Май девяносто третьего, октябрь того же года, апрель девяносто четвертого… Гена Дубок и Леня Тыква погибли в один день, в августе девяносто пятого. Костю Арбуза ранили на той же стрелке, но скончался он в сентябре… Последними в длинном ряду могил стояли памятники Амбалу, Науму и Сырцу.

Патрик взял с собой на кладбище несколько охапок гвоздик, ни одного цветка не осталось. Сколько пацанов погибло — жуть. И ради того, чтобы он смог основать транснациональную компанию «Трансбург». Что ж, он очень благодарен им за это. Пусть покоятся с миром пацаны, они это заслужили.

— А где-то еще Баляс и Адык лежат. — Латыш поставил под мраморный столик пустую бутылку.

Он собирался взять и второй пузырь, но Патрик его отговорил. Они же не напиваться на кладбище приехали, чисто пацанов помянуть. Ноль семьдесят пять на троих должно было хватить с лихвой, но вдруг оказалось, что этого мало.

— Это у Хорватова нужно спросить, — поморщился Патрик.

— Родя за ним поехал, Конорь и Бадик. Уехали и с концами… — в раздумье покачал головой Латыш.

Он был с Наумом до последнего, и в Москву отправился только после его смерти. Патрик пристроил его к делу, он хорошо себя показал, поэтому получил очень высокую должность. Директор филиала «Трансбург» — это не шутка. Считай, целый город под ним, пусть и в одной только сфере дальних перевозок. И еще своя бригада у него, маленькая, но боевая. Он уже в Турске третий год и уже практически подмял под себя местный рынок. Все перевозки теперь только через него. Есть, конечно, упертые, но их постепенно ставят в стойло.

— Неужели Хорватов их сделал? — глянув на Щукаря, спросил Патрик.

— Да черт его знает! — пожал плечами Лева.

— Не мог он, у них там реальный арсенал был, — покачал головой Латыш. — Я думаю, их Аскольд перехватил. За нами тогда пасли, смотрели, кто куда перемещается. Наума выпасали, ну и Роде с пацанами на хвоста сели…

— На хвоста… — передразнил его Патрик. — Под жабры плеснуть, а не под хвоста давать… С пацанами посидеть хочу, а то уже забывать их стал.

Щукарь кивнул, кликнул к себе телохранителя и отправил его в машину за водкой и закуской.

— А Баляса и Адыка надо бы найти. Здесь их место, а не где-то под кустом. Родя, Конорь, Бадик… Их тоже надо сюда.

— С Хорватовым надо поговорить, — сказал Латыш.

— А это проблема?

— Ну, не знаю…

Патрик по-прежнему жил с Викой. Выдрессировал ее, как собачонку, — надо будет, она тапочки ему в зубах приносить будет. Сына ему родила, замуж за него вышла, но по-прежнему любит своего Хорватова. Она в этом не признается, но ведь он чувствует.

И еще за Хорватовым косяк солидный. Три трупа в реале и еще в убийстве троих подозревается. За такие дела мочат, не задумываясь. Но Хорват — личность в этих краях известная, да и в Москве бренд «Золотой ключ» уже на слуху. Хорошую он воду гонит, не вопрос, спрос на нее реальный. Если его тронуть, могут возникнуть проблемы. Городская власть за него подпишется, местные менты и даже воры. Да и сам по себе Хорват не подарок. Сколько раз его пытались убить, и где он, а где палачи? Нет, с ним лучше не связываться. А месть за убитых пацанов — это сопли, не достойные делового человека, каким считал себя Патрик. Ну, спросит он за Амбала и прочих, и что от этого изменится? Да ничего! Зато проблем потом не оберешься. И за Вику спрашивать совсем не обязательно. Она, по любому, не вернется к нему. А если вдруг дернется, то не Хорват в этом будет виноват, а сама Вика. Ей нужно будет прописать очередной курс интенсивной дрессировки.

— А ты узнай. И мне скажи, а мы уже подумаем, — глянув на Щукаря, сказал Патрик.

Он мог бы дать отбой прямо сейчас, но не решился: как-никак, пацаны тут шпалами лежат, они-то взывают о мести.

— Да там у него не так уж и круто, — пожал плечами Латыш. — Ну, заводы, ну, вохровцы. Телохранителей у него нет, ствол он не носит.

