«Что ты? Кто ты? Кто создал тебя и для чего? Являешься ли порождением ада или несешь в себе код исцеления для умирающего человечества? Тот, кто тебя создал, не мог придумать ничего более совершенного. Царица, настоящая Царица. Прекрасная, неприступная. Владычица…»

Сколько раз Хранитель бывал тут? Сколько раз он восхищался ее совершенством? Сколько еще раз готов приходить сюда и стоять перед ней вот так, на коленях, благоговея от восхищения и ужаса? Всегда, постоянно, до конца дней.

Он спрашивал ее, она отвечала. Она читала его словно открытую книгу. И он, и любой, кого коснулась ее благодать. Но Хранитель никогда не знал ее настоящих мыслей, они были от него скрыты. Он только следовал ее указке, и все. Да и надо ли рабу быть в курсе того, что на самом деле думает хозяин? Для раба должно быть значимо только одно: знать, что желает его господин. Знать и исполнять беспрекословно.

«Так приказывай же, моя госпожа! Назови срок и место, и я выполню все, что ты пожелаешь. Как исполнял раньше, как буду исполнять всегда!»

Из состояния нирваны Виктора вывел какой-то шум. Он вскочил, подбежал ко входу в оранжерею и столкнулся с насмерть перепуганным Горшком. Тот, увидев перед собой Хранителя, кажется, испугался еще больше и сломя голову, бросился куда глаза глядят.

Виктор попытался крикнуть, остановить его, но куда там, секунда, и… Только Горшка и видели. Вот дурачок, пропадет ни за что ни про что.

Хранитель забыл о юродивом сразу. Так что Мишка зря беспокоился, голову Виктора занимали совсем другие мысли, и на Горшка и его любопытство тому было глубоко плевать.

Хранитель пробыл у Царицы еще час, но контакт был потерян, и войти в экстаз ему больше не удалось.

В ожидании Волкова Хранитель весь извелся. Он почти не ел, не мог уснуть, и сейчас выглядел не лучшим образом: лихорадочный блеск в глазах, бледная, до синевы, кожа, дерганые движения. Не раз и не два за эти дни он срывался, орал, устраивал скандалы на пустом месте.

Но сейчас Виктор успокоился: все вышло, как он и думал, Царица должна быть довольна.

Они были вдвоем: Хранитель и Волков. Макара отправили к Пинцету, пусть посмотрит, что можно сделать с его температурой. Волков подробно, в лицах, рассказывал о путешествии, не упустив ни ужас на переходе, убивший Иван Иваныча, ни кусачих пауков.

– Говоришь, что эта парочка вас обвела вокруг пальца?

– Да выходит, что так. Этот, с Мурина который, знал, видать, что к чему, вот и подставил.

– …Ваши задницы под пауков. Вы легко отделались. Только представляю, какой будет на станции ржач, когда увидят твою походочку. Пингвин, натуральный пингвин.

– Да мне и самому смешно. Как представлю…

Виктор неожиданно встал и заходил кругами.

– Ты бы лучше представил, как теперь из этого положения выйти. Макар – скис, Иван Иваныч – царствие небесное ему, ты… Как тот танцор – яйца мешают! И что? Сколько твоих осталось? Трое еще? Четверо? И это тогда, когда так нужны люди…

– Да ладно. Остынь. И не накручивай себя. Знаешь же – все на мази, и все будет как надо.

Хранитель успокоился так же неожиданно, как и вспылил.

– Сколько еще они будут в отключке?

– Полную дозу вкололи, там разбираться было некогда.

– Хорошо, время еще есть. Поднимай своих, всех, с оружием. Макара тоже, нефиг прохлаждаться.

Из своего укрытия Мишка наблюдал, как бесчувственные тела перетащили в подсобку и заперли дверь. Если бы Горшок не знал об опытах Хранителя с ядами и не подслушал тот разговор, то вообще впал бы в отчаяние, но тут оставалась надежда – очухаются, и тогда он найдет способ вытащить их. Живы они, живы, иначе ради чего Хранителю было все это затевать?

– Слушай, Мультик. Ты бы сходил погулял, а? На кухню заглянул. Понимаешь, брат, тут такое дело, что ты мне помешать можешь. И не обижайся. Вдруг тебя заметят? А это значит, и меня найдут.

Котей не отреагировал, всем своим видом он показал, что никуда уходить не собирается.

