Книга: Дело Пеньковского. Документальное расследование
Назад: Заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР 10 мая (Информационное сообщение)
Дальше: Вечернее заседание (Стенографическая запись)
Утреннее заседание
(Стенографическая запись)
10 ч. 00 м.
Комендант суда: Суд идет. Прошу встать!
Председательствующий: Садитесь, пожалуйста.
Судебное заседание Военной коллегии Верховного Суда Советского Союза продолжается.
Товарищ комендант, пригласите в зал судебного заседания свидетеля Рудовского.
(Входит свидетель Рудовский.)
Ваша фамилия?
Свидетель: Рудовский.
Председательствующий: Имя, отчество?
Свидетель Рудовский: Игорь Павлович.
Председательствующий: Год рождения?
Свидетель Рудовский: 1927.
Председательствующий: Где вы родились?
Свидетель Рудовский: В г. Москве.
Председательствующий: Вы вызваны в суд в качестве свидетеля. Разъясняю вам ваши обязанности. Вы должны показать правду по делу, и только правду. За заведомо ложные показания и за отказ от дачи показаний вы несете ответственность по закону по с г. 181 и 182 Уголовного кодекса РСФСР.
Дайте суду об этом подписку.
(Секретарем суда отбирается подписка у свидетеля.)
Вы знаете Пеньковского?
Свидетель Рудовский: Да, знаю.
Председательствующий: Какие у вас были с ним взаимоотношения: нормальные, ненормальные?
Свидетель Рудовский: Нормальные.
Председательствующий: Подсудимого Винна вы знаете?
Допрос свидетеля на процессе Пеньковского-Винна
Свидетель Рудовский: Видел один раз.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, вы знаете свидетеля?
Пеньковский: Да, свидетеля Рудовского я знаю.
Председательствующий: Какие у вас взаимоотношения?
Пеньковский: Взаимоотношения с ним были нормальные.
Председательствующий: Свидетель Рудовский, что вам известно по делу Пеньковского? Расскажите суду.
Свидетель Рудовский: В подтверждение показаний, данных мною на предварительном следствии, я могу дополнительно показать, что познакомился с Пеньковским лет 10 тому назад. Познакомил меня с ним мой приятель Финкельштейн Владимир Яковлевич, который отрекомендовал Пеньковского своим земляком, уроженцем г. Орджоникидзе. Встречался я с Пеньковским в основном в компаниях. Были такие моменты, когда я не видел Пеньковского по году и более. Встречались мы на стадионе, в кафе, в ресторанах, ходили в театры. В основном Пеньковского я видел, пожалуй, только в часы вечерние, это от 17–18 до 20–21 часа.
Всегда в компании кто-то был еще из моих знакомых.
Зная, что Пеньковский выезжает за границу, я считал, что он человек проверенный, и никаких сомнений и подозрений в отношении его у меня не было. Хотя сейчас многие и говорят: «Его физиономия мне не нравится» и прочее. А один знакомый говорит, что он знал, что Пеньковский не читал даже и газет. Я этого не знал и не замечал.
Летом прошлого года Пеньковский обратился ко мне с просьбой: не смогу ли я освободиться к концу дня с тем, чтобы на автомашине подвезти с аэродрома одного нужного человека, его приятеля, который работает в нашем посольстве в Лондоне. Без особого энтузиазма я согласился на просьбу Пеньковского, и мы поехали в Шереметьево. Меня это не удивило: я видел, как Пеньковский работал с японской делегацией, встречал и другие делегации у подъездов и прочее. Когда мы приехали на аэродром в Шереметьево, он пошел встречать, а я остался в автомашине, не представляя, кого я буду везти. Через некоторое время Пеньковский подошел ко мне в сопровождении гражданина, которого я раньше не видел. Пеньковский сказал: «Это наш друг. Ты не будешь возражать, если мы его подвезем?» Они сели сзади в машину, я был на водительском месте, и мы тронулись по направлению к гостинице «Украина».
Председательствующий: А кто был этот друг?
Свидетель Рудовский: Как сейчас выясняется, это был Винн. Я его никогда не видел, и Пеньковский меня с ним не знакомил. Когда мы ехали в машине, Пеньковский и Винн разговаривали на английском языке. Изредка Пеньковский мне как бы переводил, о чем они говорят: например, что в Лондоне сейчас такая-то погода и т. д. В общем, Пеньковский пытался показать, что держит меня в курсе их разговора. Я больше внимания уделял управлению машиной. Доехав до гостиницы «Украина», Пеньковский и Винн вышли, вошли в гостиницу, и вскоре Пеньковский вернулся. Я не знаю, куда он проводил Винна: до администратора или до комнаты. Вернувшись, Пеньковский сказал, что он встретил нужного человека, и попросил довезти его до дома.
Председательствующий: Винн поблагодарил вас за встречу?
Свидетель Рудовский: Я попросил Пеньковского спросить Винна о том, как он доехал в моей старенькой машине. Винн ответил, что он доехал хорошо, оставил мне пачку или две сигарет как презент. После того как Пеньковский вернулся из гостиницы, мы поехали к его дому. Пеньковский мне сказал, что это наш работник, что это нужный человек. Я удивился: как же может англичанин быть нашим работником! Я довез Пеньковского до дома, и мы расстались. Больше я с этим господином не виделся.
Председательствующий: Вы узнаете его?
Свидетель Рудовский: Да. Только тогда он был в пальто или плаще, сейчас не помню.
Председательствующий: Вы узнаете его по лицу, а не по одежде?
Свидетель Рудовский: Да, по лицу.
Председательствующий: Рудовский, продолжайте дальше. Расскажите о ваших встречах с Пеньковским. Где вы с ним встречались и в какое время?
Свидетель Рудовский: С Пеньковским мы встречались в разное время, но, как я уже сказал, в основном вечером. Бывали с ним в кафе, в ресторанах, часто обедали вместе. Так как Пеньковскому звонить было бесполезно, то он звонил или мне на работу, или моему приятелю, и мы встречались. Иногда гуляли просто по улице, заходили в ресторан или кафе обедать после рабочего дня. Никаких разговоров антисоветского характера у меня с ним и с моими друзьями не было. Никаких подозрений и никаких сомнений у меня в отношении Пеньковского не было. Я познакомил Пеньковского с подругой своей приятельницы Галиной. Вопреки нашим ожиданиям, у них вспыхнула большая любовь. Пеньковский ею увлекся. Во всяком случае, они часто встречались; она не знала ни домашнего, ни служебного телефона Пеньковского, и мой домашний телефон был как бы связным пунктом между ними.
Председательствующий: Коммутатором?
Свидетель Рудовский: Да, коммутатором. Галя звонила мне и спрашивала, не звонил ли Олег; также звонил мне Пеньковский и просил передать Гале, когда он встретится с нею. Это, может быть, было три-четыре, а может, пять раз. Галя работала недалеко от ресторана «Баку», и в обеденный час Пеньковский несколько раз просил меня встретиться с Галей и войти с ней в ресторан, так как ему якобы было неудобно делать это: он женат, а я разведенный. Я в свой обеденный час подъезжал к ресторану, встречался с Галей и входил с нею в ресторан, где уже за столиком сидел Пеньковский. Так как это был обеденный перерыв, то все обходилось без каких-либо выпивок. После обеда я выходил с Галей и провожал ее до работы. Был он с ней раза два у меня дома в гостях.
Еще я встречал с Пеньковским женщину по имени Лида. Пеньковский сказал, что она очень хорошо и внимательно к нему относилась в госпитале; какие отношения у него были с этой Лидой — мне неизвестно.
Были еще две женщины, с которыми Пеньковский меня познакомил. Это жены военнослужащих — Зоя и Тамара. С ними как-то один или два раза мы встречались на квартире у Зои. Затем я один встречался с Тамарой, а встречался ли Пеньковский с Зоей еще — мне неизвестно.
