Глава 11

Почему мой телефон утром отчаянно трезвонит именно в то время, когда я мою голову? Я схватила душ и попыталась смыть пену с волос, но та никак не желала смываться. А телефон все гавкал и гавкал. В прямом смысле этого слова. У меня вместо музыки записан лай Хучика. В конце концов я одновременно схватила полотенце и трубку.

– Слушаю.

– Здравствуйте, – прошептали в ответ.

– Говорите, пожалуйста, громче, – попросила я.

– Здравствуйте, – повторил тоненький голосок и замолчал.

– Кто вы? – спросила я.

– Зяма. Мама умерла.

Что можно сказать девочке в таком случае? Я всегда теряюсь, когда надо выразить соболезнование. Все фразы кажутся мне неуместными. «Сочувствую вашему горю», «Держитесь, я с вами», «Соболезную» – на мой взгляд, эти слова никого не утешат, а придумать вместо них что-то получше не получается.

Из трубки послышались всхлипывания.

– Могу я тебе чем-то помочь? – спросила я.

– Да.

– Говори, я все сделаю.

– Я подарила маме браслет из бусин. Между ними тканевая вставка со словом «love», – медленно заговорила девочка, – он дешевый, но мне он очень дорог. Я хотела, чтобы мамочку с ним похоронили. А украшения нет. Если вы вдруг его у себя дома найдете…

– Браслет у меня, – сказала я.

– Понятно, – сдавленным голосом произнесла девочка, – мне… говорить… сейчас… разрешите позвоню вам минут через пять… воды надо попить…

– Конечно, милая, – ответила я, ощущая, как от жалости к Зяме щемит сердце.

Новый ее звонок раздался через полчаса.

– Это я, – прошептала младшая Зиновьева, – можете мне его отдать?

– Браслет? – спросила я. – Конечно.

– А когда?

– Да хоть сейчас привезу.

– Спасибо. Только не потеряйте.

– Никогда.

– Пожалуйста, не выроните браслетик.

– Я положу в сумку, – пообещала я.

– Ой, – испугалась Зяма, – а вдруг ее украдут!

– Я поеду в своей машине, – объяснила я.

– У тети Липы есть клиентка, – прошептала Зяма, – она к ней отправилась на своем «Мерседесе», решила по дороге пирожных купить. А когда вернулась из магазина… стекло было разбито, салон обокрали!

– Я поеду без остановок.

Зяма шмыгнула носом.

– Не кладите браслет в сумочку! Пожалуйста!

– Хорошо, – согласилась я, – положу его в карман.

– Вдруг он выпадет!

– Надену на руку, если ты не против.

– Конечно, нет! На запястье надежнее, – повеселела девочка. – Только обдайте его горячей водой, на полу микробы. Пожалуйста, прямо сейчас суньте его под струю. Вот прямо сейчас…

Из трубки понеслись судорожные всхлипывания. Просьба смыть с браслета микробов очень глупая. Но мне стало ясно: Зяма в истерике. Как вы поступите, если девочка, которой по менталитету семь лет, узнав о кончине матери, потеряла все рычаги самоконтроля и умоляет вас помыть браслет? А? Я помчалась опять в ванную, включила воду, сунула под нее браслет и воскликнула:

– Не волнуйся. Я утопила всех микробов. Вода почти кипяток. Слышишь, как она в раковину льется?

– Да, – выдохнула Зяма, – спасибо.

Путь до поселка занял больше часа. В городе начался снегопад, а некоторые водители, несмотря на то что на дворе декабрь, ехали на летней резине. Да еще многотонные фуры поленились надеть цепи. Я сидела, судорожно вцепившись в руль. Я с трудом вылезла из машины, когда наконец очутилась у дома Алевтины и Липы.

– Вам нехорошо? – испугалась Зяма, впуская меня в холл.

– Голова немного кружится, – призналась я.

Девочка попятилась.

– У мамы тоже в последнее время так вот… все вертелось и плыло!

Я постаралась говорить бодро:

– Я совершенно здорова. Просто устала, дорога была сложной.

– Вам нужен крепкий чай! – сказала Зяма. – Могу заварить.

Я удивилась.

– Ты же не умеешь?

– Мама не разрешала, – уточнила девочка, – она боялась, что я кипяток на себя пролью. Но теперь… Липа сказала: «Ты уже взрослая, начинай потихоньку учиться самостоятельности». Поэтому я сама заварю чай. Попробуете, как у меня получится?

