Глава 11
Ворон ворону…
Темные ногти, больше похожие на птичьи когти, звонко постучали по крышке стола. Звук, кажется, разлетелся по всему кабинету, да еще и забрался в самые укромные уголки. Даже туда, где, спрятанный от чужих глаз, находился амулет, пропитанный темной мощью Острова Зимнего Ворона.
Гуннар задумчиво смотрел в окно. Запах свежесваренного кофе с каплей коньяка дурманил ароматом. Перед мысленным взором до сих пор был Йонне, обеспокоенный и немного растерянный. Внимательно слушавший Ени и… с каждой минутой становившийся все более растерянным. Да уж, фрекен Нистрем не могла порадовать чем-то легким и позитивным. Правда, такой размах…
Гуннар покачал головой и взял за маленькую ручку фарфоровую чашку. Надо будет попросить Яннику купить приличные чашки. Ибо из этих орудий пытки пить невозможно. Они и остались-то тут по странной случайности.
Мысли снова вернулись к Йонне. Когда он думал о братьях Ольсенах, на душе становилось как-то тоскливо. Мальчишек было жалко. Оба талантливые, поэтому Гуннар ухватился за обоих, втайне радуясь, что под его крыло пришли такие специалисты. Только вот причина была… Хальда он совершенно не понимал. Гуннар сам был средним сыном. Не слишком сильным, не слишком любимым, не слишком… все. Родители закрывали на многое глаза, так же как и он сам. И всегда находили компромисс, умея прощать недостатки друг друга.
Гуннар прощал им холод и недостаток внимания. Впрочем, он был не один такой. Черноокая Рангхильд, самая младшая в вороньем гнезде. Самая бесшабашная и наглая. Сумевшая своей непосредственностью и силой духа объединить всех детей четы Бренхе.
Ее любили все без исключения. За иссиня-черные волосы, за пронзительный взгляд, за белую кожу и немного нервные, резковатые движения. За хриплый голос и презрение к стереотипам. За острое и неудобное имя, будто осколки камней, по которым несется ледяная вода с вершины Эр-Салег. За бесконечно открытую душу и готовность броситься на помощь в любое мгновение.
Именно она взяла Гуннара за руку и отвезла на Остров Зимнего Ворона. К человеку, смотреть в глаза которому было страшновато. Когда-то они были серыми, но потом словно выцвели, не выдержав лучей солнца и яркого света. Высокий, выше Гуннара на голову, но, хоть и смотрит сверху вниз, не возникает ощущения, что ты ничтожен рядом с ним.
Говорил он низким голосом, от которого, казалось, могли задрожать стены, но в то же время в душу входил странный покой. И Гуннар понимал, почему беловолосые молчаливые близнецы, не воспринимавшие окружающих, смотрели на своего отца с такой любовью.
Дагур Рейсе кое-что умел. То, что нельзя измерить высокоточными приборами и подержать в руках. То, о чем предпочитали не говорить в холодном мире Норге, мире технических достижений и научных исследований. Но все же он кое-что мог… Именно после знакомства с Дагуром Гуннар понял, что нужно делать. И после этого медленно, но верно начал подниматься по карьерной лестнице. Он не делал ничего запрещенного и не переходил дорогу кому-то из коллег. Просто обрел ту необходимую внутреннюю силу и отправную точку, которые дали возможность развиваться.
Спустя некоторое время Гуннар стал главой Дома Стражей. Кое-чем пришлось заплатить. Но в жизни так или иначе за все приходится платить. Вопрос только в цене.
Гуннар сделал еще глоток. Сейчас он был несколько растерян. Появление Ени Нистрем пролило свет на некоторые вещи. Пока что нельзя выпускать ее в Сверге. Ведь обязательно появятся желающие водворить беглянку назад.
Йонне… Гуннар покачал головой. Мальчик храбро вызвался приютить Ени. Однако через какое-то время все же придется ее переселить. Граница близко, а соседи вряд ли будут в восторге, когда обнаружат, что одна из участниц эксперимента сбежала прямо у них из-под носа.
Тишину кабинета нарушил тихий щелчок.
– Герр Бренхе, вам звонит герр Хальд Ольсен. Соединить? – донесся мелодичный голос Янники.
– Этого еще не хватало, – еле слышно проворчал под нос Гуннар, понимая, что ничего хорошего ждать не стоит. Но при этом только тяжело вздохнул и сказал: – Соединяй.
Виддер в кабинете вспыхнул аквамариновыми искрами, и на экране появилось изображение Хальда. Тот находился в своем кабинете и явно был настроен не миролюбиво.