Еще последний случай. Как-то с друзьями мы были на футболе. Пеньковский сказал, что с девушкой будет нас ждать в гостинице «Советская». После футбола мы зашли в ресторан, и действительно там сидел с девушкой Пеньковский; имени и фамилии ее не знаю; он сказал, что это секретарь начальника управления или отдела, где он работает. Вскоре он с нею вышел. Какие отношения с этой девушкой — мне тоже неизвестно.
Вот это, пожалуй, всё по женскому вопросу.
(Смех в зале.)
Председательствующий: Что еще вы можете показать суду кроме женского вопроса?
Свидетель Рудовский: Может быть, суд поставит мне свои вопросы?
Председательствующий: Прошу ответить на вопросы народного заседателя генерал-майора Марасанова.
Народный заседатель Марасанов: Пожалуйста, свидетель Рудовский, уточните, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с подсудимым Пеньковским?
Свидетель Рудовский: Это было лет 9—10 назад.
Народный заседатель Марасанов: На служебной основе?
Свидетель Рудовский: Нет, нет. Меня с ним познакомил мой приятель Финкельштейн Владимир Яковлевич.
Народный заседатель Марасанов: Где это было?
Свидетель Рудовский: Это было, во всяком случае, после рабочего дня, но точно вспомнить не могу. Финкельштейн представил мне его как своего земляка.
Народный заседатель Марасанов: Вы давали на предварительном следствии показания об обстоятельствах знакомства с Пеньковским?
Свидетель Рудовский: Я не совсем понимаю.
Народный заседатель Марасанов: Вас спрашивали в ходе предварительного следствия о том, где вы познакомились с Пеньковским? Вы давали об этом показания?
Свидетель Рудовский: Давал показания.
Народный заседатель Марасанов: Что же, теперь вы не помните эти показания?
Свидетель Рудовский: Я не помню точно, в каком месте мы познакомились.
Народный заседатель Марасанов: Вы познакомились в одном из ресторанов, это верно?
Свидетель Рудовский: Не могу сказать. Был случай, когда мы встретились в ресторане «Арагви», в мае 1962 года. Этот момент вы имеет в виду?
Народный заседатель Марасанов: Как часто вы посещали рестораны вместе с Пеньковским?
Свидетель Рудовский: Начиная с весны 1962 года раза два-три в месяц.
Народный заседатель Марасанов: Кто платил по счетам?
Свидетель Рудовский: Чаще платил он, потому что он говорил, что больше нас получает. Когда мы ходили с Галей, то он приглашал и платил.
Народный заседатель Марасанов: А вы всегда ходили с женщинами?
Свидетель Рудовский: Чаще мы встречались в ресторане без женщин.
Народный заседатель Марасанов: Кроме ресторанов где еще встречался с Галей Пеньковский?
Свидетель Рудовский: Один-два раза он был с нею у меня дома.
Народный заседатель Марасанов: Что, ваша квартира была местом свиданий для Пеньковского?
Свидетель Рудовский: Они были один-два раза.
Народный заседатель Марасанов: Вам известно, какие подарки Пеньковский делал знакомым женщинам?
Свидетель Рудовский: Я как-то даже иронизировал по этому поводу. Меня удивляло, что он балует Галю. Он подарил ей туфли, часы и кофточку и просил ее не говорить об этом нам, чтобы мы не смеялись. Она разболтала одной девушке, и мы узнали об этом.
Народный заседатель Марасанов: А вам лично Пеньковский ничего не дарил?
Свидетель Рудовский: Из мелких сувениров — бумажник, ремешок для часов, зажигалку, брелок для ключа, флакон туалетной воды.
Народный заседатель Марасанов: Насколько я понял, вы хорошо знали Пеньковского, в течение длительного времени дружили с ним, выпивали вместе.
Не можете ли вы сказать суду, каков кругозор интересов Пеньковского?
Свидетель Рудовский: На предварительном следствии я высказывал свое мнение на этот счет. Сейчас, после этого страшного события, все узнали, что это за человек, а тогда я не мог думать на этот счет. Особых ненормальностей в его поведении я за ним не наблюдал. Во время встреч он за пределы разговоров бытового, гастрономического характера не выходил. Он не проявлял интереса ни к литературе, ни к музыке, ни к искусству.
Народный заседатель Марасанов: У меня нет вопросов.
Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к свидетелю Рудовскому?
Прокурор: Да.
Свидетель Рудовский, скажите, пожалуйста, что это был за вечер или вечеринка, когда вместо бокалов употреблялись туфли любимых дам?
Свидетель Рудовский: Был такой случай, когда в день рождения одного моего приятеля мы совместно с Пеньковским и его дамой были в Парке культуры, в ресторане «Поплавок». Я был без дамы, и мне не пришлось пить из туфли. То ли чтобы показать свою любовь к даме, или, может быть, так принято на Западе, но действительно Пеньковский налил из бутылки вино в туфлю и выпил.
Прокурор: Свидетель Рудовский, я правильно вас понял, что вы были посредником в любовных делах Пеньковского и Галины?
Свидетель Рудовский: Не совсем, может быть, так. Я действительно их познакомил, а так как Пеньковский не давал ей домашнего телефона, а служебный телефон он вообще не давал никому, то Галина звонила мне и я сообщал об этом Пеньковскому.
Прокурор: А вы знали о том, что Пеньковский женат и у него есть дети?
Свидетель Рудовский: Да, знал, что у него есть жена, дети, но считал, что он старше меня по возрасту, по положению.
Прокурор: И вы не считали нужным удержать его от такого широкого знакомства с дамами пли девушками?
Свидетель Рудовский: Мне известны только его интимные отношения с Галиной.
Прокурор: На какие темы велись разговоры в ваших компаниях?
Свидетель Рудовский: Больше всего Пеньковский любил говорить о жареном куске мяса, его разговоры сводились к тому, что он говорил: «Вот здорово было поджарено мясо, с кровью…» и т. д.
Прокурор: Можно сделать такой вывод, что его интересовало лишь как бы вкуснее поесть, выпить, закусить? Ну, и знакомства с дамами?
Свидетель Рудовский: Что касается знакомства с дамами, то я не могу об этом так сказать. Что же касается его разговоров, то должен сказать, что он в наших глазах был на важной, ответственной работе, был связан с иностранцами и поэтому говорить с нами о многом ему было не положено. И мы считали, что волей-неволей все разговоры он сводил к чисто гастрономическим, бытовым интересам.
Прокурор: У меня нет больше вопросов к свидетелю.
Председательствующий: У кого еще имеются вопросы? Адвокат Апраксин?
Адвокат Апраксин: Да. Скажите, пожалуйста, свидетель, к какому времени относятся посещения ресторанов, знакомство с Галей, посещение «Поплавка» в Парке культуры и отдыха?
Свидетель Рудовский: Знакомство с Галей? Я не могу сказать точно, июнь — август 1962 года. Да, это была середина июля 1962 года.
Адвокат Апраксин: Когда особенно часто стали наблюдаться посещения ресторанов?
Свидетель Рудовский: Особенно часто? Это было не чаще трех раз в месяц.
Адвокат Апраксин: А когда началось, так сказать, подекадное посещение ресторанов?
Свидетель Рудовский: Это началось с весны 1962 года, как объяснял уже сам Пеньковский; он работал тогда в Москве, и мы могли чаще видеться.
Адвокат Апраксин: А знакомства с женщинами к какому времени относятся?
Свидетель Рудовский: Это было летом 1962 года, на Арбате. Я был со своей знакомой и Галей; встретив Пеньковского, я познакомил их.
Адвокат Апраксин: Получается, таким образом, вы его познакомили с Галей, он вас знакомил с другими женщинами. Вы что, друг у друга своднями были?
Свидетель Рудовский: Не совсем так. Никаких контрактов мы не подписывали.
Адвокат Апраксин: Ну, так было молчаливое соглашение?
Свидетель Рудовский: Повторяю, мы встретились на Арбате, и я их познакомил.
