Антипатр, отец Ирода, прекрасно сознавал свое расово неполноценное (с точки зрения иудейских фанатиков) происхождение и никогда не притязал на титул царя, довольствуясь вместо этого реальной властью. Он правил Иудеей не как царь, а как римский наместник — как всесильный сёгун за спиной своей жалкой марионетки, первосвященника Гиркана.

Он был настоящим восточным политиком: он никогда не спешил употребить военную силу там, где можно было обойтись простой хитростью, и никогда не сохранял верность патрону дальше, чем это было ему выгодно.

Между тем время, в которое жил Антипатр, было бурным. Это было время римской гражданской войны. Патроны, которым надо было служить, постоянно менялись, и Антипатр, а за ним и его сын принялись играть в классическую военно-политическую игру времен любой смуты.

Предавая каждого предыдущего патрона в пользу последующего, они выторговывали себе всё больше привилегий и власти, превращаясь, мало-помалу, из восточных парвеню, державшихся только на римских мечах, в младших партнеров любого из римских претендентов на власть на Востоке.

Сначала Антипатр поддерживал Помпея, потом переметнулся к его победителю, Цезарю, а после убийства Цезаря поддержал убийцу Цезаря, Кассия.

В 44 г. до н. э. Кассий и Антипатр заключили взаимовыгодную сделку: Кассий получал с Иудеи 700 талантов серебра. Взамен пламенный республиканец Кассий назначил сына Антипатра, Ирода, римским наместником Келесирии и обещал назначить его после победы царем Иудеи.

Иудейский престол находился теперь от Ирода в одном шаге.

Шаг этот, однако, не удалось сделать. Слухи о сделке вызвали негодование в Иерусалиме. Антипатр был отравлен, последний из Хасмонеев, Антигон, снова поднял восстание. А вскоре потерпел сокрушительное поражение и погиб и другой участник сделки — т. е. Кассий.

Некоронованным правителем Востока стал Марк Антоний, и Синедрион немедленно воспользовался ситуацией. Он отправил Марку Антонию делегацию из «самых влиятельных иудеев». Делегация нажаловалась Антонию, что Ирод поддерживал Кассия и даже обобрал для него налогами всю Иудею. Целью делегации было, очевидно, освобождение от власти идумеян и заключение договора с римлянами напрямую.

Надеждам «влиятельных иудеев», увы, не суждено было оправдаться. Ирод к этому времени успел стать одним из ключевых игроков на сирийском фронте. Марк Антоний нуждался в его воинах куда больше, чем в молитвах белобородых иудейских старцев. Деньги, собранные для Кассия, пригодились для взятки Антонию; первая делегация, явившаяся жаловаться Антонию на его же врага, была арестована, а вторая, состоявшая из тысячи человек, попросту перебита. Ирод снова заполучил контроль над безвольным первосвященником Гирканом и, чтобы упрочить свою власть, обручился с его внучкою Мариамной, которую он, впрочем, по всем отзывам, до потери сознания любил.

Между тем противники Ирода, не получив власти над Иудеей от римлян, обратились к парфянам. Парфяне охотно поддержали восстание Антигона и вторглись в Иудею. Параллельно парфянский принц Пакор овладел почти всею римскою Сирией.

Войска Антигона, обраставшие по пути местными волонтерами, не успели еще дойти до Иерусалима, как в нем вспыхнуло хорошо организованное восстание: несколько десятков тысяч иудеев, собравшихся на праздник Пятидесятницы, захватили Храм.

Ирод в панике едва успел спастись из Иерусалима и, оставив своих жен и детей под охраной немногочисленного гарнизона в неприступной Масаде, бежал в Египет и отплыл оттуда в Рим, взывая к своим патронам о помощи.