– Ладно. Но тогда полезай за шиворот, и не вздумай оттуда сбежать.

Мультику такое предложение понравилось.

– Да осторожнее ты! Спрячь когти!

Что, продолжим играть в шпионов? И Мишка подобрался поближе к лаборатории. Подслушивать.

– Сань, ты как там?

– Башка трещит.

– Пройдет. Вот что мне тут, в гостях, понравилось, так это ликерчик, в который мне этот безумный доктор яду плеснул, и эта гадость.

– Странные вкусы.

– Да я просто восхищен! У мужика явный талант. Даже жалко, что с головой у него совсем плохо.

– Думаешь?

– А ты вот пообщаешься, и сам увидишь.

– Да уж. Поскорее бы, а то надоело тут пылью дышать.

Вырубило Грина неожиданно, опять, как и тогда, с Вексом.

Лес, темнота, на поляне – здание, высокое и все из стекла. Изнутри идет свет, не яркий, пульсирующий, но его достаточно, чтоб Алекс понял – это оранжерея. Он бывал тут, видел ее хозяйку, любовался ее цветами. Царица ночи. Она и сейчас была тут, живая и невредимая, словно не было никакой катастрофы, словно мир не изменился до неузнаваемости. Царица даже подросла, разжирела, стебли, сплошь покрытые иголками, занимали теперь все пространство. И еще – она цвела. Цветы появлялись и опадали постоянно. Алексу показалось, что он чувствует запах ванили, испускаемый ими.

Грину вдруг стало ясно – это не просто цветок, это – существо, умеющее мыслить, говорить, слышать и понимать, что ему говоришь ты, человек.

Тысячи глаз, укрытые под иголками с любопытством рассматривали его. И Грин готов был отдать на отсечение голову: существо мыслило. Он явственно чувствовал энергию, идущую от цветка, она была настолько мощной, что сбивала с ног, заполняла все вокруг, выдавливала все препятствия, не встречала никакого сопротивления. И в самой середине этого адского вихря светилось огромное соцветие, сердце Царицы. Еще немного, и оно взорвется, выбросит из себя потоки энергии, которые разольются во все стороны, затопят, подчинят себе все вокруг, а потом вернутся обратно, принеся в качестве контрибуции мысли и чувства покоренных…

– Ты уж постарайся, не пугай меня больше.

– Что, долго был в отключке?

– Да с минуту. Но я сообразил не сразу, подумал – из-за гадости вырубился. Что на сей раз?

– Знакомство с Царицей ночи. Эта зараза умеет читать мысли. Вообще, много чего умеет. И красивая, до жути. Еще лучше, чем раньше. Подросла на радиоактивных-то харчах, в оранжерею не лезет.

– Погоди, какая оранжерея?

– В Ботаническом саду, как раз для нее и построенная. Петроградцы, видать, ее подремонтировали, дыры залатали.

– А мне что этот чудик тогда показывал?

– Что?

– Кадочку, а в кадочке – суккулент этот.

– Значит, просто еще один. Но главная – та, в оранжерее. И я, теперь, кажется, знаю, как ее убить.

За перегородкой послышались шаги.

– Кажись, за нами. Поднимайся, а то затекло все. Эх, старость – не радость.

– И не бай, Сашок. Ну, где они там, ключи, что ли, потеряли?

Как раз в этот момент замок щелкнул, и дверь приоткрылась.

– Эй, как вы тут? Отошли?

– Отходят в иной мир, а мы пришли в себя. Что, ваш Менгеле созрел для беседы?

– Какой Менгеле?

– Все ясно, дитя интернета. Нам обоим, или да?

– Шеф обоих велел привести.

Конвойных было трое, и все – с автоматами.

– Кирюха… Смотри, какой караул. Тебя даже у нас так не встречали. Про себя я вообще молчу.

Ничего, мы все равно прорвемся. И будет твоему кактусу дырка от бублика.

Хранитель был сама доброжелательность, улыбался, словно встретил старых и добрых друзей.

– Думаю, наше знакомство надо отметить.

– Сашок, не скажешь, кого он мне напоминает?

– Тебе – не знаю, а мне – что-то из фильма про гестапо.

– Не надо ерничать. Лично я никакой неприязни к вам не испытываю, ни к вам, Александр, ни к вам, Кирилл. Надеюсь, что и с вашей стороны мои действия найдут понимание. Меня, кстати, можно называть или Хранителем, или Виктором, все равно.

