Интерлюдия вторая
Запасной путь
Весна закончилась вместе с проливным дождем, щедро поливавшим город последние семь дней. Проснувшись утром, я почувствовал свежий аромат зелени и услышал пение соловья. Сквозь плотную ткань штор в комнату пробивались солнечные лучи. Лето! Наступило!
А не забить ли сегодня на все и не махнуть ли на «Ракете» в Петергоф?! Каждый год туда собираюсь, и все никак. Тем более такая шикарная погода, первый день лета!
Удивительный день. Сегодня все необычное: даже привычный кофе кажется на редкость крепким и ароматным, а вчерашняя булка, совсем неожиданно, – вполне свежей и на редкость вкусной.
Все, решено, в Петергоф!
Надо только предупредить на работе.
Приняв, насколько это возможно, болезненный вид и немного покашливая, я набрал номер начальника:
– Михалыч, здравствуй! Да вот что-то приболел. Простыл, наверно. Лето, а я болеть удумал, но ведь не угадаешь… Вечерком отзвонюсь. Спасибо!
ТРА-ТА-ТА-ТА!!! Пора в путь-дорогу!!!
Наспех одевшись, я выскочил на улицу, чтоб окунуться в объятья солнца, запахов травы и нагретого асфальта и свежего ветерка. Красота! На дверях продуктового магазина висело объявление. На листке ватмана размашистым почерком было написано: «В продаже вновь халва из Туниса с фисташками. 255 рублей килограмм». Я рассмеялся: «Тунис с фисташками», интересно, а это где?!
Теперь дворами до метро, и – вперед, к заветной цели! Даже перспектива получасовой поездки в переполненном душном вагоне не внушала отвращения.
Час пик. Метро наполняется серой безликой массой невыспавшихся людей. Совсем скоро вся эта толпа рассосется по душным офисам. Вся, кроме меня. Как же здорово сознавать, что сегодня ты – исключение, и впереди тебя ждет не рабочий кабинет, а отдых, наслаждение первым летним удивительным днем!
Ну вот, наконец-то я в вагоне. И кого тут только нет! Вот девушка, расфуфыренная до крайности, словно только что сошла с подиума. Вообще не понятно, как она сюда попала? То ли у нее слишком высокие требования к избраннику, то ли слишком низкие показатели… Хотя такого не скажешь – толпа любопытных мужчин вокруг так и пожирает ее глазами. Рядом влюбленная парочка, по виду – студенты, читают одну на двоих книжку, не обращая внимания на окружающих. А этот мужчина явно опаздывает – постоянно смотрит на часы и кусает губы. Меньше спать надо, товарищ!
Я заметил стоящую у двери вагона метро девушку, потухшим взглядом она смотрела прямо перед собой. Все вокруг нее менялось, а она оставалась неподвижной. Не знаю, что меня заставило, но я подошел к ней.
– Девушка, не скажете, на какой станции находится Гостиный двор?
– Гостиный двор, – эхом повторила она. – Что? Что за глупый вопрос? Вам нужен мой номер телефона, адрес электронной почты или еще что?
Я не нашелся, что ответить.
– Гостиный двор находится на Гостином дворе! Если это действительно вас так интересует.
– Спасибо, я так и думал. А хотите поехать в Петергоф?
– Хочу! – почти мгновенно ответила она.
– А…
– Лена, – перебила она меня.
– Шурик. Саша! – выпалил я в ответ.
Девушка улыбнулась и подняла на меня свои глаза. Красные, заплаканные. Красивые.
«Станция «Гостиный двор». Переход на станцию «Невский проспект» и к…»
– Наша! Пошли!
Рев сирены, казалось, заполнил собой все пространство. Свет и в составе и на станции начал мерцать, а потом и совсем погас. Крики, детский плач…
– Лена! Наша станция! Пошли!!! Лена-а-а-а…
* * *
Да проснись же ты, – кто-то тормошил меня и бил по лицу.
Я открыл глаза. Передо мной сидел старший смены Валентин Сергеевич. Увидев, что я пришел в себя, он вынул из нагрудного кармана носовой платок и вытер лоб.
– Опять напугал ты нас, Санек. Что тебе такое страшное снится, поделись секретом. Сразу легче станет.
Я собрал все свои силы и поднялся с кушетки.
– Не станет. Лучше уже никогда не станет. Уходить мне надо…
– Ишь ты, что удумал – уходить! – взмахнул руками Сергеич. – Молодой, здоровый мужик, а несешь какой-то бред! Чтобы я больше не слышал от тебя такого! Давай приходи в себя, скоро сдавать смену. Дома доспишь.
