Глава 25

Купив в супермаркете кучу всего, я подъехала к дому, нажала на пульт, но ворота не раскрылись, надавив раз десять на кнопку, я горько вздохнула. Дашутка, ты фиговая хозяйка. Вот Нина, та сразу увидела, что у нас нет в запасе ни туалетной бумаги, ни бутылок с минералкой, ни подсолнечного масла, кстати, сливочного тоже. И стиральный порошок закончился, и в холодильнике по полкам можно на коньках кататься… Пантина сказала мне:

– Давайте создадим небольшой запас. Неудобно же всякий раз за одним рулоном пипифакса в магазин гонять!

Я только вздохнула: что тут скажешь? В последнее время мы постоянно оказывались в ситуации: «А-а-а! Лампочка перегорела, а новой нет!» И почему мне ни разу не пришло в голову приобрести штук тридцать лампочек? Не все делают запасы, кое у кого нет денег или места, где хранить разные упаковки. Но у нас-то! Дом! Чуланы, кладовки, гараж… И зарабатывают все хорошо, деньги есть в наличии. По какой причине я утром не смогла нормально почистить зубы? Потому что тюбик с пастой оказался пустым. И вот сейчас пульт не работает! Почему? Так батарейка в нем скончалась. А ведь она подавала сигналы о своей скорой смерти, створки ворот в последнее время сразу не разъезжались, приходилось по нескольку раз нажимать на кнопку. Ну почему я не поменяла питание? А почему ты, дорогая, не купила десять тюбиков пасты? Ответ один: фиговая Дашутка хозяйка! Других причин просто нет.

Я вынула из багажника пакет с куриными яйцами.

– Дарья! – раздался за спиной голос.

Пальцы разжались, полиэтиленовый мешок шмякнулся на дорогу, раздался хруст, яйца разбились. Я обернулась и попятилась. Прямо за мной стояла Ирина. Соседка умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста! Не говорите никому!

Я выдохнула. Вроде приступ агрессии у Глобусовой завершился, сейчас она похожа на тихого, чем-то испуганного человека.

– Доброе утро, – улыбнулась я, – не волнуйтесь, пылесос найдем. Уж извините, дом большой, а агрегат куда-то забился. Думаю, у него заряд окончился, сейчас стоит где-то в темном углу.

– Пообещайте, что никому не расскажете, – повторила Глобусова.

Меня охватило удивление. Нет, соседка точно очень странная. Ну почему нельзя говорить другим о роботе? Знаю женщин, которые никогда не расскажут, где они купили платье, сумочку. Доходит до смешного. Один раз на дне рождения приятельницы меня в ресторане посадили около незнакомой брюнетки. Как назло, за наш столик больше никто не сел, часть приглашенных проигнорировала мероприятие. Проводить вечер в молчании странно. Я решила завязать разговор, посмотрела на карточку около ее тарелки и начала:

– Вика, у вас потрясающие духи. Аромат восхитительный. Как они называются?

– Не знаете? – прищурилась красавица.

– Нет, – улыбнулась я.

– И не надо, – отрубила она, – не хочу, чтобы каждая грязная баба в метро пахла, как я. Не скажу, где их на заказ делают.

Грубость женщины меня удивила, но она имела хоть какое-то объяснение: желание обладать эксклюзивным парфюмом. Но пылесос! Да еще такой, который можно легко приобрести.

– Пожалуйста, – стонала Ирина, – если вы откроете рот… беда случится… огромная…

– Не волнуйтесь, я никому ничего не скажу, – пообещала я.

– Правда?

– Да.

– Поклянитесь!

Делать нечего, я с чувством произнесла:

– Клянусь!

– Чем?

– Извините, не поняла вас.

– Чем клянетесь?

Мои подозрения про психическое нездоровье Глобусовой превратились в уверенность. С сумасшедшими не надо спорить, в особенности если вы стоите с ним вдвоем поздним вечером на пустынной улице, и до дома вам далеко бежать.

– Поклянитесь своим здоровьем, – потребовала Ирина.

У меня лопнуло терпение.