Адвокат Апраксин: Скажите, свидетель, Пеньковский делал вам подарки?
Свидетель Рудовский: Я получил от него зажигалку, брелок. Надо сказать, что он был щедрым к своим знакомым, причем не только ко мне, но и к другим своим друзьям.
Адвокат Апраксин: Я напомню вам ваши показания на предварительном следствии (том 6, л. д. 194–195). Вы говорили, что особенно сближение с Пеньковским началось после того, как вы приобрели автомашину. Когда это было?
Свидетель Рудовский: Я ее приобрел зимой 1961 года, но ездить начал с весны 1962 года.
Адвокат Апраксин: Значит, свидетель, она (машина) была причиной вашего сближения?
Свидетель Рудовский: Всегда в лице Пеньковского мы видели ответственного работника, человека, облеченного полным доверием, которому нравилось, что я мог его отвезти и привезти, а я, будучи молодым любителем, не отказывался гонять машину и часто подвозил Пеньковского к его дому.
Адвокат Апраксин: А деньги в долг у него брали?
Свидетель Рудовский: Да, брал два раза: первый раз 100 руб… а второй раз 50 рублей.
Адвокат Апраксин: Вернули ли вы эти деньги ему?
Свидетель Рудовский: Да, через следователя Комитета государственной безопасности.
Адвокат Апраксин: Хороши же ваши были отношения!
Свидетель Рудовский: Я же не знал, что его арестовали как шпиона. Я думал, что он отдыхает в Ялте.
Адвокат Апраксин: Рудовский, вы говорили и говорите сейчас, что у Пеньковского невысокий интеллект, а не кажется ли вам, что и у вас он невысок: сами-то вы только и говорили о блюдах?
Свидетель Рудовский: Я уже высказал свое мнение.
Адвокат Апраксин: Вы сейчас-то понимаете, что вы тоже оказались не на высоте?
Свидетель Рудовский: Да. О своей работе он ничего не говорил.
Адвокат Апраксин: Что же вы думаете, Рудовский, что ответственные работники интересуются только блюдами да ведут разговоры о женщинах и о тряпках?
Свидетель Рудовский: Мы других разговоров не вели.
Председательствующий: Товарищ адвокат, у вас еще есть вопросы к свидетелю?
Адвокат Апраксин: У меня больше вопросов нет. Ведь он не отвечает.
Председательствующий: Адвокат Боровик, у вас есть вопросы к свидетелю?
Адвокат Боровик: У меня вопросов к свидетелю Рудовскому нет.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, у вас есть что-либо сказать по поводу показаний свидетеля Рудовского или вопросы к нему?
Пеньковский: Да, есть. Я должен доложить суду, что свидетель Рудовский правильно и точно показал о времени нашего знакомства. Только хочу сказать суду, что факт встречи Рудовского с Винном изложен неточно. Винн привез сигареты мне, а Рудовскому одну пачку сигарет уже дал я. Рудовского с Винном я не знакомил, так как не считал это нужным. Я его не знакомил ни у машины, ни у гостиницы, и больше Рудовский Винна никогда не видел. О Винне я Рудовскому сказал, что он работник советского посольства в Лондоне, поскольку и советские граждане работают в разных иностранных посольствах.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, почему же вы обманули Рудовского?
Пеньковский: Да, тогда я его действительно обманул.
Председательствующий: Вы хотели воспользоваться машиной Рудовского для неофициальной встречи Винна?
Пеньковский: Да, в отношении посещений кафе, ресторанов, квартир наших общих знакомых Рудовский показал правильно. Эти встречи были, если так можно сказать, в ресторанной обстановке и не располагали к деловому разговору.
Председательствующий: Подсудимый Винн, знакомил ли Пеньковский вас со свидетелем Рудовским?
Винн: Нет, Ваша честь.
Председательствующий: Вы знаете его только как шофера, который подвозил вас?
Винн: Да, смутно я его припоминаю, но у меня в памяти нет точных деталей его внешности потому, что он тогда сидел за рулем машины.
Председательствующий: Подсудимый Винн, садитесь.
Прокурор: У меня вопрос к подсудимому Пеньковскому.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, прошу вас ответить на вопрос прокурора.
Прокурор: Прошу, подсудимый Пеньковский, точно сказать, какой это был приезд Винна в Москву, когда вы использовали для встречи Винна машину Рудовского?
Пеньковский: Это было 2 июля 1962 года, в последний приезд Винна, не считая настоящего приезда Винна.
Прокурор: Это был тот самый приезд, когда вас знакомили с новыми лицами, с которыми вы должны были поддерживать связь?
Пеньковский: Да, это был тот самый приезд Гревилла Винна. Тогда Гревилл Винн вручил мне пакет и фотокарточки американца Карлсона и англичанина Кауэлла.
Прокурор: Я прошу разрешения поставить вопрос подсудимому Винну.
Председательствующий: Подсудимый Винн, прошу ответить на вопрос прокурора.
Прокурор: Подсудимый Винн, вы слыхали ответ Пеньковского?
Винн: Да, сэр.
Прокурор: Он встречал вас на машине Рудовского в ваш приезд 2 июля 1962 года?
Винн: Да, это так.
Прокурор: Это был тот самый приезд, когда вы передали Пеньковскому из английского посольства бумажный пакет с фотографиями новых лиц, с которыми он должен был поддерживать шпионскую связь?
Винн: Да, это так, но тогда я не знал, что это за контакты.
Прокурор: У меня нет больше вопросов.
Председательствующий: Подсудимый Винн, садитесь.
Свидетель Рудовский, садитесь.
Товарищ комендант, пригласите в зал заседания свидетеля Финкельштейна.
(Входит свидетель Финкельштейн.)
Ваша фамилия?
Свидетель: Финкельштейн.
Председательствующий: Имя и отчество?
Свидетель Финкельштейн: Владимир Яковлевич.
Председательствующий: Год рождения?
Свидетель Финкельштейн: 1913.
Председательствующий: Где вы работаете?
Свидетель Финкельштейн: Я работаю директором мастерской прикладного искусства.
Председательствующий: Вы вызваны в судебное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР по делу Пеньковского и Винна в качестве свидетеля. Разъясняю, что вы должны показывать правду, и только правду. За заведомо ложные показания и за отказ от дачи показаний вы можете быть привлечены к уголовной ответственности по ст. 181 и 182 Уголовного кодекса РСФСР.
Прошу дать подписку суду.
(Секретарь отбирает подписку у свидетеля.)
Вы знаете Пеньковского?
Свидетель Финкельштейн: Да, знаю.
Председательствующий: Какие взаимоотношения были между вами: нормальные или ненормальные?
Свидетель Финкельштейн: Нормальные.
Председательствующий: Ссор никаких не было?
Свидетель Финкельштейн: Нет.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, какие взаимоотношения у вас со свидетелем?
Пеньковский: Взаимоотношения с Финкелыитейном Владимиром Яковлевичем у меня были нормальные, никаких ссор между нами не было.
Председательствующий: Прошу, свидетель Финкельштейн, показать, что вы знаете в связи с делом Пеньковского?
Финкельштейн: Я познакомился с Пеньковским в 1951 или 1952 году, точно не помню. Познакомил меня с ним мой товарищ по школе в г. Орджоникидзе, где я рос. Оказалось, что мы с Пеньковским земляки, росли в одном городе, в одно и то же время, правда учились в разных школах.
На этой почве, на почве воспоминаний о родном городе, о днях детства, о каких-то общих знакомых, и возникло наше знакомство.
Знакомство продолжалось до самого последнего момента в течение всех этих лет. Встречались мы в разное время, нерегулярно, бывали промежутки по нескольку лет, бывали промежутки-месяцы. Но всегда встречи происходили по инициативе Пеньковского потому, что, как я вспоминаю, за эти годы я пытался ему звонить домой, но, как правило, никогда его дома застать было нельзя. Обычно Пеньковский звонил и спрашивал: «Что вы думаете завтра делать после работы, есть ли время и желание встретиться?» и т. д. Если договаривались, то встречались. В разное время я его познакомил с большинством своих друзей и знакомых.
