Глава пятая
Охота за стволами

Удачник легко влился в группу, как будто с самого начала шел в ее составе. Легкий и компанейский, циничный, но с удовольствием помогающий товарищам, сталкер-философ с ходу располагал к себе. Хотя такой радушный прием вовсе не был столь очевидным.

Конечно, еще накануне все они были, вроде бы, в одной лодке. Но смерть Сухаря стала своего рода «битком», шаром в бильярде, разбивающим сплоченную «пирамиду». И теперь, спустя сутки, аморфная толпа перепуганных людей разделилась на вполне плотные группы с полярными интересами. И эти интересы каждая из группировок готова была отстаивать ценой крови.

Но Удачник пришел не с пустыми руками – он принес важную информацию о потенциальных соперниках и смертельных врагах. Кроме того, его сталкерские навыки могли быть полезны группе. Особенно учитывая, что ее лидер здорово сдал за последние часы.

С Крабом происходило неладное. На утро после подъема он пожаловался на саднящую боль в районе ключицы. Лапа сняла повязку, чтобы проверить состояние раны, и вскрикнула: над плечом образовался большой уродливый нарост. Был он плотный, багровый, напоминал по виду гриб с кровавыми прожилками сосудов и едва заметно пульсировал.

– Что это за дрянь такая? – разглядывая нарост, скривился Ржавый.

– Неужели все так плохо? – сплюнув, спросил Краб. Он изо всех сил старался держаться бодро, сохраняя видимость того, что контролирует ситуацию.

– На опухоль похоже, – предположил Малец.

– Не растет опухоль так быстро, – возразила Лапа. – Скорее там…

Она замолчала, прикрыв лицо ладонью. Казалось, ее сейчас вырвет.

– Ну, что там? – хрипло спросил Краб. – Давай, говори как есть.

Она заставила себя произнести:

– Кокон… Этих, паучьих тварей. Они там растут, питаясь его плотью. А потом начнут грызть его изнутри, чтобы выбраться наружу…

– Кино насмотрелась? – неуверенно поинтересовался Малец.

– Вот мерзость, – разглядывая нарост в упор, сказал Удачник. – Если и дальше расти будет, то ты, Краб, не жилец.

– Может, срезать это, пока не поздно? – осторожно предложил парень.

– Не, так он еще быстрее коньки отбросит, – покачал головой «философ». – От потери крови или от сепсиса.

– Спасибо, Удачник, подбодрил, – отозвался Краб. – Ну, хоть паразитам хорошо в этой ситуации, поедят от пуза.

– Что-то жрать охота, – уставившись на командира, заявил Пузырь.

– Да иди ты к черту! – прорычал Ржавый. – Ты на что ни глянешь, все тебе жрать охота.

– Вот такой он я, – пробубнил толстяк. – Еще сутки без еды – и я не ручаюсь, что кого-нибудь из вас не сожру.

– Эй, гурманы, – вяло сказал Краб, накидывая на плечи куртку. – Может, дальше пойдем? Или будем обсуждать, что можно приготовить из моей болячки?

– Перестань! – сжав кулаки, выкрикнула Лапа. – Это омерзительно.

– Да вы все перестаньте, – вмешался подошедший Торчок. – Доберемся до склада – и жратва найдется, и лекарства. А кого совсем с голодухи приперло, могу предложить вот что…

Он вытянул перед собой ладони, на которых горкой лежали ядовито-желтые грибы, подернутые переливающимся слоем слизи.

– Ты что, с дуба рухнул? – брови Ржавого поползли вверх. – Грибы в Зоне жрать? Отравить нас решил?

– Ну, решайте сами. – Торчок легко забросил себе в рот небольшой грибочек, разжевал, поморщившись. – Горчит немного, но бодрит конкретно.

– Ты хотел сказать – штырит? – с сомнением разглядывая жующего проводника, спросил Малец.

– А ты думаешь, чего его Торчком кличут? – усмехнулся Удачник. – Он же главный спец по «вкусняшкам» из Зоны. Странно, что все еще живой, да еще и такой бодрый.

– Может, я и живой до сих пор только потому, что не боялся пробовать то, от чего другие шарахаются, – отозвался Торчок, разглядывая на свет еще один гриб. Этот по какой-то причине отбросил, а в рот отправил другой. – Здесь, конечно, полно мутаций и всякой ядовитой дряни, напитанной радиоактивными изотопами. Но если знать, что пробовать, можно получить интересные результаты…

Он тихо рассмеялся, лицо его смягчилось. Взгляд обрел какую-то не свойственную ему осмысленность. Малец сразу решил: небось, это грибочки подействовали.

– Почему-то все думают, что Зона порождает одни лишь мертвые артефакты – вроде «батареек» или «газированной глины», – сказал Торчок. – Но мало кому приходит в голову, что здесь полно полезной живности…

– Вроде деревьев – громобоев и плотоядных пауков? – с сомнением спросила Лапа.

– Это не то, – отмахнулся тот. – Я ж не про мутантов-убийц говорю, с этими все ясно. Но и сталкеры сюда не пострелять ходят – они хабар ищут. А я здесь играю в «съедобное-несъедобное».

Он рассмеялся.

– И мне дай тоже! – сказал Пузырь. И не дожидаясь ответа, взял из рук Торчка один из грибов, осмотрел мельком – и отправил в рот.

– Не пожалеешь! – пообещал «гурман». – Это «адреналиновый гриб», он энергию дает – закачаешься. Правда, только на время – потом отдыхать надо и на жор пробивает. Но для марш-броска – самое то.

– Тогда и мне дай! – потребовал Краб. – Мне сейчас пинок под зад не помешает.

– И мне! – решился Малец, протягивая руку.

В итоге вся группа, кривясь с непривычки, принялась жевать упругие горьковатые грибы. Торчок не соврал: почти моментально тело наливалось силой, прояснялась голова, появлялось непреодолимое желание действовать.

– Хорошая штука, – признал Краб, с неожиданной легкостью поднимаясь на ноги. – Глядишь, на своих дойду. Может, у тебя и от этого средство найдется?

Краб кивнул в сторону нароста, заметного даже под курткой.

– Может, и найдется, – неопределенно ответил Торчок. – Подумать надо. Для этого надо отыскать «корень размышлений», он не так часто встречается… – Он с улыбкой поглядел на спутников. – Чего уставились? Я ж не доктор наук, без допинга размышляю туго.

– И как ты все эти травы с грибами вычислил? – спросил Малец. – Сам перепробовал?

– Если бы, – усмехнулся тот. – У меня учитель был. Аватаром звали…

– Это тот самый Аватар? – вмешался Ржавый. – Который сквозь патрули ходил, а те его не видели?

– Может быть. – Торчок пожал плечами. – Со мной он ходил, как и все, по-тихому. Но готов поверить, что он и сквозь «колючку» мог, и невидимым становиться. Вообще-то он старый был, еще из хиппи. Но выглядел лет на тридцать, а все потому, что какое-то средство нашел в Зоне. Он все время искал что-то важное, только не знаю, нашел ли. Вот он и открыл для меня все, что сам знал. Я был его последним учеником.

– Последним?

– Остальные погибли один за другим, когда дары Зоны пробовали.

– Теперь все понятно, – Лапа покачала головой. – И где он теперь, этот Аватар? Тоже отравился, небось?

– Да как сказать… Выпил «сок нирваны» – он его год специально собирал. Знаете, что это такое? Это особый вид конденсата на корпусе ядерного реактора. Только не обычный – а живой, вроде безразмерного бесклеточного организма…

– Ну, так выпил он, значит, этот сок – и помер?

– Почему сразу – помер? В нирвану ушел.

– Как ушел? Ножками утопал?

– Растаял в воздухе прямо у меня на глазах, – серьезно глядя на Лапу, сказал Торчок. – Только камуфляж и остался.

– Просто растаял? – не поверил Малец.

– Не просто. – Прищурившись, сказал знаток местной «кухни». – Он еще комментировал все, что чувствовал в процессе ухода. Чтобы я запомнил и передал другим.

– И что же он говорил?

– Что в жизни не испытывал такой радости. Что физически ощущает слияние со Вселенной. А последним его словом было…

– Что? – не выдержала Лапа.

– Счастье… – с улыбкой прошептал Торчок. – Он так и прошептал – и растворился в воздухе. Как облако пара.

– А может, тебе это под грибами почудилось? – предположил Малец.

– Чего? – Торчок изменился в лице, задумался, вроде даже немного «завис».

– Наркоманы проклятые, – пробормотал Ржавый.

– Конечно, почудилось, – не стал спорить рассказчик. Просто развернулся и пошел, не оглядываясь, вперед. Лишь небрежно поманил за собой рукой. – Не отставайте. У нас не так много времени, чтобы успеть первыми.