– Ну уж нет! Клянусь, что никогда не прочитаю новой книги Смоляковой, если сейчас вру про свое молчание.

Глаза Глобусовой налились слезами.

– Книжонки пустяк! Да еще такие дрянные, как детективы, это не клятва! Ерунда!

Чем, кроме моей глупости, можно объяснить то, что я продолжила бессмысленный разговор?

– Для меня нет. Без детективов Милады мне будет очень грустно. Она пишет лучше остальных авторов.

– Поклянитесь своим здоровьем! – повторила соседка.

– Нет! – фыркнула я. – Давайте на этом остановимся. Я никогда не выбалтываю чужие секреты. Когда человек попросил молчать, тем более рта не открою.

– Поклянитесь! – не отставала Глобусова. – Скажите: «Пусть у меня мозг сгниет и я умру, если…»

И тут к воротам подкатила машина, из нее, на мою радость, вышла Маруся.

– Мусик! Как дела? Здравствуйте!

Последнее слово Маруся произнесла, глядя на Ирину. Но та не ответила.

– Идешь домой? – спросила Манечка, открывая ворота. – Пульт забыла? Почему пакет валяется?

– Сейчас тебе кое-что расскажу, – рассмеялась я, – история детективная. Не поднимай…

– А-а-а, – зарыдала Ирина. – Вот! Так я и знала! Так и думала! Так и предполагала! Уже заговорили! Уже! Хотите лишить меня всего, что я имею!

– Что с вами? – испугалась Маруся. – Успокойтесь, пожалуйста! Хотите воды? Вот, держите.

Но Глобусова грубо оттолкнула руку Манюни с бутылкой минералки и убежала.

– Кто это? – поразилась Маруся.

– Соседка, к которой ехала Алевтина с пылесосом, – пояснила я, – она требует вернуть ей агрегат. Обвиняет нас в присвоении ее собственности.

Маруся удивилась еще больше.

– Зиновьева собиралась провести у нее дома презентацию робота-уборщика. Глобусова не делала у нее покупки.

– Похоже, у бедняги проблема с головой, – вздохнула я, – представляешь, я достала из машины пакет с яйцами и уронила его…

– Не расстраивайся, – расхохоталась Маня, – ничего нового или оригинального не случилось.

– Да я его из руки выпустила, потому что соседка неслышно сзади подкралась и внезапно выпалила: «Никому не рассказывайте», – объяснила я.

– О чем? – спросила Манюня.

– Наверное, о роботе-пылесосе, – ответила я, – потребовала поклясться своим здоровьем, что я сохраню тайну. Естественно, я отказалась. Тут появилась ты, хотела поднять пакет с земли, а я сказала, что этого не надо делать, сейчас расскажу кое-что. Всего-то хотела сообщить про очередные разбитые яйца, начала: «История детективная…» Собиралась продолжить: «Отыщи целое яичко в кульке». И тут соседка выступила.

– Удачные у тебя дни, – с самым серьезным видом сказала Манюня. – В прошлый понедельник ты стукнула коробкой о дверь магазина. Погиб первый десяток.

– Восемь штук, – уточнила я, – два осталось.

– На следующий день яйцам опять не повезло, – продолжала Маруся, – ты их внесла в холл, аккуратно положила на пол, а тут Мафи пробежала, второй десяток пал смертью храбрых.

– Всего-то девять раскололось, – улыбнулась я, – прошу отметить: по упаковке носилась не я, а Мафуша. Она же потом попыталась живо слопать яичную лужу. Но я не дала ей облизать плитку. Мне просто нельзя покупать основной продукт для омлета, потому что последний получается сам собой в любом месте, только не в сковородке на кухне. Ирина услышала слова «сейчас расскажу», и дальнейшее произошло уже на твоих глазах. Она больна. Жаль ее.

– Надо найти пылесос и отнести ей, – посоветовала Манюня, – наверное, она успокоится, когда его увидит.

– Сейчас десять утра, – с запозданием удивилась я, – ты откуда вернулась?

– Ночью меня вызвали на роды к йорку, – пояснила Маруся, – сейчас душ приму и опять уеду.