Бывали случаи, что Пеньковский иногда заходил ко мне на работу — я работаю в центре, — при этом он говорил, что был в разных солидных организациях, которые находятся по соседству со мной, и по пути зашел ко мне.
Когда мы познакомились, Пеньковский был полковником, затем он работал в ГК по КНИР. Часто, как мне известно со слов Пеньковского, он выезжал за рубеж. Поэтому в наших встречах были длительные пробелы, а когда Пеньковский являлся, то звонил мне. Много и интересно рассказывал при встречах. Причем встречи эти всегда происходили в кругу наших общих знакомых. Я не помню ни одной встречи, чтобы я встречался с Пеньковским вдвоем, чтобы он выразил желание только с одним мною встретиться.
Обыкновенно он звонил и спрашивал, как там Игорь Павлович или кто-то еще из знакомых, «если свободны, то давайте встретимся». При встречах Пеньковский рассказывал о своих впечатлениях, которых у него всегда было очень много. Это было естественно: ведь он бывал в таких местах, в каких нам не приходилось бывать. До того самого ошеломительного момента, когда я прочитал в газете о Пеньковском, я считал, что Пеньковский — человек, пользующийся авторитетом, выполняющий нужное и полезное дело; однако должен доложить суду, что я видел в Пеньковском какие-то черты двойственности: с одной стороны, работник, выезжающий за рубеж, в разные страны, с другой стороны, в нем находилось очень много черт отрицательных — тщеславие, какая-то заносчивость, демонстративное самолюбие, которое он даже не мог скрыть; он был вечно взволнован, по моим наблюдениям, вечно куда-то торопился, но вместе с тем был собран. Короче говоря, он пребывал в каком-то неестественном состоянии, не в таком, как все мы, остальные, которые себя чувствуют свободно.
Встречались мы с Пеньковским в разное время, и часто эти встречи происходили на стадионе во время футбольных состязаний. Мы смотрели спортивные соревнования, ходили в кино, в театры, обедали в ресторанах, сидели в кафе и т. д. Я человек непьющий, вернее, пью очень мало и не видел, чтобы Пеньковский много пил. Утверждаю, что в нашем обществе он выпивал не более ста граммов крепких напитков, а затем переходил на сухие вина. Мы еще над ним посмеивались. Он объяснял это тем, что он торопится, что у него дела. Вся его жизнь была расписана по часам: он вечно куда-то торопился. Возвращаясь из-за рубежа, Пеньковский привозил сувениры: зажигалки, брелоки и никчемные вещички, которые щедро раздаривал на моих глазах всем своим знакомым. У Пеньковского был широкий круг знакомств, как он говорил, и я в этом убежден потому, что часто на улице встречались какие-то люди, с которыми он здоровался. Причем это был круг самых разнообразных лиц. Бывал я у Пеньковского за это время два раза дома. Знал его семью: жену, мать. Был он за это время дважды и у нас с женой, в моем доме, правда это было давно. Надо сказать, что Пеньковский домашних встреч не любил, не стремился к ним. Больше его интересовали встречи где-то на улице, на прогулке. Обедали неоднократно с ним, выпивали, как землякам положено.
Председательствующий: Всё у вас?
Свидетель Финкельштейн: Да.
Председательствующий: До вас давал показания свидетель Рудовский и, как он сам выразился, говорил по «женскому вопросу». Вы ничего не можете сказать по «женскому вопросу»?
Свидетель Финкельштейн: Пеньковский интересовался женщинами, любил о них поговорить. С его слов, у него был большой круг знакомых женщин, но я знаю только один случай его связи с женщиной, и я убежден, что эта связь носила серьезный характер. Мне кажется, что Пеньковский был ею увлечен, потому что ревниво и болезненно реагировал на её к нему отношение. В обществе этой женщины я два-три раза с Пеньковским был.
Председательствующий: Прошу вас ответить на вопросы народного заседателя генерал-майора Цыганкова.
Народный заседатель Цыганков: Скажите, пожалуйста, что вас побудило прекратить связь со старыми знакомыми — земляками и ухватиться за Пеньковского?
Свидетель Финкельштейн: Я не прекращал связи ни с одним своим земляком, эти связи свято поддерживаю, и не в связи с Пеньковским. Мои связи с земляками не обрывались и никогда не оборвутся, и Пеньковский несколько раз присутствовал на наших встречах.
Народный заседатель Цыганков: Вы дружили с Пеньковским только из уважения к организации, в которой он работал?
Свидетель Финкельштейн: Я не дружил с Пеньковским. Это назвать дружбой нельзя, так как ничего интимного, близкого между нами не было, а то, что было между нами, назвать дружбой нельзя. Это было хорошее знакомство, основанное на каких-то земляческих воспоминаниях. Он был интересный рассказчик, рассказывал о многих интересных вещах и событиях, о которых мне было неизвестно.
Народный заседатель Цыганков: Скажите, пожалуйста, а что вам рассказывал Пеньковский о своих поездках за границу?
Свидетель Финкельштейн: Возвращаясь из-за границы, он много и подробно рассказывал о своих впечатлениях. Бывая в различных странах в прошлые годы, — в каких именно, не помню, — он рассказывал, как живут в этих странах, какой темп жизни, какие там интересные рекламы, — во всяком случае, он проявлял ко всему этому интерес и умел хорошо передавать свои впечатления об этих странах. В прошлом или позапрошлом году, когда он вернулся из Англии и Франции, он рассказывал свои впечатления о Франции и Англии. Так как я работаю в искусстве, то меня интересовали музеи, архитектура, то есть достопримечательности этих стран.
Народный заседатель Цыганков: Вы очень давно знакомы с Пеньковским и часто с ним встречались. Не могли бы вы дать более подробную характеристику, конечно со своей точки зрения, Пеньковскому?
Свидетель Финкельштейн: Могу дать так, как я ее давал на предварительном следствии.
Пеньковский был в каком-то вечно напряженном состоянии, вечно куда-то спешил, вечно внутренне взволнован, болезненно самолюбив: у него всегда было желание навязать свое мнение, и, если кто-то с этим не соглашался, он бурно на это реагировал; был щепетилен в мелочах; упрям до предела; любил рисоваться, много в нем было такого театрального. Нам это бросалось в глаза, потому что мы чувствовали и знали, что на самом деле он не такой.
Народный заседатель Цыганков: Какие вы подарки получали от Пеньковского?
Свидетель Финкельштейн: Я подарки от него не получал, за исключением мелких сувениров, которые я и не считал за подарки.
Народный заседатель Цыганков: Чем вы его за это благодарили?
Свидетель Финкельштейн: Ничем, я не считал это подарками и не считал себя обязанным благодарить за эти мелкие сувениры.
Народный заседатель Цыганков: Вы показывали, что часто встречались с Пеньковским в ресторанах. Кто расплачивался за эти посещения ресторанов?
Свидетель Финкельштейн: Мы встречались с Пеньковским, как правило, по его инициативе, всегда где-то в городе. Он обычно звонил, и назначалась встреча. — Или в ресторане «Москва», или еще где-либо. Как правило, Пеньковский предлагал выпить по бокалу шампанского, пойти посидеть в кафе или пообедать. Если был обед, то мы шли обедать, и, как правило, Пеньковский всегда пытался расплачиваться сам. У нас принято было, что каждый расплачивался по так называемому немецкому принципу — каждый за себя, но очень часто Пеньковский с возмущением отбрасывал деньги всех и платил сам, мотивируя это тем, что он зарабатывает больше, чем остальные, и для него ничего не стоит израсходовать 10–20 рублей.
Народный заседатель Цыганков: У вас в связи с этим никогда никаких подозрений не возникало или вы все это относили за счет того, что он много получает?
