Отсроченная магия… Последнее средство каким-то образом повлиять на мир, в котором тебя уже нет. Ученик некроманта сумел использовать ее так, как ему представлялось наиболее правильным, и не прогадал.

Жаль парня. Его смерть – большая потеря. При грамотной подготовке из него можно было вырастить великолепного аналитика и прогнозиста. Суметь просчитать ситуацию при столь экстремальном раскладе, подготовить несколько ключевых звеньев и в итоге достигнуть задуманного результата – высший пилотаж даже для аналитика со стажем, не то что для простого ученика. Однако сейчас надо извлечь как можно больше информации из такого подарка судьбы, как висящий перед нами в воздухе макет личности ученика Танцора.

– Символ ORCUS действительно является первым ключом к закрытию прохода в наш мир? – задал я самый животрепещущий вопрос.

– Да. Но его одного недостаточно для нейтрализации смирения. Добавь к нему OBSCURITAS. Тогда и только тогда их совместная сила как лавина обрушится на первый ключ, поставленный клевретами хаотов, и снесет его как мусор. Это я могу гарантировать, заплатив за такое знание своей жизнью.

Верю, ибо созданный при помощи отсроченной магии призрак не может лгать. И все равно, неожиданный ход – сочетание ORCUS и OBSCURITAS. OBSCURITAS, символизирующий закрытость и непроницаемость тьмы для ее врагов и одновременно готовность открытия ею всех своих тайн истинным адептам.

– А остальные ключи, знаешь ли ты их, или, может быть, способен подсказать, где их искать? – не особо надеясь на положительный ответ, все же поинтересовался я.

– Сожалею… – голос призрака, как оно и полагалось, был серым и безжизненным. Приходилось ориентироваться лишь на сами слова, но не на интонацию. – Тем не менее я могу рассказать вам о том, кто стоит за всем происходящим здесь.

– Рассказывай, мы внимательно тебя слушаем.

– Не сомневаюсь, стоящие за всем случившимся лорды хаоса уже не станут для вас открытием, – начал призрак рассказ, причем я почувствовал, что пошла заранее заготовленная и вложенная в «макет» речь. – Но неприятным сюрпризом является совсем другое. У них появились сильные слуги. Проводником для лордов стала такая серьезная организация, как Хранители Святого Завета, в последнее время полностью подмявшая под себя дезорганизованных членов Ордена Лазурного Света. Кажется, они лишились своих настоятелей и с радостью приняли предложение о временном переходе под патронаж Хранителей.

Забавно порой складываются события, и еще забавнее, когда ты сам волей-неволей приложил к ним руку. Орден Лазурного Света… Не думал я, что мне придется столкнуться с ними еще раз, да еще через столь незначительное время. Неужто мало им показалось той бойни в монастыре?

Пожалуй, как раз показалось достаточно, раз бросились спасаться под крылышко к родственной структуре. Наверняка их мысли были не столько о мести неизвестно кому, сколько о безопасности.

Впрочем, лишившись своих руководителей, они теперь менее опасны. Перешли, так сказать, на уровень ниже в своих амбициях. Того и гляди станут одним из второразрядных орденов, что находятся на побегушках у более могущественных.

Совсем другое дело их новые покровители, решившие устроить из нашего мира огромное кладбище под вывеской апокалипсиса. До чего же все наши враги обожают громоздкие и вычурные названия, словно пытаясь скрыть за сияющим фасадом царящую внутри грязь и мерзость.

Хранители в этом отнюдь не исключение. Тем не менее, даже среди остальных формирований Инквизиции они выделялись наиболее нерассуждающим фанатизмом. Особенно приводила в недоумение их вера в то, что «наступит миг, когда все праведники вознесутся в кущи небесные, а грешники будут вечно мучиться в огне неугасимом». Истинная, без малейших колебаний. Добро бы просто люди с напрочь промытыми мозгами. Так нет, какие-никакие, а владеющие магическими знаниями на высоком уровне. И как только в их мозгах сочетаются знания и откровенное мракобесие в промышленных масштабах?

