Концовка Марка — это не единственная литературная загадка Нового Завета.

Еще одной такой же загадкой может считаться концовка «Деяний апостолов». «Деяния», как мы уже говорили, написаны тем же самым автором, что и Евангелие от Луки. Это диптих. В первой части диптиха рассказывается об Иисусе Христе, во второй — об апостоле Павле.

Про Иисуса Христа спутник Павла — наш условный Лука — рассказывает, как тот проповедовал в Иудее, творил чудеса, был схвачен римскими властями и по требованию иудеев распят. Про апостола Павла Лука рассказывает, как тот проповедовал по всему миру, творил чудеса и был схвачен римскими властями по наущению иудеев, требовавших его смерти.

Позднейшее христианское предание считало Павла мучеником, убитым в Риме по приказу Нерона.

Казалось бы, перед Лукой были все резоны — и литературные, и теологические, и исторические, — чтобы сделать два тома абсолютно симметричными по событиям. Иисус проповедовал и был казнен, Павел проповедовал и был казнен. Как-то даже неприлично ученику не последовать по стопам учителя.

Но концовка «Деяний апостолов» выглядит совершенно иначе. Павел прибыл в Рим и «учил там о Господе Христе со всяким дерзновением невозбранно» (Деян. 27:31).

И это вовсе не случайная концовка. Мы привыкли — это как-то само собой разумеется — считать Римскую империю враждебной христианству. Но в «Деяниях апостолов» всё наоборот: в них римляне постоянно выступают защитниками апостола Павла от «иудеев»!

Когда в «Деяниях апостолов» Павел возвращается в конце своей карьеры в Иерусалим, «асийские иудеи» нападают на него, крича: «Этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и Еллинов ввел в Храм и осквернил святое место сие» (Деян. 21:28).

Возникает всеобщая потасовка. В нее вмешиваются римские войска и схватывают Павла, отбив его от разъяренной толпы. Пока Павла тащат в крепость, «множество народа» следует за ним и кричит «смерть ему» (Деян. 21:36).

Нетрудно заметить, что люди, пытающиеся убить Павла — это не официальное духовенство. Это всё та же, уже знакомая нам по Псевдоклиментинам типичная для тех лет богословская дискуссия, происходящая между группами милленаристов прямо на ступенях Храма с применением колюще-режущих предметов. И ведут ее с Павлом/Симоном Волхвом настоящие ученики Иисуса. Они предъявляют Павлу ровно то, что ему предъявляют Иаков и Петр: он «учит против народа и закона».

Римский тысяченачальник Лисий первоначально настроен по отношению к Павлу довольно сурово. Первым делом он спрашивает: «Не ты ли тот Египтянин, который перед сими днями произвел возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи человек разбойников?» (Деян. 21:38) Понятно, что такое начало разговора не сулит Павлу ничего хорошего.

Однако после того как Павел говорит ему, что он римский гражданин, отношение римлянина резко меняется. «Я за большие деньги приобрел это гражданство. Павел же сказал: а я и родился в нем» (Деян. 22:28).

Был ли Павел римским гражданином или прихвастывал — это еще вопрос. Но так или иначе, после того как Лисий отказался наказывать Павла, против него составляется заговор. Племянник Павла, придя к римлянам, сообщает, что сорок человек собираются напасть на него во время рассмотрения дела и «заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его» (Деян. 23:21).

Опять-таки этими заговорщиками не могут быть лояльные власти иудеи. Мы снова узнаём в этом портрете сикариев, тем более что клятва «не есть, не пить» (т. е. не есть мяса и не пить вина до исполнения зарока) была весьма типична для иудейских джихадистов.

Тысяченачальник Лисий относится к этому предупреждению серьезно, и есть отчего: ведь именно в это время в Иудее бушует эпидемия убийств, первой жертвой которых стал первосвященник Ионатан. Сикарии ходят по Иерусалиму, убивая коллаборантов, религиозные шайки сжигают села во имя бога и убивают тех, кто не хочет вместе с ними бороться за свободу, и по всей Иудее бродят «обманщики и прельстители, которые под видом божественного вдохновения стремились к перевороту и мятежам».

Поэтому Лисий предпринимает экстраординарные меры для защиты Павла. Он отправляет его в Кесарию к прокуратуру Феликсу под защитой двухсот воинов, семидесяти конников и двухсот стрелков (Деян. 23:23). Этот беспримерный эскорт хорошо показывает, как далеко зашла эрозия римской власти в стране, наполнившейся «обманщиками и разбойниками».

