Когда я писал эту книгу, то заглавия «Почему истина в буддизме» еще не придумал. Но как только я напечатал последние строки, то понял, что текст содержит в себе множество доказательств подлинности того, что я считаю главными идеями буддизма или по крайней мере его «натуралистической», «западной» ветви. Тогда я и написал это название, пусть – по вполне очевидным причинам – и не без некоторого трепета.

Чтобы убедить себя в том, что название действительно подходит, я стал записывать конкретные буддистские идеи, подтверждением справедливости которых служит эта книга. А потом решил, что, возможно, подобный список будет полезен и для читателей. Так что ниже вы найдете такое вот резюме всей книги с указанием соответствующих глав.

Не все перечисленные мной «истины» входят в буддистскую доктрину. Кое-какие из них – скорее выводы, сделанные на основе буддистской мысли. Но готов утверждать, что все они находят достаточное подтверждение в современной науке, включая неврологию и психологию, особенно психологию эволюционную, которая изучает, как естественный отбор сформировал человеческое сознание.

И кстати, о достаточном подтверждении со стороны современной науки: важно понимать, что большего наука предложить нам не может. Не существует естественнонаучных теорий, истинность которых была бы доказана так же, как доказана истинность математических теорем. Некоторые теории на сегодняшний день в практических целях вполне могут считаться доказанными, настолько они убедительны. Например, я уверен, что вероятность истинности теории естественного отбора существенно выше 99,99 процентов, – и для меня этого вполне достаточно. Но есть и теории, в которых мы уверены меньше, однако в своей области они максимально близки к истине.

Я веду к том у, что, когда мы просто говорим об «истинности» научной теории, мы, строго говоря, подразумеваем, что существуют свидетельства в ее пользу, у которых пока что нет серьезного опровержения. Именно этот смысл я закладывал в название книги, говоря об «истинности» буддистских идей.

Эти идеи подкрепляются иногда подавляющим числом подтверждений, иногда – достаточным из существующих свидетельств. В книге я старался примерно показать разницу между тем, как подтверждаются те или иные буддистские идеи. При этом я уверен, что суть оценки буддизмом человеческого состояния – взгляд на то, почему люди страдают и заставляют страдать других, и, в более широком смысле, на то, как устроен человеческий разум и как сами люди могут на это повлиять, – позволяет говорить о справедливости названия моей книги.

Ну что ж, без лишних слов перейду наконец к некоторым буддистским «истинам».

1. Люди не всегда видят мир ясно, и это приводит к страданиям – как их собственным, так и других людей. Ошибочное видение, которое обходится нам довольно дорого, может принимать самые разные формы, описанные в буддистских текстах. Например, такие, как в пункте 2.

2. Люди, как правило, ожидают большего удовлетворения от достижения цели, чем получают на самом деле. Это заблуждение и вытекающее из него неутолимое стремление к удовлетворению полезны с точки зрения естественного отбора (см. главу 1), но совсем не похожи на рецепт счастливой жизни.

3. В жизни обычного человека постоянно присутствует дуккха. Это не вполне очевидно, если использовать наиболее распространенный перевод этого термина – «страдание». Однако если вспомнить, что на самом деле в понятие «дуккха» входит и неудовлетворенность, справедливость этого утверждения становится куда яснее. Люди и другие живые организмы под действием естественного отбора сформировались таким образом, чтобы, реагируя на окружающий мир, делать свою жизнь лучше – с точки зрения естественного отбора, конечно. Это значит, что все живое на определенном уровне мышления практически постоянно ищет причины быть несчастным и неудовлетворенным. А когда мы неудовлетворены, мы по определению страдаем от этого. И значит, дуккха как страдание – неотъемлемая часть жизни (см. главы 1 и 3).

4. Источником страдания-дуккхи, как сказано в Четырех благородных истинах, является танха. Переводят этот термин обычно как «жажда», «желание» или «страстное стремление», и с точки зрения эволюции существование танхи вполне оправдано. Танха – то, что встроил в животных естественный отбор, чтобы они никогда подолгу не чувствовали себя удовлетворенными (см. главу 1).