Векса все эти «брачные пляски» хозяина Ботанической забавляли, и он бы не прочь вступить в эту игру, но Грин нарушил его планы.

– Хранитель, или Виктор, или, может, еще как там тебя зовут. Давай ближе к телу. Я пришел? Пришел. Что ты Вексу, ну, Кириллу обещал? И где это?

Да, факир был пьян, и клоуны устали… Всегда найдется тот, кто всю обедню испортит.

– В шприце. Шприц, нет, не в яйце, – Виктор улыбнулся, – в пенале. Пенал вон в том железном ящике. Ключ от ящика у меня.

– И дашь ты нам его… Погоди, я сам угадаю, под каким условием.

– Ни под каким. Ключ я вам не дам, а вот шприц – пожалуйста, и без всяких условий. Просто хотел сначала выпить за знакомство, закусить немного, а потом уже и к делу.

– Кирюх, нас тут считают за рождественских гусей.

– Да, нальют вот так ликерчику, выпьешь, и превратишься в пьяного жмура. Верно?

Хранитель отвернулся к шкафу. Он был в бешенстве, приходилось терпеть откровенное хамство и унижение. Он бы мог просто отдать приказ, и этих наглецов оттащили и бросили Царице, и они бы даже пальцем не смогли пошевелить. Но это было бы слишком просто. Просто и… И не красиво! Царица – не монстр, которому скармливают неугодных. Царица недостойна этого, ей нужна Жертва, обряд, красивый и соответствующий ее положению. Поэтому он потерпит.

Ликер и шприц с ядом появились на столе одновременно.

– Как видите, я договоренности чту. Сами уколетесь, или помочь?

– Не, я уж сам, а то прольете мимо, скажете, что больше нет, поплачете крокодиловыми слезами.

И Векс всадил иголку себе в бедро.

– Если там была водичка, и если я, не дай бог, умру, то учти: буду приходить каждую ночь. Пугать так, что импотентом станешь. А теперь, где там у тебя ликерчик? Лей давай. За удачу.

«За удачу. Глупые, глупые мужики. Хабальтесь, как хотите. Посмотрим, как ты, Векс, вроде, да? – заговоришь, когда поймешь, что умираешь? И никто тебе не поможет!»

– А ликер и в самом деле ничего. Кудряво живешь.

Виктор хотел налить еще, но Алекс покачал головой: не надо. А вот Векс согласился.

– Наливай, не жалей. И колись, что ты нам такого сообщить хотел? И не смотри, как баран на новые ворота. Что, за просто так с нами беседы говорил, ликерчик тратил? Ведь наверняка лекцию заготовил, о том, как полезно помереть на благо всего человечества? Или на твое благо? Ну что, я угадал?

Хранитель дернулся, как от удара током. Потом что-то произошло. Что-то такое, что заставило и Грина и Векса забыть про стеб и хабальство. Перед ними был все тот же Хранитель, что и минуту назад, и, одновременно, это был совсем другой человек. Этот был выше ростом, с сияющими глазами безумного фанатика… Хранитель заговорил, и Векс готов был поставить на что угодно – голос у него тоже изменился, стал глубже, с бархатным оттенком. И говорил он размеренно, словно в никуда.

– Не угадал. Но я действительно могу это рассказать. Только не здесь. Царица ждет жертву, пора. Там, в оранжерее, я расскажу вам все. Обоим. Только не пытайтесь обмануть меня. Не получится.

Вексу пришло в голову, что для полноты картины не хватает развевающегося от шквального ветра плаща, трости и котелка. И портрет доктора Мориарти готов, хотя почему ему на ум пришел именно этот злодей и убийца, Векс не имел никакого представления.

– Сейчас у вас есть два варианта: либо вы идете к Царице сами, либо вас отнесут. Действие моей сыворотки вы уже испытали. Дозировку можно подобрать любую. Мне предпочтительнее первый вариант, тащить на себе две ваши туши – удовольствие небольшое. Но мои люди справятся, если я им прикажу.

– Че, Санек, ты как? Пешком или на закукорках?

– На закукорках прикольнее. Да только после той гадости голова трещит. Пошли своими ногами?

– Ты знаешь наше решение. Пешком.

В помещение, словно по команде, зашли все те же автоматчики и Волков.