Неудивительно, что предложение лордов помочь им в приближении столь долгожданного времени они приняли с величайшим энтузиазмом и приложили все усилия к осуществлению замыслов хаотов.

Что тут скажешь, сложившаяся ситуация была далеко не безоблачной. Однако у меня сразу же появился иной, не менее важный вопрос:

– Где сейчас находятся лидеры этих любителей апокалипсиса? Они здесь, в Городе, или за его пределами?

– Часть их верхушки действительно здесь, другие же все еще снаружи. Не удивляйся, что мне стало это известно, все дело в слишком большой самонадеянности одного из них. Убив меня «проклятием пирамид», он не смог удержаться от того, чтобы не позлорадствовать, рассказав о дальнейших планах. На такую удачу я и рассчитывать не смел, но не воспользоваться таким подарком, последним в моей жизни, было бы полнейшей глупостью.

– Как он выглядел, этот самоуверенный клеврет хаотов? – задавая вопрос, я уже смутно предвидел тот ответ, что будет дан.

– Никак. У него не было облика. Этот инквизитор предпочитает представать в виде туманного облака. Я сомневаюсь, что у него вообще осталось тело.

– Как такое может быть? – Шэрол, до сего момента внимательно слушавшая и не проронившая ни слова, не выдержала, удивленная до глубины души.

– Хаос, – одного слова было вполне достаточно для исчерпывающего ответа.

Хаос, тут удивляться нечему. Значит, лорды дали своим клевретам (по крайней мере, некоторым из них) возможность перейти в не совсем материальное состояние. С одной стороны, это неприятно, но если посмотреть на это под иным углом, то реально найти новые, неожиданные для противника способы удара по больным точкам. Ведь только самих лордов не удается уничтожить, они просто вернутся в хаос. Этим же возвращаться некуда.

Вот, пожалуй, и все, что мне нужно было узнать, осталось только просчитать, где могут быть расположены остальные ключи, в каких местах Города. Наверное, последние слова я незаметно для себя произнес вслух, так как призрак начал отвечать:

– Церковь. Посетите главную церковь Города, там обязательно будет что-то необходимое вам. Кроме того, попробуйте…

Кажется, он продолжал говорить и дальше, но я уже не слушал, поскольку схватил Шэрол за руку и потащил ее за собой, одновременно крикнув:

– Бежим! Быстрее, во имя тьмы, а то будет слишком поздно.

Наверное, в моем голосе прозвучала такая тревога, что Шэрол и не пыталась сопротивляться, резво бросившись следом. В ее руке вновь мелькнула шпага, которую она явно предпочитала теперь держать в боевой форме, заранее приготовившись к возможным неприятностям. Молодец девочка, так, глядишь, и привыкнет к разумной паранойе, будет всегда готова отразить неожиданный удар, нанесенный из самого маловероятного места. Грустно, согласен, но иначе таким, как мы, просто не выжить. Не мы такие, жизнь вокруг заставляет развивать определенные грани личности.

Чувствую, как на том месте, где мы стояли всего пару секунд назад, горит даже воздух от обрушенной мощи. И сдается мне, некто доселе незнакомый находится совсем рядом, тщательно скрываясь от биолокации и чар поиска.

Сворачиваю в первый попавшийся переулок, еще в один, точно такой же… Рядом эта паскуда, рядом, но нападать то ли не решается, то ли выжидает наилучшего момента. Но я все равно «вижу» перед собой слепок его души, со всеми страхами и кошмарами, гнездящимися внутри.

Давно я не использовал один из самых аморфных, непонятных, но вечных страхов человека – боязнь затеряться в лабиринте городских улиц и улочек. Дарю его тебе, невидимый враг мой! Почувствуй, какое ощущение возникает у человека, раздавленного высокими громадами небоскребов, заплутавшего в зловонных лабиринтах городского дна. Пусть в твой мозг намертво впечатаются тупики, выход из которых погребен в извивающихся как черви переулках. Услышь вой сбившихся в своры собак и зловещий хохот уличных банд, почувствуй у своего горла холод скверной стали, ощути ужас бессмысленной смерти, что гуляет по ночным окраинам мегаполисов.