Увидев его, Гуннар даже пожалел, что в руках держит всего лишь чашку кофе, а не, например, стакан виски. Одно дело доводить собеседника с кофе, другое – с виски. Большая разница и немного удовольствия!
– Гуннар, у меня к тебе серьезный разговор, – мрачно начал Хальд.
– И тебе доброго дня, – спокойно ответствовал Гуннар, чуть склоняя голову к плечу и внимательно разглядывая собеседника… При этом прекрасно зная, что собеседника такое разглядывание не просто раздражает, а откровенно бесит. Но уж ничего не мог с собой поделать.
Горькая насмешка судьбы. В свое время они оба ухаживали за прекрасной Хильмой Хейберг, но она предпочла Хальда. Тогда принять это было сложно. Но с годами Гуннар понял, что выбор Хильмы был правильным. Главный человек в Доме Стражей больше занят Границей и своими подчиненными, чем женой. К тому же такой, как Гуннар. Он прекрасно знал, что не подарок. Хальд дал ей статус и обеспеченную, безбедную жизнь. А Хильма всегда была статусной девушкой. И пусть сам Гуннар был не последним человеком в Норге, все равно имел иную сферу влияния, нежели Хальд.
Но насмешка… Да, Гуннар куда лучше, чем Хальд и Хильма, относится к их сыновьям.
И это странно. Пусть в его вороньей семье с детьми не носились как с черными бриллиантами, но все равно такого не было. Поэтому… весьма показательно.
– Перестань на меня так смотреть, – проворчал Хальд, переводя взгляд на лежащие у него на столе бумаги.
Гуннар и бровью не повел. Только удобнее устроился в кресле.
– Ну давай. Я весь в предвкушении, – мягко произнес он.
Но мягкость была обманчива, и Хальд это знал. Потому ощутимо нервничал, хоть и пытался это спрятать под непроницаемым фасадом.
Гуннара это забавляло. Даже доставляло своеобразное удовольствие. И если бы настроение не омрачили новости от Ени Нистрем, то он и вовсе позволил бы себе шалость: потретировать беднягу так, что в следующий раз хорошенько подумает и не будет сюда звонить.
– Я хочу, чтобы ты отправил в отставку Арне и Йонне, – резко сказал Хальд, подняв голову и посмотрев прямо в глаза Гуннару.
– Прости, я только что ослышался? – безмятежно спросил тот.
Только по тому, как изменилось лицо Хальда, можно было догадаться, что глава Дома Стражей не в восторге от его слов. Чего только стоила черная молния, пробежавшая по темным ногтям.
– У вас в Доме Стражей врачи вроде бы не отказывались тебя лечить, – все же продолжил разговор Хальд. – Или теперь все по-другому?
– Льстит, что ты заботишься о моем здоровье, – ледяным тоном проговорил Гуннар, – но все же вернемся к предмету разговора. И очень советую одуматься и больше не говорить подобных вещей. Никогда, Хальд. Иначе есть риск, что ты познакомишься с моим дурным нравом во всей красе.
Хальд закатил глаза:
– Нашел чем напугать. Давай откровенно: парни уже достаточно полетали на свободе, пора браться за ум.
– Если дело Стража – это свобода, то у меня для тебя плохие новости, Хальд, – сказал Гуннар, допивая остывший кофе.
На самом деле он пребывал в смешанных чувствах: послать наглеца так, чтобы позабыл вообще, что у него есть два орленка, или все же выслушать? Сердце подсказывало поскорее сделать первое, но разум, поддавшись любопытству, уговаривал немного подождать.
– Пора все расставить по местам, – тем временем продолжал Хальд. – Мне самое время готовить наследника. У Йонне уже подходящий возраст. К тому же ему необходимо жениться побыстрее.
– Дай угадаю: и невеста уже есть? – иронично изогнув губы, уточнил Гуннар. – Такая… из хорошей семьи, с прекрасными способностями, без изъянов, смазливенькая, только пустая и скучная до ужаса.
– Только не надо завидовать, – хмыкнул Хальд. – Но не мне тебе объяснять, что такое высший круг и почему надо соответствовать ему.
Неприятно резануло по живому, но на лице Гуннара не дрогнул ни один мускул.
«Ощипаю сволочь», – подумал он, прикидывая, каким извращенным пыткам предать Хальда Ольсена, как только тот потеряет ориентацию в пространстве.
