Глава 10
Изгнание торговцев из Храма
После торжественного въезда Иисус, согласно Марку, направляется в Храм и изгоняет из него торговцев.
«Иисус, войдя в Храм, начал выгонять продающих и покупающих в Храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул. И не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников» (Мк. 11:15–17).
Марк, систематически преуменьшающий насильственность действий Иисуса, подает дело так, как будто речь идет о художественном хеппенинге. В его изображении изгнание менял из Храма — это что-то вроде перформанса художника Павленского, в одиночку зашивающего себе рот или поджигающего дверь ФСБ.
Но в присутствии толпы фанатиков такой перформанс называется погромом, если не мятежом.
Когда Иисус переворачивал столы, где при этом была та самая толпа, которая приветствовала его грозным криком: «Осанна»? Неужели все эти люди, прокричав «Освободи нас, Царь Израиля», разошлись по домам? Неужели среди них не было тех ветеранов, которые добывали пропитание с Иисусом в пустыне тем способом, которое Марк именует чудом, а Соссиан Иерокл — latrocinium?
Сколько при этой очистительной акции было пробито черепов? Сколько в суматохе потерялось монет? Какое количество отбитого у нечистых торговцев скота оказалось на праздничном столе победителей, и какое количество монет перекочевало в карманы последователей Иисуса? Чем эта акция отличалась от большевистского «экса»?
И что значит фраза о том, что Иисус не позволял, «чтобы кто пронес через Храм какую-нибудь вещь»? Иерусалимский храм был одним из самых грандиозных сооружений тогдашнего мира. Так же, как и римский форум, он представлял собой не одно здание или площадь, а целый гигантский комплекс помещений, притворов, галерей и дворов.
Самый крупный из них был Двор язычников, где, собственно, и находились меняльные лавки и рынок. Двор язычников назывался так именно потому, что туда имели доступ язычники, что было неизбежно для города, являвшегося одним из самых крупных торговых центров римского мультикультурного мира.
В Храме было две гигантские стены — внешняя и внутренняя, и множество различных дворов. Только внутренняя стена имела девять ворот. Только одна южная галерея Храма имела четыре ряда колонн, деливших ее пространство на три зала. Общая площадь всего комплекса составляла 14,4 га. Для сравнения: это чуть больше половины площади Московского Кремля.
Как же один-единственный человек мог «не позволить», чтобы кто-то пронес через этот гигантский комплекс зданий «хоть какую-либо вещь»? Сколько бойцов ему было надо, чтобы перекрыть все ворота, выходы, портики, дворы и галереи? Сколько подразделений потребовалось, чтобы охранять Священнический двор, и сколько — чтобы контролировать Ворота Никанора? Сколько человек охраняло Двор Израиля, а сколько было расставлено возле Хейхала?
Любой командир спецназа вам скажет, что для контроля такого огромного и кишащего людьми комплекса меньше чем парой тысяч человек не обойтись.
И где в это время находилась охрана храма?
Храм был не просто центром всей религиозной жизни евреев — он был еще и крепостью, и банковским хранилищем. Он был защищен не хуже, чем форт Нокс.
Среди левитов было специальное наследственное подразделение, чьей единственной задачей была охрана Храма. Уже в середине V в. до н. э. оно насчитывало двадцать четыре отряда под общей командой четырех командиров (1 Пар. 26:12–19).
Внушительная храмовая стража стояла у входов во внешние и внутренние дворы; по ночам территорию Храма патрулировали дозоры. На двадцати одном посте караул несли левиты, а на трех — священники, что и следовало ожидать от учреждения, владевшего самым большим золотым запасом на Древнем Востоке — как в виде священных подношений, так и в виде оставленных на хранение депозитов частных лиц.
Только для того, чтобы закрыть на ночь все десять ворот храма, ежедневно требовались услуги двухсот человек.
Начальник храмовой стражи располагал такими серьезными силами, что исполнявший эту должность Елеазар бен Анания стал одним из руководителей восстания в Иерусалиме в 66 году. Со вверенными ему подразделениями он не только разбил римлян, но и сумел уничтожить своего главного соперника, зилотского Мессию Менахема.
Куда делись все эти отборные части, когда Иисус опрокидывал столы меновщиков, то есть, переводя на язык сегодняшних реалий — грабил банковскую кассу? Неужели они застыли в бездействии? А если нет — то сколько же приверженцев понадобилось Иисусу, чтобы нейтрализовать охрану? И чем эти приверженцы были вооружены?
Но, может быть, эта храмовая стража попросту не сочувствовала всем этим облепившим храм менялам, жучилам и торговцам? Может быть, она с восторгом наблюдала, как ученики Иисуса потрошат ненавистных барыг?
Тогда давайте сделаем небольшое отступление и поясним, какие именно менялы находились во Дворе язычников, что они меняли и почему они это делали.