– Тут неподалеку, всего в паре десятков метров, одна из главных улиц Города, – шепнул я Шэрол. – Сейчас наш преследователь непременно появится там.

Еще одна яркая вспышка. Это мой новый знакомый профилактики ради запустил новый заряд испепеляющего пламени в нашем направлении. Но спущенный мной с цепи кошмар все же нашел лазейку к его разуму, и он теперь медленно отступает, не желая рисковать. Пусть невидимка не понимает толком, что именно внушило ему опасения перед недавно столь обыденными тесными улочками, зато результат налицо. Неуютно ему стало в лабиринте переулков, на простор захотелось. Сильно, неудержимо.

Давай же, давай! Я не знаю магического потенциала противника, а следовательно, и того времени, пока кошмар еще властен над его разумом, потому и спешу подловить врага в момент уязвимости. С нетерпением жду встречи с тобой, враг. Главное, чтобы в выбранном мной месте и на моих условиях.

Вот мы с Шэрол и вышли на простор улицы, где я незамедлительно окутываю нас «вуалью иллюзий». Теперь главное не делать резких движений. Тогда взгляд постороннего наблюдателя соскользнет с нас, как с пустого места. Та же судьба постигнет и стандартное заклятие поиска. Целенаправленное прощупывание пространства, конечно же, сорвет «вуаль», словно осеннюю листву при порыве ветра. Каждые чары имеют свой предел. Это закон.

С другой стороны, сомнительно, что наш враг, попавший на крючок кошмара, будет принимать столь тщательные меры предосторожности. Для него сейчас первоочередной задачей является избавление от терзающей разум магии, которую он наверняка уже распознал.

Ага! Из черного провала между домами неспешно, спиной вперед, выплыл силуэт, напоминающий человека в сером балахоне, парящего в полуметре над землей. Лица я так и не смог разглядеть под низко опущенным капюшоном. Видны были только кисти рук, намертво вцепившиеся в золотую чашу, над которой плясали языки пламени. Руки у инквизитора обгорели почти до костей, но складывалось впечатление, что он даже не чувствовал боли от ожогов, которая стала частью подвластной ему силы. Силы, берущей свое начало в хаосе. Словно подтверждая сей факт, трезубец у меня на поясе издал еле слышимое свистящее шипение и змеей скользнул в руку, обвившись вокруг нее.

Так что же я могу с уверенностью сказать о возможностях противостоящего мне мага? Владеет огненной стихией, перемешанной с магией света, усиливая доступное ему при помощи связи с хаосом. Способности к левитации заметно выше обычных, а значит, стоит ожидать и использования телекинеза. Ведь левитация есть не что иное, как телекинез самого себя, хотя тут возможны и исключения.

Тем временем инквизитор поднял чашу над головой, и из нее во все стороны брызнули струйки огня, образовавшие вокруг владельца чаши пылающий купол. А потом этот купол ощетинился световыми иглами на зависть любому дикобразу. Упс, дело пахнет керосином, знаю я подобные шуточки. Наверняка сейчас последует выстрел этими иглами во все стороны. Хм, душевный выбор, такая ухватка призвана не столько нанести вред, сколько просто обнаружить затаившегося противника.

– Туман. Он опять нашел нас, – пальцы Шэрол судорожно сжались, клещами обхватив мое запястье.

Последовавший ответ надо запоминать, бумага таких слов просто не выдержит… Действительно, из того переулка, откуда мы пришли, медленно ощупывая перед собой пространство, появилось сотканное из тумана щупальце. Вот уж действительно попал между Сциллой и Харибдой, прямо как один авантюрист греческого происхождения. Тот, насколько я помню, откупился от одного из чудовищ своими спутниками, гниденыш. Жаль, что его самого не сожрали древние чудовища, ох как жаль.