– Именно. – Гуннар заставил себя улыбнуться, с искренним удовольствием глядя, как самодовольство медленно сходит с физиономии Хальда. Кажется, он ожидал другой реакции. – Поэтому пока предупреждаю: увижу хоть кого-то с гербом Ольсенов возле Арне и Йонне – будут проблемы.
– Это ты говоришь мне? – хрипло уточнил Хальд, в голубых глазах сверкнул гнев.
Ой-ой-ой, даже побледнел, хотя, казалось бы, куда уже больше. И клювом… то есть зубами едва ли не скрежещет. Какое же прекрасное зрелище!
– Тут вроде бы больше никого нет, – очаровательно улыбнулся Гуннар, – поэтому… – Он резко наклонился вперед. И пусть они были за километры друг от друга, но Хальд невольно вжался в спинку своего кожаного кресла. – Я очень прошу, Хальд. Руководи там, где тебе это позволено. Пусть сверкающий мир высшего круга принимает тебя и позволяет с ним делать все, что пожелаешь. А сюда не суйся. И мальчиков не тронь. – Гуннар не отдавал себе отчета, упустив момент, когда его голос превратился в скрипучий хрип, который проникал в каждый уголок кабинета и заставлял бледнеть собеседника. – Вообще. Забудь про них. Если не можешь договориться по-человечески, то иные способы даже не пробуй. И да, заметь, я пока еще прошу.
Хальд поджал губы. Голубые глаза горели неистовым пламенем. В этот момент он словно сбросил пару десятков лет, показывая свое истинное лицо – опасного и еще очень сильного противника. Ровно такого же, каким был, когда они в первый раз встретились и Хальд однозначно заявил свои права на Хильму.
Но сейчас все было иначе. Гуннар сумел принять поражение и отступить, уважая выбор любимой женщины. Но за это время тоже кое-чему научился. И никто не знал, что победит: сила орла или хитрость ворона. Поэтому они предпочитали держаться друг от друга подальше. Ведь рано или поздно скрытое под семью замками соперничество до добра не доведет…
– Мы еще поговорим, Гуннар, – пообещал Хальд таким тоном, что по коже пробежал холодок. – Обещаю.
Синие искры окутали виддер, стирая собеседника.
Сильный порыв ветра громко стукнул створкой, смел со стола несколько бумаг. Гуннар даже не шевельнулся, задумчиво глядя на затянутое тучами небо. Но потом отставил чашку и набрал код того, кто был сейчас жизненно необходим.
Небо плотно затянуло серыми тучами, не было ни малейшей надежды, что пробьется хоть маленький лучик света. Погода не радовала. Впрочем, лето в Норге – это почти всегда нечто пасмурное, немного прохладное и умеренно спокойное. Жары тут точно не будет.
Гуннар быстро подошел к полуночно-черному афлаю без опознавательных знаков. Только едва заметная золотистая полоса у хвоста давала понять, что машина все же не правительственная и не силовиков, а находится в частном владении.
– Прогуляемся под дождем, – пробормотал он, глядя, как с тихим шелестом отъезжает стеклянный купол афлая.
Затемнять его сейчас не хотелось, дорога до Острова Зимнего Ворона была очаровательна в своей суровой красоте. Нужно было пролететь над фьордами, оставить за спиной вершину Эр-Салег и пересечь громадное озеро Викке. И тогда в тумане и неверной дымке покажется он – остров, находящийся на границе Норге и ледяной Исле. Место, куда стекаются все, кто хоть как-то и во что-то верит. Верит, что нельзя измерить душу высокоточными приборами и что есть еще что-то, кроме науки, материи и оутти.
Гуннар летел вперед. Он прекрасно знал темный дом с поросшей травой крышей, где жили Дагур и его близнецы. Знал место за домом, где древние люди преклонялись не менее древним сейдам, прося у них защиты и покровительства. Знал, что некоторые до сих пор приходят туда, чтобы услышать голоса умерших много веков назад. Прикладывают ухо к земле, слушают шаги мертвецов и хриплый шепот предсказателей, чьи губы после смерти зашивали, дабы не навлечь проклятий на мир живых.
Гуннар резко свернул к острову, не желая пролетать над домом Ольсенов. Настроение было отвратительным. После разговора с Хальдом возникло подозрение, что мир полон именно таких сволочей, которых прекрасная Дева-Сванен создала для того, чтобы жизнь не казалась медом. И аквавитом, и раковыми шейками в соусе, и даже простенькой гренкой с золотистой корочкой.
