Плюх, Забияка и Блямс долго шли молча. «Богомол» пытался сначала «поблямкать», но, видя, что Егор отвечает ему неохотно, а Илона и вовсе не реагирует, тоже замолчал. У косморазведчика на душе скребли кошки. Он догадывался, что примерно то же самое переживает и любимая. Все вышло как-то неправильно – не так, как должны поступать друзья. Да, вроде бы все обговорили, и все они – взрослые люди, способные принимать решения и отвечать за них, а все равно что-то сверлило Плюха внутри, зудело, ныло. В Зоне нужно сплачиваться, стоять друг за друга горой, а они – наоборот, разделились!

А больше всего его мучило чувство собственной вины за произошедшее. А ведь поначалу он испытал такое счастье! «Я туда, где есть ты», – сказал зеленый друг. Илона думала так же. Ученые же и не обязаны были испытывать к нему нечто подобное. Они ведь, по сути, изначально были случайными попутчиками. И вот – пути разошлись, это грустно, но естественно… «А вот и не естественно! – ковырнул больную рану Плюх. – Эта Зона не туризма, ёхи-блохи, а… смерти!» И он опять подумал, что здесь надо держаться вместе, а не расходиться в разные стороны. А еще, что ему, космическому разведчику третьего класса, нужно было проявить больше настойчивости и воли, объяснить как следует преимущество его варианта, убедить…

Хотя… Если уж говорить откровенно, какие преимущества были у его варианта? Что значит «объяснить как следует», если он сам понятия не имел, что могло их ждать возле разбитой «Ревды»? Скорее всего, смерть. Нужно было смотреть правде в глаза. И, скорее всего, смерть мучительная, как сказал профессор Сысоев. «А я, упрямый болван, повел туда свою любимую и друга! Может, не настойчивости мне нужно больше, а тупого упрямства меньше? И… может, еще не поздно переиграть, догнать ученых, пойти вместе с ними к «дну»? «И пойти вместе с ними на дно, – тут же продолжило взбудораженное сознание. – На вечное дно небытия»».

Плюх замедлил шаг и встал, собираясь крикнуть Илоне, которая шла впереди, чтобы та остановилась, что нужно еще раз все обсудить. Но девушка вдруг сбавила шаг и сама. Подняла руку:

– Чувствуешь?..

И он почувствовал. Земля вздрогнула. Видимо, уже не первый раз, если обратила внимание Забияка. Это он, решая «быть или не быть», совсем позабыл, что они еще в Зоне. Гайку они больше не бросали – Блямс справлялся с выявлением опасностей лучше, а время было теперь ценою в жизнь, – но местами по привычке все же менялись. Да и внимательность нужно было сохранять в обостренном режиме не только из-за аномалий – мало ли в Зоне такого, на что Блямс и не отреагирует, подумает: так и надо.

А земля вздрогнула снова – на сей раз весьма чувствительно, Плюха качнуло. И сразу же тряхнуло так, что все трое повалились с ног. Небо замигало как неисправная лампочка. Запахло озоном и… смертельной опасностью. Разведчик вскочил и бросился к подруге. Та уже тоже была на ногах. Прискакал и Блямс.

– Будем прощаться? – сухо спросила девушка.

– Ты что? Зачем?! – попытался обнять ее Плюх. Она отстранилась и мотнула головой:

– А ты вверх посмотри.

Он посмотрел. Небо Зоны стало другим. Там больше не сверкали молнии. И там больше не было туч – ни черных, ни багровых. Оно напоминало теперь молоко, в которое капнули вишневого сока. А может быть, крови… «Молоко с кровью, – всплыло вдруг в сознании косморазведчика. – Вроде бы это что-то значит. А, нет! Там, наоборот, кровь с молоком». Где это «там», что за кровь, он тут же и забыл. Небо стало розовым. Это было даже красиво, уж куда приятней, чем до этого. Но значить это могло только одно: Зона стала меняться. И это говорило о том, что началось ее уничтожение.

Земля снова дрогнула, но уже словно нехотя, устало.

– Гляди, – показала вперед Илона.

Но Плюх и сам уже видел. Изменилось не только небо. Поменялось и все вокруг. Теперь перед ними не было кустов, не было травы, не росли больше на обозримом пространстве деревья. Перед путниками лежали лишь камни. Россыпи серых камней, желтый песок и красновато-бурая потрескавшаяся сухая почва до самого горизонта. Егору вспомнились фотографии Марса, сделанные до начала его терраформирования. Просто один к одному. Если бы не воздух и не земная сила тяжести, можно и впрямь было представить себя на неосвоенном Марсе. Или на другой, похожей планете.

