Глава 19
Смертельный сейд
– Этого не может быть, – хрипло произнес Ворг, уставившись на бумагу перед собой.
Гуннар стоял у окна и смотрел на улицу. Руки сложены за спиной, когти практически царапают ладони. Что можно сказать о сложившейся ситуации? Прекрасно, что на исследования происходящего угрохали время и силы лучшие специалисты Дома Стражей, поэтому процент вероятности ошибки… минимальный.
– Может, – глухо ответил он, не поворачиваясь к волку.
Тот шумно втянул воздух. Послышался малоприятный скрип, будто кто-то зло царапал крышку стола.
– Не порть мебель, – поморщился Гуннар, представив, сколько придется заплатить за восстановление. Ну ничего доверить нельзя! Ведет себя как капризный мальчишка!
Пришлось все же обернуться и посмотреть с укором. Видар виновато глянул на свои когти, опустил светящиеся янтарным светом глаза.
– Это не смертельно. – Гуннар снова повернулся к окну.
– Я бы на тебя посмотрел в такой ситуации, – огрызнулся Видар.
Да… ситуация, конечно, та еще. Но слишком страдать и убиваться не стоит. В конце концов, всегда есть возможность найти общий язык.
– Посмотрел бы ты на меня лет двадцать назад – увидел бы много интересного.
– Что мне теперь с ним делать? – угрюмо осведомился Видар.
Гуннар подошел к шкафу с папками, в которых лежали документы, скользнул пальцами по жестким корешкам. Честно говоря, он сам пока не представлял, как быть дальше. Но все же сказал:
– Не обижать его.
Видар фыркнул, но подозрительно быстро смолк. Характер у него всегда оставлял желать лучшего. Взрывной, непредсказуемый. В момент гнева Видар сметает все на своем пути. Потом, правда, быстро остывает, но все же за то время, пока бушует, причиняет столько боли, что попавший под горячую руку может очень долго приходить в себя.
Волк угрюмо молчал, снова уставившись в документы. Само собой, уже ничего не читал, просто не хотел смотреть на Гуннара.
– Мальчик не виноват, что здесь оказался, – заметил тот. – Поэтому убедительная просьба вести себя прилично. К тому же мы не знаем, какого мнения обо всем этом он сам. Состояние у Алика пока не ах.
Видар еле заметно вздрогнул. Имя… да. Мальчик уже пришел в себя, удалось узнать, что зовут его Алик Воскресенский, девятнадцать лет, учится на дизайнера, родом из Волгограда. О том, как здесь оказался, толком сказать ничего не может. Вспомнил, что была студенческая вечеринка, он поздно вышел из кафе и шел домой. Потом наткнулся на какой-то камень, споткнулся и упал. Тут же стало плохо, и сознание ускользнуло. Больше он ничего не помнил, пришел в себя только здесь, ослабленный и не понимающий, что происходит.
– Хорошо, Гуннар. – Видар медленно поднялся со стула. – Что слышно от Арне?
Показалось, что закололо сердце. Всего на секунду. Сделав глубокий вдох, Гуннар медленно направился к двери, понимая, что не хочет больше оставаться один в кабинете. Иначе того и гляди сделает что-нибудь нехорошее.
– Ничего, – мрачно сказал он, – поиски продолжаются.
Да, поиски. Прошел целый день с тех пор, как Арне, идиот пернатый, помчался на афлае Свейна за проклятым ледяным. Полина не находила себе места, Йонне замкнулся, шумная семья Пожидаевых – и та притихла. Отличился только вернувшийся из своих дальних экспедиций Торгнир Ольсен, устроив знатный скандал сыну и невестке. Хоть Гуннар и не любил это дело, но тут чувствовал искреннее удовлетворение. Торгнира никогда не интересовало какое-то высшее общество. Он считал, что все надо зарабатывать своими мозгами и трудом, без глупых предрассудков. Поступок сына выбил у него почву из-под ног. Поэтому и огребли Хальд с Хильмой по самое не балуйся. Гуннар ни капли, кстати, не удивится, если Торгнир сумеет отсудить часть семейного дела и передать Арне.
Видар оказался рядом, провел широкой ладонью по волосам.
– Я могу вылетать к ним? – спросил немного отсутствующим тоном.
Что угодно, только не к Алику. Что ж…
– Лети, – кивнул Гуннар, – но будь на связи. Сейчас каждая крупица информации на вес золота.
Волк кивнул и покинул кабинет главы Дома Стражей.