Первыми они не успели. Шли довольно быстро, подпитанные странными грибочками, действительно придавшими сил и бодрости духа. Но уже на подходе к цели, на границе буро-зеленого болота, Торчок сделал знак – и все замерли. Проводник опустился, что-то разглядывая в грязной траве. Похоже, что след. Только Малец не увидел никакого следа. Торчок чуть повернул голову, и на этот раз парень заметил то же, что и его внимательный спутник: надломленную веточку.

– Там кто-то есть, – вглядываясь вперед, сказал Торчок. – Похоже, засада.

– Где? – спросил Краб, поудобнее хватая свой «гарпун».

– Думаю, вон за теми камнями, – указал проводник. – Дальше они вряд ли прошли. Во-первых, не знают, в каком именно направлении находится склад, во-вторых, там ловушки и минное поле…

Впереди глухо грохнуло.

– Во всяком случае, они попытались, – заметил Удачник. – Одним конкурентом меньше.

– Как-то обойти эту засаду? – спросил Краб. – Что бы незаметно, потихоньку…

– Чисто теоретически… – начал было Торчок, но Удачник остановил его жестом.

Обернулся назад, прислушался. После чего поднял взгляд и просто указал кивком головы:

– Незаметно и потихоньку уже не выйдет. Во-первых, нас засекли, а во-вторых, деликатность не в стиле этих ребят.

Группа из семи человек приближалась к ним не таясь, не особо заморачиваясь на то, чтобы двигаться аккуратно на предмет бесчисленных в Зоне ловушек. От соперников в виде людей и тварей попроще они также не слишком прятались. Кое-кого из них Малец узнал стразу, кого-то было не различить под странными прическами и измазанными то ли грязью, то ли старой автомобильной смазкой лицами. Двое успели оторвать рукава у камуфляжных курток, превратив те в уродливые «жилетки» и демонстрируя руки, плотно покрытые татуировками; один был в «кожанке», густо утыканной металлическими заклепками, еще двое – вообще по пояс голые, что нечасто увидишь в Зоне. В руках у большинства были самые обыкновенные дубины, один волочил за собой мотоциклетную цепь.

– Что у них на головах? – изумленно спросила Лапа. – Они что, под индейцев «косят»?

– Типа «ирокезов». Бравада у них такая, вроде как плевать они хотели на все правила, да и на Зону в целом, – сказал Удачник. – Панки, одним словом.

– Малец, заряжай, – негромко сказал Краб. – Картечью давай.

Спохватившись, парень принялся взводить пружины аркебуза. Всыпал в ствол остатки запаса болтов и гаек, успев посетовать, что в этой местности даже камней нормальных не набрать.

Ржавый упал перед Мальцом на четвереньки, кивнул головой в сторону приближавшейся злобной кодлы.

– На меня свою пушку клади, чтоб не тряслась! Да не с размаху, хребет сломаешь! Целься в главного!

– Да кто там у них главный?! – упирая арбалет в спину рыжего, нервно спросил ученый.

– Да вон же, дрыщ с черепом на пузе!

Малец разглядел на длинном и тощем панке нарисованный здоровенный череп во все брюхо. Попытался взять его «на прицел». Легко сказать, учитывая, что у его «самоделки» и прицела-то никакого не было.

«Ирокезы» тем временем снизили скорость, стали подбираться медленно и вкрадчиво, как гиены. Первым подал голос тот самый главарь с черепом:

– Всем не хворать, подонки!

– Чего надо? – не особо добро отозвался Пузырь.

– А ты чего такой резкий? – сипло поинтересовался панк в грязной «жилетке».

– А того, что шли бы вы своей дорогой! – продолжая стоять на четвереньках, крикнул Ржавый.

Панки заржали. Наверное, со стороны это действительно выглядело забавно. Малец облизал губы, смахнул пот со лба. Он понятия не имел, как нужно вести переговоры с подобными персонажами и к чему это может привести. Но видел, что спутники напряглись конкретно: для них эти чумазые лохматые отморозки вовсе не выглядели забавными клоунами.

– А может, мы не хотим своей дорогой, – нагло сказал главарь. – Может, мы с вами хотим.

– У нас, к примеру, девочек нет, а у вас – вон какая сладенькая!

Волна мерзкого хохота вызвала в Мальце приступ неудержимой злобы.

– А не для вас девочка! – заорал он. – Идите на хрен, а то железом нашпигую!

– Хорошо, мы уйдем, – продолжая улыбаться, сказал главарь. – Только Торчок пойдет с нами. Пойдешь ведь, а?

Малец скосился на Торчка и поразился. Тот побледнел как смерть, его затрясло, он попятился, наткнувшись на Краба. Пробормотал:

– Не отдавайте меня им… Я знаю, что они со мной сделают… Не отдавайте… Пожалуйста…

– Эй, друзья, – примирительно сказал Удачник, кивнув в сторону Торчка. – По-моему, он с вами не хочет.

– Да хочет, хочет! Только не признается! – хихикнул громила с наполовину выбритым черепом, отчего казалось, что свисающий на другую сторону вихор – часть срезанного живьем скальпа.

– Нет… – пробормотал проводник. – Они меня били… Били… Они…

– Короче! – зычно крикнул Краб. – Торчка мы вам не отдадим. Валите отсюда по-хорошему.

Его вдруг качнуло, он осел на землю, держась за рану. Видать, действие «адреналинового гриба» закончилось. Панки это восприняли по-своему – как слабость.

– А если мы хотим по-плохому? – поинтересовался главарь. – У вас жирдяй, баба, новичок и калека. Драться всерьез могут только Удачник да Ржавый. И то – Ржавый дерется как баба, а Удачник, как обычно, смоется. Я ведь прав, Удачник?

Панки снова зашлись смехом гиен, и Малец понял, что эти ребята не отстанут. Они что-то втемяшили себе в голову и теперь будут гнуть свою линию до конца. Поначалу продолжат скалиться и острить, но как только повернешься к ним спиной и они почуют твою слабость – бросятся стаей и порвут на кусочки. Точно гиены.

Нужно было действовать на упреждение. Прекратив нелепо «целиться» в главаря, молодой ученый встал с колена, поднял ствол аркебуза.

– Ты что задумал, Малец? – прошипел Ржавый, поднимаясь следом.

Не слушая рыжего, парень сделал шаг вперед. Крикнул:

– Эй, придурки! Валите отсюда!

– А то что? – нагло выкрикнул главарь. Однако на ствол в руках наглеца косился настороженно.

– Забыл, зачем мы здесь? – откликнулся Малец. – Чтобы прихлопнуть друг друга за главный приз. Почему бы не начать прямо сейчас?

– Я не знаю, что за хреновина у тебя в руках, но она наверняка однозарядная, – не очень уверенно сказал главарь. – И если ты положишь одного из нас, оставшиеся порежут вас на мелкие кусочки.

– Насчет одного заряда ты прав, – крикнул Малец. – Но и его достаточно, если это заряд картечи. Так что уложит не одного, а двоих или троих сразу. Или покалечит, что, в общем, без разницы. И что тогда с вашей математикой – большое преимущество останется?

Неизвестно, поверили ли ему панки, но гонора у них несколько поубавилось. Следующим пунктом плана было долгое и обстоятельное обсуждение условий перемирия.

Но тут случилось неожиданное. Одна из туго взведенных пружин аркебуза с громким хлопком сорвалась с крепления – и безвольно повисла, превратив оружие в бесполезную кучу металла. От внезапного толчка Малец выронил тяжелую трубу – и от нее с тем же звуком отлетела вторая сорвавшаяся пружина.

С пустыми руками перед удивленными панками ученый вдруг ощутил себя голым обгадившимся ребенком. Наверное, у него был настолько растерянный вид, что отморозков буквально согнуло пополам от смеха. Не смеялся только главарь. Он смерил парня внимательным взглядом с головы до ног и поинтересовался:

– И как там насчет картечи? Или ты собрался обдать нас картечью из собственной задницы?

Панки зашлись новой волной хохота. Но теперь, превозмогая слабость, поднялся Краб. Поглядел на спутников, сказал:

– Надо отходить. На открытой местности у них шансов больше. А у тех камней уже сможем отбиться…

– Только я теперь без оружия… – пробормотал Малец.

Но Ржавый уже тащил его за собой. Парень еле успел подобрать развалившийся аркебуз, надеясь его починить. Остальные плотной группой быстро шли впереди вслед за Крабом, вновь взявшим на себя роль лидера.

Это была странная погоня. Панки шли следом, на некотором расстоянии, не отставая, но и не спеша нападать. Как некоторые хищники, вроде варанов, что не убивают, а лишь калечат жертву. И после терпеливо идут по следу, пока жертва не рухнет, обессилев от действия впрыснутого хищником яда. И уж тогда можно, не особо напрягаясь, терзать ее на части. Что там говорить: очень неприятное ощущение – знать, что у тебе «на хвосте» повисли такие вот падальщики.