Патрик протянул руку, осаживая. Не для того он ехал в Турск, чтобы кого-то мочить. Вот если бы Хорват угрожал его бизнесу, тогда другое дело, а так и не надо ничего. Он отдохнуть в родной город приехал, водочки попить, пацанов помянуть. Проблем с делами на местах никаких, филиал работает исправно, все по плану, так что завтра можно в обратную дорогу. А Хорват здесь пусть остается, и черт с ним.

Патрик посмотрел на памятник Науму.

— А помните, какая баба у Сашки была? — спросил он, вспомнив, как пускал слюнки, глядя на его красивую подружку.

Патрик даже подъехать к ней собирался, чтобы предложить встречу на стороне, но так и не решился на это. Он же не сволочь, чтобы спать с телками своих пацанов. А может, его тогда неприступность Зойки остановила. Она ведь не строила ему глазки, даже не замечала его. Только на Наума своего и смотрела. Супер девка была.

Надо было сменить тему, и он это сделал, но вместе с тем и завелся. Бабу вдруг захотелось.

— Почему была? — усмехнулся Латыш. — Она и сейчас ничего себе баба, так, слегка за тридцатник. Худенькая, а буфера — ух!

— И ноги длинные, — мысленно облизнулся Патрик.

— Что есть, то есть!..

— Может, съездим к ней? — Патрик глянул на памятник. — Ну, чисто за Наума поговорить.

— Можно. Только муж ее вряд ли обрадуется. Он у нее замначальника ГУВД, полковник. Я к ней как-то обратился, нужно было, так она меня послала. Сказала, что к мужу с такими делами лучше не подкатывать, он нашего брата на дух не переносит. Он вообще реально крутой мент, с ним каши не сваришь…

— Хороший мент — мертвый мент, — заявил Патрик. — Но Зойка того не стоит, чтобы стать вдовой хорошего мента…

— Не, с ней лучше не надо… Если баба нужна, есть вариант… — Латыш глянул на часы. — Там такая телка!.. Мне для брата ничего не жалко!

— Что за телка?

— Да случайно снял… Из магазина выхожу, в машину сажусь. «Мужчина, у вас закурить не будет?» — Латыш сымитировал женский голос. — Ну, я не в настроении был. Болт, говорю, завернутый в газетку, заменяет сигаретку. А она мне — да я, говорит, и не против… Смотрю, а телка — супер. Мордашка, губки, грудь. Худенькая такая. Ну, я ее в машину, она прямо там все, что надо, сделала.

Патрик ощутил, как у него поднимается настроение. Он и сам бы сейчас не прочь с той дамой.

— Я ей говорю, давай еще, а она — типа, некогда ей. Но телефончик взяла. Через пару недель подъехала ко мне на хату, всего на час. Потом еще через месяц. И сегодня подъехать должна, — Латыш снова глянул на часы.

— И сколько за час берет?

— Да нисколько! Она такая, что и сама за час заплатит! Она не проститутка, чисто озабоченная. Все соки за час выжмет!

— Мордашка, говоришь? — еще больше разволновался Патрик.

— Да там все в тему! И сама без комплексов!

— Ладно, давай свою Дашу, — согласился Роман.

Патрик выпил, поднялся, помахал могилам рукой и направился к выходу. Он отдал долг памяти, теперь нужно было подумать о себе.

Латыш привез его к себе на квартиру, Щукарь на всякий случай осмотрел комнаты, только затем Патрик вошел в дом.

— Это, Дашку лучше не трогать, — глядя на Щукаря, сказал Латыш. — Она хоть и шлюха, но с характером. Психанет и умотает. Она когда ко мне сюда в первый раз подъехала, я спросил, что там у нее в сумочке. Подумал, вдруг она киллер. Аскольда вон как убили! Может, у нее отвертка там была. Так она психанула и уехала. Через неделю, правда, сама позвонила…

— Кто она такая?

— Не говорит. И не хочет говорить.

— Почему?

— Потому что от мужа гуляет. Он, говорит, хоть и старый у нее, импотент, но ревнивый. Вдруг я сболтну… Знаю только, что Даша зовут. И то вряд ли это так. Может, придумала.

— Давно ты уже с ней?