Гуннар вышел в приемную и только посмотрел ему вслед. Почувствовал, что Янника вопросительно на него глядит.
– Я к медикам, – бросил он. – Скоро вернусь.
В палате Алик был не один. Рядом сидел Гринберг, который вопреки образу циничного зануды, что вечно ест, сейчас был больше похож на заботливую наседку. Ну конечно, такой экземпляр! Миловидный, большеглазый, так восхитительно непонимающий, что происходит.
Глаза у парня оказались голубыми, изумительное сочетание с черными волосами. От девочек, наверное, отбоя не было. Хотя… Есть что-то в его взгляде такое, что невольно заставляет сердце сжиматься. И тут же понимаешь, что не было никаких девочек. И постоянный спутник – одиночество, от которого хочется выть и лезть на стену.
Гринберг заметил его раньше Алика:
– Смотри, какие к нам гости. Немного вредные, но вообще хорошие!
Гуннар закатил глаза, однако, увидев теплую и чуть смущенную улыбку Алика, понял, что его действительно рады видеть. И сам улыбнулся в ответ, шагнув в палату.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – отозвался Алик немного неуверенно, что вполне понятно. «Хорошо» в больничной палате – понятие растяжимое. Однако парень держался бодрячком и явно не был нытиком и страдальцем, что уже радовало.
А волку именно такой человек и нужен. Который сумеет зарядить позитивом и сказать, что все будет хорошо. И сможет сдерживать его вспышки гнева.
Сложность только одна. Как сказать мальчику, что он – пара Видара Ворга?
Сигнал виддера застал и тут. Гринберг кинул на него неодобрительный взгляд:
– Тебя уже вызывают.
А потом нажал кнопку принятия звонка. На мониторе тут же появилось обеспокоенное лицо Янники.
– Герр Бренхе, вам пытаются дозвониться сразу два человека. И оба очень настойчивы.
– Кто? – коротко бросил Гуннар, чувствуя, как внутри все холодеет от нехороших предчувствий.
– Видар Ворг и Дагур Рейсе.
Чудесное сочетание. Вряд ли только в этом есть что-то хорошее. Ни один из них просто так не позвонит. Ни хмурый волк, ни молчаливый колдун… то есть психолог.
Палату Гуннар покинул почти бегом. Сообщил Яннике, что его не будет некоторое время, и тут же направился в ангар. Каким-то образом интуиция подсказала, что оба звонят по одному и тому же вопросу.
С Воргом он связался, уже будучи в кабине.
– Мы нашли его, – кратко сообщил тот, хмурясь и внимательно смотря куда-то в сторону. – Мы нашли Арне.
– Жив? – бросил Гуннар, поднимаясь в воздух и сразу включая скорость и направляя афлай в сторону Острова Зимнего Ворона.
Видар поднял глаза, и у Гуннара заныло сердце. Сколько бы и чего ни случалось с твоими подчиненными, привыкнуть к их смерти невозможно. Стиснув зубы, он прерывисто выдохнул.
– Мне звонил Дагур Рейсе, – растерянно добавил волк. – Сказал везти Арне на остров…
– Вези, – отрезал Гуннар, чувствуя, что стиснувшая горло железная рука медленно отпускает. – Немедленно.
И даже не подумал задержаться хоть на секунду. Пусть покажется странным, что бывший сотрудник Дома Стражей дает распоряжения его сотрудникам. Однако Гуннар слишком хорошо знал Дагура, поэтому ни секунды не сомневался в его словах. Если говорит – значит, так надо.
Спустя несколько секунд, когда уже показался Остров Зимнего Ворона, он только послал сообщение: «Готовь площадку».
Посадка вышла жестче, чем хотелось бы, однако сейчас было не до этого.
Дагур встречал его. Стоял далеко от дома, на тропинке, ведущей к сейдам.
– Тебя только за смертью посылать, – сказал он, когда Гуннар подошел ближе.
– Не смешно. И вообще, что происходит?
Дагур молча поманил его за собой. Несколько раздраженный Гуннар последовал за ним.
– Весь вчерашний вечер я провел у сейдов, – низким голосом проговорил Дагур. – Пытался дозваться хоть кого-то из… них.
Имена богов он не любил называть, особенно если речь шла о чем-то серьезном.
Ноги Гуннара чуть утопали во влажной земле и покрытой каплями воды траве – недавно на острове был дождь.
– Заговорил Смертный сейд. Я много лет изучал его феномен. Наши предки не зря оставляли возле него больных младенцев и умирающих стариков.