Несколько раз Ржавый, психанув, принимался швырять в преследователей камнями. Но те ловко увертывались и хохотали в ответ. Видимо, сообразили уже: незачем сразу драться с теми, что и без того обременены раненым и девкой, которую они вовсе не брали в расчет в качестве боевой единицы (что было, конечно, опрометчиво с их стороны).

Кроме того, Торчок продолжал вести группу к заветному складу, и в данном случае панки выступали как паразиты, стремящиеся выехать к цели на чужом горбу. Ну а там уже, у схрона, расправиться с конкурентами – при наличии нормального оружия, а не малоэффективных дубин.

Краб знал, что делал. Конечно, забившись между булыжниками и выставив в узкий проход перед собой гарпун и ствол нестреляющего аркебуза, можно было вяло отбиваться от атакующих панков. Но замысел лидера отряда был иной.

Едва они приблизились к камням, оттуда показалась долговязая сутулая фигура, в которой Малец узнал одного из прихвостней Носорога. В руках у бандита был ржавый, чуть искривленный лом.

– Черт, я совсем забыл про этих уркаганов, – пробормотал парень. – Это что же, засада?

– Ну, Торчок же предупреждал, – мрачно сказал Ржавый. – Надо было в обход идти.

– Эй, а мы приятный такой звук слышали! – крикнул Пузырь. – Кто там у вас подорвался на мине?

– Надеюсь, это был Носорог, – хохотнул рыжий.

– Зря надеешься, – раздался из-за булыжников неприятно знакомый хриплый голос. – Торчок с вами?

– С ними! – подал голос сутулый.

– Иди к черту! – неожиданно резко проорал проводник. – Чтоб ты там сгинул на минных полях и болотах! Но на склад я тебя вести не стану.

– А куда ты денешься, – отозвался Носорог, по-прежнему не выбираясь из своего укрытия. – Назад, что ли, пойдешь? Проще поделиться добром, чем тупо сдохнуть, когда отведенный срок пройдет!

Краб что-то тихо и быстро сказал Торчку на ухо. Тот кивнул и крикнул – громко, чтобы слышали и панки, топтавшиеся неподалеку:

– Да я бы рад поделиться. Да только оружия там на всех не хватит, на одну группу от силы. А за нами еще одна компашка увязалась – уж и не знаю, как вы стволы делить собрались?..

Малец дернул Ржавого за рукав:

– Ты слышал? Он же раньше говорил, что оружия там полно!

– По-моему, он решил их вывести из себя, – предположил рыжий. – Это Краб ему подсказал, видел?

– Не понимаю, зачем еще больше злить этих уродов, – вмешалась Лапа. – Может, стоит договориться?

– Ага, договоришься с ним, как же, – мрачно сказал Пузырь. – Навешают лапши на уши – и пырнут в спину, как только отвернешься.

– Так сколько там стволов и что за оружие? – снова подал голос Носорог, показавшийся, наконец, из укрытия. – И кто там еще с вами приперся?

Ржавый нервно хмыкнул:

– Смотри-ка, клюнул!

Малец недоуменно поглядел на громилу, оглянулся на панков. Те приблизились, стараясь не упустить разговор. Парень все еще не понимал задумку Краба, проводимую сейчас в жизнь Торчком. Ржавый же, напротив, замер с кривой улыбкой на лице, ждал результата этих переговоров.

Переговоры, надо сказать, шли в невыгодных условиях: их маленькая, самая слабая, по сути, группа, оказалась зажатой в «клещи» между двумя агрессивными бандами. Единственное, что сдерживало последних от немедленной расправы – отсутствие подавляющего преимущества в оружии. А может, и взаимное недоверие друг к другу. Тот, кто начинал драку, заведомо проигрывал, так как, независимо от результата схватки, ослабевал перед стороной, выбравшей тактику выжидания. Это напоминало анекдотичную «мексиканскую дуэль», когда друг в друга одновременно целятся три стороны. За исключением того, что целиться было не из чего.

Воспользовавшись образовавшейся паузой, Малец торопливо чинил аркебуз. Это было непросто – с гнилыми болтами и гайками да проволокой, стремившейся сломаться при сгибе. В такой ситуации, даже будучи прирожденным пацифистом, начнешь мечтать о старом добром двуствольном обрезе с неограниченным запасом патронов.

Торчок тем временем продолжал нести поток непроверенной информации, словно нарочно распаляя противников по обе стороны от их ненадежного убежища:

– Там три самозарядных карабина СКС, видно, от караульной службы остались; два АК-74 и куча патронов. Еще пара пистолетов вроде. И все… Ах да, чуть не забыл: еще ручной пулемет Калашникова с барабанными магазинами. У кого в руках такой инструмент появится, станет для остальных королем Зоны.

Речь Торчка больше напоминала не сухую информацию, а рекламный буклет, призванный вызвать у клиентов обильное слюноотделение и побудить к активным, хоть и необдуманным действиям.

Слова эти упали на благодатную почву.

Первыми возбудились панки. Наверное, по причине более прямого пути от органов слуха к конечностям, минуя мозг с его здравым смыслом и прочими необязательными вещами. Они поперли уже внаглую, почти не боясь сопротивления, как акулы на запах крови.

– Так что там про «пушки»? – подал голос главарь. – Нам по барабану, что там чего-то кому-то не хватает. Придется делиться!

Тут уже не выдержали бандюки – полезли всей шоблой из-за камней во главе с Носорогом. Последний движением руки остановил «шестерок»: он успел рассмотреть панков и, видимо, не был однозначно уверен в своем преимуществе.

Группа Краба по центру заняла круговую оборону. Истекая потом от напряжения, Малец приводил в чувство сломанный аркебуз.

– Давай же, давай! – Парень отчаянно бил подошвой кроссовка по застрявшей в прорези пружине. – Что за гадство…

Пружина издала звонкий звук и поддалась напору. Несколько упругих движений рычагом, и арбалет удалось, наконец, поставить на боевой взвод.

В руках у Мальца снова было оружие. Лидер группы заметил это и дал знак: отходить в сторону. Пузырь и Лапа попятились первыми, перед ними встал Ржавый со своим титановым «бердышом» в руках. Краб с «гарпуном» охранял Торчка. Последним пятился Малец с аркебузом в руках, мысленно молясь всем богам, чтобы импровизированное оружие не подвело снова.

Какое-то время их «боковой маневр» оставался незамеченным: беспредельщики встали нос к носу с панками.

– А вы чего здесь забыли, придурки? – с угрозой в голосе поинтересовался Носорог.

Его «шестерки» подались вперед, поигрывая заточками и дубинками из железных прутьев. На панков это не произвело особого впечатления. Напротив, главарь широко улыбнулся и приветственно раскинул руки:

– Хотите реальный «махач»? Ну, давай, гниль тюремная!

Панки были явно не дураки подраться. Чего нельзя было сказать о беспредельщиках: все, кроме Носорога и еще одного громилы со шрамами на лысом черепе, были трусливыми заморышами, хотя и страшноватыми с виду. Пырнуть исподтишка, замучить, пальнуть из укрытия – это было в их стиле. Драться же с реальным противником в их планы не входило. А потому Носорог попытался «усидеть на двух стульях», сгладив ситуацию и не потеряв при этом лицо:

– Давайте лучше вместе возьмем Торчка за задницу и заставим показать дорогу. Кто не хочет с нами – пусть валят куда подальше, пока живы. Так пойдет?

На панков его слова не произвели впечатления. Похоже, у них вообще не было никакого плана. Им просто хотелось драйва.

– Не пойдет! – нагло выкрикнул главарь. – Торчка мы заберем с собой. Пушки возьмем себе. Если что останется – так и быть, ваше. Но мы – вперед.

Тут уже не выдержали «шестерки» Носорога, разродившись отборным матом. Полезли вперед, крутя перед собой заточками и пиками из ржавого железа. Беснующиеся уголовники – зрелище не для слабонервных.

– Ты что, совсем страх потерял, сучара?

– Чего ты там гавкнул, плесень?

– Да мы тебя на куски порвем!

– На веревки распустим, будешь еще молить, чтобы прикончили! И твоих друзей-говноедов червям скормим!

На панков угрозы произвели впечатление, противоположное тому, что, видно, ожидали беспредельщики. Главарь без особых преамбул, в одиночку бросился вперед, словно забыв сосчитать превосходящие силы противника. Его приятелей не пришлось агитировать – все разом ринулись в атаку с тем же азартом, с каким рок-вокалисты бросаются в толпу во время концерта.

– Мочи их! – радостно заорал голый по пояс панк в неряшливых татуировках – и, не задумываясь, прыгнул на ближайшего уркагана.

Беспредельщик выбросил вперед руку с кривой пикой из железного «уголка». Панк умудрился в полете увести это «оружие» в сторону и рухнул на врага, сбив того с ног собственной тяжестью. Через секунду небольшая поляна меж камней превратилась в клетку для «боев без правил».

