В детстве я однажды спросил у мамы, можно ли мне поиграть у реки. Она мне запретила, поскольку это «слишком опасно». Я продолжал ныть: «Но ведь там все играют!» По правде говоря, так оно и было. Мама ответила как классический родитель: «А если все будут со скалы прыгать, ты тоже прыгнешь?»

Я ответил: «Ну, учитывая, что человеческий мозг выработал сложную потребность в том, чтобы нравиться и быть принятым другими людьми, и потребность эта часто преобладает над рациональной способностью к принятию решений, даже если ведет к негативным последствиям для нашего благополучия и даже выживания, то, столкнувшись с ситуацией, в которой все мои друзья, хотя никто из них раньше не прыгал со скалы, неожиданно и одновременно решат сделать это, то я не могу пообещать, что, увидев это и предположив, что для подобного поведения есть веские основания, не последую их примеру. То есть, учитывая, как работает мозг: да, я, скорее всего, тоже прыгну со скалы».

Конечно, я сказал бы это, если бы у меня было время подумать – предположим, еще лет двадцать пять. Однако это чистая правда. Родители всего мира говорят такое своим детям и даже не предполагают, что вопрос этот отнюдь не риторический.

Благодаря тому как работает наш мозг, социальное взаимодействие – это то, к чему мы стремимся и что приносит нам радость. Но мы и к пище стремимся, и она тоже приносит нам радость. Но не постоянно. Из того факта, что мы можем получать удовольствие от пищи, вовсе не следует, что мы наслаждаемся любой пищей. То же самое относится к социальному взаимодействию. Предположим, кто-то решил меня избить. У него ничего не вышло, потому что он был вдвое меня младше и мельче. Но с формальной точки зрения это было социальным взаимодействием, и никакого удовольствия оно мне не доставило – как, думаю, и моему противнику. Социальное взаимодействие должно быть позитивным. А что же делает его таковым? Многое, но главным образом то, что заставляет другого человека испытывать к нам определенную симпатию. Хорошая шутка, интересная сплетня, продуктивная встреча, приятное коммерческое предложение, даже проявление сочувствия в трудный момент – например, попытка утешить или как-то помочь человеку после смерти близкого. Какой бы ни была сознательная мотивация, подобные действия повышают вероятность того, что наш собеседник станет думать о нас хорошо (или хотя бы лучше). Мозг хочет и нуждается в том, чтобы нравиться или, по меньшей мере, быть принятым окружающими.

Посмотрите на группы байкеров, готов, панков или скинхедов. Все они принимают единую эстетику образа – будь то кожа, черная одежда или экзотические прически. Эти люди порой активно отвергают ожидания, стандарты и даже законы общества, но при этом подчиняются дресс-коду. Почему? Потому что, несмотря на сознательный отказ принимать требования большого мира, человеческому мозгу нужно, чтобы его принимали другие люди. И потребность эта скрыта очень глубоко.

Во многом она связана с активностью полосатого тела. Я уже говорил, что отсутствие социального взаимодействия ведет к дефициту в определенных участках мозга, связанных с ощущением награды и удовольствия. Один из таких участков – пожалуй, даже главный – полосатое тело. Оно включает в себя прилежащее ядро, важнейшую часть мозга, связанную с социальным взаимодействием и общей способностью ощущать удовольствие. По сути своей полосатое тело – это та часть мозга, которая вызывает удовольствие от социального взаимодействия, когда оно позитивно и важно для нас.

В ходе одного интересного исследования человеческого поведения участникам предлагали либо пожертвовать деньги на благотворительность, либо оставить их себе. Оказалось, что люди с большей охотой жертвуют на благотворительность, когда за ними наблюдают. Одновременно у них отмечается повышение активности полосатого тела. Вы можете сказать, что это связано с желанием избежать осуждения, а не ощутить удовольствие от одобрения, но тот же эксперимент показал, что полосатое тело проявляет ту же активность, когда люди оставляют деньги себе и при этом их никто не видит.

