Казалось бы, что здесь сложного – закупил товар, выставил его на продажу, получил прибыль. Ну, труд придется к этому приложить, так ведь Костя работы не боялся. Но, увы, не все так просто. Продукты – товар скоропортящийся, и той же сметаны на прилавке должно быть ровно столько, сколько ее сможет взять покупатель. Перебор – это выброшенный товар, недобор – упущенная выгода. А как рассчитать, сколько чего нужно? Спрос надо изучать, причем по каждому району, где находится магазин, приводить предложение в соответствие с ним, по каждому пункту ассортимента. А народ нынче избалованный, двух видов колбасы ему мало, поэтому приходится вымучивать широкий выбор…

Непростая это работа, но Костя не ленился постигать ее азы. Сестра обучала его в теории, а отец – на практике. Голова кругом шла от этих премудростей. За каких-то пару месяцев Костя научился тому, что в институте и за два года не пройдешь.

Не нужен ему институт, отец ему прямо об этом говорил. Какая разница, есть у него диплом или нет, если он сам себе будет хозяином? И себе хозяином будет, и своему персоналу. Может, отец и прав, но Костя все-таки жалел, что не поступил в политех, на экономический факультет. Напрягаться там, говорят, не надо, оценки на экзаменах покупаются по законам рынка, оптом, потому что так дешевле. Приходил бы раза два в неделю на занятия – чисто для того, чтобы повидать Аллу.

Она уже чужая, но ведь он любит ее. Ему нужно учиться жить без Аллы, но пока это не очень получается. Поэтому свой рабочий день он начинает с магазина на улице Герцена, который располагается как раз напротив института. Иногда удается увидеть ее. И она всегда одна…

Костя проверил товар, составил список для нового завоза и собрался уезжать. Он уже садился в машину, когда появилась Алла. Она неторопливо шла по улице, с грустью думая о чем-то своем. Занятия уже начались, а ей до этого и дела нет. Видно, не очень-то хочет она учиться. И почему она всегда одна? Почему Миша не провожает ее, не встречает? Может, и нет у них больше любви?..

Алла как будто почувствовала его взгляд и, остановившись, повернулась к нему. Какое-то время она в раздумье смотрела на Костю, а затем вдруг решительным шагом направилась к нему. Сердце в груди заухало от волнения. Неужели она одумалась и сделала свой выбор в пользу человека, который этого заслуживал?

– Привет, – выдавил он.

– Чего тебе от меня надо? – резко спросила она.

– Мне от тебя надо? Это мой магазин, – кивнул он через плечо. – Я сейчас за товароведа… Если хочешь, могу взять тебя к себе на практику.

– На практику?! – Она скривилась так, будто услышала от него какую-то гадость.

– Ну, ты же на экономическом учишься, тебе как раз практика нужна.

– Мне нужно, чтобы ты меня не доставал! – Ее голос зазвенел от истерических в них ноток.

– Я тебя не достаю.

– Достаешь! Ходишь здесь! Смотришь!

– А на тебя и смотреть нельзя?

– Нельзя!

– Что с тобой?

– А что со мной? – удивилась Алла.

– Нервная ты какая-то стала. Сама не своя… Как там у тебя с Мишей?

– Хорошо! Хорошо у меня с Мишей! – срываясь на истерику, взвизгнула она.

– А мне кажется, что не очень хорошо, – покачал головой Костя. – Может, расскажешь, что там да как?

– Что рассказать?

– Ну, может, он тебя обижает. Ты только скажи.

– Он тебя самого обидит, понял!

Костя вздохнул. Нервной Алла стала, вздорной, истеричной, и бесполезно ее в чем-то убеждать. Не хочет она быть с ним, и не надо.

– Что замолчал? Страшно?

– Тебе лечиться надо!

Алла оторопело уставилась на него, никак не ожидала она от него такой резкости.

– Лечиться?!

– Больна ты. Мишей своим больна.

– Да, ты прав… Я больна! Только не надо меня лечить!

– Не буду. Пока сама не попросишь, не буду…

– Я не попрошу!

– Ну, тогда не смею задерживать.

Костя сел в машину, завел двигатель. Алла стояла и потрясенно смотрела на него. Она не могла понять, как он мог уехать, не спросив у нее на то разрешения. Ну, не мог он по своей воле взять и уехать от нее!

А он уезжает. И хорошо, если навсегда…

Костя тронул свой «БМВ» с места, взял влево, и в это время спереди к бордюру припарковался черный джип. Все бы ничего, но машина вдруг резко сдала назад, не обращая внимания на выезжающего Костю. Он затормозил, но было уже поздно.

Машины столкнулись, остановились, из джипа выскочил бритоголовый атлет в кожаной куртке поверх белой рубашки. Костя вышел ему навстречу, всем своим видом давая понять, что наезжать на него вредно для здоровья. Атлет это, похоже, понял, руки распускать не стал, но языку дал волю:

– Ты где права покупал, идиот? Ты куда смотрел, придурок?

Костя уже собирался ударить качка, как вдруг раздался восторженный вопль Аллы:

– Миша!!!

Он обернулся и увидел, что она повисла на шее у чернявого парня в дорогом кожаном плаще. Это был Миша, и Алла визжала от восторга, обнимая его. Надо было видеть, сколько было счастья в ее глазах. Глаза ее сияли чумовым, сумасшедшим счастьем… Глядя на нее, Костя окончательно понял, что принадлежать ему она не будет никогда, и душа его застонала от боли.

– Ты кого придурком назвал? – заорал он, схватив за грудки атлета в кожанке.

Костя понимал, что именно из этого джипа и появился Миша. Это его «Гранд Чероки», и атлет-водитель с ним. Его сейчас могут стереть в порошок, но ему ничего не страшно. Лучше умереть, чем смотреть, как Алла счастлива с другим.

