День выдался не из добрых, и оттого, что закатилось солнце, он лучше не стал. Единственную приятную новость доставил Жабомордый: Синдав наконец-то пришел в Веджагедхью. Но за этой новостью незамедлительно последовала отвратительная: материала для строительства фортификаций нет. Значит, кроме рва, укреплений не будет.

А ведь грунт настолько сырой, что стены рва обрушатся.

Проклятье! Если уж боги тебя невзлюбили, они найдут способ допечь. Как ни трепыхайся на крючке, спасения не будет.

Я уже готовился рухнуть в койку, но тут в спальню ворвался Мурген. От усталости у меня двоилось в глазах, и два Мургена вовсе не делали вселенную краше.

– Что еще?! – зарычал я.

– Пахнет бедой. Гоблин с Одноглазым у Лебедя в пивной, оба пьяные в хлам и, похоже, вот-вот начнут.

Я встряхнулся, предвкушая очередную бессонную ночь. Взаимная неприязнь колдунов слишком уж застоялась, она вполне способна сорваться с цепи.

– Что они делают?

– Пока все как обычно. Но уже не смешно. Злоба из них так и хлещет, как бы кто-нибудь не пострадал.

– Кони готовы?

– Я распорядился.

Я схватил офицерский жезл, брошенный мне кем-то из наров на окраине Гиэ-Ксле. Не было никакой особой причины брать его с собой – просто удобная для крушения черепов вещь подвернулась под руку.

Мы миновали тихие по ночному времени казармы. Но люди почуяли заваруху, и у самых конюшен к нашему шествию присоединились Могаба и Госпожа. Пока они руганью поднимали конюхов, чтобы те снарядили еще пару лошадей, Мурген объяснил, в чем дело.

Признаки буйства колдунов стали видны еще за несколько кварталов до таверны. Ночь полыхала огнями. Таглиосцы высовывались посмотреть, что происходит.

Наши чародеи заняли боевые позиции у таверны Лебедя. Заведение имело самый плачевный вид. Вдоль улицы так и свистели сгустки магического пламени, при этом особых разрушений не наблюдалось. Только подпалины на фасадах свидетельствовали о том, что у подгулявших колдунов малость снизилась точность стрельбы.

Эти прохвосты и на ногах-то едва держались, не говоря уже о том, чтобы как следует целиться. Пожалуй, боги вправду благоволят дуракам и пьяным. Будь колдуны потрезвей, давно бы прикончили друг друга.

Вокруг валялись бесчувственные тела. Среди них были и Лебедь с Мэзером и Ножом, а также несколько наших. Попали, видно, под горячую руку, пытаясь разнять.

Чародеи разбушевались не на шутку. Одноглазый науськивал на Гоблина Жабомордого, который, судя по перекошенной рожице, был от этого совершенно не в восторге. У Гоблина же из поясной сумки лезла сотканная из черного дыма змея. Она бросилась было к Одноглазому, минуя Жабомордого, но тот ее перехватил, и улицу озарил сноп искр, осветив таглиосцев, наблюдавших за ходом поединка из относительно укромных уголков.

Я осадил лошадь, прежде чем дерущиеся заметили меня.

– Госпожа! Что это у Гоблина?

– Отсюда не разобрать. Но эта штука не из его арсенала. Она ровня Жабомордому, который для Одноглазого не игрушка.

В ее голосе сквозила тревога.

То, о чем говорила Госпожа, меня и самого уже не раз беспокоило. Как-то не верилось, что можно просто зайти в лавку и взять с полочки настоящего беса. Но ведь Одноглазого это вовсе не смущало, а специалист по магии у нас он…

Жабомордый и змея схватились на полпути между своими хозяевами – и давай кряхтеть, тужиться, визжать. Поднялся невероятный гвалт.

– Так вот что Гоблин привез из нашей рекогносцировки, – вслух подумал я.

– Ты о чем?

– После того как он обнаружил карликов, направлявших Тени, с его физиономии не сходит самодовольство. Словно нашел наконец способ выпороть весь мир.

Госпожа некоторое время размышляла.

– Если эта штука была у помощников Хозяев Теней, она может шпионить за нами. Вот Меняющий Облик сказал бы наверняка…

– Его здесь нет. Надо исходить из худших предположений.