Малец, наверное, так бы и стоял с открытым ртом, наблюдая за живописной дракой. На это зрелище, где твои злейшие враги мочалят друг друга, можно было смотреть бесконечно. Но жилистые пальцы Краба потащили парня в глубину прохода между булыжниками. Тихий отход группы заметил один из людей Носорога, заорал, указывая в их сторону:

– А эти куда?!

Но тут же сделал эффектный кувырок в воздухе, сбитый главарем панков.

Так, под шумок, «простаки» улизнули из потенциальной мясорубки, быстро просочившись в заросли сухого кустарника.

– Это и был твой план, Краб? – задыхаясь от бега, спросил Малец.

– Мой план простой: выжить, – отрывисто ответил тот. Было заметно, как тяжело дается ему этот рывок. – Теперь – ходу, пока наши друзья не поняли, что к чему, и не рванули за нами.

– Тихо! – бежавший впереди Торчок остановился, поднял вверх руку. – Слушайте внимательно. Мы уже близко. Но если вдруг решите, что мы пришли, знайте: это самый опасный этап. Идете за мной, след в след. Я остановился – все остановились. Я побежал – и все побежали. Понятно говорю?

– Чего ж непонятного, – отозвался Ржавый.

– А я там пройду? – с тревогой спросил Пузырь. – С моими габаритами…

– Не дрейфь! – Удачник похлопал Пузыря по плечу. – Будешь у нас как ледокол – льды раздвигать.

– Чтобы льды раздвигать – надо хорошо подкрепиться, – проворчал Пузырь. – А я с голоду скоро сдохну.

– Если доберемся до склада – пожрем от пуза, – пообещал Торчок.

– Мне не нравится это «если», – подала голос Лапа.

– Это Зона, здесь никаких гарантий, – усмехнулся Удачник. – Поэтому здесь не приветствуются завышенные ожидания. Никогда не надо рассчитывать на лучшее – всегда будешь в проигрыше. А если готова к худшему – удачный исход станет приятным сюрпризом.

– Упадническая логика какая-то, – хмуро сказала девушка.

– А сталкеры в принципе пессимисты, – парировал Удачник.

– По тебе не скажешь, – заметил Малец. – Ты же всегда на позитиве.

– Так то я. За то меня Удачником и кличут. Я лишь исключение, подтверждающее правило.

– В общем, так, Лапа, двигайся между Удачником и Ржавым, – негромко, но твердо приказал Краб. – Они за тобой присмотрят. Малец, у тебя у одного что-то вроде оружия, поэтому пойдешь замыкающим. Гляди, чтобы нам в спину не ударили. В случае чего прикроешь.

– Понял, – кивнул парень.

– Главное, не отставай, – добавил Краб. – Пойдем быстро.

Поначалу Малец не слишком серьезно отнесся ко всей этой подготовке, считая ее чем-то вроде сталкерского ритуала. У этих ребят реальность смешалась с мистикой, а правдивые истории с байками и легендами. Причем отделить одно от другого не представлялось возможным. Да и не было в этом никакой необходимости: таковыми были среда их обитания и образ жизни. Человеку же со стороны трудно было относиться всерьез ко всем этим условностям.

Одно дело, когда идешь по минному полю. Тут все понятно: под ногами мины, то есть машины смерти, созданные людьми для истребления себе подобных. Мины следует обходить, обезвреживать, и для этого есть специально обученные в спецшколах спецы – саперы. Совсем другое – пытаться обойти то, чему нет названия. А человек, который тебя ведет, – не выпускник спецшколы, а кто-то вроде шамана, нажравшийся к тому же галлюциногенных грибов. И понимаешь вроде, что без проводника в Зоне сгинешь, а здравый смысл все равно отказывается подчиняться приказам парня, который больше напоминает психа, чем опытного и собранного сапера.

Вот и сейчас Торчок то ломился через кусты, то шарахался назад, словно увидел привидение. То шел прямо, то начинал кружить, как заяц, путающий следы. И ладно так бы поступал он один, но весь этот безумный путь вынуждена была повторять за ним вся группа. Малец не мог себя заставить поверить, что этот тип действительно видит или чувствует какие-то опасные аномалии, прокладывая безопасный путь между ними.

Впрочем, в памяти то и дело всплывал глухой звук взрыва, очевидно, похоронивший одного из беспредельщиков, что попытался сунуться на незнакомый участок без проводника. Одного этого было достаточно, чтобы не крутить понапрасну носом и довериться-таки более опытному Торчку, пускай и со всеми его заскоками.

Однако через пару сотен шагов сомнений и иронии поубавилось. Атмосфера вокруг странным образом стала сгущаться, причем далеко не в переносном смысле. Это был не туман. Скорее, сам воздух будто стал плотнее, гуще. Даже его оптические свойства изменились: он стал преломлять свет по-другому, как это бывает в воде.

– Что за хрень такая? – разглядывая свободную от оружия ладонь, пробормотал Малец.

По коже бежали световые разводы – точно, как под водяной рябью, подсвеченной ярким солнцем.

– Главное, не паникуйте, – глухо прозвучал голос Торчка. – Здесь всегда так. – Но если кожа вдруг станет зеленой – замрите и мне скажите!

– Зеленой? – испуганно произнесла Лапа. – Это отчего же?

– Не задавай глупых вопросов, – буркнул Ржавый. – Неважно – отчего, почему. Важно только, чем это может закончиться.

Кустарник закончился, начались какие-то небольшие бугры и кочки, покрытые густым мхом. Теперь отряд передвигался еще медленнее и осторожней. Торчок пристально всматривался куда-то вперед, отыскивая одному ему известные ориентиры.

– Идем только за мной, между кочками! – предупредил он. – Будет мокро и грязно. Кто предпочтет комфорт и влезет на бугор – тот покойник.

С этим спорить никто не решился. Так и пошли зигзагом между бугров, по колено погружаясь в темную болотную жижу. Краем глаза Малец отметил тонкое марево над некоторыми кочками – как над горячим асфальтом в жаркий день. Но в этот момент парень думал совсем не об окружающей их смертельной опасности, а о том, чтобы не потерять в этой жиже кроссовки. Остаться без обуви в Зоне было бы не намного лучше, чем получить пулю в живот.

Шли довольно долго. И не потому, что расстояние оказалось велико, а из-за резко упавшей скорости. Все-таки ходить по болоту – отдельное искусство.

– А теперь – самое неприятное, – сообщил Торчок, остановившись перед небольшой лужей, подернутой бурой ряской. – Будем нырять.

– Чего?! – изумленно протянула Лапа, разглядывая лужу. – Мы так не договаривались!

– Мы вообще ни о чем не договаривались, – спокойно сказал проводник. – Но если вы хотите добраться до места живыми, придется нырять. Видите?

Он пригнулся, указав вперед параллельно поверхности лужи. Пригнувшись следом, Малец увидел: над самой поверхностью воды тихо вспыхивали язычки синеватого пламени. Парень сорвал под ногами веточку мха, бросил вперед – и тот вспыхнул, мгновенно рассыпавшись тонким пеплом.

– Это Пожарище. Если ломануться напролом – полыхнет все болото, – сообщил Торчок. – Так я здесь друга потерял. Но вы не волнуйтесь. Это только с виду лужа. Там глубоко, как раз поднырнем под Пожарищем. Надо только уткнуться руками в тот берег – и можно выбираться. Пустяки – всего метров семь проплыть.

– Я не умею плавать, – заявил Пузырь. – И уж тем более – нырять.

– Правда? – удивился Ржавый. – Я думал, все толстые плавают как пробки. Вас же вода выталкивает.

– Это толстых, – сказал Пузырь. – А я – крупный.

– Ага, это меняет дело, – кивнул рыжий.

– Все у тебя получится! – Лапа ободряюще похлопала Пузыря по мясистому плечу. – Главное, не бояться!

– Я бы не был настолько уверен, – заметил Удачник. – Предлагаю вот что: сначала те, кто умеет плавать, перебираются на ту сторону и отходят на безопасное расстояние. А там уж пускай Пузырь попытает счастья.

– Убить меня решили? – мрачно поинтересовался толстяк. – Тогда лучше вены себе перерезать. А то я ни утонуть, ни сгореть не желаю.

– Ладно, не бойся, – сказал Малец. – Ты, главное, набери воздуха – а мы тебя как-нибудь протащим.

