ГЛАВА 7
Поцелуи
В дверь аккуратно, но очень настойчиво стучали.
— Че?! — провыла Василиса, не открывая гроб.
— Вась-Вась, — раздалось из-за двери (слышимость в общаге была прекрасная). — Опаздываем.
— Щас…
Солнце сквозь пыльное окно не проникало — да и мало было того солнца осенним утром. В комнате стоял уютный полумрак — самое то для сна. «Да чтоб вас всех!» — подумала Вася, закрыла глаза и крикнула:
— Я сегодня прогуливаю!
— Ва-а-ась! — возмутились из-за двери. — Прогуливать нехорошо!
— Да что б вас всех! — взвыла Вася, дергаясь. Крышка гроба соскочила, а невыспавшаяся, злая Василиса, которую в газетах все и каждый называли Прекрасной и с подачи князя фон Бессмертнофф искали по всем Равнинам, села, отплевывая лезущие в рот волосы. В руках она держала плюшевого мишку-зомби и блюдце. Яблоко куда-то закатилось. Вася не стала его искать.
— Ва-а-ась! — снова раздалось из-за двери. — Мы без тебя никуда не пойдем.
«Тоже мне угроза», — подумала Вася и, кряхтя, потянулась. Яблоко нашлось в районе поясницы, прилипло к сорочке, а когда отвалилось — Вася была уверена, — на его месте осталась выемка. «Ох, я кого-нибудь прокляну! — подумала, вставая и горбясь, первая красавица Равнин. — Ох, как я кого-нибудь прокляну!» «Богатыри» сейчас были первыми в списке, но Вася уже пару раз имела счастье убедиться, что проклятия от них чудесным образом отскакивают. Хотелось бы знать почему…
Светящийся зеленым череп сам прыгнул ей на шею, мантия нашлась в гробу, вместо подушки, — мятая и в пятнах. Говорила мама, не ешь перед сном… Вася со вздохом поставила тарелку на стол, положила сморщенное яблоко рядом, невольно отметила, что нужно зайти на кухню и взять новое (пусть только попробуют не дать!). И печально попыталась завернуться в мантию. Когда она умудрилась ее порвать?
— Васька!
— Да иду я!
Вася кое-как попала в рукава, застегнулась (не сразу), пригладила стоящие торчком волосы и на запах нашла оставленный Ипполитом завтрак под дверью. Сегодня было безе в сливках с клубникой. Где Эрик взял клубнику в середине осени, Васю мало волновало — она запустила руку в сливки, лизнула, блаженно вздохнула. И, спрятав контейнер с завтраком под мантию, выползла в коридор.
«Богатыри» слаженно выдохнули:
— Васька! Что вчера было?
Вася потерла лоб.
— Не помню… Дерек вроде заходил… Кстати, — она выпрямилась, — а почему вас только двое?
Илюшенька с Алешей переглянулись.
— Миша нас бро-о-осил! — возрыдал вдруг Илюшенька, глядя на Васю побитым щенком. — Ой, все-е-е!
— Ушел утром и ничего не сказал, — пояснил Алеша. — Даже не разбудил! А мы тоже проспали.
Вася подняла брови.
— Ну а вы-то чем вчера занимались?
— Играли в шашки.
— Дерек постоянно выигрывал! — пожаловался Илюшенька. — Как он мог?! Постоянно!
— Значит, не ко мне он вчера заходил, — пробормотала Вася. — А кто тогда мой ужин съел?..
— Да мухлюет он, — отозвался Алеша. И тут же: — Какой ужин?
Вася невинно посмотрела на него.
Во дворе взвизгнули, потом раздалось негромкое и надменное:
— Разве это похоже на утренний колокол, Витол?
— Но, учитель Кристофер…
— А вот это совершенно точно не похоже.
— Да вы изверг, учитель! Бо-о-ом!
— Громче.
— БО-О-ОМ!
— Старшекурсники колокол утащили, — пояснил Алеша, вместе с Илюшенькой и Васей выглядывая в окно. На месте колокола действительно стоял тощий пятикурсник и старательно «звенел». Рядом его очень внимательно слушал замдекана боевого факультета. — Утащили и в озере утопили.
— Каком еще озере? — изумилась Вася. — Тут рядом только болота, и то до них полдня прыгать!
