Вскоре после того, как началась суматоха, в лагерь прибежал Тимми – до того перепуганный, что едва мог говорить.

– Надо… когти… рвать, – хрипел он по одному слову зараз. – Чудище… вернулось. И не одно… кто-то на нем едет. А в деревне… какие-то… дикари режут всех подряд.

Старик Рыба коротко кивнул и залил костер водой.

– Уходим, пока Жабодав про нас не вспомнил. Все как репетировали.

– Ой, да ладно, – проворчал Талли. – Тимми наверняка померещилось…

Молния, которую в этот момент швырнуло дерево, была неровня всем предыдущим. Она заполнила лес своим сиянием, а громыхнуло так, что никому не показалось мало.

– Вашу мамашу! – ахнул Талли.

И рванул с места, как напуганный медведь.

Подельники не слишком далеко от него отстали.

Смедз, прихвативший ворох походного скарба, размышлял на бегу. Получается, Рыба не зря осторожничал. Верно говорил старый пень: они ничего не потеряют, если переждут резню в сторонке.

За спиной небо залилось персиковым цветом, а следующая вспышка была синеватой. Кто-то страшно завыл – ни дать ни взять блуждающий дух огромной кошки.

Талли упрекал Рыбу в том, что он слишком много думает. Но Старик приносит много пользы, и он мало-помалу вышел в вожаки, тогда как Талли будто нарочно метит на роль брюзги и нытика – на роль, которую раньше играл Смедз. Вот Тимми, тот нисколько не изменился. Коротышка всегда под рукой, и его запас баек неисчерпаем.

Да, с какой стороны ни глянь, а Рыба и Тимми вкладываются в дело больше, чем Талли. Смедз сомневается, что сможет убить этих двоих. И какой смысл убивать, если куш и впрямь так велик, как сулит Талли? Когда добычи хватает на всех, не стоит жадничать.

Смедз опустился рядом с поваленным деревом на корточки, угнездил имущество между ветвями. Талли уже вбежал в реку, поднимая тучи брызг.

– А ну молчок! – цыкнул Рыба.

Все замерли, только Талли все шлепал по воде прочь. Старик напряженно вслушивался.

Тишина казалась Смедзу гробовой. И молнии больше не сверкали.

Рыба вроде успокоился:

– Никакого движения. Успеем раздеться.

Смедз поверил Старику на слово, но избавляться от одежды и обуви счел лишним.

Лежа на бревне, плывущем среди ночи по стрежню реки, Смедз вдруг ощутил липкие щупальца страха. Он не видел островка, куда было решено переправиться. На берегу Рыба утверждал, что промахнуться невозможно – течение доставит их аккурат в нужное место.

Но теперь Смедз очень сомневался в этом. Он же не умеет плавать! Если не попадет на остров, река унесет его в море.

Внезапно воду озарили голубые сполохи. Смедз удивился и обрадовался, увидев рядом с собой Рыбу и Тимми. А шлепающий в панике по мелководью Талли опережал бревно лишь на сотню футов.

Возникло острое желание заговорить, сказать хоть что-нибудь, взбодрить себя общением. Но никакие слова не шли на ум. Тишина царила, давила, угнетала. Может, и впрямь лучше помолчать, чтобы не накликать неприятности.

Целый час он боролся со страхом, какого не знал отродясь. Каждый миг был наполнен предчувствием беды, ежеминутно сердце проваливалось в пятки. Зато, высмотрев наконец прямо по курсу темную глыбу острова, он испытал несказанное облегчение.

Назвать это островом можно было с большой натяжкой. Клочок суши шириной тридцать футов и длиной двести, узкая коса, скопление прибрежного ила, водорослей и валежника. Там росли кусты сирени – ни один не выше человека. Издали убежище выглядело до крайности жалким.

Но то раньше, а теперь это самый настоящий рай.

– Здесь уже мелко, а не утонешь, – прошептал Смедзу Рыба. – Ни к чему оставлять заметные следы, обогнем островок и заберемся с той стороны.

Смедз сполз с бревна и обнаружил, что воды ему всего лишь по пояс. Он двинулся за Рыбой и Тимми. Каблуки вязли в иле, водоросли норовили опутать лодыжки. Тимми взвизгнул, наступив на что-то живое, корчащееся.

Смедз оглянулся: вроде все спокойно. Пока плыли по реке, он видел товарищей в сполохах молнии, но теперь никакой иллюминации. Лес утих, слышен лишь его мирный ночной шепот.

– Эй, вы чего так долго? – спросил Талли с истерическим надрывом.

– Пришлось повозиться, – резким тоном ответил Смедз. – Надо было собрать вещи, чтобы не помереть тут от голода. А ты, торопыга, что жевать собираешься?

«Уж не повлияла ли встряска на его рассудок?» – забеспокоился Смедз.

Все же этот поход не совсем бесполезен – вспомнилось кое-что важное.

Талли и раньше убегал от кузена. В детстве он это делал из жестокого озорства, вынуждая Смедза плутать, а позже бросал на милость хулиганов или уличных торговцев. Смедзу доставались побои, а Талли смывался с горстью медяков.

Родственничек устал ждать.

Зато теперь ясен его коварный замысел. Старик Рыба и Тимми Локан добудут клин. Потом лопух Смедз их завалит. Талли преспокойно уйдет с добычей.

И кому, спрашивается, жаловаться на него, запачкав руки кровью двоих человек?

Как же это похоже на кузена! Хитер, подлец!

На острове они провели четыре дня. Кормили комаров, жарились на солнце, ждали. Тяжелее всего эта пытка далась Талли. Конечно, от голода умереть ему не дали, но напрасно он выпрашивал сухую одежду или одеяло, чтобы укрыться от солнца.

Было у Смедза подозрение, что Рыба тянет время из-за Талли.

На четвертые сутки Рыба решил осмотреться. Ушел пешком – между берегом и косой глубина была от силы по грудь. Пожитки Старик нес на голове. Вернулся он уже в потемках.

– Ну? – спросил Талли, единственный, у кого еще оставался запас нетерпения.

– Ушли. Но успели найти наш лагерь и хорошенько там поработали. Все загадили, оставили десятки ловушек. Возвращаться туда нельзя. Может, в городе найдем то, что нам нужно. Его жителям имущество уже без надобности.

В правдивости Рыбы Смедз убедился на следующий день, после того как они прошли вблизи разгромленного лагеря – надо же было доказать Талли, что зря он ноет, барахло уже не вернуть. В городе увидели страшную картину расправы, там не пощадили даже собак, перебили живность до последнего цыпленка.

Утро выдалось теплым, безветренным. Из лесу налетели миллионы мух, и до чего же гнетуще они гудели! С клекотом и карканьем дрались из-за мертвечины птицы, как будто пищи не хватило бы на стаю вдесятеро большую. Воняло за версту, и от этого смрада выворачивало наизнанку.

Остановившись, Смедз проворчал:

– Нет у меня там никаких дел. Пойду гляну на дерево.

– Я с тобой, – вызвался Тимми.

Талли зыркнул на Смедза и проворчал:

– Там и встретимся.

Похоже, весь этот смрад, вся эта жуть были ему нипочем.