Мне же такой вариант не подходит никоим образом, так что придется прорываться, хотя сделать это будет нелегко, учитывая силу противостоящих мне прислужников хаоса.

Сдается мне, придется сейчас воспользоваться как собственным клинком, так и тем оружием, что получилось в результате слияния моего творения с предметом из хаоса. Клинок, гибрид меча и шпаги, появился из небытия мгновенно, сверкая отблесками пламени, падающими на него со стороны инквизитора с чашей огня в руках. Оживший же трезубец, судя по всему, и вовсе решил подчиняться мысленным приказам, изображая из себя своеобразного симбионта, на ходу ловящего желания владельца. И тут «вуаль иллюзий», до сего момента успешно скрывающая нас, приказала долго жить.

В тот же момент в нашу сторону с тихим шелестом полетели десятки, если не сотни игл из огня и света. Чтобы избавиться от такого смертоносного ливня, пришлось слегка изменить законы инерции, заставив тем самым смертоносные острия с той же скоростью помчаться в обратном направлении. Вот пусть теперь их хозяин разбирается с собственным оружием, дав мне пока что время отразить атаку туманного нечто. Нечто, как я теперь понимаю, являлось раньше обычным человеком, пусть и инквизитором, одним из руководителей Хранителей Святого Завета.

– Следи за огненным, – краткая мысленная команда вонзилась в сознание Шэрол, давая мне возможность хоть на время отвлечься от разделения внимания сразу на двух опаснейших противников.

Из переулка уже угрожало не одно туманное щупальце, а огромное бесформенное месиво, ощетинившееся десятками режуще-хватательных конечностей, многие из которых еще и источали яд, без сомнения смертельный. Хорошо еще, что вечно сопутствующие ему трансформированные жители Города пока что не подоспели вслед за своим повелителем. Впрочем, это лишь дело времени. Уверен, что скоро и они подтянутся, если только не решить вопрос в самое ближайшее время. Рубить мечом, пусть с наложенными заклятиями, этот сгустившийся воздух? Увольте от столь неблагодарной работы…

Вот обрубить им парочку щупалец, метнувшихся проверить на прочность мою защиту – совсем другое дело. Во избежание неприятностей я на сей раз вложил в клинок небольшой энергетический заряд, понижающий температуру поражаемой цели до состояния вечной мерзлоты. Отлично! Места среза, а заодно еще несколько сантиметров в ту и другую стороны превратились из тумана в обычную ледяную крошку, осыпавшуюся с хрустальным звоном. Но этого явно недостаточно для серьезной атаки, тут нужен совсем другой подход – несколько следующих одно за другим заклятий в строго определенном порядке. Сначала взломать защиту, потом ограничить возможности для маневра, и наконец связка ударов, бьющих по самому больному месту подобных созданий – непрочной связи с миром их покровителей, миром хаоса.

Именно для подобных целей я и намеревался создать транслятор боевых заклятий. Что ж, остается надеяться, что получившееся вместо него оружие, гораздо более широкого профиля и слабо изученных возможностей, выполнит требующееся от него. Три острия трезубца, три вечно голодных пасти, издали тонкий, уходящий в ультразвук визг, в котором звучала чистейшая, незамутненная другими эмоциями ненависть, ненависть ко всему и вся… Руку, вокруг которой обвилось гибкое змеиное тело полуживого оружия, словно одновременно обожгло кислотой и заморозило холодом.

Я на своей шкуре почувствовал те крючья, что связали созданный транслятор с миром человеческих подсознательных ужасов и ночных кошмаров, рвущихся сейчас в реальный мир.

Почему я подумал именно о такой атаке? Скорее всего, это был абсолютно подсознательный выбор, подсказанный как знанием человеческих страхов, так и частичным в тот момент слиянием с собственным оружием. А может, все было совсем не так. Не знаю, да и не особенно хочу рыться в собственном подсознании, если честно.

Так или иначе, но из распахнутых в теперь уже беззвучном вопле глоток вырывались клубы черного дыма, из которых формировалось точное подобие туманного нечто. Подобное против подобного, давний принцип отражения был в такой ситуации самым эффективным способом если не уничтожить врага, то по крайней мере заставить его сражаться с собственной копией довольно долгое время.

