Кира Медведь
Ноябрь 1998

– Схватившись за голову, я упала в вязкую лужу. В таком состоянии меня и обнаружил сосед Иван Скороходов, который прибежал на звук выстрелов. – Мы с Лидой снова опрокинули в себя настойку. – Участковый, который явился немыслимо скоро, увидел немного иную картину – я все так же лежала в кровавом море, вот только в руках сжимала уже не голову, а ружье.

– Господи, помилуй! Так вот оно что! Так вот значит как! – С безумными глазами Лида быстро сбежала из кухни, чтоб спустя пару минут вернуться с пепельницей и сигаретами. – Да простят меня стены моего дома и несчастные цветы, но я больше не могу переваривать твою жизнь без присутствия в организме никотина. Ты тоже можешь курить сколько угодно, может, хоть эта отрава немного притупит твою боль.

– Это вряд ли. – Но моя рука потянулась за сигаретой. – Но попробовать стоит.

– Кира, почему же ты молчала? Почему села в тюрьму? Почему позволила этим тварям-родителям отнять у тебя еще два года жизни? Что с тобой не так-то? Ты ведь не совершила ничего!

– Знаешь, почему участковый нашел меня с ружьем в руках? – Лида качает головой. – Потому что я хотела пустить и себе пулю в висок, да Прокоповна удержала. «Приглашение от Бога. Нужно дождаться приглашения», – слишком громко звучало в голове, и я не смогла.

– Господи, благослови эту мудрую старушку! – Лида в очередной раз за вечер подняла руки к воображаемым небесам. – А с чего это тебе с собой кончать? Я б на твоем месте пела да плясала – само провидение расставило все по местам. У тебя руки чисты, а за смерть твоего дитя убийцы получили по заслугам – радоваться нужно.

Следующие воспоминания давались нелегко, за два проведенных в тюрьме года я так и не свыклась с мыслью, что недалеко ушла от своих родителей. Мое сердце перегоняло по венам кровь убийц, и это уже не было так страшно, как то, что я и сама не без греха.

– Прямо в лужах крови меня догнало последнее, затерявшееся в подкорках мозга воспоминание. Оно и заставило меня онеметь. Я не могла и не хотела защищаться, так же как и бередить все раны давно минувших дней. Посторонним людям без разницы, за какое преступление я буду нести наказание, так зачем оправдывать одно убийство, чтобы сознаваться в другом?

– Кирочка, что за ерунду ты несешь, кого ты могла убить? – выпуская клубы дыма, хмурится Лида.

– Хотелось бы верить, что не могла, но… У моего подсознания был припрятан для меня еще один сюрприз. Как оказалось, прежде чем навсегда покинуть «Дом солнца» в июле восемьдесят седьмого, меня отпускали на выходные в начале мая, о чем мне не пришлось вспомнить даже на раскопках, и только огромная лужа крови, растекавшаяся по полу, выпустила наружу последний кошмар.