Первым нырял Торчок. Просто залез по пояс в лужу, медленно опустился под ряску. Через полминуты так же тихо поднялся из воды у противоположного «берега» – если можно было назвать берегом зыбкую границу между покрытой мхом жижей и сравнительно открытой водой. Краб погрузился тяжело, с кряхтением, отдуваясь. Малец даже боялся, что он не выплывет, – обошлось. Следом пошла Лапа – неожиданно легко, даже грациозно. Просто нырнула с берега «рыбкой», сложив перед собой руки, и с всплеском вынырнула, как русалка, с противоположной стороны. Отплевываясь и стирая с лица налипшую ряску, бросила только:

– Гадость…

Пришел черед Пузыря и сопровождавших его Мальца и Ржавого. Рыжий с сомнением оглядел толстяка, сказал:

– Хоть убей, но я больше опасаюсь, что ты всплывешь, чем утонешь. Надо бы тебя как-то притопить, чтобы не высовывался над поверхностью.

– Вот спасибо, – нервно проворчал Пузырь. – Может, мне сразу в легкие воды набрать?

– Воды не надо, – сказал Малец. – Вот, держи.

Он сунул толстяку в руки аркебуз. Пояснил:

– Вроде балласта будет. Только смотри, не вздумай утопить.

– Ладно, ладно, – проворчал тот, прижимая тяжелую трубу к выступающему вперед брюху. – Что дальше?

– А дальше – набери побольше воздуха и расслабься, – заходя в лужу, оскалился Ржавый. – Главное, не сопротивляйся и не дергайся. Если я почувствую, что ты меня утопить вздумал, – брошу и уплыву нафиг. Я человек не злой, но погибать смертью храбрых тоже не подписывался.

– Хорошо, – осторожно спускаясь в лужу, сказал Пузырь. – Только вы поскорее меня вытаскивайте: долго не дышать я тоже не смогу.

– Не дрейфь, все сделаем быстро! – заверил Малец. Махнул остальным. – Отходите подальше! Мы начинаем!

Но, конечно же, все прошло не так гладко, как задумывалось.

Нырнули нормально, почти синхронно. Только оказалось, веса аркебуза недостаточно, чтобы удержать объемистое тело Пузыря под водой. Толстяк начал всплывать. Малец с Ржавым отчаянно пытались «притопить» товарища, но тот стал и их тянуть кверху. Когда проплыли большую часть пути, ситуация стала критической.

Зад Пузыря раздвинул пленку из ряски, показавшись на поверхности.

Над головой глухо бахнуло. Даже сквозь плотно сжатые веки Малец увидел яркую вспышку и сквозь воду ощутил жар пляшущего на поверхности пламени.

Пузырь задергался, запаниковав и, видимо, ощутив огонь на собственной заднице – в прямом смысле слова. Малец и Ржавый отчаянно пытались удержать толстяка под водой, но тот, в конце концов, оказался сильнее. И вынырнул, вдохнув обильно, с болезненным хрипом.

Тут же зашелся в кашле: все вокруг было затянуто густым едким дымом. Закашлялись и вынырнувшие следом спутники. Им повезло: адская пляска пламени оборвалась так же резко, как и началась, им удалось пересидеть под водой самый пик жара. Остатки огня и удушливый дым были неприятны, даже мучительны, но давали шанс на спасение.

– Вперед! К нашим! – заходясь в кашле, хрипел Ржавый.

– Куда? Где они? – пытаясь разглядеть хоть что-то слезящимися глазами, бормотал Малец.

– Черт… Я обжегся! Больно! – жаловался Пузырь.

Ржавый не ответил. Просто вскочил на ноги и, шатаясь, хлюпая по дымящейся жиже, двинулся прямиком в серую мглу. Малец с Пузырем бросились следом.

Вскоре они уже стояли среди своих на открытой сухой полянке и нервно хохотали над огромной дырой, прожженной в штанах Пузыря, сквозь которую виднелись розовые обваренные ягодицы. Толстяк не реагировал на насмешки: он устало лежал на животе, подставив зад легкому охлаждающему ветерку.

– Сдается, болото тут ни при чем, – заметил Удачник. – Это Пузырь со страху такого «шептуна» пустил, что аж сдетонировало.

Ответом ему стал новый взрыв хохота. Это был особый смех – так смеются над смертью, которой чудом удалось избежать.

– Не смешно! – глухо сообщил Пузырь. – Знаете, как жжет?

Когда пламя над болотом стихло окончательно, Торчок оглядел черное от гари пространство, покачал головой:

– Плохо.

– Почему? – не поняла Лапа. – Все ведь живы остались.

– Да. Но теперь для тех, кто за нами идет, проход открыт, – сказал тот. – И главное, они теперь знают направление. Дым – отличный ориентир.

– Правильно говоришь, – кивнул Краб. – Поэтому не будем рассиживаться. Давайте, бегом, пока беспредельщики с панками не сообразили, что к чему.

– Думаешь, они там еще не перебили друг друга? – спросил Малец.

Краб лишь неопределенно пожал плечами.

Этот склад Малец представлял себе иначе. Он ожидал увидеть нечто похожее на хорошо укрепленный бункер с противоядерной защитой. Конечно же такого здесь быть не могло. В момент Катастрофы, когда и образовалась Зона, никто и не думал о подобной угрозе. Это были мирные, спокойные места, и даже оружейный склад представлял собой обыкновенное приземистое здание с металлическими воротами и парой дверей. Из специальной защиты были только решетки на окнах. Правда, теперь здание будто бы наполовину вросло в землю, а сверху было присыпано грунтом, густо поросло мхом и кустарником. Наверное, по этой причине строение и не бросалось в глаза, и различить в нем рукотворное сооружение с первого взгляда было непросто.

Малец подался было к ближайшей двери, но Торчок остановил его резким окриком:

– Стоять! Куда?!

– Войти хочу… – немного растерянно отозвался Малец. – А что?

– Кто же в Зоне через вход входит? – Удачник похлопал парня по плечу.

– А как?

– Да как угодно, только не через дверь, – поддержал Ржавый. – Хоть через трубу, как Санта Клаус.

– Через трубу я не пролезу, – мрачно сказал Пузырь.

– Там, с другой стороны, пролом есть в стене, – сообщил Торчок. – Я его специально замаскировал.

– Странная какая-то история – с дверями, – сказал Малец. – Но похоже на правду. В прошлый раз за дверью меня Носорог поджидал.

– Не слушай их, – сказал проводник. – Есть такая тема – над новичками в Зоне прикалываться. С входом тут другая тема – я там «растяжки» поставил, от нежданных гостей.

– А, – протянул Малец. – Вы хоть предупреждайте, когда шутить начинаете.

– Эй, ребята! – послышался голос Лапы. – Помогите! Тут Крабу плохо!

Они подошли на голос. Командир группы сидел на коряге, обессиленно склонив голову на грудь. С трудом поднял голову, прохрипел:

– Я в порядке… Устал только.

Малец приблизился к Крабу, присел перед ним на корточки, отодвинул его пропитанный запекшейся кровью воротник. Прошептал:

– Вот черт…

Нарост на плече Краба стал еще больше. И теперь явственно пульсировал. Казалось, там, под сеткой сосудов, что-то шевелится.

– Давайте его быстрее внутрь затащим, а там я медикаменты найду, – предложил Торчок. – А то глупо как-то, в двух шагах от цели застрять.

На помощь Мальцу пришел Ржавый, и через минуту они были у малоприметного пролома в кирпичной, покрытой облезлой штукатуркой стене.

Внутри было несколько просторных помещений самого заброшенного вида, затхлый воздух только подтверждал это впечатление. Которое, впрочем, оказалось обманчиво.

– Идите за мной! – поманил Торчок.

В его руках неизвестно откуда появился мощный фонарь, разрезавший темное пространство. Проводник пояснил не без самодовольства:

– У меня тут все подготовлено – на случай, если схорониться надо будет. И вот, пригодилось.

Неприметную облезлую дверь он открыл ключом, спрятанным тут же, на полу, под обломками кирпичей. Дверь со скрежетом подалась, а за ней…

– Клондайк! – сдавленно произнес Ржавый. – Эльдорадо!

– Недурно, – более сдержанно сказал Удачник.

Хотя было заметно: сдерживаться ему непросто.

Здесь, за еще одной, внутренней, решетчатой дверью размещались стеллажи с длинными рядами всякой всячины. Первое, что бросилось в глаза, – оружие. Вдоль стены располагалась стойка с длинным рядом карабинов и автоматов. Под ней – штабель деревянных и металлических оружейных ящиков.

– Сдается, ты малость прибеднялся, рассказывая про свой арсенал, – заметил Малец.

– Конечно, – серьезно кивнул Торчок. – С таким народом всегда лучше говорить что угодно, кроме правды. – Он обернулся, поманил девушку. – Лапа, иди сюда. Видишь тот стеллаж? Там индивидуальные аптечки и еще что-то медицинское, я сильно не вникал.

– Здорово. – Студентка протиснулась между Торчком и Мальцом. – Постараюсь помочь нашему раненому… Пузырь, тебе ведь тоже надо перевязать…

Она взглядом показала на его потрепанную «пятую точку».