«Гостиный» медленно отходил ото сна. Станция наполнялась звуками, люди вылезали из своих нор и отправлялись на работу. Затем, вызвав спазм в желудке, к звукам прибавились запахи готовящейся пищи. Станционное освещение с каждой минутой прибавляло в мощности, создавая иллюзию смены дня и ночи…
Дверь в подсобку резко открылась. Громко обсуждая станционные новости, в помещение ввалилась новая смена.
Первым вошел Ваня Кротов, весельчак и балагур, с ярко-рыжими волосами и никогда не закрывающимся ртом. Зашел Дядя Сема, Семен Семеныч…
Попрощавшись с ребятами, я отправился к себе….
На выходе из туннеля я увидел сидящего на краю платформы соседского мальчишку Гришу. Несколько дней назад его отца завалило обрушившимися перекрытиями. Хлынувшая сразу после этого вода в считанные минуты затопила место аварии, не оставив никому шансов на спасение. Сил рассказать мальчишке о трагедии не нашлось ни у кого, и Гриша каждое утро ждал отца со смены.
Услышав шум, мальчик спрыгнул на рельсы и побежал мне навстречу.
– Дядя Саша, вы папу моего не встречали?
– Нет. Он, наверное, на сложном объекте. Ты знаешь, как много аварий случилось за несколько дней. А твой отец – незаменимый человек!
В полудреме, на заплетающихся от усталости ногах я добрел до своего закутка. Тут было темно и неуютно. Аккуратно заправленная постель, перекинутая через спинку стула шаль, Ленина шаль. На столе – раскрытая книга. Ленина книга…
Не раздеваясь, я лег и мгновенно заснул.
* * *
Скрипнула дверь…
– Просыпайся, соня! – сквозь сон услышал я веселый голос Лены.
– А у меня что-то есть. Вот! – Лена достала из кармана и протянула мне шоколадку. – Наградили за ударный труд. Сейчас закатим с тобой пир.
Горячий чайник уже стоял на столе. Я смотрел на нее, все пытаясь разглядеть, что изменилось в ее облике, что ушло навсегда, что появилось нового. Она сильно похудела, осунулось лицо, впали глаза. Невероятно, но у нее до сих пор еще оставалась косметика, и она умело скрывала под макияжем и бледную кожу, и синяки под глазами…
– Постарела, да? – игриво спросила она. – Знаю, что постарела, – улыбка слетела с ее бледных губ. – Не отвечай, – она приложила палец к губам… А знаешь, какая у меня мечта? Нет? Встретить рассвет на колоннаде Исакия. Увидеть, как просыпается наш родной город, наполняются жизнью улицы…
* * *
В дверь постучали…
– Санек, как и просил, бужу. Пора на смену, – послышалось за дверью.
– Спасибо. Встаю.
На автопилоте засунул ноги в сапоги, потом достал из-под кровати небольшой сверток, бросил его в рюкзак и вышел из комнаты.
Люблю я ночь… Когда встал вопрос о выборе работы, не задумываясь выбрал ту, где есть ночная смена. Ночью стираются все грани. Привычный мир меняется до неузнаваемости, знакомые предметы превращаются в тени, на место звуков приходит звенящая тишина. Я медленно двигался по своему участку, прислушиваясь к звукам и отмечая изменения в покрытии полотна и на тюбингах. Неожиданно до моего слуха донесся непонятный звук… Сначала тихий. Потом громче. Еще немного, и я мог бы поспорить на что угодно, что это приближается состав! Откуда он? Как такое может быть?! Шум усиливался, но и впереди, и сзади была лишь мрачная темнота тоннеля. Мгновение – и звук меня оглушил. Поезд был тут, рядом: состав несся за стеной туннеля. Я бросился вдогонку. Спотыкаясь о шпалы и падая, я бежал вперед. Не замечая разбитого колена, я все пытался догнать убегающий от меня поезд. Неожиданно ровный рисунок тюбингов прервался темным пятном. Дверной проем, заколоченный сгнившими от времени досками, не показался мне достойным препятствием. Одним ударом я снес доски и не вбежал – влетел в освободившийся проем… Вдалеке мерцал и стремительно удалялся свет, постепенно стихал и шум. Фонарь-предатель никак не хотел зажигаться. Ударом о стену я привел его в рабочее состояние… Даже этого света было достаточно, чтобы понять, что я стою посреди небольшой комнатки, видимо, служившей когда-то подсобкой местным обходчикам. Четыре стены – и никакого намека на туннель…
За спиной послышался шум. В комнату влетел Сергеич…
– Санек, ты чего шумишь? – переводя дыхание, спросил он.
– Да так. Показалось, – я совершенно был сбит с толку.
– Состав услышал? – хитро спросил он.
– Вы тоже?!
– Этот непорядок тут недавно появился. Говорят, что тут граница миров проходит. Запасной путь, так сказать.
– Запасной путь?
– Не бери в голову. Ну, я пошел, там со стрелкой проблемы.