– Ну, готовы? Тогда поехали.

Убежище, которое выбрал для себя Горшок, было идеальным: его никто не видел, зато он прекрасно слышал все, что творилось в лаборатории Хранителя. Слышал, и прекрасно представлял себе всю картинку. Почти как кино посмотрел. Сделать он ничего не мог, но почему-то сейчас совсем не переживал из-за этого: он знал, что должен сделать. Просто неожиданно понял – вот оно, решение. И пусть ни о каком человечестве речь не идет, мелковат он, Мишка, на роль мессии, но остановить одного человека он в силе. Иначе он ох как много чего сможет натворить.

Скрипнули петли, в замке повернулся ключ. Хранитель отправился на Ботаническую, Горшок, чуток погодя, отправился за ним.

Внутри павильона было душно. Хранитель заранее запасся факелами, расставил их по периметру оранжереи, теперь оставалось только зажечь их. Помещение было огромным, и огонь не мог осветить все полностью, но это было только на руку Виктору. Это было просто здорово! Таинственно и немного жутковато. Как раз то, что и нужно. Царица не спала. Она тоже готовилась.

Виктор опустился на колени.

– Довольна ли ты мной, повелительница? Все ли так, как ты хочешь?

В ответ – тихое шуршание, аромат цветов, мелодичный звон падающего сверху конденсата.

Послышались голоса, потом – приближающиеся шаги. Все, все готово, моя Царица.

Хранитель встал, встречая процессию.

Вексу и Грину предстояло проделать путь, которым подростки впервые ходили на поклон к Царице.

– Да, а парк-то разросся. Если так дальше пойдет, то годиков через пять тут везде джунгли будут. Ты бывал когда в Ботаничке?

– Не приходилось. Да это вы, городские, леса не видите, у нас с этим проще.

– Мы частенько с женой тут гуляли.

Ништяки, что приготовил Хранитель для детей, ни на Векса, ни на Грина никакого впечатления не произвели. Это для мелочи пузатой все страшно, а для них все это была просто бутафория. А вот здание главной оранжереи впечатлило.

Оно ярким пятном выступало на фоне черного леса. Мерцающее внутри павильона пламя делало его похожим на сказочный дворец: уцелевшие стекла переливались всеми цветами радуги, деревья, растущие по краям поляны и у входа, в неверном свете факелов, были похожи на чудовищ, охраняющих покой прекрасной царевны, хозяйки этого замка.

Алекс невольно задержался на пороге: вот оно, прекраснейшее из чудовищ, то самое, что привиделось ему.

– Ну, привет, что ли.

Ему показалось, или существо отозвалось? Потянулось к нему своими стеблями, что-то зашептало?

Сопровождающие их бойцы быстро рассредоточились по периметру.

– И что будем делать? Что-то мне не очень по душе роль жертвы. Лучше уж пулю получить. А то как телок на бойне.

– Погоди, Саня, еще не вечер. Сейчас наш Доктор Зло вещать будет, конвой наш, как пить дать, расслабится, вот тогда можно и попробовать. Я же говорил тебе, что у него что-то с головой?

– Похоже, что так. А может, они там все такие?

– Да ладно, Волков вот вполне нормальный, без заскоков.

– Угу, только прихлопнет и фамилию не спросит.

– Да как любой из нас. Не так разве? Все, приготовились. Сейчас начнется.

Но опять Хранитель их обыграл. Не специально, просто так было прописано в его дьявольском сценарии: двое из сопровождения оттащили Грина от входа и поставили на колени перед Хранителем. Векс дернулся, но Волков с Макаром удержали его на месте.

Представление началось.

Хранитель заговорил, и в такт его голосу закружились длинные игольчатые стебли. Запах ванили стал просто невыносим, от этой всепроникающей вони у Алекса отчаянно зачесался нос, но держали его крепко, не то, чтобы вырваться, даже поднять руку было невозможно. Векс был прав: шоу имело успех у всех присутствующих, бойцы не просто расслабились, многие из них впали в транс. Наверное, и он не избежал бы всеобщего помешательства, если бы не это жгучее желание почесаться.

Горшок опоздал совсем чуть-чуть. И все из-за кота: тот, словно предчувствуя беду, никак не хотел расставаться со своим хозяином.