«А что, если арги и впрямь нас куда-то забросили? – подумалось вдруг. – Что, если решили нас спасти, пожалели? – Но мысль как мелькнула, так и погасла. – Как ни сильны технически арги, но и они не волшебники – взмах зеленой лапкой, и ты уже на другой планете. Да и в альтруизм их верится слабо. Нет, просто, наверное, свернуть, утилизировать, уничтожить такую многослойную, непростую структуру, какой является созданная ими Зона, не так-то легко. Все равно как сносить старое, но очень большое здание. Взрывать опасно – может еще что-то зацепить. Вот и разбирают частями. Начали с декораций. Обрубят электричество, коммуникации. Потом снимут крышу. А затем уж дойдет очередь и до стен. И напоследок пройдутся по всему этому огромным катком. – Егор вспомнил, как еще маленьким увидел такой в исторической хронике и был зачарован медленной массивной неотвратимостью этой машины. И он был в восторге от того, какой ровной становилась после катка поверхность. – Но если так, то до катка еще есть время. Должно оставаться! Значит нужно ускориться. Если, конечно, обломки корабля уже не выброшены. Но ведь «Ревда» – не часть Зоны. Вполне возможно, что автоматика сноса – или что там у арги? – на чуждые элементы не запрограммирована, и даже когда исчезнет Зона – части корабля останутся тихо-мирно лежать на той Земле, которая была выбрана в качестве полигона».

Все это промелькнуло в голове Плюха довольно быстро. Конечно же, он понимал, что скорее «уговаривает» себя, обманывает, и что жить им осталось, возможно, считаные мгновения. Но сидеть и ждать смерти – это было не для него. Особенно, когда рядом друг и любимая.

– Некогда прощаться, – сказал он и призывно мотнул головой: – Идем.

– Куда? – не тронувшись с места, скривила губы Забияка.

– К «Ревде», куда же еще? – остановился Плюх. – Арги ее не тронут.

– Когда они это тебе сообщить изволили?

– Мне это моя логика сообщила. Прислала срочную депешу.

– Да ну тебя, – устало отмахнулась девушка.

– Тогда у нас два варианта: лечь ногами к закату и ждать смерти или продолжить путь к «Ревде», пока имеется чем и по чему идти. Голосуем? Я «за».

– Блямс! – подпрыгнул богомол.

– Еще одно «за». Так что идем, любимая, твой голос уже не имеет значения.

– А по шее?

– Пожалуй, за два голоса сойдет, – улыбнулся Егор. – Но тогда будет ничья, и вопрос останется открытым.

– Ладно, идем, – буркнула Забияка. – Но учти, я согласилась только потому, что не имею понятия, где тут закат.

– Я тоже, – помрачнел вдруг косморазведчик.

– Ты чего? – нахмурилась девушка. – То агитацию проводил, а то вдруг замер.

– Я не знаю теперь, куда идти, – пробормотал Плюх.

– На тебя так смена декораций повлияла, или ты издеваться изволишь? Кто пару минут назад на мой вопрос «куда идти?» ответил… позволь, вспомню дословно… – Илона наморщила лоб. – Да, вот так ты ответил: «К “Ревде”, куда же еще?» Или это моя память меня подводить принялась?

– Твоя память как мемокристалл, – вздохнул Егор. – А вот моя…

– Да изволь же ты объясниться, что все мямлишь-то?!

– Так разве непонятно? Мы ведь не по прямой собирались идти. Мы планировали следовать известными нам стежками-дорожками… По тем самым ориентирам, что знали и помнили. Так ведь? И что теперь? – повел разведчик рукой.

– Вот ведь гадство! – топнула Илона. – Прости, Егор, сама должна была додуматься… Даже знай мы нужное направление, все одно бы по пути сбились без ориентиров, ты прав. Но теперь-то что делать? Все ж таки ложимся ногами к закату?.. То есть уже куда получится.

– Блямс-блямс-блямс! – запрыгал вокруг них «богомол».

– Что, Блямсик, – печально улыбнулась девушка, – не хочешь ложиться? Я тоже не хочу. А куда деваться? Просто так по этой пустыне бродить? Устанем лишь, раньше воду выпьем и продукты съедим. Так что и в том случае, ежели Зона вот-вот не развалится, богу душу мы отдадим раньше. Хотя какой тут бог? Кузнечики самовлюбленные… Ой, прости, Блямсик, я не хотела!.. Не обиделся? – потянулась она к «богомолу». – Егор, спроси, он на меня не обиделся?

– Блямс-блямс, – произнес «кузнечик».

А Плюх, поправив зеленое полукольцо переводчика, с улыбкой ответил:

– Он не обиделся. Говорит, что еще не так бы этих арги обозвал, несмотря на то, что они его «родственники». А вот до этого он сказал совсем не о том, что не хочет ложиться.

– Ну, побегай тогда, Блямсик, поскачи, – опять выдавила печальную улыбку Забияка. – Вон теперь простор какой, ни деревья, ни кусты не мешают.