Свидетель Финкельштейн: Да, именно так. Я также, когда встречался с человеком, который меньше меня получает, не давал ему возможности оплачивать расходы на выпивку и закуску.
Народный заседатель Цыганков: У меня больше вопросов нет.
Председательствующий: Каков был круг интересов У Пеньковского?
Свидетель Финкельштейн: Очень ограниченный.
Председательствующий: Конкретизируйте это.
Свидетель Финкельштейн: Пеньковский не увлекался театром. Казалось бы, что у человека с высшим образованием должна быть какая-то потребность в этом, потребность быть в курсе театральной жизни, кино, различных событий, в искусстве и литературе и т. д., но Пеньковский, по моим наблюдениям, не увлекался этим. По-моему, он не читал книг, а если читал, то только то, что модно, хотя книги покупал. Я также очень люблю книги и часто их покупаю. Круг интересов Пеньковского в основном концентрировался вокруг его работы, о которой я, честно говоря, очень мало знал. Все это я объяснял его чрезвычайной загруженностью работой.
Председательствующий: До вас свидетель Рудовский показал, что у Пеньковского на первом плане были «гастрономические интересы». Что вы скажете по этому поводу?
Свидетель Финкельштейн: Действительно, он всегда показывал себя гурманом, человеком, который любит изысканную пищу, любит, чтобы ему это было как-то красиво подано. Создавалось впечатление, что как будто он воспитан в каком-то великосветском стиле.
Председательствующий: Был ли интерес у Пеньковского к политической жизни?
Свидетель Финкельштейн: Мало. Во всяком случае, на встречах со мной он никогда на политические темы разговора не вел. Более того, он даже их избегал. Если возникали разговоры о каких-то волнующих событиях общественной и политической жизни, то он их избегал и переходил на житейские темы.
Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к свидетелю?
Прокурор: Да, один вопрос есть. Расскажите, свидетель, о вечере в ресторане, когда вместо звона хрустальных бокалов раздавался стук каблучков дамских туфель наполненных вином.
Свидетель Финкельштейн. Этот случай был в ресторане «Поплавок». Не помню, в честь какого события, был ли чей-то день рождения или еще что, но собралась компания в этом «Поплавке» человек в 8, в том числе были 2 женщины. Одна — это Галя, которой увлекался Пеньковский, а другая — незнакомая мне женщина, пришла с одним из наших знакомых мужчин. Сидели, ужинали, выпивали. Многие были пьяны. Кто-то высказал мысль, что если ты уважаешь женщину, то должен выпить из ее туфли. Мы это одобрили, посмеиваясь, а Пеньковский действительно налил вино в туфлю Гали и выпил его. Это вызвало смех присутствовавших.
Председательствующий: Эта туфля была снята с ноги?
Свидетель Финкельштейн: С ноги.
Председательствующий: Скажите, свидетель, с этой самой Галей Пеньковский встречался в вашей квартире?
Свидетель Финкельштейн: Нет, никогда.
Председательствующий: Адвокат Апраксин, у вас есть вопросы к свидетелю?
Адвокат Апраксин: Нет. У меня есть вопрос к подсудимому Пеньковскому.
Председательствующий: Хорошо. Адвокат Боровик, есть вопросы к свидетелю?
Адвокат Боровик: Нет.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, у вас есть вопросы к свидетелю Финкельштейну?
Пеньковский: Свидетель Финкельштейн очень подробно и правильно доложил о времени нашего знакомства, характере нашего знакомства и т. д.
В отношении подарков. Я считаю, что свидетель Финкельштейн правильно показал. Называть подарками все те безделушки — это очень громко будет для тех сувениров, которые я сам получал от иностранцев и раздавал своим знакомым. Я работал, например, с японской делегацией в составе 60 человек, и каждый из членов этой делегации почему-то считал себя обязанным подарить мне сувенир, в результате чего у меня образовался запас в 20 пар носков, которые я раздаривал своим товарищам.
Председательствующий: Пеньковский, вы сейчас слышали показания свидетелей Рудовского и Финкельштейна. Они говорили, что у вас был узкий кругозор и узкие интересы. Вы не выходили из круга разговоров о «гастрономических интересах». Они оба показали, что вы не интересовались политикой. Согласны ли вы, что у вас были ограниченные духовные интересы?
Пеньковский: Когда мы встречались с Финкельштеином и другими, то ставили перед собой задачу просто отдохнуть. Финкельштейн говорил: «Дайте больше черемухи, ребята, тогда мы и отдохнем от всех проблем». У нас действительно были разговоры о женщинах и разговоры «гастрономического характера». Об этом Финкельштейн и Рудовский рассказали все подробно. Эти люди правильно, очевидно, сделали вывод, что я избегал политических разговоров. Но я говорю, что не я их избегал, а все мы разговаривали совершенно на отвлеченные темы. Мы бы могли говорить и о германской проблеме, и по другим вопросам, но мы хотели только отдохнуть и говорили о всяких пустяках.
Председательствующий: Подсудимый Винн, у вас есть вопросы к свидетелю Финкельштейну?
Винн: Нет, сэр.
Председательствующий: Товарищ адвокат Апраксин, у вас был вопрос к подсудимому Пеньковскому, прошу задать.
Адвокат Апраксин: Да. Подсудимый Пеньковский, вы в первый и второй день процесса говорили о своих собутыльниках. Кто они?
Пеньковский: Может быть, я грубо выразился, что они собутыльники, но это Финкельштейн, Рудовский и некоторые другие, которые на предварительном следствии показывали и сами, что мы часто встречались, выпивали.
Адвокат Апраксин: У меня нет больше вопросов.
Председательствующий: Товарищ комендант, проводите свидетеля Финкельштейна на скамью для свидетелей.
Председательствующий: Суд переходит к заслушиванию заключений экспертов.
Прошу эксперта Турова огласить заключение.
Эксперт Туров: 9 мая 1963 года Военная коллегия Верховного Суда СССР мне, эксперту-криминалисту Турову, поставила следующие вопросы:
Является ли бланк паспорта на имя другого гражданина с наклеенной фотокарточкой Пеньковского подлинным или фиктивным?
Какие рукописные документы из числа изъятых у Пеньковского при аресте исполнены лично Пеньковским?
Какие документы с машинописным текстом из числа изъятых у Пеньковского исполнены на пишущей машинке «Континенталь» № 213956, принадлежащей Пеньковскому?
В результате проведенного анализа и сравнительного исследования документов установлено следующее:
Бланк паспорта на имя другого гражданина с наклеенной фотокарточкой Пеньковского О, В. по ряду полиграфических особенностей отличается от подлинных внутренних советских паспортов.
Это обстоятельство позволяет сделать вывод, что бланк паспорта с наклеенной фотокарточкой Пеньковского О. В. является фиктивным.
1. Почерк в документах, начинающихся словами «Бл. № 1 — д/личн. польз.» (надпись на шифровальном блокноте), «Фанкхауз: Ленинский проспект…» (записка со знаками азбуки Морзе), «Если будете что-либо важное…», «(Метка) — дополнительно к телефонному звонку…», и в отдельных пометках в машинописном документе «Боевые характеристики…» совпадает с почерком в рукописях Пеньковского по степени технической выработанности, наклону, разгону и способу выполнения букв «а», «в», «к», «л», «м», «н», «п», «р», «т», «я», «ы».
На основании отмеченных совпадений можно сделать вывод, что упомянутые выше рукописные документы, изъятые у Пеньковского при аресте, исполнены Пеньковским О. В.
Машинописные документы, начинающиеся словами «Указатель количества пленки…» и «Мои дорогие друзья…», отпечатаны на принадлежащей Пеньковскому пишущей машинке системы «Континенталь» № 213956.
Это подтверждается совпадением оттиска шрифта пишущей машинки, на которой отпечатаны указанные выше машинописные документы, с оттиском шрифта пишущей машинки системы «Континенталь» № 213956, изъятой у Пеньковского, по размеру шага, размерам междустрочных интервалов, рисунку письменных знаков и по дефектам в литерах букв «е», «з», «ш», «щ».
