же твои показания?
– Мои. Но я не видел, как Кустарев стрелял.
– Да, но в голове потерпевшего была обнаружена пистолетная пуля. Его добили из пистолета. И сделать это мог только Кустарев. И ты не соврешь, если скажешь, что видел, как это было.
– Но я не видел!
– Но ведь это же было! Пойми ты, Константин Евгеньевич, Кустарева его сестрой к стенке не припрешь. Он же скажет, что не собирался душить ее, просто баловался с ней, шутил. Такое баловство года на три максимум потянет. Он этот срок на одной ноге отстоит. А вот организованное убийство четырех человек – это уже пожизненное заключение. Только в таком случае мы сможем избавиться от Кустарева. Только в этом случае его банда будет деморализована, только в этом случае мы сможем ее уничтожить. Ты меня понимаешь?
– Понимаю… Но я ничего не видел, – мотнул головой Костя.
– Советую тебе хорошенько подумать, Константин Евгеньевич, – с упреком взглянул на него майор. – Время у тебя для этого есть.
Костю отконвоировали обратно в камеру, а на следующий день он снова встретился со Швабриным, но мнения своего не изменил.
И все-таки руоповец его «купил». Он вдруг завел разговор об Алле и сказал, что готов закрыть глаза на ее прегрешения, что ее могут выпустить на свободу, если он даст нужные показания. И Костя принял это предложение. Хотя он и не собирался жить с Аллой…
