11
– Не успели… – оторвавшись от очередного генетического эксперимента по выведению «танка» на основе черепахена, недовольно буркнул Владислав, когда сверху пришел ментальный сигнал о вскрытии бункера и проникновении отряда разведчиков из дюжины человек.
– Глупо было думать, что они станут медлить с освоением бункера, ведь они очень хотят получить то, что тут находится, – где-то даже меланхолично ответила Эхинацея, также оторвавшись от своего проекта.
Роев только кивнул. В конце концов, они ждали этого – и вот дождались. Досадно лишь то, что случилось это несколько раньше, чем рассчитывали, а точнее хотели.
Проводимые ими псионо-генетические опыты по видоизменению некоторых видов тварей на данный момент находились на разной стадии готовности. Но главный проект прошел лишь первую стадию, и они были не готовы к полноценному боевому столкновению, а то, что этого не избежать в любом случае, парочка была уверена на все сто.
Взять тех же крамбов, модернизация которых являлась на данный момент основной темой, только-только появилось первое поколение стрелков, техников и оружейниц. Им предстояло еще целый месяц расти и, спарившись, передать свои гены следующему поколению, окончательно их закрепив в своем геноме.
Впрочем, нельзя сказать, что для встречи нежеланных гостей псионы-затворники совсем уж ничего не подготовили и были перед ними безоружны, если, конечно, не считать собственных псионических возможностей.
Что до собственных возможностей, то рисковать в прямой схватке все же не хотелось. В конце концов, противник знает об их статусе сильных ментооператоров и наверняка подготовился к бою с ними именно в таком качестве. Как говорится, сила силу ломит, и даже сильного псиона можно завалить, используя то или иное оружие, а проверять на себе, какое именно оружие подготовили, совершенно не хотелось.
Другое дело, что в бункере возможности противника сильно ограничены из-за работающей глушилки, вырубающей всю электронику, но опять же, зная об этом, можно провести модернизацию, чтобы оружие работало без электроники.
Понимая, что основной проект, скорее всего, задействовать в противодействии противнику не удастся, Владислав и Эхинацея подготовили более простое и быстрое решение… В большом объеме это было опасно для них самих, но по большому счету выбирать не приходилось.
– Может, все же попробуем с ними договориться? – предложил Владислав. – Не сказать, что я такой уж пацифист, но стрелять друг в друга почем зря, даже не попытавшись пообщаться, мне кажется глубоко неправильным.
– Не получится, – скептически поморщившись, в отрицании помотала головой Эхинацея.
За месяц ее волосы отросли до плеч, понятно, что не обошлось без разгона роста волос псионической силой, но больше с прическами Эхинацея не безумствовала, так что выглядела она теперь куда как милее, чем лысая. К тому же она поработала над своим лицом, вернув ему двадцатилетнюю свежесть. Владислав на эту тему сильно не заморачивался. Разве что остановил рост волос, а то тратить время на бритье реально задрало.
– Почему? В конце концов, пусть забирают себе эту чертову глушилку и убираются с планеты. Она нам без надобности… А там, глядишь, и вовсе отношения наладим. Имея такие возможности и ресурсы, мы много чего предложить для продажи можем. Да и нам самим не мешало бы закупиться всякой всячиной… я уже молчу про продукты и технику для готовки. Да хоть пайки.
Однообразие рациона действительно стало напрягать. Они как псионы еще не достигли того уровня развития, когда смогут полностью отказаться от белков, жиров с прочими минералами и перейти на чисто энергетический способ питания. Дико хотелось нормальной еды: жареной картошечки, котлет, шашлыков, супов, каш, салатов, хлеба, наконец, и всего прочего.
– Даже не надейся. Мы для них угроза, подлежащая немедленной ликвидации.
– С чего такая категоричность?
– С того, что после того, как они обстреляли нас с орбиты и мы чуть не погибли под завалами горной породы в обрушившемся коридоре, они ни за что не поверят, что мы не захотим им жестоко отомстить за сие неспровоцированное нападение.
– Ну-у… – Владислав пожал плечами.
– Рой, пойми, месть – это то, чем прославились кланы фронтира. Типа культурная особенность… На фронтире так исторически сложилось, что обязательность мести за любое оскорбление, не говоря уже о чем-то более серьезном наезде, стала центровым стержнем кодекса чести, скорее даже условием выживания данных объединений с того момента, как они здесь появились. Зачастую только неотвратимость мести со стороны проигравшего заставляла того, кто желал напасть, дабы получить ресурсы предполагаемой жертвы, проявить благоразумность и как-то договориться миром, встать на путь торговли.
– Либо подкопить сил побольше и ударить так, что мстить станет некому.
– Или так, – согласилась она. – Такое тоже случалось и не раз. Потому, если прямое противостояние все же началось, то схватка идет до победного конца, до полного уничтожения вражеского клана с уничтожением женщин и детей, иначе жди мести, не сразу, так через год, десять лет или даже сто, когда победитель уже об этом и думать забыл. Так что они просто не поверят, что я оставлю их в покое и рано или поздно не отвечу за попытку убийства. Тем более они не знают, что я… хм-м… стала более здравомыслящей, и рассчитывают на мою реакцию исходя из характера еще той практически уже невменяемой Эхинацеи.
– Да уж! – хохотнул Владислав, вспомнив ту Эхинацею с безумными глазами и хищным оскалом. – Тут я их понимаю!
– В то, что я выздоровела и простила…
– А ты простила?! – усмехнулся Роев.
– Скажем так, я понимаю их мотивы и готова закрыть на этот эпизод глаза… Так вот, они в это не поверят, решат, что это какая-то изощренная уловка с моей стороны, чтобы смертельно ударить в самый удобный момент.
– Я бы тоже так решил, – с тяжелым вздохом кивнул он.
– А потому они сделают все, чтобы нас уничтожить при первом же удобном случае. Так что нам не договориться даже о перемирии, не говоря уже о каком-то взаимовыгодном сотрудничестве. Без вариантов.
– Печалька…