– Потерплю, – буркнул тот. – Лучше пожрать чего-нибудь, тогда и заживет как на собаке.

– Здесь есть армейские сухпайки, – сообщил Торчок. – Еще консервы какие-то. Все, разумеется, просроченное. Но в прошлый раз я выжил, даже на вкус сносно.

– Съедобное просроченным не бывает, – заявил Пузырь, направляясь к полкам. – Ого! Вижу. Попируем!

Пока толстяк копошился в запасах продовольствия, а Лапа разбиралась с медикаментами, остальные присматривались к оружию. Было оно в неплохом состоянии, в смазке. «Цинки» с патронами тоже имелись в изобилии. Только это изобилие вызвало у Мальца некоторое беспокойство.

Это заметил Удачник:

– Ну, и что не так, юноша?

– Нас семеро, – сказал парень. – Каждый возьмет по стволу. Ну, по два максимум. А что с остальным делать?

– А в чем проблема? – не понял Ржавый.

– Я понял, о чем он, – сказал Удачник. – Остальные стволы достанутся нашим противникам. То есть вначале предполагалось, что все мы заодно, а теперь…

– А теперь все готовы перегрызть друг другу глотку, – кивнул рыжий. – Да, глупо было бы делиться оружием с бандюками и панками. Спалить тут все надо к чертовой матери.

– Э, вы чего? – подал голос Торчок, появившись из глубины мрачного зала. – Это мое место, я его нашел, я его берег и для вас сохранил, между прочим. Ничего мы здесь палить не будем.

– Ладно, ладно, – проворчал Ржавый. – Тогда хотя бы оружие перепортим. Вот – гранаты. Связать все в кучу – и взорвать, хотя бы и на поверхности.

– Жалко, – проворчал Торчок.

– А себя тебе не жалко? – мгновенно отреагировал Удачник. – Глупо будет сдохнуть от пули с собственного склада – если эта пуля попадет в руки Носорога.

– Ладно, посмотрим, – проворчал проводник.

– Эй! Идите сюда! – из соседнего помещения позвал встревоженный голос Лапы. – Крабу хуже стало!

Все собрались вокруг раненого товарища. Теперь он лежал на некоем подобии матраса, обнаруженного тут же, на складе. Голый до пояса, он являл собой пугающее зрелище. Нарост на месте раны, у шеи был уже размером с полголовы и налился омерзительно синюшным цветом. От основания нароста во все стороны ветвились вспухшие вены. Все это мерно пульсировало, и даже, казалось, светилось. Вокруг были рассыпаны пустые и все еще не вскрытые ампулы, куски окровавленного бинта. Сам Краб спал – беспокойно, нервно вздрагивая во сне.

– Я ему антибиотиков лошадиную дозу вколола, – сказала Лапа. – Еще анестетика и снотворного. И глюкозы для восстановления. Пусть отдохнет немного.

– Звучит профессионально, – заметил Малец. – Надеюсь, выживет.

– Я бы на его месте лучше помер, – сказал Ржавый. – С такой хренью на шее жить страшнее, чем в земле лежать.

– Чушь несешь, – заметил Удачник. – Окажись ты на месте Краба, цеплялся бы за жизнь посильнее его. Видал я состояния и похуже, а болезни – куда более странные. Ничего страшного, очухается… – Он усмехнулся. – Или помрет. Тут уж как фишка ляжет.

– Хватит языками чесать! – подал голос Пузырь, выбираясь из зала с полками. – Смотрите, что я нашел!

Он продемонстрировал большие стеклянные сосуды из толстого стекла. Победно сообщил:

– Это спирт! Настоящий, медицинский.

– Да поздно уже, – поморщилась Лапа. – Раны ему я протерла, да и не осталось там раны почти – только этот волдырь жуткий…

– При чем тут раны? – поморщился толстяк. – Это не для наружного применения.

– А для какого? – моргнула девушка.

Малец нервно хохотнул:

– Шутишь?

– В смысле, вы собираетесь… – глаза Лапы расширились.

– Ну, да, собираемся! – радостно сообщил Пузырь. – А чего бы не собираться при его наличии и под хорошую закуску?

– Что ж, не коньяк, конечно, – заметил Удачник. – Но пир устроить можно.

– Пир, не пир, а расслабиться необходимо, – облизнувшись, сказал Ржавый. – Главное, не нажраться всей толпой, а дежурить по очереди.

– Я могу дежурить, – сказала Лапа. – Все равно я не пью.

Пир вышел странный, но основательный. Малец не привык ко внутреннему потреблению медицинского спирта, но решил, что нет более подходящего случая, чтобы попробовать. Закуска была под стать – столь же бескомпромиссная и брутальная. Армейские сухпайки и тушенка из банок, покрытых толстым слоем солидола, с голодухи воспринимались как королевские яства.

Быстро захмелели, расслабились. Торчок травил какие-то странные байки, в которых невозможно было правду отличить от горячечного бреда. Впрочем, сама реальность в последнее время казалась зыбкой и неправдоподобной.

– Кстати, спирт способствует выведению радионуклидов и прочих радиоизотопов, – сообщил Удачник. – Знаете эту историю про двух наших разведчиков, посетивших Хиросиму на следующий день после взрыва? Так вот, тот, который пил водку на обратном пути, выжил.

– А второй? – пьяно спросил Ржавый.

– А второй вдвое пережил первого, – хихикнул Пузырь. – Потому что не пил и спортом занимался.

– Не помню я, что со вторым случилось, да и не важно, – сказал Удачник. Огляделся. – А где Краб? Давайте его позовем, а то неловко как-то: мы расслабляемся, а его не позвали.

– Он спит, – терпеливо сообщила Лапа. – С самого начала в отключке.

– Да, точно, – кивнул Удачник. – Хотя я помню одного сталкера – он как-то в отключке неделю по Зоне слонялся.

– Это как? – не понял Малец. – В бессознательном состоянии? Как зомби, что ли?

– Именно, – кивнул сталкер. – Только зомби – они же покойники, ходячие мертвецы. А этот был вполне себе здоров. Только влез в какую-то особенную аномалию, которая на мозги действует. И слонялся потом по Зоне, как неприкаянный. Вот я на него и наткнулся дважды. И вроде нормальный, разговаривает с тобой даже – но как-то странно, я бы сказал, не совсем как живой человек. Скорее, как автомат со стандартным набором ответов. После, как он из Зоны выбрался, я его в баре встретил. Так он ничего из того своего рейда не помнил. Более того, он до сих пор уверен, что не ходил в тот раз в Зону, а те, кто его там встречал, – просто, мол, сговорились и шутят над ним таким вот образом.

– А как он выжил в Зоне, если нормально соображать не мог? – спросил Малец. – Тут все внимание концентрируешь, осторожность соблюдаешь – и то не факт, что не влезешь в какую-нибудь ловушку.

– Вот – это и есть главный вопрос! – Ржавый важно поднял указательный палец. – Как говорится, удивительное рядом.

– Это меня как раз не удивляет, – возразил Удачник. – Зона – она умников не любит. Она удачливых любит, что бы это ни означало. А удача никак не связана ни с осторожностью, ни с вниманием. Говорят же про пьяных, которые из окон высоток выпадали – и ничего, живы. А ведь в тех ситуациях разум был не на их стороне.

– Так, может, и нам так надо? – задумчиво произнес Малец.

Он глядел на огонек горелки на сухом спирту из сухпайка. На горелке грелась алюминиевая емкость с консервированной кашей.

– Так – это как? – бросая в рот кусок твердого, как камень, крекера, спросил Удачник.

– А вот так. Мозг отключить – и вперед, – продолжил Малец. – Может, так мы и Буку найдем – сама Зона поможет.

– С чего ты взял, что Зона тебе помогать будет? – проворчал Пузырь, разливая спирт по мятым жестяным кружкам. – Удача тут проверяется годами.

– Не знаю, – помотал головой парень. – Просто сейчас мы все равно тупо не знаем, что делать. Ну, добыли оружие, а дальше что?

– Дальше – выпить надо, – заявил Ржавый. – Чтобы думалось лучше.

Глухо звякнули кружки. Малец ощутил, как тело наполняется теплом, а голова – туманом. Никаких ценных мыслей в голову, конечно, не пришло. Да и не нужны были сейчас никакие мысли. Напротив, не хотелось ни о чем думать, достаточно было смотреть на Лапу, от облика которой становилось еще теплее. Забавно, но этот вечер в мрачном помещении заброшенного склада молодой ученый считал одним из лучших в своей жизни.

На какое-то время сознание растворилось в этой приятной расслабленности. Короткими вспышками мелькали лишь эпизоды, как кадры видеоклипа.

Вот Пузырь с Ржавым поют какую-то песню из «Короля и Шута». В ней такие же пьяные мужики ели мясо и запивали чем придется.

Вот Удачник смотрит прямо в лицо и монотонно повторяет:

– Буку нам не найти – если он сам этого не захочет.

