ЭПИЛОГ
Семь лет спустя
— Мистер Боннер, вас к телефону. — В дверях моего кабинета остановилась секретарша, вбежавшая без стука.
— Уволена, — бросил я, даже не собираясь слушать, чем она руководствовалась, когда решилась прервать мой видеодиалог с клиентом.
— Как скажете, — слишком уж безропотно согласилась Кара и снова заставила отвлечься.
Вот уж точно, кара небесная, а не девка, даром что единственная подруга Мари. И о чем я думал, когда брал ее на работу? Перед глазами всплыл образ племянницы и непривычно умильное выражение ее лица. Вспомнил! Доброта нас всех погубит!
— Ну? — не выдержал. — Чего тебе?
— Ваша жена на связи, — отозвалась змея подколодная, протягивая мне свой собственный визофон с самым покаянным видом.
Тяжело вздохнув, смирился с неизбежным.
— Я перезвоню вам, Ардон Марсардович, — хмуро сообщил клиенту, глядя в монопод и жестом подзывая секретаршу.
— Жду. — Экран мигнул и изображение пропало.
Перехватив визофон у Кары, тут же изобразил глубокую задумчивость. С той стороны сверкали гневом самые красивые в мире глаза.
— Доброе утро, Кэти. Почему ты не звонишь мне напрямую? — спросил, заметив краем глаза ухмылку секретарши.
— Потому что твой визофон переведен в режим автоответчика, Боннер! — рявкнула женушка.
— Не может быть, — поразился я. — Просил же Кару его зарядить. Уволена!
Последнее было для нахальной подружки Мари. Та улыбаться перестала и благоразумно сбежала из кабинета. Только вряд ли вещи собирать — такую фиг выгонишь. Уж я-то пытался.
— Ты забрал с собой ключи от моего кара! — Кэти гневно взмахнула руками.
— Разве? — вышло очень правдоподобное удивление.
— А мне нужно сегодня принимать товар в магазине! — продолжала разоряться ненаглядная, пыхтя от злости.
— Пошли туда Мари, — пожал плечами я. — Она примет твой драгоценный антиквариат ничуть не хуже.
— Она подписывает все накладные без разбора! — гневно выкрикнула жена. — И потом, ты знаешь, что я должна сама видеть то, что присылает Фил. Прочувствовать вещи, понять их…
— Найти какой-нибудь редкий артефакт и сгинуть в артефакторской пучине минимум дня на три, забывая про еду, сон и свежий воздух, — теперь уже заводился я. — Тебе рожать не сегодня завтра, но ты этого и не заметишь со своими игрушками! Я запрещу Гуни любые контакты с тобой!
— Ты меня еще на цепь посади! — Кэти топнула ногой и вдруг замерла. Ее глаза расширились, а голова медленно опустилась.
— Что?! — Я уже мчался к выходу.
— Кажется, воды отошли, — подтвердила мои опасения женушка. — Адам!!! Я собираюсь рожать!
— Не смей без меня! — заорал, отключаясь и швыряя аппарат перепуганной Каре, инструктируя ее на ходу: — Меня ни для кого нет в ближайшие сутки! Перезвони Ардону Марсардовичу, скажи, что свяжусь с ним завтра. Отмени все встречи на сегодня. Вызови «скорую помощь» к моему дому — скажи, женщина рожает!
— Да-да, — кивала она, следуя по пятам и останавливаясь у авто. — Значит, я не уволена?
— Не сегодня, — с сожалением ответил я то, что произносил уже не в первый десяток раз.
До дома мчался, не помня себя от ужаса. Сам же тайком утащил ключи Кэти, чтобы не дать ей торчать в антикварной лавке целый день, и, получается, оставил без средства передвижения. Неподалеку от нашего дома перегнал кар «скорой помощи» и, бросив машину на въезде, помчался к жене.
Она ждала в гостиной, с Мари на пару. Обе уставились на меня волчатами, стоило показаться на пороге.
— Деспот, — сообщила племянница все, что обо мне думает.
— Тиран, — подтвердила Кэти, качая головой и поглаживая очень большой живот, в котором нашел временный приют наш сын.
— Больше так не буду, — легко согласился я, применяя любимую тактику супруги и понимая, что теперь-то ей точно придется отложить свои вечные заказы и дорогие сердцу артефакты.
— Он еще и улыбается, — закатила глаза Кэти. — До чего наглый тип…
— Каюсь, — снова согласился, приближаясь и усаживаясь между своими девочками. — Прошу понять и простить. Искуплю вину бессонными ночами, проведенными рядом с колыбелью. Как себя чувствует самая красивая и понимающая на свете женщина?
— Хитрец, — фыркнула Мари, поднимаясь. — Пойду «скорую» встречу, раз больше некому.
Я хотел ответить что-то вроде спасибо, но тут Кэти схватила меня за руку и зарычала, при этом глядя как-то совсем не по-доброму…
Спустя пять часов у нас родился сын.
Я ждал за дверью, потому что зрелище это было не для слабонервных. Уж лучше нескольких духов поднять и допрос им устроить, чем стоять рядом с корчащейся от боли женой и не знать, чем ей помочь. Хотя я искренне пытался. Но стоило сказать: «Потерпи, не так уж все и плохо», — как узнал, что Кэти в совершенстве владеет языком южных торговцев.
В общем, рожать с ней пошла Мари, а меня отпаивали настойкой белладонны, пытаясь приглушить ею рвущуюся наружу тьму.
Все закончилось так же внезапно, как началось.
Снова повисла тишина, а потом раздался недовольный младенческий плач. Не помню, как оказался в родильной палате. Просто моргнул, и вот уже стою рядом с растерянно-счастливой женой, на груди которой лежит самый настоящий маленький гном.