Я не предполагала засиживаться у Зямы, но отказаться от угощения в этой ситуации было просто невозможно.

– Конечно, – кивнула я.

– И еще тосты пожарю! – оживилась Зяма.

Я изобразила восторг:

– О! Я очень их люблю.

– С сыром?

– Прекрасно.

– И помидором? Мама так всегда готовила.

– Великолепный рецепт! – воскликнула я. – Можно руки помыть?

Девочка показала на дверь.

– Там гостевой туалет.

Я вошла в санузел, пустила воду, сунула под струю ладони. На украшение, которое Зяма попросила меня надеть, попадали брызги. Я сняла браслетик аккуратно, положила на рукомойник и поняла, почему он оказался у нас под мойдодыром. Наверное, гостья поступила так же. Я сама не помню, где оставила так несколько колец. Помыла руки и ушла, не вспомнив, что украшения лежат на раковине. Аля тоже вернулась в комнату, забыв о браслете, который носила не потому, что он ей очень нравился, а только ради того, чтобы сделать приятное дочери.

Я вытерла руки, надела браслет и пошла в столовую.

– Я решила научиться заваривать чай правильно и красиво, – объяснила Зяма. – Нашла в интернете сайт про японскую церемонию, внимательно его прочитала. Сначала надо включить музыку. Там написано: ненавязчивую, тихую, нежную, но только чтобы гость не заснул. Вроде я нашла в Сети подходящую. Вот!

Зяма ткнула пальцем в айпад.

– О-о-о-о, – завел женский голос, – а-а-а-а…

– Заварка с ванилью и шоколадом, – похвасталась девочка, – мама такую обожала. И мне нравится. А вам?

Я улыбнулась. Как я отношусь к этому напитку? Чай должен быть чаем. Если есть выбор между цейлонским и индийским, я всегда выбираю первый, второй, по-моему, пахнет мокрым веником. Я не против «Эрл Грея» и фруктовому рада, если это только не набор ароматизаторов. Зимой хорошо идет чай с корицей. Зеленый тоже не плох. Но вот с шоколадом и ванилью… На мой взгляд, лучше заварить нормальный лист, взять вкусную шоколадку, а ваниль оставить для яблочного пирога. Недавно Саша, лучшая подруга Мани, привезла мне в подарок из Лондона набор разных чаев. Чтобы сделать ей приятное, я заварила один. И почувствовала приторно-конфетный запах, он мне сразу не понравился. Но обижать Сашку не хотелось, поэтому я с большим трудом опустошила чашку. И вот сейчас я вижу в руках Зямы ту же упаковку. Значит, опять придется через силу демонстрировать восторг. Девочку, которая впервые сама занялась чайной церемонией, мне не хочется обижать.

– Бум! – донеслось из айпада.

Я вздрогнула и удивилась. Почему набор жутких ноющих звуков в сочетании с ударом барабана показался мне знакомым?

– Это специальная музыка, – объяснила Зяма, – тихо, тихо, потом резкий звук. Чтобы не уснуть.

– Прекрасная мелодия, – соврала я, чувствуя, как от шеи к вискам подбирается мигрень.

Зяма старательно колдовала с темной жидкостью, переливала ее из одного чайника в другой. На столе тлела ароматическая свеча. Тихо играла заунывная музыка, и печально пело сопрано:

– О-о-о-о. А-а-а-а! Нга-нга! Нга-нга-нга!

В воздухе разливался сладкий аромат ванили, шоколада и еще чего-то знакомого и противного. Мне стало жарко, потом в комнате исчез кислород.

– Бум, – издал айпад, – бум!

– Выпейте, – ласково попросила Зяма, – я для вас старалась.

Я сделала глоток чая. Вкус был таким мерзким, что меня чуть не стошнило, захотелось выплюнуть пойло. Но разве можно это сделать? Девочка старалась, хотела мне угодить. Я задержала дыхание и в несколько глотков опустошила чашку. Тошнота перехватила горло. Удушающе пахло шоколадом, ванилью, во рту поселился мерзкий привкус.

– О-о-о! А-а-а! – ныла музыка.

Мне стало еще хуже.

Мигрень вцепилась когтями в мой мозг, на голову опустился мешок с ватой. Издалека раздался голос Зямы:

– Ой! А где мамин браслет?

– На запястье, – с огромным трудом произнесла я.

Потом наступила тьма.