— Они нашли, — пожал плечами Алеша. — Все, идемте, опаздываем…
— Так уже опоздали, какая теперь разница? — проворчала Вася, но Алеша подхватил ее под локоть, Илюшенька тоже, но с другой стороны. А потом «богатыри» рванули к знаниям — у Васи только ветер в ушах засвистел. Ну и волосы снова торчком встали, правда, ее это совершенно не испортило (потому что куда уж хуже?).
«Наверное, так работает портал, — думала Вася, вися на руках „богатырей“. — Могут ведь и без всякой магии!»
Потом мимо пронеслось что-то черное, размахивающее сверкающей палкой — оказалось, посохом: Вася разглядела, когда «богатыри» резко затормозили.
— Да как он смеет?! — возмущалось оно. — Мою лекцию срывать?! Да что он…
Дальше громыхнуло, вспыхнуло, и «богатыри» с Васей остались в коридоре одни.
Настала тишина.
Ну очень тихая.
— А… — нарушил ее Алеша, пытаясь рукой вместе с Васей почесать затылок. — Это был не наш преподаватель истории?
— Надо говорить «препод», — наставительно отозвался Илюшенька. — Так все говорят… Что?
— Угу, — хмыкнул Алеша.
— Может, вы меня уже отпустите? — спросила висящая между ними Вася.
— А? Да, конечно.
Бух!
— Надо было сказать «поставите», да? — прошипела Вася, вставая и потирая ушибленный бок.
— А? Да-да, — отозвался Алеша. — Идемте.
— Ой, чую, неладное что-то делается, — вздохнул Илюшенька. — Вась, ты, если что, нам за спины прячься. А то мало ли…
— Обязательно, — фыркнула Вася. — Я же не дура первой на врага кидаться, когда есть вы. Да?
— Чего?
— Ничего.
— Вась, не обижай Илюшеньку, — подал голос Алеша. По коридору он крался. Илюшенька по его примеру тоже. Одна Вася топала и не стеснялась. Эхо отражало ее шаги, а потом терялось где-то в академии. И неудивительно: стоило завернуть за угол, как (словно они перешагнули границу) до них донеслось громкое и совершенно немелодичное:
— Свобода-а-а!
И басы гитары.
— А, ну это Дерек, — расслабился Алеша. — Ладно тогда.
А из открытой двери аудитории раздавался кошачий концерт:
— Ты со мно-о-ой, а я с тобо-о-ой!
— Кто же ему так на ухо наступил? — пробормотал Алеша, как раз пока Дерек пытался отдышаться или вспоминал слова песни. Зато потом с новой силой зазвучало:
— Я уже хотел умереть, но ты спасла меня-а-а-а!
Последнее «а-а-а!» было особенно убойным: Алеша зажал уши, Илюшенька, глянув на него, тоже. Вася, обогнув обоих «богатырей», вошла в аудиторию.
Дерек давал концерт.
— Как я хотел бы с вами бы-ы-ыть! — признавался он сразу всем чаровницам, сидя на столе и аккомпанируя себе на гитаре. Та играла как-то странно: слишком громко и… не так, как может обычная гитара. Но хуже всего: Дерек пытался петь, и у него это категорически не получалось.
За его спиной, закрыв уши, под столами сидели путевики и стихийники. Некроманты на первом ряду, развалившись на стульях, хлопали в такт. За ними невозмутимый Миша что-то писал.
— Свобода! — надрывался Дерек. — Я забыл, как это… это…
— Сейчас вспомнишь!!! — гаркнула Вася, поднимаясь к нему по проходу.
Дерек обернулся, глянул на нее и быстро изобразил проигрыш на гитаре.
— Е-е-е-е!
И снова проигрыш.
И тишина.
— Если ты сейчас же не заткнешься, — сказала Вася, глядя на Дерека, — я выкину в окно сначала гитару, а потом тебя.
Дерек умильно улыбнулся.
— Нет! Ты не поступишь так с моей новой гитарой!
— Эй! — вскинулась староста чаровниц. Она явно слегка оглохла: говорила громче, чем следовало. — Это мы ему подарили!
— И что?
— Девочки, — Дерек поднял руки вверх — вместе с гитарой. — Не ссорьтесь! Мир, дружба, май!