Председательствующий: Товарищ прокурор, есть У вас вопросы к эксперту Турову?
Прокурор: Нет.
Председательствующий: Адвокат Апраксин?
Адвокат Апраксин: Нет.
Председательствующий: Адвокат Боровик?
Адвокат Боровик: Нет.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский?
Пеньковский: Нет.
Председательствующий: Подсудимый Винн?
Винн: Нет, Ваша честь.
Председательствующий: Судебный эксперт Кузнецова, прошу вас огласить заключение.
Эксперт Кузнецова: Я, эксперт-химик Кузнецова Лидия Федоровна, провела химическую экспертизу. На заключение был поставлен следующий вопрос:
Какие химические особенности имеют два листа чистой белой бумаги, изъятых из тайника на квартире Пеньковского, и допускают ли эти особенности возможность пользоваться указанной бумагой для целей тайнописи?
На основании проведенного исследования отвечаю:
Два чистых листа белой бумаги по сравнению с обычной бумагой содержат на своей поверхности специально нанесенное химическое вещество, что дает возможность использовать ее в качестве тайнописной копировальной бумаги для написания невидимого текста.
Председательствующий: Есть ли вопросы у прокурора к эксперту?
Прокурор: Нет.
Председательствующий: У адвоката Апраксина?
Адвокат Апраксин: Нет.
Председательствующий: У адвоката Боровика?
Адвокат Боровик: Нет.
Председательствующий: У подсудимого Пеньковского?
Пеньковский: Нет.
Председательствующий: У подсудимого Винна?
Винн: Нет, Ваша честь.
Председательствующий: Эксперт-криминалист Закурдаев, огласите свое заключение.
Эксперт Закурдаев: 9 мая Военная коллегия Верховного Суда СССР передо мной, экспертом-криминалистом Закурдаевым, поставила следующие вопросы:
Пригодны ли изъятые у подсудимого Пеньковского фотоаппараты «Минокс» и пленки к фотографированию?
Какими фотоаппаратами экспонированы 5 пленок, изъятые у подсудимого Пеньковского?
Отвечаю: На основании изучения и исследования представленных материалов пришел к выводу, что:
Фотоаппараты «Минокс» № 94280, 94065 и фотоаппарат без номера находятся в исправном состоянии и пригодны для фотографирования.
Фотографические пленки, изъятые у подсудимого Пеньковского, являются обычными негативными пленками средней светочувствительности и были пригодны для фотографирования.
На 5 пленках, изъятых у подсудимого Пеньковского, имеются негативные изображения. На основании анализа дефектов кадровых окон исследуемых фотоаппаратов и изображений этих дефектов, имеющихся на экспонированных Пеньковским пленках, можно прийти к выводу, что 4 из этих пленок были экспонированы в аппарате «Минокс» без номера, а 1 — в аппарате «Минокс» № 94280.
Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к эксперту?
Прокурор: У меня вопросов к эксперту нет.
Председательствующий: Адвокат Апраксин?
Адвокат Апраксин: У меня вопросов нет.
Председательствующий: Адвокат Боровик?
Адвокат Боровик: У меня вопросов нет.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский?
Пеньковский: У меня вопросов нет.
Председательствующий: Подсудимый Винн, есть ли у вас вопросы к эксперту?
Винн: Нет, Ваша честь.
Председательствующий: Эксперт Наумов, прошу огласить заключение.
Эксперт Наумов: Я, эксперт-радиоспециалист, на поставленные мне Военной коллегией Верховного Суда Советского Союза три вопроса:
Можно ли при помощи изъятых у подсудимого Пеньковского радиоприемников «Сония» и «Зенит» принимать радиограммы в диапазоне волн, указанных Пеньковским?
Соответствует ли инструкция по шифрованию изъятым у Пеньковского дешифровальным блокнотам?
Пригодны ли изъятые у Пеньковского транзисторные радиоприемники для выполнения задач, предусмотренных инструкцией по радиовещанию? —
отвечаю: В результате проведенного ознакомления и исследования изъятых у подсудимого Пеньковского радиоприемников «Сония» и «Зенит», 6 перешифровальных блокнотов, 2 инструкций: «Особые инструкции для употребления шифровальных блокнотов» и «Инструкция по процедуре радиовещания» — установлено:
Радиоприемник фирмы «Сония» изготовлен в Японии. Приемник супергетеродинного типа, собран на 8 транзисторах, имеет 2 поддиапазона частот: 535–1605 кгц — средние волны и 3900–12000 кгц — короткие волны. Питание радиоприемника осуществляется от сухих элементов, 4 штук, с общим напряжением 6 вольт.
Приемник имеет ферромагнитную и штыревую телескопическую антенны, гнездо для подключения внешней антенны и гнездо для включения малогабаритного магнитного телефона (с одновременным включением динамического громкоговорителя).
Радиоприемник фирмы «Зенит» (модель «1000», заводской номер — 8811465) изготовлен в США.
Приемник супергетеродинного типа собран на 9 транзисторах с общим диапазоном частот:
длинные волны от 150 до 400 кгц;
средние волны от 550 до 1600 кгц;
короткие волны от 2000 до 22500 кгц.
Радиоприемник имеет 9 поддиапазонов. Питание приемника осуществляется от 9 сухих элементов с общим напряжением 13,5 вольта. Радиоприемник имеет 2 ферромагнитные антенны (одна из них выносная) и штыревую — телескопическую, вмонтированную в ручку приемника.
На передней панели имеется гнездо для включения посредством штекерной вилки малогабаритного магнитного телефона (с одновременным выключением динамика), а в задней части шасси приемника — гнездо для подключения звукоснимателя.
На крышке передней панели радиоприемника имеется специальное устройство с картой часовых поясов земного шара для определения зонального времени.
Изъятые у подсудимого Пеньковского радиоприемники фирм «Сония» и «Зенит» предназначены для приема передач радиотелефонных (вещательных) радиостанций и телеграфных сообщений, передающихся в режиме тональной манипуляции. Приемники в рабочем состоянии.
На частотах 7980, 10315 кгц — для летнего периода и 5440, 6315, 4770 и 6920 — для зимнего периода, указанных подсудимым Пеньковским, прием радиограмм, передающихся в режиме тональной манипуляции сигналами азбуки Морзе, возможен.
Инструкция по правилам работы с шифрами в перешифровальными блокнотами — «Особые инструкции для употребления шифровальных блокнотов» — предназначена для обучения агента работе с пятизначным цифровым шифром.
Инструкция содержит следующие наставления: правила набора открытого смыслового текста, предназначенного для зашифрования путем замены букв текста на цифровые значения и сформирования их в пятизначные группы, порядок и правила перешифрования набранных групп способом наложения бесконечных пятизначных цифрозых групп, взятых из страницы перешифровального блокнота (блокнот для зашифрования или расшифрования). По данной инструкции при зашифровании и расшифровании наложение бесконечных пятицифровых групп, взятых из страниц перешифровальных блокнотов, производится путем криптографического (ложного) вычитания. Из групп вычитаются пятицифровые группы принятого или зашифрованного шифра радиограммы.
Инструкция дает советы по мерам предосторожности в правильности пользования и хранения перешифровальных блокнотов.
Вывод: «Особые инструкции для употребления шифровальных блокнотов», изъятые у подсудимого Пеньковского, соответствуют назначению перешифровальных блокнотов по зашифрованию и расшифрованию шифровальных радиограмм.
«Инструкция по процедуре радиовещания» является инструкцией по обучению агента приему шифрованных радиограмм, передаваемых по радио путем сигналов азбуки Морзе (цифры передаются сокращенно). В ней приведены разъяснения по способу и правилам записи принимаемых по радио шифротелеграмм при помощи черточек (точки записываются при приеме дробной чертой, а сигнал тире — черточкой тире) с последующим переводом этих записей в цифровые значения (в инструкции имеется специальная таблица). Кроме того, в инструкции указан опознавательный сигнал (позывной), в данном случае «163», на который агент должен настроить свой радиоприемник при известной ему частоте.
