Радиша имела лишь один день форы. Хоть тысяче воинов сложнее сниматься с лагеря и останавливаться на привалы, чем маленькой группе, мы сокращали отрыв. Нарайян выбрал для этого похода самых умелых и надежных. И мы добрались до города через два часа после Радиши.

Мы дерзко промаршировали через ворота, демонстрируя свои трофеи, и направились прямиком в казармы, где Отряд готовил таглиосские легионы. Сейчас в казармах жили те, кого мы оставили в городе, те, кто был ранен при Годже, и вступившие в армию после нашего ухода. Большинство ночевали в своих домах, а по утрам собирались здесь для самостоятельных тренировок. Помещения были переполнены. Количество новобранцев перевалило за четыре тысячи.

– Возьми их под начало, – приказала я Нарайяну, когда разобралась в ситуации. – Они нам пригодятся. По возможности изолируй их тут, поработай с ними.

– Легко сказать, но насколько это осуществимо?

– Весть о нашем прибытии уже разнеслась, – сказал он. – Скоро весь город узнает.

– Это неизбежно. Многие таглиосцы захотят услышать о судьбе сограждан – тут почти у каждого погибшего осталась родня. Надо обзавестись друзьями, пусть они расскажут.

– Мы увязнем в этом.

Он все чаще упускал слово «Госпожа» в беседах со мной. Похоже, считал себя моим деловым партнером.

– Возможно. Но дай понять населению, что мы не уклоняемся от ответа. А еще распространи весть о том, что в Дежагоре заперто большое число таглиосцев и, если мне окажут некоторое содействие, я возьмусь их освободить.

Нарайян как-то странно посмотрел на меня:

– Никаких шансов, Госпожа. Даже если эти люди еще дышат, их нужно считать мертвецами.

– Мы с тобой это знаем, а остальным знать не обязательно. И если кто-нибудь спросит, надо говорить, что для их освобождения необходимо как можно скорее собрать и вооружить войско. Этим мы свяжем руки тем, кто намерен нам помешать. Если кто-то заартачится, это будет означать, что ему безразлична судьба сограждан. Нож говорит, здешнее простонародье считает своих жрецов ворами. Люди возмутятся, если святоши решат бросить в беде их сыновей, братьев и мужей. Пусть религиозные распри сослужат нам службу. Если гуннитский жрец выступит против меня – обратимся к шадаритским и веднаитским мирянам. И не забывайте повторять, что я – единственный профессиональный солдат в округе.

Нарайян опять состряпал свою отвратительную ухмылку:

– Вижу, ты все продумала.

– А чем еще заниматься в дороге? Итак, принимайся за дело. Мы должны взять власть в свои руки, пока у местных не возникли сомнения в необходимости нашего присутствия. Не будем ждать, пока недруги опомнятся и придумают, как нам помешать. Разошли лазутчиков к твоим братьям. Нам нужна информация.

Нарайян, не будучи харизматическим лидером, все же обладал организаторскими способностями. Благодаря этим способностям он смог возглавить мелкую шайку, а крупная не подчинилась бы ему, как бы он ни раздувался от важности.

Эти мысли заставили меня вспомнить о Костоправе. Вот уж у кого харизмы не было ни на грош. Обычный командир, рабочая лошадка: намечал задачу, оценивал варианты ее решения и привлекал наиболее, по его мнению, дееспособных людей. И ведь не ошибался… Только в последней битве, при Дежагоре, стала очевидна его слабость.

Он не умеет принимать решения на ходу. У него плохо развита интуиция.

В прошедшем времени, женщина. Он мертв.

Не хочется думать о нем. Боль еще не утихла. Ничуть.

Не хочется – и не нужно. У меня слишком много дел.

Мысли перескочили на новобранцев-копейщиков, свалившихся как снег на голову.

Не сказать, что это серьезный ресурс. Этих юношей много, они полны решимости, но вряд ли среди них найдутся прирожденные лидеры, способные сразу стать командирами. Проклятье! Как же недостает военной машины, что была у меня когда-то!