Гуннар только приподнял бровь, не совсем понимая, куда клонит Дагур.
– И кровь. Кровь тех, кто любит оставленных. После ночи, проведенной у сейда, они возвращались. Многие – живые и полные сил.
– Многие? – эхом отозвался Гуннар, чуть не споткнувшись о лежащий на дороге камень.
Дагур успел подхватить его под руку.
– Многие. Никакой гарантии нет. Но надо попробовать. К тому же ночью мне снился сон, тревожный и темный, но потом… потом я увидел рассвет на вершине Эр-Салег.
Гуннар судорожно соображал. Эр-Салег, гора, где находится дом Арне. Здесь его невеста. Здесь… Да, сложно поверить в то, что это может сработать, однако… Это странный мир. Здесь случаются прорывы сквозь Границу, уничтожается материя, составные окружающей среды легко вплавляются в тела жителей, а боги ходят среди смертных. Здесь не верят в колдовство, но его не отрицают. Здесь…
Слева, среди обломков других камней, показался Смертный сейд. По коже Гуннара прошел холодок. Громадный и почти черный камень покоится на трех опорах, поросших мхом. По форме отдаленно напоминает травмированное птичье крыло. И вот стоишь рядом с ним, а на душе становится больно и отчаянно тоскливо.
– Попробуем? – еле слышно спросил Дагур, впрочем и так зная ответ.
– Попробуем, – хрипло отозвался Гуннар. – Ворг уже сюда направляется.
– Хорошо, что Арне взял афлай Свейна. Он защищен куда серьезнее его собственного. Поэтому его опалило, но все же тело осталось.
Говорить об этом – страшно. Но еще страшнее – рассказать Полине. Ведь теперь без нее не справиться, как бы Гуннар ни хотел ее оградить от потрясений.
Его мысли прервал звук появившегося в небе афлая. Задрав голову, он нахмурился, разглядывая темный силуэт летательного аппарата.
– Не Ворг, – выдохнул еле слышно. Но кто тогда?!
– Я попросил Торгнира привезти Полину сюда, – тихо сообщил Дагур. – Чем больше будет времени на подготовку, тем лучше.
– Быстрый…
Но Гуннар был рад, что так сложились обстоятельства. Говорить с близкими погибших – уж лучше нарваться на взбешенного волка, чем это все.
– А еще у него есть ценная информация от Ени Нистрем, – добавил друг. – Нечто совершенно запредельное. Торгнир сумел выяснить просто потрясающие вещи. Например, то, что теперь свергийцы смогут призывать свои пары из других миров. При этом мнением пары не интересуясь вообще…
Сказанное не обрадовало, однако выслушать это будет необходимо. Позже.
Афлай Торгнира, тоже от «Микка Ртуте и сыновья», опустился на площадку. Из него вышли высокий плечистый старик в шляпе и с тростью и бледная русоволосая девушка.
Я не спала целую ночь. Все смешалось, нервы были на пределе. Из Карлсунда меня сразу отправили домой. Во время полета я все рассказала Гуннару Бренхе, начальнику Арне и Йонне. Серьезный и сосредоточенный, он выслушал мой немного сбивчивый рассказ, уточнил, не пострадала ли я, и велел отправляться домой и никуда не ходить. Я не сопротивлялась. Волнение за Арне и слабость после побега от ледяного давали о себе знать. Единственной мечтой было отключиться и позабыть обо всем. Но Арне… там, погнался за этим психом. Поэтому ни о каком сне не может быть и речи.
К тому же Йонне, Лейф, отец и беловолосый молодой человек по имени Свейн остались в Карлсунде. А меня повезла похожая на Снегурочку девушка по имени Сюрла. Высадила возле дома и тут же помчалась назад.
Дома меня ждал сюрприз – вся семья! Но не успела я расцеловаться с родными, как прибыли еще гости: Ени и статный седой мужчина, который оказался Торгниром Ольсеном – дедом моего Арне.
Там я узнала, что именно он дал вызов моей семье в Норге. Именно он пришел в неистовство, когда узнал, что Арне буквально вышвырнули из семьи. Я слышала его разговор с Хальдом и Хильмой и… э-э-э… скажу я вам, не хотелось бы мне оказаться на их месте.
– Очень достойный мужчина, – тем временем заявила бабуля, и я чуть не поперхнулась соком.
Она тут же сделала вид, что ничего не говорила, но в глазах плясали бесенята. Ай да бабуля! Того и гляди достойному мужчине Торгниру Ольсену придется… обороняться от ее чар.