— Да уже полгода, как ездит. Заскочит на часок и тю-тю. И никаких проблем… Говорю же, чисто озабоченная.

— Про тебя что знает? — не унимался Щукарь.

— Ничего.

— Спрашивает, интересуется?

— В том-то и дело, что нет. Ей по барабану, кто я такой! Ей бы накрутиться…

— А вдруг подставная?

Патрик махнул рукой, осаживая Щукаря. Надоел со своими подозрениями. Кто такой Латыш, чтобы подсаживать к нему сексотку. Кому это нужно и зачем?

— Ты ее не трогай, я сам разберусь.

Он плеснул себе в стаканчик, выпил, не чокаясь. Хоть и не на кладбище они уже, но у них поминальный день, так что можно вмазать, никого не дожидаясь. Да к столу никто и не спешил. Сначала ушел Щукарь, за ним убрался Латыш. А через какое-то время в дверь позвонили.

Патрик глянул на цветной экран домофона и увидел яркую блондинку в солнцезащитных очках. Дашу не должны были останавливать, обыскивать, но все равно за ней следили. Щукарь не допустит, чтобы на ее плечах в квартиру ворвались налетчики.

Сумочка у нее, в ней могла находиться отвертка для прочистки ушей, но это вряд ли. К тому же Патрик будет следить за ее руками. Если, конечно, ему будет до этого. Судя по всему, Даша реально хороша, и он очень ее хотел. Поминальная водка в крови бродит, потому и настроение под потолком.

Он открыл дверь и отошел в глубь прихожей. Даша переступила порог и замерла, удивленно глянув на него.

— Ты кто такой?

— Я за Игорька! — закрывая дверь, сально улыбнулся Патрик.

Действительно, Даша впечатляла. Худенькая, но не костлявая, средних размеров грудь высоко поднята. Белоснежный парик, яркий макияж, бледно-розового цвета, но сочно нанесенная помада на губах, в одежде же сама скромность. Дорогой светлых тонов костюм — с небольшим декольте и средней длины, отнюдь не обтягивающей юбкой. И туфли на среднем каблуке.

— А он где? — спросила девушка, внимательно глядя на Патрика яркими синими глазами.

И эффектная она, и красивая, и, главное, очень сексуальная.

— В командировке. Попросил, чтобы я тебя здесь занял. Рома! — представился он.

— Не надо меня занимать, — покачала головой Даша. — Пойду я.

Она действительно собралась уходить. Но Патрик встал в дверях, перекрыв ей путь отступления.

— А поговорить?

— Не хочу я говорить, — нехорошо посмотрела на него Даша.

— Я слышал, ты сама сняла Игорька? — Патрик не должен был этого говорить, но сама обида дернула его за язык.

Почему к Латышу эта шлюха сама залезла в штаны, а от него нос воротит? Чем он хуже?

— Да, сама. Он мне понравился, — с ехидством глянув на него, усмехнулась Даша.

— А я не нравлюсь?

— А ты не нравишься!.. Отойди — я выйду!

Досада схватила Патрика за горло.

— Никуда ты не уйдешь, шлюха! — озлобленно процедил он, хищно глядя на нее.

— Шлюха! — кивнула она. — Но не твоя!

— Ты меня бесишь!

Какое-то время Даша язвительно и смело смотрела на него, но вот ее взгляд смягчился.

— Не надо беситься, не знаю, кто ты там. Просто пойми, что ты не в моем вкусе.

— От мужа гуляешь?

— Извини, но это не твое дело!

— А если муж узнает? Я ведь могу это организовать! — пригрозил Рома.

— Это запрещенный прием! — возмутилась Даша.

— Ты шлюха, с тобой можно! — злорадно скривился он.

— Я не шлюха. Но если ты настаиваешь… — Она смотрела на него, взвешивая «за» и «против».

В принципе, не так уж он и плох собой. Может, и зря она взъелась на него?

— Уговорил!

Она взяла Романа за руку, отвела в спальню, толкнула на кровать и с высоты посмотрела на него затуманивающимся взглядом. Губы тронула блудливая улыбка, рука полезла в сумочку.

Рома запоздало дернулся. Вдруг в сумочке волына или отвертка? Но Даша достала оттуда презерватив, запечатанный в красный квадратик из фольги.

— Ну, чего сидишь? Раздевайся!