Видение источника страданий в танхе становится еще более оправданным, если трактовать этот термин шире, включив в него не только желание и стремление к чему-либо приятному, но не менее настоятельную потребность избегать чего-либо неприятного (см. главу 13). Очевидно, что, если отбросить страдание, вызванное чувством отторжения или отвращения, нежелания чего-то, страданий в целом станет значительно меньше.

5. Нам не обязательно оставаться рабами двух базовых чувств, лежащих в основе дуккхи, двух сторон танхи – привязчивого влечения и отвращения. Медитационные практики, такие как медитация осознанности, могут ослабить их хватку. Люди не пришли к единому выводу о том, возможно ли достижение полного и длительного освобождения (то есть нирваны в ее классическом понимании), но медитация уже изменила к лучшему множество жизней. Важно помнить, что освобождение от гнета привязанности и отвращения не означает исчезновение чувств в принципе; скорее, речь о том, чтобы построить с ними иные отношения и обрести способность выбирать, каким именно чувствам стоит поддаваться, а каким – нет. В обновленных отношениях на первый план могут выйти такие чувства, как сострадание, чувство прекрасного и интерес (см. главы 2, 5, 8, 10, 13 и 16).

6. Наше интуитивное представление о своей «личности», собственном «я», – это, мягко говоря, сплошное заблуждение. Человеку свойственно принимать любые испытываемые им чувства и мысли как «свои», как часть себя, когда на самом деле все зависит от нас. Осознав, что мы сами можем выбирать, с какими чувствами себя идентифицировать, какие ощущения воспринимать как свои составляющие, и, научившись, через медитацию, не реагировать на чувства рефлекторно, можно значительно преуменьшить собственные страдания – а порой и страдания окружающих. Понимание причин, по которым разнообразные чувства встроены в человеческий разум естественным отбором (см. главу 3), помогает осознать, что вовсе необязательно безоговорочно принимать все свои чувства и научиться выбирать, каким именно ощущениям доверить «управление» собой. Чтобы испытать подобное освобождение, достаточно следовать чисто прагматическому восприятию знаменитой буддистской идеи «бессамости», а именно – достаточно правдоподобной интерпретации основополагающего текста о бессамости, второй проповеди Будды после его просветления (см. главу 5).

7. Согласно более широкой и распространенной трактовке второй проповеди Будды, «я» просто не существует. Такая интерпретация в том или ином виде представлена в разных буддистских текстах. Идея о том, что в нашем разуме нет «управляющего», нет никакого «я», от которого исходят мысли и поступки, во многом подтверждается современной психологией, собравшей немало доказательств, что сознательное «я» отвечает за наши поступки в куда меньшей степени, чем мы привыкли думать. Многие психологи, особенно эволюционные, являются приверженцами «модульной» модели психики. Она во многом подтверждает точку зрения, что никакого «управляющего директора» в нашей голове нет. Модульная модель психики позволяет также объяснить ощущение, что «мысли думают сами себя», свойственное многим продвинутым адептам медитации. В общем, то, что я ранее назвал внутренним опытом бессамости – опытом, который заставляет нас задуматься о том, правда ли наши мысли и чувства исходят от нас самих, а также ставит под сомнение существование некоего главенствующего «я», – находит подтверждение как в экспериментальной психологии, так и в преобладающих представлениях о том, как естественный отбор сформировал наш разум. (См. главы с 6–8.)

8. То, что я называю внешним опытом бессамости, – ощущение, будто границы «я» стерлись и с самого начала были достаточно иллюзорными, – не имеет подобных эмпирических или теоретических подтверждений. Более того, я бы сказал, что внешняя разновидность этого опыта в принципе не может подтверждаться так же, как и внутренняя, потому что она в большей степени относится к метафизике, а не к психологии (в том смысле, конечно, в каком этим термином оперирует популярная психология, а не в эзотерическом). В то же время при изучении некоторых положений эволюционной биологии возникает ощущение, что границы личности достаточно произвольны. То есть, в свою очередь, определенное размывание этих границ может считаться не менее точным восприятием себя, чем наше обычное чувство границ собственного «я». (См. главы 13 и 15.)