Ирод потерпел от повстанцев унизительное поражение, но это именно тактическое поражение обернулось серьезной стратегической победой. Дело Ирода теперь стало делом всех римлян. Полыхал уже весь римский Восток, речь шла не о том, кто будет господствовать в Иудее, а о том, кто будет владеть Азией — Рим или Парфия. Для решения этого вопроса Ирод был так же необходим римлянам, как они ему, и это позволило Ироду наконец добиться заветной цели: по просьбе Антония и с согласия Октавиана Сенат назначил его иудейским царем.

«По окончании заседания Ирод вышел из сената, имея, с одной стороны, Антония и с другой — Октавиана. Консулы и другие государственные сановники провожали их для приношения жертвы богам и возложения сенатского решения на Капитолий. В первый же день назначения Ирода царем Антоний дал в честь него торжественный обед».

Ирод вернулся с римскими войсками в Иудею и осадил Иерусалим.

Тут же в тылу Ирода вспыхнуло восстание. Оно разразилось в той самой Галилее, которая была вотчиной убитого им атамана Езекии. Ирод был вынужден прервать осаду и выступить против разбойников, успехи которых угрожали отрезать его от побережья.

Разбойники дали Ироду регулярное сражение и даже «правым своим крылом заставили левое крыло Ирода податься назад». Разбив их, Ирод «преследовал их до Иордана с безостановочной резней и значительную часть их уничтожил»; уцелевшие остатки рассеялись по ту сторону реки. Однако это был еще не конец: остатки разбойников укрылись в пещерах на вершинах утесов — в тех самых пещерах, которые Ирод брал с помощью ящиков и дыма. В ответ на предложение сдаться разбойники принялись убивать жен и детей.

«Один старик, отец семерых детей, следующим образом убил последних вместе с их матерью за то, что они, доверяясь царским обещаниям, упрашивали его выйти из пещеры. Он стал у входа пещеры, приказал им выходить по одиночке и заколол каждого отдельно появлявшегося сына. Ирод, потрясенный этой сценой… простирал свою правую руку к старику и умолял его пощадить своих собственных детей. Но старик и слышать его не хотел: резкой бранью он напомнил Ироду о его низком происхождении, умертвил еще свою жену над трупами детей и, швырнув их вниз по отвесной стене, сам вслед за ними бросился в бездну».

Что еще важнее, победа Ирода оказалась эфемерной. Едва Ирод вернулся к стенам Иерусалима, «те отряды, которые и раньше производили смуты в Галилее», напали на оставленного им командира и убили его, «после чего бежали в болота и неприступные местности, предавая всё на пути своем разграблению».

Ироду пришлось возвращаться в Галилею и наводить порядок. Порядок продлился недолго: едва услышав о гибели брата Ирода, «галилеяне отложились от своих наместников и потопили приверженцев Ирода в озере».

Наконец Иерусалим, с помощью римских войск, был взят. «Произошла страшная резня, так как римляне были разъярены продолжительностью осады, а иудейские приверженцы Ирода не желали оставлять в живых ни одного противника».

Несмотря на то, что наш единственный источник — Иосиф Флавий — всячески старается преуменьшить фанатическую составляющую в сопротивлении Ироду, она прямо-таки бросается в глаза. Особенно это касается истории разбойника, который убил свою жену и детей прямо на глазах обещавшего ему помилование царя.

Она прямо перекликается с историей матери и ее семи сыновей во второй книге Маккавеев. «Разбойник» убил свою жену и детей, чтобы воскреснуть вместе с ними для вечной жизни, и весь характер этого эпизода заставляет предположить, что Иосиф Флавий заимствовал его из устной легенды или какого-то текста, аналогичного Второй книге Маккавеев, только посвященного священной войне против Ирода.

Что это была за легенда и что это был за текст, и не осталось ли у нас хоть каких-нибудь сведений об этой войне разбойников против Ирода, не восходящих к пропаганде римского лоялиста Флавия?

Очень возможно, что такой текст сохранился, и мы рассмотрим его немного погодя.