– Да нет же, – помотал головой косморазведчик. – Говорю же, он совсем не о том! Он сказал, что может и безо всяких ориентиров выдерживать нужное направление.

– Ого! – уважительно посмотрела на Блямса Илона. – Да ты просто незаменимый спутник в путешествиях! И аномалии видишь, и с пути не сбиваешься. Только проблема так и так остается.

– Я даже знаю, что ты сейчас скажешь, – опустил голову разведчик. – Что мы не знаем прямого и точного направления к цели.

Девушка даже говорить ничего не стала, развела лишь руками.

– Блямс-блямс-блямс! – затряс лапами «богомол».

– Он говорит, – насупился Плюх, – что если бы мы начертили карту, он бы сумел…

– Начертили карту?.. Да как же мы ее начертим?

Блямс провел по земле когтистой лапой черту.

– Извини, – сказала ему девушка. – Я неточно выразилась. Не в том смысле «как» – чем, дескать, и на чем, – а в том, что где мы возьмем эти данн… – Она вдруг осеклась на полуслове. – Егор, а ведь данные-то у нас имеются! Мы же оба с тобой эту карту видели. Ежели две-то головы напряжем, может, около дела что и получится?

Косморазведчик, сразу, конечно же, понял, о чем говорит Забияка. В «богомольнике» арги им довелось наблюдать на экране полную карту Зоны. Мало того, на ней красной точкой явственно было обозначено место крушения «Ревды».

– Умница ты моя хорошая, – нежно посмотрел он на Илону. – Ты лучше всех! Знаешь?

– Отставить сюсюканье, – нахмурилась та. – Поначалу дело. Вот выживем, тогда и насюсюкаемся.

– Ловлю на слове, – подмигнул Плюх, но девушка, подобрав заостренный камень, уже начала чертить на земле круг с метр примерно в диаметре.

Затем она положила в центр круга другой камень, отметив тем самым «богомольник». Взяла еще один, поменьше, подумала и опустила в сторонке от первого.

– Правильно? – посмотрела Забияка на разведчика. – Красная точка была здесь?

– «Ревда»? – Плюх внимательно изучил расположение камешков, закрыл глаза, вызывая в памяти карту арги, снова глянул под ноги, прищурился и немного сдвинул меньший камень влево. – Вот так.

– Да, – подумав, сказала девушка. – Определенно так. Хорошая память.

– Учили, – улыбнулся косморазведчик.

– Ежели ее нет вовсе, то хоть заучись, не прибавится.

– Я бы поспорил. Современные методики…

– Отставить методики! – обрубила Илона. – Мы еще работу не закончили. Осталось не менее важное: определить точку нашего теперешнего нахождения.

– Думаю, это тоже несложно, – сказал Плюх и подобрал пару небольших камней. – Мы прошли место, где раньше было Лазаревское, – положил он внутри круга один из них, – и наткнулись на Деда в дубовой роще, – опустил в круг и другой. – Затем мы примерно полчаса двигались в направлении «богомольника», то есть прошли два-три километра, не больше. – Он взял еще один камень и отметил им нужную точку.

– «Примерно», «два-три»!.. – недовольно прокомментировала Забияка. – Ежели мы пройдем в двух верстах от корабля, толку будет мало.

– Блямс! – сказал «богомол».

– Ёхи-блохи! – хлопнул его по зеленому боку Плюх. – Что бы мы без тебя делали?

– А меня не соизволите просветить? – буркнула Илона.

– Соизволим! – радостно откликнулся косморазведчик. – Блямс чувствует радиацию и прочие мощные излучения издалека. Уж за два-три километра точно. А генераторы «Ревды» фонят, небось, так, что он их и за десять почует. Так что идеально точное попадание нам и не требуется. Того, что мы сейчас наметили, вполне достаточно. Правильно я говорю, Блямс? – посмотрел он на зеленого друга.

Тот активно закивал и заблямкал.

– Тогда предлагаю отправиться, – сказала Забияка. – Никто не знает, что нас ждет в этой разобранной Зоне. Вот вырубят свет – тогда попляшем. И Блямсик с его чутьем не поможет.

– Блямс, – не очень уверенно блямкнул «богомол».

– Говорит, что не уверен, – перевел Плюх. – Излучение-то в любом случае почувствует, если близко, а вот насчет направления движения…

– Ну и двинули тогда скорей, говорю же! – сказала и зашагала вперед девушка. Оглянулась: – Блямс, я правильно иду? Не отставай, теперь ты наш проводник, не обессудь уж.

«Богомол», похоже, был только рад выпавшей ему почетной миссии. Он поскакал вперед с такой прытью, что Илоне с Егором пришлось кричать, чтобы тот притормозил и не забывал, что у людей ноги другой системы.