А вот – Лапа с материнской нежностью гладит его волосы, и Малец пытается сказать что-то девушке, но из горла вылетают только жалобные нечленораздельные звуки.

И контрастом – спокойный, почти трезвый рассказ Торчка:

– …тогда я и умер. Меня похоронили на заброшенном кладбище, просто потому, что место на городском стоило слишком дорого. Я не хотел лежать среди древних могил – это было слишком страшно. Я всегда боялся истлевших мертвецов. То ли дело – среди свежих могил…

Малец вздрогнул, чувствуя, что тоже трезвеет.

– …Мне хотелось кричать, умолять – что угодно. Тогда я и познал этот ужас – когда ты уже ничего не можешь изменить…

Он снова провалился в туман, так и не сумев понять, что имел в виду этот странный парень, действительно ли он описывал собственную смерть или снова травил байки. Может, и не было вовсе этих слов, одни лишь галлюцинации от изрядной дозы алкоголя на фоне усталости и стресса. Он уже стал окончательно засыпать, не обращая внимания ни на голоса товарищей, ни на жесткую цементную поверхность под собой.

И тут закричала Лапа.

Он и сам не понял, как оказался рядом, вместе с остальными спутниками, прибежавшими на крик. Он ожидал чего угодно – несчастного случая, нападения мутантов, просто какой-нибудь жуткой твари, вроде маленькой мышки с розовыми ушками, от которых особо активно вопят впечатлительные женщины. Но то, что он увидел, заставило его моментально протрезветь.

Дрожащей рукой девушка указывала на Краба.

Тот сидел, прислонившись спиной к стене, его оголенный торс тихо вздрагивал, руки двигались хаотично, как и пальцы, которыми он словно играл на невидимом музыкальном инструменте. Но главное было не в этом. Нарост у шеи прорвался. Точнее, лопнула верхняя оболочка, кожа с клочьями мяса и сеткой сосудов, отчего по телу стекали, густея, струйки темной крови. И там, посреди этого месива, медленно двигалась…

Голова.

Маленькая, в два раза меньше головы Краба, на тонкой шее, с дряблой синюшной кожей. Выпученные глаза, кожистая, с намеком на чешуйки макушка, она была почти человеческая – если бы в ней не было чего-то от тех паукообразных тварей.

– Что там у меня? – хрипло подал голос Краб.

Он силился повернуть голову – но жуткое образование на шее не давало ему осмотреться.

– Да как тебе сказать, – неровным голосом произнес Удачник. – Сосед у тебя появился…

Новая голова раскрыла неожиданно крупную пасть – и издала душераздирающий визг. Краб задергался у стены, пытаясь встать, но не смог. Со стороны казалось, что его словно разрывает на части желание двигаться сразу в две противоположные стороны.

– Чтоб меня… – выдавил сталкер. – Я не контролирую свое тело.

– Тело… – прошелестел новый голос.

Не сразу все поняли, кто говорил. А это была та самая, новая голова.

– Ты умеешь говорить? – Лапа, пришедшая в себя после первого испуга, осторожно присела напротив.

– Говорить… – прошелестело в ответ.

– Обалдеть, – Удачник пьяно рассмеялся. – Никогда ничего подобного не видел. Это что же такое, а?

– Смешно тебе? – зло прошипел Краб. – Может, себе заберешь эту тварь?

– Тварь… – прошелестело снова.

– Заткнись!!! – заорал Краб.

Он попытался дотянуться руками до «лишней» головы, но неожиданно руки схватили его собственную голову, принялись ощупывать, опускаясь к шее. Схватили было – но тут же отпустили. Словно понимали: убив хозяина, убьют и нового «поселенца» этого тела.

– Уберите… Уберите это… – нервно забормотал Краб.

– Как убрать? – растерянно отозвалась Лапа. – Наверное, эту тварь можно ампутировать. Но только в условиях стационара. Иначе мы просто убьем тебя.

– Из стационара ему прямой путь – в лаборатории Института, – заметил Удачник. – Оттуда он уже не выйдет – институтские ученые его на части разберут из чисто научного любопытства. Да, Малец?

– Мне почем знать, – пробормотал тот. – Я физик.

– К черту Институт. – Краб грязно выругался. – Обещайте убить меня, как только я попрошу.

– Погоди, может, не все так плохо, – гнусаво заметил Пузырь. – Вдруг вы еще подружитесь.

Ответом ему стала новая порция отборнейшей брани, которую перекрыл еще более омерзительный звук: ругалась новая голова.

– Мать моя женщина… – проговорил Малец. – Она на ходу учится!

– Учится… – шипела голова.

– Будь все проклято… – Краб затрясся в рыданиях.

– Пузырь, принеси спирта! – попросил Удачник. – Крабу надо расслабиться.

– Расслабиться! – оскалилась голова.

Она вроде как освоилась в новой среде. Даже казалось, она всегда росла на этом теле. Наверное, это хорошо, что они были пьяными. Нетрезвый человек легче воспринимает невероятное. Наверное, поэтому Лапа, по контрасту с остальными, выглядела такой растерянной и испуганной.

– Держи! – Пузырь протянул Крабу кружку со спиртом.

Тот хлебнул, не поморщившись. И тут же подала голос голова:

– Мне! Мне!

– Серьезно? – оскалился Удачник. Кивнул Пузырю. – А ну, дай ему. Или ей, шут там разберет…

– Не смейте… – слабо сказал Краб. – Кто знает, что на уме у этой твари…

Но толстяк не слушал его: ему самому стало интересно, что выйдет из этой затеи. Страшная башка жадно припала к кружке, принялась шумно глотать. Отплевывалась, давилась, рыгала, но продолжала лакать, пока не опустела кружка.

– Нормальные аппетиты у этой малышки, – одобрительно сказал Ржавый.

– Я не понимаю… – подала голос Лапа. – Куда все это проваливается? У них что, теперь общий пищевод?

– Ы-ы-ы… – пьяно завыла голова и вдруг зашлась в каком-то диком дьявольском смехе. Раззявила пасть, таращась при этом на присутствующих желтыми глазами. Самым странным при этом было видеть безвольно свисавшую голову захмелевшего и заснувшего Краба.

Стоявший позади всех Торчок перекрестился.

– Е-мое… – проговорил Ржавый. – Чего-то мне страшно находиться с ней в одной комнате.

– Я не понимаю, это что же – мутант? Или часть Краба? – Малец пьяно покачал головой.

Снова накатывал туман и появилась ватная слабость в ногах.

– Я бы сказал по-другому: теперь мутант у нас сам Краб, – сказал Удачник. – Потому как эта башка – уже часть его тела вместе со всей генетикой.

– Выходит, Краб стал опасен?

– Не все мутации обязательно опасны, – вмешался Торчок. – Иногда даже наоборот. Говорят, сам человеческий вид – результат череды мутаций. Если верить теории Дарвина.

– А мне плевать, опасен он или нет, – заявил Ржавый, поигрывая найденным на складе «стечкиным», который он сейчас достал из-за пояса. – В крайнем случае, обоим по пуле в лоб – и все дела.

– Ну, это в самом крайнем, – добродушно сказал Удачник. – Краб – наш товарищ и брат, и бросать его в беде мы не будем. По крайней мере, пока он не станет для нас особенно обременительным.

– А если он своими ножками идти не сможет?

– Ну, тогда придется-таки его оставить, – легко отозвался Удачник. – Дадим ему пушку. Если совсем печально станет – застрелится.

С минуту помолчали, переваривая увиденное. Затем Ржавый сказал веско:

– Надо выпить.

– Логично, – согласился Удачник. – Странно было бы после всего этого не выпить. У меня уже весь хмель выветрился.

– Лапа, будешь? – Пузырь продемонстрировал бутыль с остатками спирта.

– Буду, – глядя на Краба, глухо сказала девушка.

Этой ночью вернулись кошмары. И тот, неизвестный, тоже вернулся. Он стоял за спиной, тихо дышал в затылок и словно силился и не мог предупредить о чем-то. Когда это стало невыносимым, Малец резко повернулся, стремясь, наконец, разглядеть лицо ночного гостя…

И проснулся. Лицо горело, над ним склонилась обеспокоенная Лапа, подсвеченная бледным огоньком тускнеющего фонарика, который забыл выключить Торчок..

– Ты что… По щекам меня хлестала? – пробормотал Малец.

– Ты испугал меня, – жалобно произнесла девушка.

– Я кричал во сне?

– Ты… Рычал. Визжал, как эта проклятая Крабья голова.

– Что за глупости… Спи давай! – Парень пытался успокоить Лапу, приобняв ее.

Но успокаивать стоило бы его самого. Он был уверен, что видит не простые сны. И здесь, в Зоне, они стали еще ярче, обретя силу мрачного пророчества. Вот только что они пророчили, оставалось неясно.