Это убеждает нас в том, что мозг воспринимает социальное одобрение как награду, сопоставимую с финансовой выгодой, поскольку оба процесса вызывают сходную активность полосатого тела. Исследователи даже установили, что мозг реагирует на финансовую и социальную награду одинаково (или, по крайней мере, сходным образом). Поэтому мы получаем равное удовольствие от обеих. Это объясняет, почему жизнь ради других делает нас столь же счастливыми, если не счастливее, чем простое получение денег, о чем говорил мне Кевин Грин.

Вы можете подумать, что это рисует человеческую натуру довольно циничным образом. Мы – полные эгоисты, если, прежде чем совершить акт альтруизма, думаем о том, увидит ли нас кто-нибудь. Но опыты показывают, что тут и «думать» ни о чем не надо. Люди оставляют большие чаевые и больше жертвуют на благотворительность, если видят всего лишь изображение глаз. В одном исследовании участники становились более щедрыми, когда рядом с ними находилось изображение трех точек, отдаленно напоминавшее человеческое лицо. Веретенообразная извилина, распознающая лица, – часть визуальной коры. Она очень чувствительна – люди даже ухитряются видеть лицо Иисуса в подгоревшем тосте. Расположенные определенным образом три точки эффективно воздействуют на эту зону, а она – на наше социальное поведение. И это снова показывает, что влияние социального взаимодействия на мозг гораздо глубже, чем сознательное мышление. Можно добавить, что старомодные люди, которые жалуются на засилье в современном общении эмодзи и смайликов, заблуждаются: вид простейшего лица делает нас более приветливыми и внимательными. Постоянное общение с эмодзи может осчастливить все человечество.

Но и обратное тоже справедливо: социальное неприятие – мощный негативный стимул. Отсутствие социального взаимодействия с юного возраста влияет на другой неврологический участок – мозжечковую миндалину, отвечающую за чувство страха и играющую важную роль в системе обнаружения угроз. То есть негативные аспекты социальных взаимодействий столь же серьезны для развития здорового мозга.

Неудивительно, что те социальные взаимодействия, которые считаются неприятными, воспринимаются как угроза. Неприятие со стороны общества болезненно в буквальном смысле слова. Как позитивные социальные взаимодействия запускают систему вознаграждения, так социальное неприятие стимулирует участки, ответственные за ощущение боли. Реальной боли. В ходе одного исследования участники играли в мяч и постепенно испытывали нарастающее неприятие со стороны других игроков. У этих людей отмечалось повышение активности передней островковой зоны и передней поясной коры – оба этих участка связаны с болью. Какое-то время считалось, что социальное неприятие вызывает такое же ощущение, как боль от физической травмы, но более тщательный анализ данных показал, что одни и те же участки активируются по-разному – так одной и той же ручкой можно написать любовное письмо, а потом требование о выкупе. Один и тот же предмет выполняет сходные, но кардинально разные функции. И все же никто не спорит, что социальное неприятие нельзя считать по-настоящему болезненным ощущением – это скорее «психологический дискомфорт». Я уже говорил об этом раньше, но поговорка «хоть горшком назови, только в печь не ставь» ошибочна: «обзывание» причиняет боль. Наука это подтверждает.

Ситуация может быть совсем незначительной: некоторые исследования показывают, что мы инстинктивно испытываем неприязнь к людям, которые избегают визуального контакта. А боль социального неприятия усиливается даже без логических оснований. Одно исследование показало, что афроамериканцы ощущали боль, когда им говорили, как к ним относятся члены ку-клукс-клана! Люди испытывают эмоциональную боль даже в тех случаях, когда каждый акт неприятия вознаграждался финансово.

Наш мозг делает все, лишь бы избежать этого. Мы понимаем, что мозг способен к самовознаграждению, поэтому можем показать себя окружающим такими, как есть. Но это рискованно. А вдруг мы им не понравимся? Лучше мы «подправим» или «преувеличим» свои хорошие качества, чтобы понравиться наверняка. Именно этим и занимается наш мозг – причем в той степени, которая уже граничит с самообманом, – менеджментом впечатления. Мы стараемся создать у окружающих самое лучшее впечатление о себе, воздействуя на их восприятие. В ходе одного исследования участникам предлагалось представлять себя в преувеличенно позитивном или негативном свете. В результате было отмечено повышение активности срединного и левого вентролатерального участков префронтальной коры.