9. Помимо вопроса о том, насколько наше обычное и альтернативное восприятие своего «я» справедливы в метафизическом смысле, остается вопрос о том, насколько то или иное восприятие себя хорошо с нравственной точки зрения. Чувство размытия границ личности (обычно в паре с «внутренним» опытом бессамости в виде снижения уровня идентификации с побуждениями, выгодными для нас лично) ведет к понижению приоритета «своих» интересов над интересами других. Приближает ли это конкретного индивида к нравственной истине? Если рассмотреть вопрос с точки зрения эволюционной биологии, то ответ – да. (См. главу 15.)

10. Наличие «скрытой сущности» в окружающих нас живых существах и объектах, согласно буддистской доктрине пустоты, является иллюзией. Эта иллюзия встроена в нас естественным отбором, чтобы определять значимость отдельных предметов и явлений в соответствии с дарвинистскими интересами каждого отдельного организма. (См. главы 10–11. Дарвинистские доводы в пользу идеи пустоты разительно отличаются от традиционных буддистских, но на самом деле одно другому не противоречит.) Видение некой эмоционально окрашенной сущности за элементами окружающего нас мира не всегда ведет к страданиям, но нередко именно так и бывает, особенно если «сущность» приписывается человеку или группе людей. (См. главу 12.) Поэтому знание о том, что сущность – это порождение нашего восприятия, а не объективная реальность, может быть очень полезным, особенно в сочетании с медитационными практиками, позволяющими уменьшить ощущение сущности или вовлеченность в него. Продвинутые адепты медитации, рассказывающие о том, что их чувство сущности практически исчезло, – то есть о том, что они испытывают пустоту или бесформенность в довольно широком смысле, – выглядят весьма счастливыми и, по моему скромному опыту, благожелательно настроенными людьми. (См. главу 13.)

11. Предыдущий пункт о «скрытой сущности», которую мы склонны видеть во всем, – лишь одна из иллюстраций к более широкому утверждению о том, что отсутствие ясного взгляда на мир ведет к том у, что мы не только страдаем сами, но и заставляем понапрасну страдать других. А более ясное видение мира, напротив, сделает нас не просто более счастливыми, но и более нравственными. Конечно, это не гарантировано. История знает очень продвинутых адептов медитации, которые, судя по всему, были чрезвычайно счастливыми, однако очень нехорошими людьми. Тем не менее существует достаточно тесная связь между психологическими механизмами, заставляющими нас страдать, и механизмами, заставляющими плохо обращаться с окружающими. Эта связь позволяет утверждать, что буддистский рецепт уменьшения или прекращения страданий сделает нас не только счастливее, но и лучше. То, что подобная нравственная эволюция отнюдь не гарантирована, – причина, по которой в буддизме практика медитации обычно сопровождается этическими наставлениями. (См. главу 16.)

12. Множество буддистских постулатов, включая некоторые из перечисленных в этой книге, связаны с «осознанием обусловленности» или, грубо говоря, причинности. Медитация осознанности включает в себя повышенное внимание к причинам нашего поведения – к том у, как восприятие влияет на наше внутреннее состояние и как это состояние ведет к переменам в поведении. Подобная внимательность подразумевает осведомленность о важнейшей роли чувств в цепочке причинно-следственных связей – роли, которая сформирована естественным отбором, встроившим чувства в «программное обеспечение» нашего мозга. Важно помнить, что медитационные практики, ведущие к осознанию существования подобной взаимозависимости, помогают нам вмешиваться в ход событий и выходить из-под привычного влияния. Говоря более широко, именно это понимается в буддизме под освобождением – возможность сбросить цепи причинности, которых мы прежде не замечали. (См. главу 14.)

Это – главные соображения, которые, как мне кажется, оправдывают название этой книги – «Почему истина в буддизме». Но на этот вопрос можно ответить и проще: потому что все мы – животные, созданные естественным отбором. Именно он встроил в наш мозг механизмы, которые ранним буддистским исследователям удивительным образом удалось изучить и оценить, несмотря всю ограниченность их научных ресурсов. А сегодня, в свете современного понимания естественного отбора и созданного им человеческого мозга, мы можем представить новые доказательства справедливости их наблюдений.