Шаги старшего смены эхом отдавались в бесконечной пустоте туннеля.
Запасной путь… Резко поднявшись, я быстрым шагом направился к намеченной цели. Сегодня на выходе дежурила смена Мандрика. Мы с ним уже заранее обо всем договорились.
– Стой! Кто тут?! – послышалось впереди.
– Свои!
– Санек, ты что ли?
– Он самый…
Мандрик вышел из темноты и пожал мне руку. Видно было, что он волнуется.
– Все же решился? Думал, что передумаешь.
– Нет, Миш. Вот, как договаривались, – я протянул ему сверток.
– Не надо…
– А мне оно надо? – улыбнулся я. – Бери! Детям что-нибудь купишь у барахольщиков.
– Спасибо тебе! – Миша неожиданно обнял меня.
* * *
Одинокий человек вышел из вестибюля метро. Постояв некоторое время, мужчина быстрым шагом направился вглубь проспекта. Ни слишком высокий фон, ни таящие опасность подворотни не могли заставить его изменить свой маршрут. Даже голодные озверевшие собаки лишь провожали его понимающими взглядами, рыча больше для себя, чем для него. Человек явно спешил.
– Успеть! Успеть! Успеть! – стучало у него в голове.
Собор неожиданно вынырнул из-за поворота. По-прежнему величественный, гордый, он возвышался не только над окрестными развалинами, но словно и над людскими пороками и страстями… Случайно уцелевший памятник уходящему в историю человечеству. Окруженный свитой свинцовых облаков, он бросил на человека испепеляющий взгляд куполов…
– Не сейчас! Я потом отвечу тебе на все вопросы! – прокричал человек.
Посреди мертвого города его крик зазвучал как раскаты грома.
Вот и дверь, ведущая на колоннады. Человек прибавил в шаге.
Потом, собрав все силы в кулак, кинулся вверх по винтовой лестнице. Дыхание сбилось, а сердце пыталось выскочить наружу. Ступеньки, ступеньки… Сколько же их еще?! Перед глазами все плыло… Не останавливаться!
Свежий воздух ударил в лицо. Он перевел дух и вышел на балкон.
Ее он увидел сразу. Она сидела на невесть откуда взявшемся стуле, положив голову на перила. Как будто спала. Мужчина осторожно приблизился, словно боясь спугнуть ее. Налетевший внезапно порыв ветра чуть не сбил его с ног. Схватившись руками за ограждение, он плавно присел рядом с ней. Вдали, на горизонте, вспыхнуло ярко-красное пламя…
– Я успел, Лена, я успел.
Мир вокруг ожил. А потом… Словно какой-то невидимый художник медленно, но неумолимо стал раскрашивать яркими красками и Исакий, и площадь перед ним, и Неву, и все вокруг. Над Городом вставало солнце.
* * *
«Станция «Гостиный двор». Переход на станцию «Невский проспект» и к…»
– Наша! Пошли!
Толпа подхватила нас и понесла к эскалатору, а потом на проспект. Невский жил своей обычной жизнью. Туристические группы вперемешку с простыми петербуржцами, сигналы машин и монотонный непрекращающийся речитатив людей с мегафонами.
– Только у нас и только сейчас скидки на прогулки по каналам Петербурга!..
Молча мы дошли до Дворцовой набережной. Ветер с Невы мгновенно освежил и привел в чувство после удушающей городской жары.
– Подожди меня тут. Я за билетами схожу.
Она молча подошла к гранитному барьеру и устремила взгляд на водную гладь.
Наконец заветные билеты у меня в руке, и можно продолжить путь!
– Отправление через 15 минут. Пойдем?
– Пошли.
Мы спустились по трапу на палубу корабля.
– Давай тут постоим, – сказала она. – Душно.
– Как скажешь.
Счастливые туристы заполняли салон.
– А хочешь…
– Хочу! А чего?
Пробегавший мимо светловолосый паренек задел меня плечом.
– Извините! – выкрикнул он.
– Гриша! Осторожнее! – прокричал ему вслед высокий худой мужчина. – Извините нас ради бога! Он такой неугомонный!
– Все хорошо! Дети все такие.
Уже у самого трапа мальчик резко обернулся и внимательно посмотрел на меня. Затем, широко улыбнувшись, подмигнул и скрылся в салоне «Метеора».
Судно плавно набирало скорость. Вид, открывавшийся с реки на город, был прекрасен. Собор, бережно укутанный облаками, гордо возвышался над всем этим великолепием. Вдруг из-за облаков выглянуло солнце, и лучи его отразились в куполах.
– Смотри, как красиво! – Лена старалась перекричать шум двигателя. – А знаешь, какая у меня мечта?
– Знаю, – улыбнулся я и обнял ее за плечи.