В Кесарии прокуратор Феликс, как и тысяченачальник Лисий, проявляет к Павлу необыкновенное внимание, и «придя с Друзиллою, женою своею, иудеянкою», слушает его «о вере во Христа Иисуса» (Деян. 24:24). Это сильно похоже на историю Симона Волхва, который, по словам Иосифа Флавия, убедил иудейку Друзиллу выйти замуж за римлянина.

Более того, мы понимаем, какие доводы привел Друзилле Симон. Ведь главным препятствием между браком Друзиллы и Феликса был иудейский закон, а Павел утверждал, что закон теперь отменен.

Впрочем, для алчного и презирающего иудеев прокуратора Павел был бесценным подарком даже и без этого матримониального бонуса.

Страна рушилась вокруг Феликса. В Иерусалиме царило двоевластие, в сельских районах сжигали «целые деревни», и даже в Кесарии, столице Феликса, иудеи и греки ежедневно рубились между собой. Павел, который учил, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, на этом фоне являлся желанным персонажем. По сути говоря, он являлся тем самым «мирным ессеем», о котором сообщают нам Плиний Старший и Иосиф Флавий.

С той только разницей, что этому «мирному ессею» не было никакой нужды скрываться от римских властей у черта на рогах на берегу Мертвого моря. Напротив, ему приходилось скрываться от обитателей Мертвого моря под крылом римских властей.

Таким образом, судьба Павла — второго Христа — в «Деяниях апостолов» оказывается удивительной параллелью судьбе первого Христа.

Кульминацией обоих текстов является появление их главного героя в Иерусалиме. В «Евангелии от Луки» евреи отворачиваются от Иисуса Христа, и в «Деяниях апостолов» евреи нападают на апостола Павла. В «Евангелии от Луки» евреи требуют от римлян предать Христа смерти и в «Деяниях апостолов» евреи требуют от римлян предать апостола Павла смерти.

Разница в том, что прокуратор Понтий Пилат прогнулся перед нечестивыми иудеями и Христа казнил, а прокуратор Феликс перед евреями не прогнулся. Автор «Деяний» ненавязчиво сравнивает Павла с Христом.

Что происходит с Павлом дальше? Здесь наши сведения расходятся.

Автор «Деяний» рисует его страдальцем, безвинно находящимся в заточении. Феликс часто беседует с ним, надеясь, что «Павел даст ему денег, чтобы отпустил его» (Деян. 24:26), но в конце концов, «желая доставить удовольствие иудеям», оставляет под стражей (Деян. 24:27).

Через два года преемником Феликса становится Фест. Римский лоялист и фарисей Иосиф Флавий характеризует Феста как корыстолюбивого и жестокого правителя, но автор «Деяний» к Фесту относится очень хорошо. Это справедливый человек, который хотел бы освободить Павла, но не может. Дело в том, что Павел сам просил о суде императора, и Фест посылает его в Рим на суд.

Иначе говоря, согласно Луке, Павел находился в Кесарии под чем-то вроде домашнего ареста, а в Рим отправился из-за случайного юридического стечения обстоятельств.

«Псевдоклиментины» рисуют нам другую картину. Согласно им, Симон Волхв проповедовал в Кесарии совершенно свободно, пока по его душу туда не явился уполномоченный Иаковом апостол Петр по прозвищу Бирйона (Террорист). Формально Петр Террорист явился туда на предмет богословской дискуссии, но богословские дискуссии в исполнении людей с подобными погонялами часто имеют летальный исход. Да и сорока человек, «поклявшихся ни пить, ни есть», пока они не убьют Павла, никто не отменял. Возможно, они-то и сопровождали диспутанта Петра Террориста в качестве группы поддержки.

Иначе говоря, Павел мог сбежать из Кесарии в Рим от сикариев во главе с Петром.

Так или иначе, по прибытии в Рим Павел получил совершеннейшую свободу. «И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно», — заканчивает Лука свое повествование (Деян. 28:30–31).

Если подумать, это удивительная концовка. Получается, что ближайший ученик Павла или не знает, что его учителя в Риме казнили, или не хочет об этом упоминать. Но преследования христиан при Нероне в Риме были, и апостол Петр — тот самый, который, как мы имеем основания предполагать, конфликтовал с Павлом и в Антиохии, и в Кесарии, и в Риме — действительно поплатился в их ходе жизнью.

Так кто ж всё-таки был казнен? Неужели один апостол Петр?

А тогда кто же вломил его? Уж не апостол ли Павел?