– Эй, чо за беспредел!

Миша подскочил к Косте, схватил его за плечо и чуть не поплатился за это. Костя ударил его кулаком в лицо, но тот уклонился. И тут же последовал ответный удар – со стороны атлета. Он врезал Косте кулаком в челюсть, да так, что у него закружилась голова. Он подался назад, пытаясь вернуть себя в исходное состояние, но атлет уже замахнулся для очередного удара. Костя понимал, что увернуться он не сможет, но тут атлета остановил Миша:

– Ша! Лагут! – Он подошел к Косте, сжимая кулаки, и зло посмотрел на него: – Ты снова бакланишь, чертила? Опять нарываешься?

– Да баклан, в натуре! – подал голос Лагут. – Бампер стукнул!

– Ты что здесь делаешь? – спросил Миша.

– Магазин у меня здесь!

– Что с машиной делать будем? – спросил Лагут.

– Чинить, – глядя на Костю, насмешливо сказал Миша.

– Тут на штуку баксов как минимум…

– Ну, на штуку не тянет, но пять сотен возьмем.

– Я не виноват, – набычился Костя.

– Как это не виноват! – возмутился Лагут. – Ты выезжал!

– А ты задом сдавал!

– А ты поворот включил? Где поворот? – Атлет хоть и не сильно, но все-таки стукнул ногой по левой фаре «БМВ».

– Магазин, говоришь, твой? – задумчиво проговорил Миша.

– Ну, не мой…

– Тачка у тебя, чувак, не хилая… Кучеряво живешь.

– Не твое дело!

– Как это не мое? Ты на пятьсот баксов влетел, и если не отдашь, я твой магазин продам. За штуку баксов. Половину себе, половину тебе. Мне чужого не нужно.

– Кто ты такой, чтобы магазинами торговать?

– Я такой, – хищно сощурился Миша. – Я такой, что ты никаким станешь.

А ведь он действительно такой, что с ним лучше не связываться. Видно же, что крутой, типичный бандит с большой дороги, и дружок ему под стать.

Но именно поэтому Костя и не хотел ему уступать. Тем более что вины он за собой не чувствовал. Ну, не включил поворот, и что? Не он же задом сдавал…

– Миша, оставь его, – попросила вдруг Алла.

Она не столько заступалась за Костю, сколько хотела поскорее заняться Мишей, а Костя своим присутствием ей мешал.

– Тебе повезло, парень, – ухмыльнулся Миша. – Я сегодня добрый. И если нет бабла, я тебя прощаю.

– Нет бабла?! – Костя вытащил из куртки бумажник, достал оттуда три сотни долларов – все, что у него было в инвалюте, и протянул их Мише со словами:

– Остальное завтра завезу.

– Кому завезешь? Алле?! А она хочет тебя видеть? Алла, ты хочешь его видеть?

– Не хочу! – мотнула она головой.

– Не надо ничего завозить. Все, свободен!.. И чтобы я тебя рядом с Аллой больше не видел!

Взревел мотор, и «Гранд Чероки» рванул с места в карьер. Косте же только и оставалось, что смотреть вслед машине…

Какое-то время он бесцельно гонял по городу, затем заехал в ресторан на Ленина, сел на высокий стул за барной стойкой, заказал бутерброд с икрой и стопку водки. За первым «дринком» последовал второй, затем – третий.

Домой он приехал под крепким градусом, вытащил из отцовского бара бутылку рома, закрылся в своей комнате. Но после двух рюмок его потянуло в сон, и сопротивляться он не стал…

А вечером к ним в гости пришли Завьяловы. Костя не хотел видеть Зойку, но мама заставила его выйти к столу. Он сделал несколько глотков из бутылки, взбодрив себя после сна, и вышел из своей комнаты.

Зойка улыбалась ему, а он с удивлением смотрел на нее. Она и раньше была симпатичной, но сейчас казалась просто красавицей. Эта высокая прическа со спускающимися светлыми локонами была ей к лицу, а сережки с бриллиантовыми капельками прекрасно гармонировали с ее светло-серыми глазами. Платье с открытыми плечами, в котором она смотрелась просто великолепно. Точеные красивые плечи, кожа гладкая, нежная, наверняка приятная на ощупь… До Аллы ей далеко, как Луне до Солнца, но Костя знал способ, как приблизить ее к идеалу красоты. Главное, побольше водки…

Он снова опьянел и, чтобы не смущать гостей своим видом, направился к себе в комнату. Мама извинилась за него, стала выдумывать неприятности, которые с ним приключились. Отец поддакивал ей, но Косте было все равно, смогут они оправдаться перед Завьяловыми или нет. Перед Зойкой, правда, было неудобно, но ведь она его поймет.

Любит она его, поэтому поймет. Хоть кто-то его в этой жизни любит… И как жаль, что Зойка не сможет заменить ему Аллу.

Костя достал из тумбочки початую бутылку, хлебнул из горла и прямо в одежде завалился спать. А что ему еще оставалось делать на чужом празднике жизни? Алла сейчас тоже спит. С Мишей. Им хорошо, а у него слезы на глазах…

Вдруг дверь тихонько открылась, в комнату вошла Зойка…

– Тебе плохо? – чуть ли не шепотом спросила она, подсаживаясь к нему на кровать.

– Да, хреновато, – вздохнул Костя.

– Может, я могу тебе чем-то помочь?

Она вдруг запустила руку ему в волосы, затем пальцами приласкала его ухо.

«Надо доказать этой предательнице Алле, что жизнь на ней не заканчивается», – подумал Костя, сгреб Зойку в охапку и уложил на спину. Она только этого и ждала.