Правда, весь игривый настрой исчез, когда я услышала историю Ени. Оказалось, она усыпила моих родственниц и попыталась сбежать. Извинившись и заверив, что никакого вреда снотворное никому не причинит, она все рассказала.
– Это был эксперимент по искусственному созданию истинных пар, – говорила Ени, глядя куда-то в одну точку. – Впрочем, многие это слышали. Добровольцев было несколько, среди них я и Эйдль Сундстрем. Талантливые ученые, отдававшие все свое время работе, но за долгое время так и не сумевшие найти пару. – Она чуть криво усмехнулась. – С моей стороны все удалось. Я в него влюбилась. Была идеальным подопытным. Но Эйдль оставался холоден. Поначалу мы не могли понять, что происходит, а потом выяснилось, что он сходит с ума и эксперимент только все усугубляет. При этом параллельно наши ученые работали еще над…
Ени смолкла, но под пристальным взглядом Торгнира вынуждена была продолжить. От меня не укрылось, что она не хочет говорить, однако нет другого выхода. Хм, а когда это бравый дед успел устроиться рядом с бабулей? Глаз да глаз за ними нужен!
– Мы прощупывали территорию рядом с провалами. Искали слабые точки, пытались привлечь из других миров тех, кто смог бы стать парой нашим людям. Но пока успеха не достигли.
– Своих не надо в ледышки превращать, – проворчал Лешка, поправляя очки на переносице.
Хотела бы я посмотреть, каково бы им было, если бы жители других миров выдернули свергийца из привычной среды и резко перенесли в другое место. Впрочем… по отношению Эйдля я уже поняла, что ледяные не склонны к сантиментам. Украл, закрыл, поимел, не выпустил – вся философия. При этом, кажется, и у женщин такая, просто они выступают тоже в роли доминанты.
К тому же в это время никто понятия не имел, что результат эксперимента уже есть.
– Почему ты сбежала? – хмуро спросил Торгнир.
– Я поняла, что у меня с Эйдлем ничего не получится, – сказала Ени, смело посмотрев ему в глаза. – Поняла, что, если слишком затяну, могу сойти с ума. Ну и прекрасно понимала, что меня могут попросту не выпустить. У нас не любят смотреть на участников провалившихся экспериментов. Особенно если этот смотрящий – сумасшедший.
– И как только его допустили вообще к эксперименту? – невольно вырвалось у меня.
– Это были его разработки, – пожала плечами Ени, – к тому же его отец – не последний человек в Карлсунде. Он сам этим занимался, но потом сумел отыскать себе женщину из вашего мира. И не сразу определил, что с Эйдлем что-то не так.
Некоторое время все молчали, понимая, что слова излишни.
Время неумолимо шло, за окном смеркалось.
Меня не оставляли мысли об Арне. Уже даже появилась мысль связаться с Гуннаром, чтобы узнать хоть что-то, когда раздался звонок виддера. Сердце застучало быстрее. Мы с Торгниром одновременно метнулись к нему, но дед оказался проворнее.
На мониторе показалось лицо незнакомого мне мужчины. Не молод, но и не стар. Глаза спокойные, серые как осеннее небо. И смотрит так, будто видит твою душу. А еще кого-то неуловимо мне напоминает.
– Хорошо, что вы тут все вместе, – без приветствия произнес он. – Торгнир, возьми афлай. Ты нужен здесь, на Острове Зимнего Ворона. – Потом он перевел взгляд на меня. – Полина, вы тоже очень нужны. Речь идет о жизни и смерти Арне. Объяснять времени нет. Чем быстрее вы будете здесь, тем лучше.
На остров мы прилетели быстро. За это время Дагур рассказал очень неутешительные вещи. Арне… погиб. То есть не совсем. Вроде имеется возможность вернуть его к жизни. Но очень слабая, призрачная.
Он все говорил и говорил, а я будто погрузилась в пустоту и не понимала, что происходит. Мозг отказывался обрабатывать информацию. Арне умер… Эйдль тоже. Но этот меня не интересует. Арне…
Горло перехватило, я сглотнула. Слез не было, просто невозможность осознать.
Торгнир с беспокойством взглянул на меня:
– Полина?
– Я держу себя в руках, – хрипло выдохнула я, уставившись на панель управления.
Держу… что мне еще остается делать. Только пальцы впились в серебряный браслет, который подарил Арне. Погладила прохладный металл, упрямо сжала губы. Не время плакать, не время. Сначала сделаем все, что возможно, думать и страдать будем потом.