Вдруг подумалось: а что я вообще тут делаю и зачем явилась? Лишние мысли, женщина. Все равно нет дороги назад. Нет больше той империи. И нет тебе места на родине.

Не хватало мне не только моих армий, но и разведки. Как без нее выведывать тайны врага?

Рам оставался моей тенью, он был готов защитить меня любой ценой. Может, это строжайший приказ джамадара Нарайяна?

– Рам, знаешь ли ты окрестности Таглиоса?

– Нет, Госпожа. До того как вступил в Отряд, я здесь не бывал.

– Мне нужны люди, знакомые с территорией. Будь любезен, найди их.

– Зачем, Госпожа?

– Это место не годится для лагеря. Как тут обороняться, если на ночь большинство рекрутов расходится по домам? – И зачем я ему это объясняю? – А их ничто не должно отвлекать. Наилучший вариант – возвышенность, у южной дороги, поближе к воде и лесу.

– Поищу, Госпожа. – Он не хотел меня оставлять.

Однако рявкать на него уже не приходилось. Он учился. Еще годик, и совсем обтешется.

Прежде чем он вернулся, рядом со мной возник Нарайян:

– Все идет как надо. Народ возбужден. Те, кто побывал там – а таких не меньше шестисот, – рассказывают, как мы побили конницу, и привирают от души. Ходят слухи, что Дежагор будет взят еще до сезона дождей. Так что мне и не пришлось особенно стараться.

В сезон дождей дельта Майна непроходима. Пять-шесть месяцев река надежно защищает Таглиос от Хозяев Теней – впрочем, и наоборот. А что, если я застряну на южном берегу, когда польют дожди? Не страшно: это время можно потратить на серьезную подготовку армии.

Правда, случись что, бежать будет уже некуда.

– Нарайян, принеси…

– Что, Госпожа?

– Прости, я забыла, что ты со мной недавно. Хотела послать тебя за книгами, которые мы заполнили перед походом на юг.

Мы тогда произвели кропотливый учет солдат, припасов, лошадей и прочих потребных для армии ресурсов, и книги с этими сведениями должны были находиться где-нибудь поблизости.

Половодье – не помеха, если у тебя достаточно людей и материалов.

– Госпожа? – отвлек меня от рассуждений Нарайян.

– Извини. Пытаюсь понять, что я здесь делаю. Со мной так бывает.

Он понял меня буквально и заговорил о мести и о необходимости восстановить Отряд.

– Знаю, Нарайян. Это просто усталость.

– Так отдохни. Скоро тебе понадобятся силы.

– Что ты имеешь в виду?

– Уже собираются желающие узнать о судьбе родственников. Весть о нашем прибытии дошла до ушей ложных жрецов и даже проникла во дворец. Наверняка с тобой захотят встретиться, чтобы выяснить, какую выгоду можно из этого извлечь.

– Ты прав.

Вернулся Рам с полудюжиной человек и какими-то картами. Никто из этих шестерых не участвовал в походе на север. Они нервничали. Показали мне три места, отвечавшие, как им представлялось, моим требованиям.

Одно я отвергла сразу – там была деревня. Остальные тоже оказались малопригодными. Значит, придется искать самой.

Вот и занятие, чтобы убить время.

С годами я, как и Костоправ, становлюсь саркастичной.

Поблагодарив, я отослала их. Несколько минут отдыха пойдут мне на пользу. Как сказал Нарайян, скоро толпа начнет осаду и у нас могут возникнуть проблемы с теми, кому не терпится увидеть своих родных.

Я отволокла свои вещи в уже знакомую мне с прошлого раза комнатку, где я жила тогда одна, и рухнула на койку: все тот же камень, прикрытый тряпкой.

Просто полежу самую малость.

Прошло несколько часов. Мне снился сон, и я с трудом вернулась в явь, когда меня разбудил Нарайян. Я побывала в пещерах древних предков. И голос, зовущий меня, звучал теперь громче, яснее, настойчивее.

– Что за шум?

– Родственники оставшихся у Дежагора. Я разрешил им проходить через ворота по одному, но они устроили давку. Их собралось четыре тысячи – и толпа все растет.