Вздохнув, он настроил автопилот и откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза, вслушиваясь в шум мотора. Впрочем, шумом это назвать не получалось. Афлаи фирмы «Микка Ртуте и сыновья» были одними из лучших.
Мысли, ворочающиеся словно камни, радости не приносили. Со стороны Гуннар с удовольствием посмеялся бы над своим поступком: услышав про запрещенные эксперименты, рвануть не в министерство, а к другу-колдуну. Да… Дагуру нравилось это слово, хотя колдовать он не умел. Уж скорее прикрывал красивым и загадочным словом свой диплом психолога. Впрочем, что бы там ни было, дело свое он знал. И лучше совета Дагура Рейсе, пожалуй, ничего не было.
Стоило приблизиться к острову, как из плотного тумана вынырнул юркий серебристый афлай и пронесся мимо машины Гуннара, приветственно мигнув зеленым светом.
Гуннар тут же подал ответный сигнал и, увеличив скорость, полетел за афлаем, гадая, кого же из двух отпрысков Дагур выслал навстречу гостю.
Свейн и Сюрла были копиями друг друга. Беловолосые, среброглазые и молчаливые. Их мать погибла в автокатастрофе много лет назад. С тех пор оба недолюбливали наземный транспорт, отдав сердце небу. Оба постоянно занимали призовые места на гонках афлаев и входили в состав сборной Норге.
Посадочная площадка для афлаев у семьи Рейсе была сделана по последнему слову техники. Ее накрывал купол с искусственной травой, и сразу было не разглядеть, есть ли вообще что-то современное возле дома так называемого колдуна. Но стоило афлаю подать запрос на посадку, как купол медленно отъезжал, открывая взору сверкающую металлом площадку.
Тонкая фигура в белом комбинезоне выскочила из афлая. Едва только Гуннар ступил на землю, как снежный ураган по имени Сюрла повис у него на шее.
– Забыл ты нас совсем, – сказала она приятным низким голосом и чмокнула его в щеку.
По телу пробежала теплая волна, стало как-то спокойно и хорошо. Словно долго-долго был в дороге и теперь наконец-то вернулся домой.
– Было много работы, – улыбнулся Гуннар, легонько сжав ее в объятиях и тут же выпустив.
Сюрла ухватила его за руку и потянула в дом.
– Пошли, тут холодно. Да и дождь опять собирается, будешь промокшей пташкой.
– Имей хоть какое-то уважение к моему возрасту, – притворно возмутился он, впрочем даже не думая забирать руку из хватки девушки.
– Возраст – это не то, что написано в твоем паспорте, Гуннар, – улыбнулась она. – Пошли же, Свейн сегодня обещал сделать пюре со сливочно-луковой подливкой и поджарить домашние колбаски. А я привезла из Ислафьятлы шикарную мятную настойку.
– Оу, даже так… – рассмеялся он.
Настойки из Ислафьятлы, крепкие и дурманные, славились на всю ледяную Исле. Пир намечался знатный. И от этого на душе делалось еще теплее. А стоило только оказаться в большом деревянном доме, как донесся низкий и вибрирующий, будто огромный колокол старой часовни, знакомый голос:
– Ну здравствуй, ворон. Давно ты к нам не залетал, совсем уж забыл нас.
Тяжелой поступью, но при этом словно освещая все вокруг, к ним приблизился Дагур Рейсе, колдун с Острова Зимнего Ворона.
Спустя некоторое время, пока дети еще готовили ужин, Дагур предложил прогуляться к сейдам.
– Любишь ты эти каменюки, – пробурчал Гуннар, впрочем не пытаясь отказаться.
– Люблю, – глухо ответил Дагур, снимая с крючка куртку. – И тебе советую полюбить их тоже.
– Гад, – вздохнул Гуннар.
– Тако-о-й, – довольно протянул тот. – Пошли.
Некоторое время оба шли молча, вдыхая прохладный воздух, льдисто-хвойный, кружащий голову похлеще самого сладкого вина. Под ногами похрустывали опавшие веточки. Через несколько минут показались угрюмые серые камни, которые будто манили к себе, обещая разгадать все тайны и загадки.
Молчание стало глубоким, будто зеленоватые воды озера Викке. Но оно не вызывало желания замкнуться в себе, наоборот – давало почву для долгого и обстоятельного разговора.
– В Сверге дела все хуже. Удручающе малое количество ледяных может найти себе истинную пару, – начал Гуннар, внимательно глядя под ноги. – Причины подобного неизвестны, но их ученые склоняются к версии, что пошли какие-то генные мутации. Активно развивается способность управлять климатическими показателями, но при этом будто происходит в организмах замена способности реагировать на пару.