— Правда, он самый красивый на свете? — спросила Кэти, вытирая слезы, непрерывно катящиеся из глаз.
— Правда, — соврал я, придирчиво разглядывая сморщенное синеватое личико.
— Он запутался в пуповине, — шепнула жена, поднимая испуганные глаза. — Но все обошлось. Посмотри, какой богатырь.
Я снова согласился не раздумывая. Хотя «богатырь» полностью уместился бы на моих ладонях.
— Сегодня день Гордона Освободителя, — с улыбкой сообщила акушерка, помогая Кэти впервые приложить нашего сына к груди. — Хорошо бы назвать малыша в честь этого святого. Или у вас уже есть другое имя на примете? Как записать его в базу?
— Морт, — категорично заявил я. Мортом звали моего отца. — Это дело решенное.
— Ох, Адам! — вскрикнула Кэти, прижимая к себе нашего малыша. — Ну конечно.
Все присутствующие в палате удивленно уставились на Кэтрин.
— Гордон Морти. Человек, которого не существовало в базах полиции семь лет назад. Ты помнишь? Человек, которого искали все спецслужбы, сбиваясь с ног. Тот мужчина в форме, что забрал у меня артефакт Доминика Тафта…
Она засмеялась, глядя на наши с Мари обалдевшие лица, а потом с благоговением посмотрела на нашего сына.
— Он просил простить, что напугал меня при первой встрече. И вот она. Наша первая встреча с загадочным Гордоном Морги. Я прощаю тебя, мой сладкий. Ты такой сладкий…
Кэти продолжала сюсюкать с малышом, а я никак не мог осмыслить то, что она приняла с такой легкостью.
— Так как его записать? — снова вмешалась акушерка.
— Двойным именем, — ответила вместо меня Мари. Они отошли в сторону для уточнения формальностей, но вскоре племянница вернулась, прижалась к моему плечу и тихо сказала: — Я видела в твоих воспоминаниях дедушку Морта. А в видениях Кэтрин — Гордона. Эти двое — одно лицо, только ваш сын темноволосый и цвет глаз унаследует от Кэт. Очень красивый мужчина.
Я усмехнулся и приобнял Мари, поцеловав в макушку. Затем подошел ближе к жене, сел рядом с ней и дотронулся до причмокивающей мордашки сына. Вот вам и загадочный незнакомец. От груди оторваться не может.
— Хочу позвонить родителям и Стэфани. Подержи его, — вдруг всполошилась Кэти, протягивая мне кряхтящий комочек. — Ну же, Адам, кто обещал ночевать у его люльки и всячески помогать?
Я обещал.
Осторожно забрав драгоценную ношу в свои руки, поднялся с кровати и отошел в сторону, чувствуя, как внутри разливается тепло.
К слову, то, что малыш, еще будучи в утробе матери, принял меня, было настоящим даром. Он не испытывал дискомфорта от нашего с Мари присутствия, в то время как в палате за время родов сменилось три акушерки — они просто не выдерживали натиска наших аур. Моей и племянницы.
И вот я стоял, любовался сыном, не понимая, как мог минуту назад сравнить его с гномами, и слушал щебет Кэти. Она уже сообщила радостную новость родителям и теперь повторяла все для Стэфани, периодически косо поглядывая на меня.
Я не одобрял их общения даже после трехлетней реабилитации Стэф. Но и запретить его полностью не мог, приходилось считаться с мнением любимой женщины.
Суд оправдал Стэфани Кирк, признав факт ментального насилия над ней, но я точно знал, что начинала она с Поуком проворачивать сделки с перекупкой чужих изобретений по доброй воле. Кэт простила подруге все, а я — нет.
Что касается Поука, его судили и вменили в вину двадцать три случая ментального насилия над личностью. Дар менталиста был отнят, память частично удалена, а сам мерзавец сослан в далекий городок некоей провинции, название которой озвучивать запретили. Он остался жить, но теперь не знал ни своего имени, ни того, кем был раньше. Ему предстояло начать жить с нуля, без посторонней помощи и без связей матери. Место ссылки не разглашалось.
Всем жертвам, пострадавшим от вмешательства Роджера, были выплачены минимальные компенсации с его счетов, так что даже дом Доминика Тафта ушел с молотка.
Элен Поук после слушания сильно сдала и собиралась покинуть должность, но ей не дали уйти, закрыв глаза на «провинности» сына. Узнав о Мари, она стала просить о встрече, и теперь племянница поддерживала с бабушкой связь, одновременно обучаясь ментальной науке, правда, тайно. Потому что Донна, как всегда, против.
После того как Мари обнародовала наличие у нее сразу двух сильных даров, был создан комитет по надзору за магами. Отныне всех детей проверяли на наличие «побочных» сил, помимо основных, также организовывались рейды и по осмотру взрослых магов. Как итог, были найдены и обезврежены еще около десятка людей, подобных Роджеру Поуку. Он создал прецедент в праве, но, увы, не был первым и не был последним негодяем, возомнившим себя лучше других.
— Адам! — Кэти помахала мне визофоном. — Фил звонил. Он привез товар в мою лавку, нужно ехать туда.
— Будет сделано, — улыбнулся я, обрывая воспоминания и передавая ребенка очередной акушерке. Четвертой за шесть часов.
И снова задумался, кем же станет наш сын, что так спокойно переносит ауру некромантов, путешествует во времени и гордо зовется двойным именем Гордон Морти?
Впрочем, зачем гадать? Впереди у нас много лет жизни, и я все увижу сам.
Июль 2018