– Не могу больше его удержать! Помоги! – крик Шэрол был переполнен болью и страхом.

Картина, представшая перед моими глазами, была, мягко скажем, не слишком оптимистичная. Шэрол стояла в центре наспех начертанной гексаграммы, пылающей призрачным пламенем. Одной рукой девушка зажимала весьма пакостную и обильно кровоточащую рану в плече, а другой, со стиснутой в ней шпагой, чертила в воздухе рунические коды. Ее же противник, инквизитор с золотой чашей, выглядел не в пример более прилично, несмотря на то что его балахон был в десятке мест прожжен его же оружием, обратившимся против хозяина. Пламенеющие иглы, с легкостью пробивающие почти любую броню, явно доставили моему врагу несколько неприятных секунд. Вот только особого вреда ему эти удары не нанесли, раз он столь быстро оправился от них. Ладно, попробуем осадить тебя другими методами.

Увидев, что я метнулся в его сторону, инквизитор поднялся над землей еще на пару метров и перевернул источающую огонь чашу, попытавшись поджарить меня хлынувшим из нее огненным ливнем. Тщетно… Порой легче подменить содержащуюся в подобных заклятиях смертельную составляющую, чем отражать их защитными барьерами. Вот и сейчас на меня пролились не огненные капли, а всего лишь безобидный теплый дождик.

В этом и есть основная слабость стихийной магии – слишком легко ее разрушить, слишком она прямолинейна. Хм, прямолинейна, но вот мощи ей не занимать, да и времени на подготовку новых ударов практически не требует…

Инквизитор, резко мотнув головой, сбросил мешающий ему капюшон и радостно оскалился, готовясь опрокинуть на меня очередную порцию пламени. Очевидно, разнообразие им не поощрялось, а может, он просто решил не менять привычное оружие на что-то новое.

Спазм боли в левой руке пробирает до костей, но жала трезубца вытягиваются вверх, доставая до любителя левитации, обвивая, словно матерый удав жертву, сдергивают его вниз, поближе ко мне.

– Ну иди сюда, гадость моя, – улыбаюсь я, притягивая противника поближе. – Гостей мы любим, ценим. Таких, правда, поражаем. Исключительно острым, да прямо в сердце.

Нормальный человек, пусть даже маг, давно бы уже подох от таких нежных объятий, превратившись в месиво из мяса и раздробленных костей. Увы, клеврет хаотов лишь досадливо перекривился, полностью уверенный в своей неуязвимости. Вспышка… На сей раз не из золотой чаши. Теперь само тело инквизитора как бы взорвалось изнутри яростным проблеском неземного сияния. Гибкие змеи трезубца, недовольно дергаясь, поползли обратно, не выдержав магического удара родственной природы.

– Тебе не остановить миг апокалипсиса, маг, – в голосе инквизитора нет даже ненависти, лишь всесокрушающая убежденность, порой значительно более опасная.

Чаша! Точно, ведь он вцепился в нее, как в величайшую ценность, в этот источник силы, ее бездонный колодец. Так вот какой твой якорь, вот откуда ты черпаешь чуждую тебе силу.

Получи! В золотое произведение искусства, покрытое затейливым орнаментом, вонзается клинок, в который я влил как можно больше энергии. Заодно в чашу впивается и трезубец, чьи жала на сей раз предстали в виде скорпионьих хвостов.

Но и после этого вместилище пламени хаоса не раскалывается. Лишь змеящаяся трещина пересекает ее. Нарушен ритм перекачки силы, а этого достаточно, чтобы стабильность работы артефакта канула в Лету. Выплеск силы, еще один. Из разрастающейся трещины начинает сочиться жидкий огонь, растекающийся по телу бывшего инквизитора, бывшего мага, а ныне всего лишь прислужника лордов. Впрочем, такие, как он, всегда кому-либо служат. Перемена хозяина для них невеликая трагедия… Особенно, если и цель его рабского служения осталась неизменной.