В инструкции имеются разъяснения о последовательности составления шифротелеграмм, порядке приема учебных шифротелеграмм (болванок), а также по ряду служебных сообщений, необходимых при передаче радиограмм, как-то: сигналы повторения шифротелеграмм, знак раздела, конец передачи радиограммы, сигнал о неисправности радиопередатчика, сигнал, указывающий на отсутствие радиограммы для агента.
Вывод: Транзисторные радиоприемники, изъятые у подсудимого Пеньковского, при наличии у него определенного плана передач для выполнения требований, предусмотренных «Инструкцией по процедуре радиовещания», пригодны.
Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к эксперту?
Прокурор: Нет, вопросов к эксперту я не имею.
Председательствующий: Адвокат Апраксин?
Адвокат Апраксин: У меня есть вопрос к эксперту Наумову.
Скажите, пожалуйста, чувствительность японского приемника «Сония» достаточна для того, чтобы принимать сигналы из разведывательного радиоцентра?
Эксперт Наумов: Да, достаточна.
Председательствующий: Адвокат Боровик, у вас есть вопросы к эксперту?
Адвокат Боровик: Нет.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, у вас есть вопросы к эксперту?
Пеньковский: Вопросов нет, но я должен заявить, что я работал только на одном приемнике «Сония», американский приемник «Зенит» мною не использовался.
Председательствующий: Но эксперт не может знать, на каких вы работали приемниках.
Пеньковский: На следствии проводился специальный эксперимент, в процессе которого я также работал на японском приемнике «Сония».
Председательствующий: Эксперт Наумов, что вы можете ответить на вопрос, можно ли было работать и на приемнике «Зенит»?
Эксперт Наумов: Я подтверждаю, что можно работать и на «Зените» и на «Сония».
Председательствующий: Может быть, есть признаки, позволяющие определить, что приемник «Зенит» вообще не использовался?
Эксперт Наумов: Таких признаков нет.
Председательствующий: Подсудимый Вннн, у вас есть вопросы к эксперту?
Винн: Нет, Ваша честь.
Председательствующий: Прошу всех экспертов представить суду письменные заключения.
Председательствующий: Судом вызывался свидетель Казанцев, но, как уже здесь объявлялось, он заболел, находится в больнице, о чем суду представлена справка. Какие соображения участников процесса? Огласить показания свидетеля Казанцева, данные на предварительном следствии, или нет? Товарищ прокурор, как вы считаете?
Прокурор: Я считаю возможным огласить показания свидетеля Казанцева, данные на предварительном следствии.
Председательствующий: Адвокат Апраксин?
Адвокат Апраксин: Я не возражаю.
Председательствующий: Адвокат Боровик?
Адвокат Боровик: Не возражаю.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский?
Пеньковский: Я прошу огласить.
Председательствующий: Подсудимый Винн, вы не возражаете против оглашения показаний свидетеля Казанцева?
Винн: Нет, никаких возражений у меня нет.
Председательствующий: Суд, совещаясь на месте, определил: «Огласить показания свидетеля Казанцева, данные на предварительном следствии».
Товарищ секретарь, прошу огласить показания свидетеля Казанцева, данные на предварительном следствии.
(Секретарь зачитывает показания свидетеля Казанцева — том 7, л. д. 235–240)
Вопрос: Выезжали ли вы весной 1961 года в составе советской делегации в командировку в Англию?
Ответ: Да, выезжал.
Вопрос: Вы знаете Пеньковского О. В.?
Ответ: С Пеньковским я познакомился незадолго до отъезда в Англию. Встреча с ним произошла в ГК по КНИР, куда были приглашены я, Колесов, Лопатов и Домбур. Пеньковский заявил, что он назначен главой делегации советских специалистов, выезжающих в Англию. Он изложил вкратце цель нашей поездки и пояснил, что в декабре 1960 года Советский Союз посетила английская делегация, которая осмотрела некоторые предприятия. По словам Пеньковского, наша делегация едет с ответным визитом вежливости и должна ознакомиться с рядом производственных предприятий и научно-исследовательских учреждений Англии. Кроме того, Пеньковский заметил, что мы должны обратить внимание на оборудование, представляющее для нас интерес. Пеньковский назвал ряд фирм, которые мы должны были посетить в Англии. Несколько последующих дней ушли на оформление документов на выезд.
20 апреля 1961 года мы в составе названных выше лиц вылетели в Лондон.
По прибытии в Лондон в аэропорту нас встретил работник советского посольства, фамилию которого не помню. Тогда же нам представили английского переводчика, назвавшегося Андреем Карловичем Андрю. Со слов Андрю мне известно, что он шотландец, родился в Петербурге в 1907 году. В России жил до 1914 года. Отец его якобы служил в Петербурге. В Лондоне, как говорил Андрю, он проживает в собственном доме возле Гайд-парка. Русским языком он владел хорошо, любил рассказывать анекдоты. Андрю сопровождал делегацию во время нашего пребывания в Англии.
В аэропорту нам предоставили две автомашины, которые обслуживали нас в течение всей командировки. На автомашине, на которой я ездил, шофер был профессионал; в автомашине с нами всегда находился Андрю. На второй автомашине ездил Пеньковский и кто-то один из членов делегации. Встречал ли нас Винн — я сказать не могу, поскольку до этого его я лично не знал. Нас определили в гостиницу и предоставили каждому отдельный номер. Вечером в ресторане этой гостиницы устроили прием, на котором присутствовало довольно много лиц. С приветственной речью обратился Винн, с ответным словом выступил Пеньковский. На приеме присутствовал представитель советского посольства, фамилию и имя которого не знаю. После приема и ужина мы разошлись по своим номерам.
Вопрос: Вечером 20 апреля 1961 года после приема и ужина вы видели Пеньковского в гостинице?
Ответ: Вечером 20 апреля 1961 года я после ужина Пеньковского не видел и, чем он занимался в тот вечер, не знаю. Увидел его лишь утром.
Должен отметить, что за время пребывания в Англии мы, члены делегации, в гостиницах размещались в отдельных номерах. Пеньковский, как правило, вечерами с нами не находился, где он бывал — нам не рассказывал, а мы же, когда уходили, ставили его в известность.
Выше я показал, что за нами были закреплены две автомашины, на которых мы совершали поездки по Англии с 23 по 28 апреля 1961 года. Во время поездок я находился в автомашине, которой управлял профессиональный шофер. На этой же автомашине кроме меня были один или два наших товарища и переводчик Андрю. Другой автомашиной управлял Винн, на ней ехал Пеньковский и один или два наших товарища.
21 апреля 1961 года мы посетили фирму «Лео». Представитель фирмы по фамилии Браудэ давал нам объяснения на русском языке В тот же день мы посетили и другую фирму. Кроме того, заехали на английскую промышленную выставку и оттуда в советское посольство. За период нахождения в Англии мы посетили целый ряд промышленных и научных предприятий, а по возвращении в Советский Союз составили подробный отчет о пребывании в Англии, который передали Пеньковскому.
Не воспроизводя все подробности командировки, я хочу остановиться на некоторых деталях. Деньги, которые нам были выданы для оплаты в Англии за гостиницы, перед отъездом мы сдали Пеньковскому. Во время поездки по Англии за гостиницы мы не платили. Насколько мне помнится, на оплату за гостиницу выдавали нам по 2 фунта в сутки. Пеньковский говорил, что сам рассчитывался за гостиницы.
Во время поездки по Англии, с 23 по 28 апреля 1961 года, представители фирм за свой счет организовывали для членов делегации обеды и ужины, а завтракали мы на свои деньги.
