12

Разведчиков бункерные затворники трогать не стали. Точнее говоря – убивать. Просто натравили на них стаю тварей, и разведчики, осознав, что бункер занят противником и видеть чужаков здесь совсем не рады, спешно ретировались.

Конечно, можно было их не трогать. Идея заключалась в том, что пока разведчики шарились бы по бункеру, удалось выиграть еще немного времени на подготовку к встрече с отрядом вторжения, но слишком глубоко разведчиков, увы, все равно пускать было нельзя, дабы не увидели и не донесли командованию то, чего им видеть не следовало.

Дело в том, что на верхних уровнях в разных секторах лестничных пролетов и блоках кормились новые виды тварей, что были целенаправленно выведены Владиславом и Эхинацеей, как законченные виды, так и переходные формы, над которыми в дальнейшем планировалось еще кропотливо работать. А то в некоторых случаях, чтобы получить необходимый результат, требовалось внести слишком много изменений, и плод в конечном итоге получался нежизнеспособным. Потому к нужному итогу решили двигаться маленькими шажками, внося дополнительные изменения в последующие поколения, дождавшись, когда закрепятся в геноме предыдущие вставки.

Впрочем, разведчиков можно было и убить, это также позволило бы выиграть время, ведь те, кто их послал, вынуждены были бы ждать запланированного часа возвращения, при этом удалось бы сохранить все в секрете.

– В конце концов, они пришли по наши души и страдать угрызениями совести, стреляя в нас, не станут, – сказала Эхинацея, как раз выдвинувшая идею с ликвидацией.

Особым человеколюбием она не страдала. Наверное, тут дело даже не столько в воспитании и том, что это чужаки, а еще и из-за того, что людей в галактике огромное число, сотни миллиардов, так что ценность отдельной человеческой жизни как-то сильно падала в ее глазах.

Но Роев на это идти не стал, хотя если отбросить чувства, то предложение было более чем логично. Но он все еще цеплялся за постулат, гласящий, что убивать – нехорошо.

«В конце концов, с такой логикой существования сам не заметишь, как превратишься в чудовище, уничтожающее всех направо и налево, только потому, что кто-то там посмел с тобой не согласиться, а при наших псионических возможностях это особенно опасно», – подумал он.

– Не стоит, – сказал он. – Выкажем им жест доброй воли и даже передадим сообщение. Дескать, не суйтесь к нам…

– Бесполезно. Я же объясняла…

– По крайней мере, мы будем чисты перед собой. Сделали все, чтобы не раздувать конфликт и разойтись краями.

– Как хочешь.

– А может, захватить их в плен? Пусть посидят у нас, пока все не закончится…

Но этот вариант активно не понравился девушке. По крайней мере, Роев теперь ее иначе не воспринимал.

– Зачем? Присматривать за ними, кормить, поить, спать укладывать… И ради чего? Чтобы потом их все равно выпустить? И потом, сколько мы при этом выиграем, дня два-три? Это все ни о чем. Разве что на эксперименты?

– Никаких экспериментов на людях, – тут же встал на дыбы Владислав.

– Тогда выпни их вон.

Вот Роев их и выпнул. Хотел было обрушить тоннель, но, увы, строители не подкачали и сделали своды весьма крепкими, и чтобы устроить обвал, требовалось много мощной взрывчатки. Таковой у них еще не было.

Как и ожидалось, задержка с повторным проникновением чужаков в бункер вышла недолгой, всего сутки паузы – и вот в подземелье стала спускаться различная техника.

– Серьезное дело, – пробормотал Владислав, наблюдая за вторжением через таракана-разведчика. – Даже предчувствие какое-то нехорошее возникло…

Роева смущало не только большое количество техники, а следовательно и бойцов, но и мощь самой техники. С его «гусеницами» их было не сравнить, чувствовалась мощь. Это как танкетку «рено» начала тридцатых годов двадцатого века сравнить с Т-34-85.

Затворники решили начать противодействие со взятия под контроль мозгов водителей и просто заставить их развернуться и уехать.

Но не тут-то было. Марионетки псионов не торопились выполнять команды своих кукловодов, собственно, они так и не стали полноценными марионетками.

– Словно через болото продвигаюсь… или туман… – пробормотал Владислав через минуту после безуспешной попытки взять под контроль выбранного в качестве жертвы водителя. – Потом словно выдавливает…

Все, чего он добился, это что броневик чуть притормозил и на максимуме ментального давления на мозг водителя проехал по коридору легким зигзагом, даже несколько раз стукнулся о стены, и эти тараны словно отрезвили водителя.

– Та же ерунда… – сказала Эхинацея. – Они хорошо защищены. Над ними сначала поработали хирургически, защитив часть мозга, отвечающую за псионику, явно есть какое-то гипнотическое внушение, а потом еще и химией накачали, полностью их ментально затупив…

– Серьезно подготовились… Давай попробуем пробить блок и просто сжечь ему мозги.

– Давай…

Попытка объединить усилия ничего не дала, они только мешали друг другу.

– Над совместными действиями надо будет еще поработать, – сказал Роев. – Как-то этот момент воздействия мы упустили.

– Согласна…

Попробовали взять под контроль десантников, чтобы они начали стрелять друг в друга, но и тут их ждало полное фиаско, несмотря на то что десантники были защищены несколько хуже водителей, хирургически вмешались по минимуму, а вот химией накачали по максимуму. Но оно и понятно, водителю только и нужно, что тупо крутить баранку, выдерживая ранее заданный маршрут или реагируя на прямые приказы командира, больше ни на что не отвлекаясь, чистые биороботы, в то время как десанту нужно быть более активным и лучше соображать, дабы своевременно и адекватно реагировать на опасность.

В общем сидевшие внутри бронекапсул люди были готовы к чему-то подобному, а потому быстро реагировали, зажимая начавшего неадекватно вести своего товарища в плотные тиски, не давая ему пошевелиться.

Попытка взять под контроль более одного индивидуума, то есть всех десантников в модуле, также оказалась провальной.

– Надо ближе подойти к противнику, мы слишком далеко… – предложила Эхинацея, у которой тоже ничего не вышло.

Чем ближе к объекту манипуляции, тем сильнее воздействие. Так-то они попробовали влиять на пределе своих возможностей, потому неудивительно, что ничего не получилось с учетом поставленной защиты.

О том, чтобы пуляться файерболами, да еще с пулеметной скоростью, не могло быть и речи, так как они сразу же становились мишенями для пулеметчика или гранатометчика. Да и не факт, что файербол мог пробить броню.

С телепортацией того же файербола прямо внутрь броневика тоже не все гладко. Увы, быстро это не получится сделать, тем более попасть точно в цель. Даже просто, чтобы пальнуть наугад, куда-то в ту сторону, требуется секунд пять для концентрации, а чтобы угодить точно в заданный объем пространства, нужно в два-три раза больше времени. Все это время изображать из себя мишень?

– Слишком опасно. Они действительно очень хорошо подготовились, – с недовольным видом сплюнул Владислав, – и неизвестно, что приготовили как раз на такой случай. Но и мы баклуши не били… Отступаем. Пробуем вариант «Б».