Вырвавшийся из чаши огонь тем временем стал пожирать своего хозяина, превращая его в горящий факел. Инквизитор так и не понял главное. Нельзя повелевать силами хаоса, не поняв его сущность. Служение же апокалипсису в глазах хаотов – путь жертвы, которую надо освободить от уз жизни. Не менее, но и не более того. Вот артефакт и пожирает владельца.

Теперь клеврет лордов однозначно будет сильно занят тушением собственного организма. В противном случае даже его сильно измененное лордами тело может не выдержать буйства первородной магии.

А если справится? Тогда, хоть и несколько ослабленный, он будет крайне зол и одержим желанием прикончить меня во что бы то ни стало. Да и хозяин тумана практически уничтожил своего зеркального двойника… Однозначно пора сматываться подальше от столь недружелюбно настроенной компании. Но просто бежать по улицам не слишком умно, тем более учитывая рану Шэрол. Что тогда? А зачем в городах существуют канализационные люки? Вот именно, тем более один из них находится буквально в паре метров от моей спутницы.

Простенький энерговыброс, и крышка с печальным лязгом отлетает в сторону, открывая спуск в не слишком хорошо ароматизирующее подземелье. Противно, неприятно, а ведь придется туда лезть.

Хорошенькое личико Шэрол перекашивается в гримасе глубочайшего омерзения. Девушке явно не хочется туда, в фекальные воды. Дисциплина, однако, перевешивает, и она с обреченным видом спрыгивает вниз. Ну вот, теперь можно и самому покинуть одно негостеприимное место и по уши окунуться в другое, не менее неприятное. Ну, а на прощание оставлю небольшой подарочек тому, кто решится сунуться вслед за ними все через тот же канализационный люк.

Вот и обещанный «подарок» вероятным преследователям. Небольшая область, при попадании в которую любого постороннего существа начинаются веселые шутки с гравитацией… Часть области проваливается в невесомость, другая же, наоборот, получает десятикратное увеличение силы тяжести. А если учесть и тот факт, что обе эти зоны постоянно меняются местами, то несколько веселых минут сунувшимся сюда энтузиастам обеспечены.

И еще… Боевые и защитные чары нужны, но не менее важными могут быть сведения о врагах. Оставляю еще одну вещицу. Хитрое сплетение чар должно позволить увидеть и услышать происходящее на месте недавней схватки. Недолго, нестабильно, но это лучше, чем ничего. Посмотрим, как на сей раз карта ляжет.

Пройдя по подземным коммуникациям с сотню метров, я остановился, жестом указывая спутнице сделать то же самое. Судя по тому, что бледный цвет ее лица был сравним разве что с лицом покойника, ей просто необходимо было хоть немного передохнуть.

– И куда мы теперь? – морщась от боли в раненом плече, спрашивает Шэрол.

– Пока никуда. Ты бы подлечилась малость, а то краше в гроб кладут.

– Кровь я остановить сумела, – с оттенком гордости отрапортовало навязавшееся на мою голову несчастье.

– Медаль себе повесь… Большую, чугунную и непосредственно на шею. Кровь ты остановила, я согласен. Только твоя проблема не в кровотечении. Теперь надо восстанавливать до мало-мальски приемлемого состояния рассеченные мышцы, да и плечевой сустав не мешало бы подлечить, – произнося эти слова, я одновременно сканировал рану Шэрол, прикидывая, сколько энергии сожрет у меня ее экстренное лечение.

Много сожрет, особенно учитывая тот прискорбный факт, что существенную часть сил я потратил на противостояние двум столь мощным инквизиторам, по совместительству прислужникам хаотов. А никуда не денешься, на соратниках экономить силы – верный путь приблизить к могиле как их, так и себя самого. Придется расходовать остатки резервов. Ой придется! С такой раной Шэрол далеко не пройдет, свалится от изнеможения. Нет уж, мне такого сомнительного удовольствия даром не надо.