– Можно жить и без пары, – заметил Дагур, останавливаясь возле одного из сейдов, темного и изогнутого, по форме отдаленно напоминавшего птичий череп.
– Все. Людям так вообще хорошо в этом смысле.
Дагур только хмыкнул. Вот уж и правда – человек. Поэтому страдания оборотней и ледяных ему не слишком близки.
– Ты сам знаешь, что такие союзы недолговечны. Есть, конечно, исключения, но… – Заканчивать предложение он не стал. Слишком мало было этих исключений, так что и говорить толком не о чем. – В Сверге решили поработать над вопросом радикально и занялись искусственным выведением истинных пар.
– Звучит крайне неприятно, – отозвался Дагур, устремляя взгляд куда-то вдаль, где стоял самый жуткий сейд, издали очертаниями напоминающий драугра из древних сказаний. – Словно речь о животных на убой.
– Сейчас как-то так и есть, – невесело усмехнулся Гуннар и, подняв голову, посмотрел на друга. – Потому что подобные эксперименты вряд ли приведут к чему-то хорошему.
– Ну почему же? Если кого-то это поможет избавить от страданий, то вполне вероятно…
– Энергетическое поле возле границы очень чутко реагирует на любые наши действия, – мрачно сказал Гуннар, подходя к сейду ближе и касаясь пальцами шероховатой прохладной поверхности. – Поэтому даже такое благое дело может завести в ад. К тому же первые отклики уже пошли. Если верить словам Ени Нистрем, у свергийцев хорошие установки, перенаправляющие все нежелательные эффекты в сторону. Сам понимаешь, прежде всего это Норге.
– А что так, слабо́? – криво ухмыльнулся Дагур. – Слабо́ на самую Границу направить?
– Есть немного ума. – Гуннар сделал глубокий вдох, поднимая голову и глядя в беспросветно серое небо. На лицо упали первые капли дождя.
Права была Сюрла в своих прогнозах: пожалуй, дальше заходить не стоит.
– Ени – умная девочка. Поэтому я понимаю, почему сейчас ты здесь.
Гуннар пожал плечами. Еще бы не понимал. Фрекен Нистрем сотрудничала с Лейфом Кеттуром из Дома Стражей, нынешним напарником Йонне. Поэтому от Кеттура Гуннар прекрасно знал, чем занимается похожая на снежную принцессу Ени. И про ее награды в области науки, и про находчивость, и… про отчаянное одиночество. Которое и толкнуло стать одной из участниц эксперимента с истинными парами. А еще не давал покоя страх, заставивший ее бежать из лаборатории. Ени прекрасно понимала, что добром их дело не кончится. А наживать врагов в лице соседей – последнее дело. Но были там и те, кто считал иначе.
– Что будем делать? – чуть рассеянно поинтересовался он, прекрасно зная, что прямо сейчас ответа не будет.
– Решать проблемы по мере их поступления, – как ни в чем не бывало ответил Дагур и провел ладонью по коротко остриженным светло-русым с проседью волосам. – Ты сейчас идешь в дом. Присмотришь, чтобы дети все не слопали без нас, с них станется. Ждешь меня. Идешь не оборачиваясь.
В груди что-то кольнуло: маленькая радость и надежда, что есть способ все разрешить. Гуннар кивнул и направился назад тем же путем, которым они пришли.
Тяжелые капли стали срываться чаще, падали на волосы, лицо, впитывались в ткань пиджака. Но он не ускорял шаг. Знал, что, если друг остался у сейдов, значит, обязательно будет решение. Какое именно – не важно. Но будет ориентир, маленький маячок, что укажет верный путь.
Преодолев нужный путь, Гуннар замер. Обернуться хотелось до ужаса. Но это был какой-то необъяснимый ритуал: никто не должен смотреть на колдуна с Острова Зимнего Ворона. Пусть он и не совсем настоящий колдун.
Дверь распахнулась, в подсвеченном желтым мягким светом бра коридоре стояла Сюрла и приглашала войти.
Вдруг на плечо легла тяжелая ладонь, по спине будто пролетела раскаленная молния. Гуннар остановился, сердце ухнуло куда-то вниз.
– Я должен поговорить с этой женщиной с Земли, Полиной, – будто сквозь века и немыслимые преграды донесся усталый, совершенно бесцветный голос Дагура. – И с начальником волков, твоим подчиненным, Видаром Воргом.