Но самое интересное – повышение активности отмечалось лишь в тех случаях, когда участникам эксперимента приходилось сознательно представлять себя в негативном свете. Когда они представляли себя в свете позитивном, изменения активности не происходило. Помните: мозг никогда не «выключается», он всегда активен – как двигатели самолета в полете. ФМРТ показывает лишь изменения активности, то есть повышение или снижение. Конечно, эти результаты нельзя считать однозначными, но отсутствие изменения активности в те моменты, когда участники эксперимента стараются показать себя в ложном, но позитивном ключе, показывает: их мозг делает это практически постоянно! Таково наше состояние «по умолчанию».

Вообще-то, здесь нет ничего удивительного, учитывая, какую значимость мозг придает признанию и действиям других людей. Если вы все еще в этом сомневаетесь, давайте рассмотрим такой сценарий: вы входите в душ, и ваш банный халат падает, оставляя вас обнаженным. Никаких проблем, все уместно и даже необходимо. А теперь замените слова «входите в душ» на «случайно выходите в вестибюль отеля». Ситуация не столь безобидна – это катастрофа апокалиптического масштаба. Моя оговорка в кафе с сэндвичами здесь и рядом не стояла. Но ведь процесс один и тот же. Вся разница в том, что во втором сценарии вас видят другие люди. Они судят вас и отмечают все ваши промахи.

Смущение – это социальная эмоция, которая зависит от мыслей, чувств и действий других людей, ощущаем ли мы их напрямую, вспоминаем ли, предвосхищаем или даже просто воображаем. Моя неловкая ситуация, о которой я рассказал в начале главы, была пережита в реальной жизни, и это было ужасно. Но я и сейчас ужасно себя чувствую, когда вспоминаю об этом. И в этом особенность всех неловких воспоминаний. Я постараюсь никогда не возвращаться в то кафе, где меня помнят, потому что я предвосхищаю смущение. Я до сих пор испытываю необъяснимый страх, входя в другие кафе этой сети, воображая, что слух о моем конфузе мог распространиться. Простая оговорка породила глубокие и длительные эмоциональные последствия. Такими же социальными эмоциями становятся чувства вины, ревности, горя и т. п. Они возникают только в связи с другими людьми. Социальное взаимодействие настолько важно для мозга, что в нем сформировались особые эмоции, регулирующие подобные случаи! Хорошо еще, что счастье не относится к их числу, хотя, как мы уже убедились, быть счастливым с другими людьми проще, чем без них.

Таким образом, люди, с которыми мы связаны и взаимодействуем, играют важную роль в нашем осознании самих себя и своей идентичности. Сканирование мозга показывает, что, когда мы думаем о группе, частью которой являемся, или о людях, с которыми мы связаны, активность таких участков, как вентромедиальная префронтальная кора, а также передняя и дорсальная поясная кора, заметно повышается. Но эти же участки демонстрируют повышенную активность, когда мы думаем о своей идентичности. Это показывает, что мы воспринимаем свои группы и сообщества как ее ключевой элемент. Это не должно вас удивлять: мы уже говорили, что нашу идентичность формируют даже дома и имущество. Было бы странно, если бы ту же роль не играли люди, которыми мы себя окружаем.

И этот факт также объясняет, почему позитивное взаимодействие и одобрение воспринимаются нами как награда, а социальное неприятие больно ранит. Мозгу больше всего нужно сделать нас социально привлекательными – вот почему мы так чувствительны к поступкам, поведению и даже настроениям окружающих. Конечно, это сложный и разнообразный процесс, но подобная реакция характерна практически для всех. Мы злимся, когда оказываемся частью разъяренной толпы, а в неопределенных ситуациях полагаем, что другие знают больше нас, и часто следуем за ними, хотя собственный здравый смысл требует иных действий. Средствам массовой информации советуют проявлять особую осторожность при рассказе о самоубийствах, чтобы не вызвать у кого-то аналогичного желания. Надо признать: если все окружающие неожиданно прыгнут со скалы, мы наверняка поступим так же.

Мы хотим нравиться, хотим, чтобы нас одобряли. И ради этого мы готовы на все. Это особенность нашей личности. Это делает нас счастливыми.