– Молчи, сейчас будет больно, очень больно, – заранее предупреждаю ее, чтобы своим криком она не выдала наше местонахождение всем слышащим в округе.

Дотрагиваюсь открытой ладонью до скверного вида раны и всеми силами пытаюсь в ускоренном режиме восстановить все повреждения… Наружу вырывается темная, уже успевшая застояться кровь, мышечные волокна частью отторгаются, частью возвращаются на исконное место. Параллельно наращивается новая ткань, спадает опухоль с сустава. И все это наживую, сопровождаясь дичайшей болью, а заодно и ругательствами Шэрол в ментальном диапазоне.

Нет, не зря все оккультисты учат своих подопечных терпеть практически любую боль, оставаясь при этом в полном сознании. Все, готово, от раны остался лишь розовый шрам. Пусть сама потом сводит, если только оно будет, это самое «потом».

Выложился я при лечении душевно, в голове все кругом пошло, мысли в разные стороны разбегаются. Посидеть бы, отдохнуть… Риторически выражаюсь, само собой разумеется, присесть в канализационных тоннелях негде. Вернее, мест много, но я даже в страшном сне на такое не решусь. Ладно, по дороге оклемаюсь.

– Двинулись, жертва медицины, – говорю я, несколько ошалевшей от чересчур болезненного лечения девушке.

– Куда?

– Интересно, тебе самой этот вопрос еще не надоел?

– Надоел, – честно признается она. – Но ведь актуально, не правда ли? К тому же от твоего лечения у меня чуть болевой шок не случился.

– Извиняюсь, но я же не некромант-мастер, чтобы проводить подобные операции абсолютно безболезненно…

Парадоксально, но факт. Некроманты, которые по всем канонам должны лучше всего уметь превращать живое в мертвое, а мертвое в неживое, являются, пожалуй, лучшими целителями среди всех оккультистов. Но лишь достигшие в этой области магии значительных высот. Они каким-то непостижимым для меня образом ухитряются сначала полностью умертвить врачуемый участок организма, потом уже над мертвой, полностью подвластной им материей проводят все нужные действия по восстановлению.

Завершающий же штрих – оживление немертвого, высший пилотаж магов-некромантов. Насколько я понимаю, они лишь временно умертвляют исцеляемую часть организма, а это на порядок сложнее стандартных для некромантии принципов работы с заклятиями. Впрочем, влезать в тонкости используемой некромантами техники исцеления – занятие долгое и малоперспективное. Сейчас меня больше всего занимает дальнейший маршрут, следующей остановкой на котором будет…

– Спешу обрадовать тебя, Шэрол. Мы направляемся в больницу. Там ты сможешь сравнить методы традиционной медицины с кое-чем абсолютно иным. И я уверен, что это запомнится тебе надолго!

Пламя, все еще огрызаясь на своего хозяина, втягивается обратно в чашу. Оно не хочет быть заключенным в тесное вместилище. Это отдаленное подобие первичной огненной стихии желает вырваться на свободу, устроить красочное зарево. Жить, чтобы жечь, и жечь, чтобы жить…

Огню не нравится тот, кто сейчас временно получил над ним ограниченную, но все же власть. У осколка огненной стихии почти нет разума, зато есть инстинкты и эмоции. Они нутром чувствуют – держащий в руках артефакт чужд его содержимому, по определению чужд. Нет в нем ярости, буйства берсерка, да и просто легкости воина. Огненный дух не может окончательно выйти из повиновения, будучи скован крепкими цепями, но ему все это не нравится. Очень не нравится! И порождение огня лелеет надежду вырваться, попробовать на крепость тело и душу нерадивого владельца, не понимающего прелесть пламенных вихрей, взмывающих над скучной, серой землей.

Трещина! Чаша потеряла стабильность… Но этого мало, пока мало! Попытка вырваться оканчивается неудачей. Злобное шипение, снопы искр – обжигающая ярость втягивается обратно. На время. Зато теперь есть маленькая радость – можно то и дело обжигать ненавистные все больше и больше руки владельца. До мяса, до костей!