– Уже темно. Почему не разбудил меня раньше?

– Ты нуждалась в отдыхе. Да к тому же дождь зарядил… Это нам на руку.

– Да, кого-то он удержит дома. – Но и с теми, кого не удержал, быстро разобраться не получится. – Перед походом на юг мы устроили парад на площади. Не помню, как она называется. Выясни. И скажи тем, у ворот, чтобы перебрались туда. А воинам вели, как только распогодится, приготовиться к короткому параду. Раму вели принести мои доспехи, шлем не понадобится.

На площади толпилось пять тысяч человек. Перед этим морем фонарей, факелов и лампад я появилась верхом на жеребце, а позади стояли шеренги солдат. Мой голос звучал в полной тишине:

– У вас есть право знать, какая судьба постигла ваших близких. Но и моим воинам, и мне предстоит огромная работа. Если вы нам поможете, мы управимся быстрее. А вздумаете устраивать беспорядки – мы никогда не решим наших проблем. – На таглиосском я говорила теперь значительно лучше, меня понимали. – Я буду указывать на кого-нибудь из вас, а он четко и громко выкрикнет имя человека, о котором хочет узнать. Если кто-нибудь из моих воинов помнит его, он скажет об этом. Надо будет подойти к этому воину. Но разговор должен быть коротким и спокойным. Если новость окажется плохой, держите себя в руках. Кроме вас, есть и другие, им тоже не терпится услышать о судьбе своих близких.

Я сомневалась, что все пройдет гладко. Но надеялась, что мой жест простым людом будет воспринят с теплотой.

Получилось даже лучше, чем я рассчитывала. Таглиосцы, надо отдать им должное, народ смирный, они привыкли беспрекословно выполнять приказы. А когда поднялся шум, мне достаточно было заявить, что, если он не прекратится, мы немедленно покинем площадь.

Некоторых воинов замучили расспросами. Я велела Нарайяну пройтись по рядам и объявить тем солдатам, кто, по его мнению, проявил инициативу, усердие и преданность делу, что им предоставлен короткий отпуск. А заодно объяснить менее трудолюбивым, почему они останутся в лагере. Политика кнута и пряника.

И это помогло. Даже юнцы вели себя как подобает. Всю ночь мы отвечали на вопросы, но сумели удовлетворить любопытство лишь половины собравшихся. Я неоднократно упоминала Джахамараджа Джа, из-за которого легион Могабы и множество других солдат при Дежагоре попали в западню. Я давала понять, что нам известны имена далеко не всех людей, находящихся в осажденном городе.

Большинства, наверное, уже нет в живых.

Кнут и пряник… Я так преуспела в игре на чувствах, что, кажется, могла бы этим заниматься и во сне.

Явился гонец. Он сообщил, что в лагере меня ждут жрецы.

– Долго же они собирались, – пробормотала я.

Интересно, почему тянули? Пребывали в растерянности или копили силы для открытого столкновения? Впрочем, им все равно придется ждать, пока мы не закончим.

Дождик прекратился. В сущности, его и не было, так, чуть-чуть покапал.

Площадь опустела. Я спешилась и пошла рядом с Нарайяном. Теперь нас было на семьдесят человек меньше – они получили отпуска.

– Ты заметил летучих мышей?

– Да, Госпожа. – Он был озадачен.

– Это что, какое-нибудь особое знамение Кины?

– Едва ли… Но я не жрец, в знамениях мало смыслю.

– Они здесь не просто так.

– Поясни.

– Их присутствие недвусмысленно говорит о том, что к нам проникли лазутчики Хозяев Теней. Итак, приказ по Отряду: всех летучих мышей убивать. И желательно выяснить места гнездовий. Любого чужеземца сразу брать под наблюдение. Среди населения пустите слух: опять появились шпионы. И я не прочь побеседовать с кем-нибудь из них.

Скорее всего, нас завалят доносами на людей, которые тут совершенно ни при чем. Но возможно, среди заподозренных будут не только невинные. Вот им-то и надо пересчитать зубы.