Выдвигаться решили на рассвете, предварительно уничтожив остатки оружия – чтобы не досталось беспредельщикам. Обнаруженные на одной из полок вещмешки набили сухпайками, аптечками, патронами, гранатами и прочими ценными в Зоне вещами. Саперная лопатка, штык-нож и фляга стали для Мальца неплохим завершением амуниции. Но все-таки сюда они пришли не за этим.

Оружие. Вожделенный приз, символ свободы и власти, главный инструмент выживания в Зоне. Молодой ученый никогда не думал, что так обрадуется изобилию этих орудий смерти. Однако Зона с легкостью ломала людей, выкручивая руки и выворачивая наизнанку представления о жизни. И вот уже хрупкая Лапа с мрачным интересом разглядывала раритетный пистолет-пулемет с дисковым магазином.

– Что это за штука? – спросила она. – Мне нравится.

– Уважаю твой выбор, – сказал Удачник. – Это ППШ. Пистолет-пулемет конструкции Шпагина. Мощное и эффективное оружие на ближней дистанции. Тяжеловат немного…

– Нормально, – отозвалась девушка. Прицелилась. – Научишь пользоваться?

– Главное, чтобы он в хорошем состоянии был… Ну, это сейчас проверим.

Недолго думая, сталкер щелкнул затвором и выпустил короткую очередь в глубину склада – по сложенным в углу мешкам с цементом. Грохот усилило эхо, воздух наполнился пороховой гарью.

– Э, вы чего там, совсем обалдели? – из-за стеллажей по курсу стрельбы вышел Пузырь с банкой консервированной кильки в руках. – Смотрите, куда стреляете!

– Прости, приятель! – без особого раскаяния отозвался Удачник. Передал автомат девушке. – Запомни: ППШ жрет патроны как не в себя. Бей короткими очередями. Ну и боеприпасы к нему уже довольно редки, от ТТ. Впрочем, много и не потребуется, не воевать же идем. Возьми с собой пару дисков, в вещмешок насыпь.

Торчок и Удачник взяли себе по АК-74 со складными прикладами, Пузырь предпочел РПК с дисковым магазином. Ржавый же неожиданно сделал выбор в пользу пары пистолетов Стечкина.

– Не хочу тащить лишнего, – пояснил он. – А бить все равно лучше в упор. И тут лучше пистолета не придумали.

Он немного лукавил: за его спиной теперь болтался РПГ-7 с дополнительным комплектом выстрелов к нему.

Несмотря на приличный выбор оружия, Малец предпочел самозарядный карабин. Было в этом оружии что-то особенное, благородное, да и патрон 7,62 миллиметра – посолиднее легковесного 5,45. Еще понравился неотъемный штык, в сложенном положении помещавшийся под стволом. Оружие, конечно, менее скорострельное, чем «калашников», зато более точное. хотя все это Малец знал лишь в теории.

– Пижон ты, – оценил его выбор Ржавый. – Нет в Зоне оружия лучше старого доброго АК. Любой сталкер тебе это скажет.

– Так я ведь не сталкер, – парировал Малец. – Не собираюсь я воевать. Все, чего хочу, – это выбраться отсюда. Может, мне всего один патрон и понадобится – Буку грохнуть.

– Самонадеянный ты тип, – одобрительно сказал рыжий. – Ты когда-нибудь стрелял в человека?

Вопрос поставил парня в тупик. С ходу хотелось ответить: нет, не доводилось. Но какое-то внутреннее ощущение говорило: он может. Не то чтобы он был особо кровожаден, но чувствовал: выстрелит.

Это было странно и даже немного пугало. А потому вслух он сказал:

– Нет. Не доводилось.

Выбрались наружу через тот же пролом в стене, прихватив с собой ценные находки со склада. Группа расположилась на небольшой поляне по соседству со зданием склада, проверяя оружие и припасы, которые были в состоянии утащить на себе. Наслаждались последними минутами спокойствия перед дальним броском.

– А ты веришь, что мы сможем отыскать этого Буку? – спросила Лапа.

– Мы должны, – твердо сказал Малец.

Просто потому, что хотел казаться уверенным и твердым. Однако оснований для этого было немного. Зона могла сделать с ними все что угодно, и пример был прямо перед глазами. Страшно было подумать: ведь каждый из них мог оказаться на месте Краба.

Оставались опасения, что раненый не сможет идти вместе со всеми. Однако наутро он неожиданно легко поднялся и послушно выбрался вслед за Торчком наружу. Пугало то, что сам Краб заметно сник, повесил голову и почти перестал разговаривать. Зато новая голова выросла еще немного, обрела более человеческие черты. А еще стала проявлять бешеный аппетит. Но Лапа теперь категорически отказывалась подходить к Крабу:

– Я его боюсь. Мне кажется, он перестал быть человеком.

– Ерунда, – лениво отзывался Ржавый, подкидывая злобной голове кусочки тушенки и галет. – Подумаешь – вторая голова растет! Не третья же!

Башка при этом жрала жадно, с бешеной скоростью перемалывая пищу мелкими, острыми зубами.

– Я ему даже имя придумал, – сказал рыжий.

– Кому – ему?

– Ну, этому, чья голова… – он хохотнул. – Ну, не знаю, где там Краб заканчивается и начинается тот, чья башка.

– Мне эта тварь напоминает паразита, – заметил Малец.

– Точняк, – довольно кивнул Ржавый. – Паразит и есть. Потому я и прозвал его – Клещ. Клещ на Крабе – звучит неплохо, а?

– Спроси у Краба, – заметил Удачник, разбирая и тщательно осматривая автомат. – Он с тобой вместе посмеется.

– Эй, Краб! – позвал рыжий. – Ты же не против, что я твоего братца Клещом прозвал?

Тот медленно поднял голову и поглядел на Ржавого бессмысленным взглядом. Снова уронил голову. Вместо него отозвалась вторая башка:

– Он не против!

Голос у нее стал более похожим на человеческий и даже менее противным.

– Скажи-ка, Клещ, а ты разумное существо? – поинтересовался Удачник.

– Поразумнее некоторых, – мгновенно отозвался паразит и вытаращился на собеседника желтыми глазами, оскалившись в неприятной улыбке.

– Серьезная заявка, – признал Ржавый. – А кто у вас с Крабом главный? Кто управляет телом?

– С каким Крабом? – оскалился Клещ. – Нет никакого Краба. Есть я. Только я! Я… Еды! Еды. Еще еды!

Руки Краба потянулись вперед, будто бы независимо от тела. Зрелище было не для слабонервных.

– Все, хорош жрать, – отрезал Удачник, передергивая затвор. – Взрываем остатки оружия и убираемся отсюда к чертовой бабушке…

Его прервал звук приглушенного взрыва со стороны склада. Сталкер мгновенно откатился за ближайший камень, припал к прикладу автомата. Вскинули оружие Пузырь и Ржавый.

– Что происходит? – спросил Малец. – Кто-то успел взорвать остатки оружия?

– Кто бы это сделал? – отозвался рыжий. – Все здесь.

– Это «растяжка» на входе, – сказал Торчок, нервно облизывая губы. – У нас гости.

Тут же послышались голоса, стоны, ругань.

– Уходим! – крикнул Удачник. – Сейчас они доберутся до стволов – и пойдет жара!

– Может, мы раньше успеем? – Малец вскочил, сжимая карабин потными ладонями. – Опередим их, взорвем там все? Ржавый, жахни из РПГ, что ли!

Он обернулся – и не увидел рядом никого, кроме Лапы. Остальные быстро уходили в сторону зарослей. Даже Клеще-Краб семенил следом странной, неровной походкой.

Голоса в глубине здания стали громче. Бахнул выстрел, еще один. Раздались восторженные вопли.

– Добрались до оружия, – констатировал Малец. – Все, конец нашей монополии на стволы.

– Что будем делать? – растерянно спросила Лапа.

Припав на одно колено, она неумело целилась из ППШ, стараясь поудобнее ухватить тяжелое оружие.

– Что делать? – протянул Малец, пятясь. – Бежать!

Схватив девушку за руку, он потащил ее вслед за остальными.

Группа передвигалась быстро, сосредоточенно, тихо. Торчок теперь двигался увереннее: это направление было ему более знакомо. Но странное дело: обладание настоящим оружием отнюдь не добавило Мальцу спокойствия. С голыми руками и даже со стреляющей трубой в руках он ощущал себя куда безопаснее. Теперь же, получив в руки средство, призванное гарантировать защиту, он сам стал ощущать себя мишенью.

– Не мое это… Не мое… – прошептал он сам себе, вышагивая в хвосте маленького отряда. – Надо же было так вляпаться…

– Ты что-то сказал? – обернувшись, спросила Лапа.

– Я сказал – все будет хорошо! – Малец заставил себя ободряюще улыбнуться. – Удача на нашей стороне!