Ругающийся на чем свет стоит инквизитор смотрелся на фоне мертвого Города… не совсем естественно, в чем-то даже гротескно. Вот только гротеск не забавлял, а вызывал чувство опасности, явной, неприкрытой угрозы. Равно как и выплывающее туманное месиво не добавило бы случайному визитеру уверенности.

– Мы упустили его, Чашник, – голос исходил прямо из центра туманного образования. – Это нехорошо. Давшие силу могут оказаться недовольными.

– Да, нам надо усилить его поиски. Апокалипсис должен состояться во что бы то ни стало. Мы заплатили за него великую цену.

– Нужно сказать остальным.

– Потом, Туман, это успеется. Мы уже наказали грешников Города, остались лишь эти двое. Я хочу сам провести с ними огненное очищение. Ты уже оплошал однажды…

– Зато теперь мы оплошали оба. Но ты прав, пусть ими займутся Вивисектор и Домина. Они не минуют их секторов.

Туманность сконцентрировалась вокруг небольшого участка, теперь можно было видеть подобие лица из тончайших нитей – лица невзрачного, серенького человека. Сейчас он смотрел на чашу, и лицо кривилось в гримасе беспокойства.

– Вместилище силы повреждено. Будь аккуратнее. Наша школа святой силы не рекомендует использовать такой огонь.

– Мы утратили облик и имена, – расхохотался Чашник. – Какое мне теперь дело до всего остального? Есть мы, есть святая вера. А для достижения цели хороши любые средства. Даже нанятый тобой некромант-недоучка.

Сгусток тумана заколебался, мелкая рябь пошла по подобию его облика. Он помнил про это, но не любил, не хотел снова быть объектом внимания. Уж лучше так, туманной дымкой скользить по улицам Города, превращая в статуи ничтожных смертных, не могущих понять всю прелесть апокалипсиса, торжества истинной веры.

Ему не хотелось разговаривать даже со своими собратьями. Зато инквизитор представлял себе мир, что должен был наступить после – спокойная, вечно спокойная земля и застывшие, но понимающие свое положение люди. Все, как грешники, так и праведники. И тишина… Он бы улыбнулся, но и это требовало нарушения гармонии. А остальные трое… Они еще нужны для приближения финала, апофеоза покоя, забвения, пустоты. Ему уже помогли и еще помогут. Только его мечты апокалипсиса достойны воплотиться. Только его!

Тонкие туманные струи расползались во все стороны Города. Хозяин хотел покоя. И еще немного поиграться со своими манекенами. Их ведь так много… много.

– Ты слаб, брат мой, – еле слышно прошептал Чашник. – Но ничего, будущий огонь согреет тебя. Меня он согрел.

Мечты этого инквизитора были другими, более яркими, но не менее смертоносными. Мир костров, удушающего дыма, раскаленных клейм. Вереницы кающихся, что хлещут друг друга огневеющими бичами. Гарь, возносящаяся к подножию святых престолов, а над ней – царящие владыки, среди которых обязано быть и его, личное место.

Мысли путались, он с трудом помнил свое прошлое, но это было уже неважно. Теперь все его мысли были поглощены будущим. И тем, что вечный холод перестал доставлять неудобства. Мимолетный взгляд на покрасневшие, чуть ли не обожженные руки вызвал лишь улыбку. Чаша… Она всегда с ним. Ему вручили ее как символ… Символ чего? Что-то было в ней… Кровь, вино? Неважно. Теперь там бушует пламя, дарующее просветленным радость огненного причастия. Всем же остальным пусть достанется боль.

А эти, убежавшие. Он еще и до них доберется. Потом. Если с ними не покончат двое других его… собратьев? Нет, скорее уж иных частей целого. Частей ожившего апокалипсиса. Зря он не поверил первому их вестнику. Все обещанное выполняется. Сначала их дыхание упало на Город – одно из скопищ согрешивших. Ну а потом, когда пройдет нужное время, дым и пламенеющие струи обрушатся на остальной мир. Скоро, очень скоро.