Погас последний сполох. Гоблин с Одноглазым были полностью поглощены борьбой своих тварей. Одноглазый наступил на собственный шнурок и свалился. Похоже было, что победит Гоблин: Жабомордый отражал удары змеи с трудом.

– Хватит. Без них не обойтись, как бы мне ни хотелось похоронить обоих и покончить с этой дрязгой.

Я пришпорил лошадь. Гоблин был ближе ко мне, он едва успел обернуться. Наклонившись, я от души треснул его по башке; результат меня не волновал. Затем я подскакал к Одноглазому, и тот тоже получил свою порцию.

Я было развернул лошадь для второго захода, но Госпожа, Могаба и Мурген уже скрутили буянов. Битва Жабомордого со змеей прекратилась сама собой. Однако они не успокоились, а злобно пожирали глазами друг друга. Между ними было футов десять мостовой.

Я сошел с седла.

– Жабомордый! Ты говорить можешь? Или ополоумел, как твой хозяин?

– Нет, Капитан, я в здравом рассудке. Но у нас же договор. Я должен выполнять приказы.

– Ну да. А скажи-ка, что за штука у Гоблина в сумке?

– Тоже вроде беса. В другой форме. Где он ее раздобыл, Капитан?

– Сам гадаю. Мурген, займись лежащими, посмотри, нет ли потерь… Могаба, тащи сюда мерзавцев. Я им сейчас…

Колдунов усадили бок о бок, причем Госпожа с Могабой держали их сзади за ворот. Они помаленьку успокаивались. Вернувшийся Мурген сказал, что никто не ранен.

Уже хорошо.

Одноглазый с Гоблином смотрели на меня. А я прохаживался взад-вперед подобающей диктатору неторопливой походкой и похлопывал жезлом по ладони. Наконец повернулся к ним:

– Если это повторится, обоих посажу в один мешок, мордами друг к другу, и брошу в реку. Кончилось мое терпение. Похмелье там или нет, завтра утром явитесь сюда и все приведете в порядок. Возмещение ущерба – из ваших карманов. Понятно?

Гоблин, глуповато моргая, кивнул. Одноглазый не шелохнулся.

– Одноглазый! Хочешь еще по башке получить?

Он угрюмо качнул головой.

– Вот и ладно. Далее. Гоблин, насчет штуки, что ты привез из разведки. Не исключено, что ее нам подсунули Хозяева Теней. Прежде чем пойдешь спать, засунь ее в бутылку или еще куда и закопай поглубже.

Он выпучил глаза:

– Костоправ…

– Я сказал, ты услышал.

Яростное, на грани рева, шипение наполнило улицу. Змея, взмыв над мостовой, метнулась ко мне.

Жабомордый, кинувшись сбоку, сбил ее с прицела.

Потом была пьяная паническая суета и судорожные попытки Гоблина и Одноглазого усмирить змею. Я благоразумно отступил подальше. Минуты три, пока Гоблину наконец не удалось запихнуть нечисть обратно в сумку, на улице царил дичайший кавардак. Гоблин нырнул в Лебедеву таверну и вскоре вернулся с плотно закупоренным винным кувшином.

– Я закопаю, Костоправ. – Его голос звучал пристыженно и виновато.

Одноглазый также полностью пришел в себя.

– Я помогу Гоблину, – сказал он, тяжело вздохнув.

– Правильно. Только постарайтесь много не болтать. А то опять устроите свару.

Ему хватило деликатности напустить на себя смущенный вид. Он задумчиво взглянул на Жабомордого.

От меня не укрылось, что беса он с собой для тяжелой работы не прихватил.

– Что теперь? – спросил Могаба.

– Чертовски больно это сознавать, но придется положиться на их здравомыслие. Не будь они так нужны, я бы устроил им веселую ночку – на всю жизнь запомнили бы. Я в Отряде бардака не потерплю! Чего ухмыляешься?

Госпожа улыбнулась еще шире, чем Могаба:

– Масштабы мельче, но это то же самое, что мои попытки обуздать Десять Взятых.

– Да? Пусть так. Мурген, ты здесь пьянствовал, тебе и мусор убирать. А я наконец немножко посплю.