Утром 27 апреля 1961 года мы посетили выставку фирмы «Эдгар Аллен». Нас встретили несколько представителей этой фирмы, в том числе Меримен. О нем Пеньковский упомянул еще в Москве, когда рассказывал, на каких предприятиях мы будем. Говоря о фирме «Аллен», он сказал, что там находится Меримен, друг генерала Александера, и что Меримен приезжал в Москву во время Отечественной войны.
Следует отметить, что Меримен присутствовал на приеме в Лондоне в день нашего приезда — 20 апреля 1961 года. И он же приезжал проститься с нами перед нашим отъездом из Лондона.
Меримену около 60 лет, худощавый, с продолговатым лицом, лысый, носит очки.
27 апреля 1961 года мы выехали в г. Бирмингем, а утром 28 апреля направились в г. Вулверхемптон, где посетили фирму «Джон Томпсон». Перед выездом из Бирмингема я предложил Винну поехать в Лондон по дороге, идущей через г. Стретфорд-на-Эйвоне (родина Шекспира), с тем чтобы посетить музей Шекспира. Винн вначале согласился, и мы поехали. Когда мы проезжали по городу, нас догнал Винн и сказал нашему шоферу, чтобы он поехал по другой дороге. Почему Винн вначале дал согласие поехать через Стретфорд, а затем изменил свое решение — я не знаю.
28 апреля 1961 года мы прибыли в Лондон, и нас разместили в той же гостинице, но в других номерах.
Мы должны были возвратиться в Советский Союз, по срок командировки был продлен.
Вопрос: В связи с чем был продлен срок пребывания вашей делегации в Англии?
Ответ: Пеньковский очень хотел, чтобы наша делегация осталась в Лондоне еще на несколько дней. Необходимость продления срока командировки он объяснял тем, что надо осмотреть британскую промышленную выставку. Инициатива и возбуждение ходатайства перед посольством п Москвой о необходимости продления срока нашего пребывания в Лондоне исходили от Пеньковского. Никто из членов делегации не ставил и не мог ставить перед Пеньковским вопрос о том, чтобы продлить командировку. Пеньковский добился продления срока командировки до 6 мая 1961 года. 1 и 2 мая 1961 года мы посетили научные учреждения СЛОУ, ознакомились с фирмой «Фиранти» и фирмой «Ультра».
С 28 апреля по 5 мая 1961 года по вечерам Пеньковский с нами не был, где он находился — я не знаю. 3 мая 1961 года во время посещения выставки Пеньковский довольно скоро уехал с выставки, и в течение всего дня, как мне помнится, он не появлялся.
4 мая 1961 года посетили мы выставку, а затем в посольстве обрабатывали материалы. Точно так же и 5 мая 1961 года в первой половине дня. Пеньковский, как правило, с нами не работал, а время от времени, с перерывом в 2–3 часа, заходил и интересовался, как идет у нас работа, и уходил.
Во второй половине дня 5 мая 1961 года Пеньковский пошел с нами в город, чтобы сделать кое-какие покупки на оставшиеся у нас деньги. Насколько мне помнится, суточные деньги члены делегации хранили у Пеньковского.
Вечером 5 мая 1961 года нас в гостинице навестил Винн вместе со своей женой.
Отношения Винна с Пеньковским были дружелюбные, но тогда это не вызывало подозрения, так как нам было известно, что Пеньковский с Винном встречался ранее в Москве, а в Лондоне Винн сопровождал нас и был как хозяин.
За время пребывания в Англии в поведении Пеньковского я ничего подозрительного не замечал.
Хотел бы отметить следующий случай. Будучи в г. Стретфорде, Пеньковский почувствовал себя плохо и сослался на боли в животе. Был вызван доктор, и Пеньковского хотели даже положить в больницу. Через 2–3 часа он почувствовал себя лучше, и мы продолжали путь.
Вопрос: Какие подарки привез Пеньковский из Англии?
Ответ: Какие Пеньковский привез подарки из Англии— мне неизвестно. Во время посещения фирм Пеньковский получал сувениры от представителей фирм и позднее нам их вручал.
Вопрос: Что имеете дополнить?
Ответ: Дополнений нет.
Председательствующий: У вас, подсудимый Пеньковский, будут замечания по показаниям свидетеля Казанцева?
Пеньковский: Профессор Казанцев не совсем точен в следующих вопросах. С профессором Казанцевым и членом делегации Домбур я ходил в советское посольство в Англии, там они, как специалисты, аргументировали перед послом необходимость продления командировки на четыре дня, с чем посол согласился. Очевидно, профессор Казанцев это запамятовал.
Кроме того, его показания о том, что я постоянно отсутствовал вечерами, также не соответствуют действительности. Я отсутствовал только 20 и 22 апреля.
Председательствующий: Где вы были в это время?
Пеньковский: На встречах с разведчиками. 23 апреля мы вместе со всеми членами делегации выехали в поездку по Англии, и я все время находился с делегацией. В этой поездке мы находились в течение семи-восьми дней. После этой поездки я еще два вечера провел на встречах с разведчиками. Таким образом, отсутствовал всего четыре вечера, остальное время был с делегацией.
Председательствующий: Значит, вы четыре вечера проводили с разведчиками?
Пеньковский: Да. В остальном показания Казанцева соответствуют действительности.
Председательствующий: Подсудимый Винн, у вас есть какие-либо пояснения по оглашенным показаниям свидетеля Казанцева?
Винн: Нет.
Председательствующий: Есть какие-либо дополнения у участников судебного процесса к судебному следствию? Товарищ прокурор?
Прокурор: У меня никаких дополнений к судебному следствию нет. Я считаю, что все обстоятельства дела исследованы в суде самым тщательным и глубоким образом.
Председательствующий: Адвокат Апраксин?
Адвокат Апраксин: У меня дополнений нет.
Председательствующий: Адвокат Боровик?
Адвокат Боровик: У меня два вопроса к подсудимому Винну.
Председательствующий: Подсудимый Винн, прошу ответить на вопросы вашего адвоката.
Адвокат Боровик: Скажите, Винн, получали ли вы когда-нибудь от английских разведчиков денежное вознаграждение?
Винн: Нет, сэр. За исключением компенсации расходов в Париже, я никогда ничего не получал, и мне никогда ничего не обещали.
Адвокат Боровик: Как был произведен расчет с вами за расходы, понесенные в момент пребывания Пеньковского в Париже?
Винн: Я собрал и сохранил все основные счета: счета за пребывание в гостинице, некоторые счета за посещение ресторанов, но всякие мелкие расходы, такие, как оплата за проезд в такси и т. д., возмещены мне не были, так как счетов у меня не было.
Адвокат Боровик: Никаких дополнительных денежных средств вы не получили лично для себя?
Винн: Нет, никакой материальной выгоды я не получил, напротив, всякого рода мелкие расходы я оплачивал из своего кармана, точнее, за счет своей фирмы.
Адвокат Боровик: У меня больше вопросов нет.
Председательствующий: Подсудимый Винн, прошу уточнить, английская разведка возместила сам ваши расходы в Париже только на Пеньковского или и ваши личные расходы?
Винн: Британская разведка возместила мне те расходы, которые были связаны с совместным моим пребыванием с Пеньковским в Париже. Что касается расходов, которые я нес по делам своей компании, то они оплачивались за счет средств моей фирмы.
Председательствующий: Подсудимый Винн, садитесь.
Подсудимый Пеньковский, есть у вас какие-либо дополнения к судебному следствию?
Пеньковский: У меня никаких дополнений к судебному следствию нет.
Председательствующий: Подсудимый Винн, есть ли у вас какие-либо дополнения к судебному следствию?
Винн: Нет, Ваша честь.
Председательствующий: Садитесь, подсудимый Винн.
Судебное следствие объявляю законченным. Прошу участников судебного процесса подготовиться к произнесению судебных речей.
(Объявляется перерыв до 16 часов.)
Назад: Заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР 10 мая (Информационное сообщение)
Дальше: Вечернее заседание (Стенографическая запись)