Дагур в реальности оказался еще внушительнее, чем на экране виддера. Скала, утес, камень. Но при первом взгляде на него мне почему-то стало спокойнее. Будто дремавшая в уголке надежда подняла голову и загорелась ярким лучом.
Рядом с ним стоял Гуннар Бренхе. Оба кратко изложили, что можно сделать для спасения Арне. Вернее, возврата к жизни. Это звучало дико и странно, но я была согласна на все.
– Нам потребуется твоя кровь, Полина.
Я только кивнула. Кровь, да… хорошо. Арне не пожалел ради меня своей жизни, а это всего лишь кровь.
– Надо дождаться темноты, – произнес Гуннар. – Идем в дом.
Только зайдя туда и увидев в комнате фотографию Дагура, рядом с которым, склонив белокурые головы ему на плечи, стояли Сюрла и Свейн, я поняла, что он их отец. Вот откуда сходство.
Когда на небе показался афлай, на котором было тело Арне, меня не выпустили из дома.
– Тебе лучше его не видеть, Полина, – отрешенно сказал Дагур, в глазах которого будто появился серый лед. – Перед внутренним взором держи его живым. Таким, каким помнишь и любишь. Это поможет.
Легко сказать – сложнее сидеть без движения. Про Арне сейчас все мои мысли, однако мозг вскипал от того, что я не могу ничего сделать. Я осталась одна, мужчины ушли на улицу.
Неожиданно в доме погас свет. По позвоночнику пробежал холодок, я невольно сжала кулаки и осторожно подошла к окну. За ним тоже темно, только вдалеке горит странный огонек, свет от него исходит холодный такой, голубоватого оттенка. Я смотрела на него – и казалось, что сама медленно окутываюсь инеем.
Дверь в комнату открылась. Я резко обернулась, сердце заколотилось в горле.
– Полина, не бойся, это я, – успокоил Дагур.
В мгновение ока он оказался рядом. Сухие пальцы коснулись моего запястья.
– Готова? – чуть хрипловато спросил он.
– Готова, – эхом отозвалась я.
Ледяное лезвие прижалось к коже. Боль вспыхнула огнем, пробежала от ступней до макушки, будто резали вовсе не руку. Дагур положил ладонь мне на плечо.
– Все хорошо, – снова прозвучали его слова, только от них словно зазвенел в голове огромный колокол. – Сядь.
Не знаю, каким образом нашла кресло и практически упала в него. Перед глазами, будто в ускоренной перемотке, проносились кадры с Арне. Вот он, смешно поморщившись, разгребает завалы на втором этаже. Вот готовит нам ужин, рассказывая про случай, когда они с Йонне оказались в лодке посреди озера, а весла потеряли. Вот возле дверей аэропорта очень тепло и немного смущенно улыбается мне, щурясь от жаркого херсонского солнца.
Я сделала глубокий прерывистый вдох. Порез на запястье ныл и горел, но не было сил встать и обработать рану. Пальцы здоровой руки снова потянулись к браслету, обагрившемуся моей кровью, и сжали его.
Сванен, если ты меня слышишь и можешь хоть что-то сделать, – помоги. Пожалуйста. Он хотел сделать этот мир лучше. И защищал, а не нападал. Пожалуйста…
На глазах вдруг выступили слезы. Я прикусила нижнюю губу, мотнула головой. Только не реветь, только не это.
А потом, сама не понимая, что делаю, поднялась с кресла и походкой сомнамбулы направилась к выходу. На улице было свежо и сыро, тропинка от дома к сейдам размокла от прошедшего дождя.
Ноги сами несли вперед, казалось, что кто-то ухватил меня за руку и вел. Прямо туда, к горящему ледяным голубым пламенем свету. Кровь, кажется, капала на землю, но я этого не осознавала.
Откуда-то справа доносился монотонный низкий голос и ритмичные удары в барабан.
Силуэт сейда на фоне ночной тьмы заставил содрогнуться. Слишком черный, слишком… страшный. Между камнем и землей лился свет. Как раз там, где должно было быть тело Арне.
Я замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Порез запульсировал, меня бросило в жар. Последней спасительной ниточкой вспыхнула мысль: «Сванен, помоги!» А потом, ничего не видя и не слыша, я пошла прямо к камню.
И в следующий миг услышала слабое и еле различимое:
– Полина…
Этот голос я хотела услышать больше всего на свете.
– Да, Арне, – сдавленно прошептала, чувствуя, как по щекам текут слезы. – Я здесь. С тобой. Я… люблю тебя.