– Мультик, ты пойми… Вдруг что со мной случится? Иди к Аркадьевне, она тебя накормит, с Чапой поиграй… Я вернусь, обещаю.

Кот словно не слышал его уговоров, и дальше, чем на несколько шагов, Мишке от него отойти не удавалось. Поэтому к оранжерее он подошел практически одновременно с процессией. Он только и успел, что спрятаться. Теперь оставалось выбрать удачный момент.

Из укрытия Мишке было хорошо видно все происходящее в павильоне. Он все видел и все слышал, но чары Царицы на него не подействовали. Главное, выбрать подходящий момент. И вот он настал…

Время выходит. Пора. Сейчас он подаст знак и Царица получит свою жертву, а он – новые возможности. Кровь человека, который не боится радиации, и его кровь соединятся, и будет положено начало новой расе. И во главе всего этого будет стоять он, Виктор Лазарев, Хранитель.

Он повернулся к жертве, поднял руку, чтоб дать команду охране. Бойцам лишь следовало поднять мужчину, помочь ему. К Царице он подойдет сам, своими ногами, и по собственному желанию. Только так!

Такого не ожидал никто: ни рассчитавший все до мельчайших деталей Хранитель, ни охрана, ни Векс, на которого уже начала действовать отрава, ни Алекс, отчаянно перебирающий в голове варианты того, как продать жизнь подороже. Маленький юркий человечек оттолкнув Макара, влетел в павильон, мгновение – и он уже около Хранителя, еще мгновение – и тот летит прямо в раскрывшиеся объятья Царицы…

Мороз, снег, шаг вперед – и восхитительное чувство свободного падения. Картинка из его недавнего сна. Только тогда он проснулся. А сейчас? Сейчас он спит? Или все это видится ему наяву? Время идет, а он все падает, падает, падает. Прямо в сердце цветка, раскрывшего свои объятья. Для него, для него одного! Как же он раньше не догадался ни о чем! Все тлен, все! Есть только он и Царица! И пошли вы все… Стебли захлопнулись.

«…И страшная погибель Мизгиря…» Господи, что это с ним? С какого перепугу ему в голову лезут эти стихи? Бежать надо, а не вирши вспоминать! Пока вохра не опомнилась!

Алекс оттолкнул своих палачей, вскочил, и бросился к выходу.

«Вохре», чтоб выйти из транса, времени потребовалось чуть больше. Да и, надо думать, гибель начальства, такая нелепая, неожиданная, не добавила им прыти. Способность соображать и действовать сохранил, пожалуй, только Волков, но и он не сумел удержать Векса, выбежавшего из оранжереи вслед за Грином. Так или иначе, но фора, которую получили беглецы, не дала им возможности скрыться. Волков прекрасно видел их спины, вскинул оружие…

Векс и Грин не успели отойти и десяти шагов, как вокруг засвистели пули. И где-то вдалеке послышался шум приближающегося поезда.

– Векс, Векс! Запасной путь! Скорее…

Царица умирала. Темно-зеленые стебли пожухли и сморщились, центральный ствол осел, а цветы разом посохли и опали. Она еще пыталась шевелиться, но было ясно – это агония, и ее уже ничто не спасет…

Охрана в панике выбегала из павильона, он опустел в считаные минуты. В оранжерее остался лишь умирающий цветок и Горшок, лежащий прямо под его центральным стволом. Царица или побрезговала им, или ее стебли схлопнулись слишком рано, и Мишка просто остался «за бортом». Пока цветок был жив, стебли закрывали его, а сейчас они опали, но до Мишки уже никому не было дела.

Плакал ребенок, тихонько, тоненько, протяжно подвывая. Откуда он тут? Глюки?

Мишка открыл глаза. Мультик! Это он оплакивал своего хозяина, распластавшись на нем и обхватив лапами.

– Мультик, киса… Живой я, живой.

Кот поднял голову, укоризненно посмотрел на Горшка: напугал ты меня, хозяин. Потом встал, потянулся, и сделал пару шагов проч. Остановился, обернулся посмотреть, идет ли за ним Мишка.

– Иду, иду. Знаю, что уже завтракать пора. А заодно и обедать, и ужинать.

И Горшок с котом ушли, ни разу не обернувшись и не посмотрев на то, что осталось от оранжереи и ее обитательницы.

– Батюшки светы! Вы где шатались? Вера, тащи воду! Пропащие явились, мыть буду!..