Ни чаровницы, ни Вася не поняли последнюю фразу, но им было не до того.
— Да ты просто ревнуешь! — закричала староста чаровниц.
Вася, собравшаяся было ответить, подавилась воздухом.
В распахнутую дверь вбежал преподаватель истории, потрясая посохом, а следом Эрик с лопаточкой и в испачканном мукой фартуке.
— Дерек! — закричал он, останавливаясь перед проходом. — Спускайтесь немедленно!
— Он мне урок срывает! — взвизгнул преподаватель истории.
— Неправда! — Дерек прижал к себе гитару и изобразил искреннюю обиду. — Я вношу необходимое разнообразие! Это дихотомия: у вас — колыбельная, у меня… э-э-э… пробудельная! Мы щас ва-а-ам пока-а-ажем!
Преподаватель схватился за сердце — наверное, испугался, что Дерек и впрямь покажет?
— Немедленно! — рявкнул снизу Эрик.
— Не-е-е! — затянул Дерек. — Ну не пойду! Не винова-а-а-тый я, он сам пришел!
— Сейчас же! — Эрик глянул на песочные часы — подвеску на шее. — Давайте, у меня обед подгорает.
Вася аж подскочила. И, схватив изумленно вякнувшего Дерека за шкирку, пинком отправила его вниз, в объятия Эрика и портала.
— Пошел!
Дерек вместе с куратором исчез, и в наступившей тишине (Вася как раз спустилась к устроившимся на втором ряду «богатырям») преподаватель истории протянул:
— Итак, продолжаем…
— Ну что ты наделала, — простонал кто-то из путевиков, пока они вылезали из-под парт. — Так хорошо сидели…
— Продолжаем! — с нажимом повторил преподаватель. — Секуляризация земель во времена короля Ингнара Безбородого привела к непреодолимым последствиям…
— Ты где был? — прошептал Алеша невозмутимому Мише так громко, что пол-аудитории услышало.
— Лекцию вам записывал, — так же «тихо» отозвался Миша и невинно улыбнулся. — Вы же так сладко спали, как я мог вас разбудить?
«А я и сейчас посплю», — подумала Вася.
Вот только под слова историка про секуляризацию и безбородых королей ей снились почему-то одни поцелуи. Целая длинная череда поцелуев…
А после лекции факультеты вдруг собрали, построили во внутреннем дворе, и сам ректор объявил о первой — малой — практике. Даже слезу пустил, что, дескать, первый раз — он самый волнительный, сложный самый, удивительный и… и… На этом ректор остановился, задумался, а потом прорычал:
— Кто не справится — вылетит отсюда к чертовой матери! У нас тут не приют, чтобы кормить дармоедов, ясно?!
Первокурсники пришибленно молчали, и в этой тишине Вася ясно услышала:
— С-с-снова бюджет не с-с-сошелся, значит-с-с-с.
Деканы факультетов были тут же, и именно они после выступления ректора объясняли, как будет проходить практика. Вася засмотрелась на бегущие по небу облака (они почему-то складывались во всякие пошлые картинки) и все прослушала. Да и не волновала ее практика, если честно. Кормить ее, если что, все равно будут — Ипполит ей по гроб жизни теперь обязан. Вася, правда, задумалась над словом «дармоеды», но не слишком усердно: ближайшее облако сложилось в поцелуй, и мысли улетели в совершенно другом направлении.
Занятия после собрания отменили: оказывается, академия обязана была дать студентам время подготовиться. «Проститься с родными, — добавил ректор, говоря об этом. — Сдать хвосты…»
В общем, первокурсники разбрелись кто куда — в основном, толпой в столовую. Практика практикой, а обед по расписанию.
— Вась! Вася! — поймал задумавшуюся Василису староста некромантов. — Васька, давай практику вместе пройдем, а?
Вася — мысли о поцелуях и немного о том, успел ли Эрик спасти подгорающий обед, — даже не сразу поняла, что от нее хотят.
— Чего?
— Вась, ну пожалуйста! А я за тебя все контрольные писать буду! Честно! И домашнее сделаю! — Уилл смотрел на нее, молитвенно сжав руки и робко улыбаясь. — Я для тебя на все готов, ну на все!
Эта фраза, как рефлекс для той собаки, вернула Васю с небес на землю. В одной из историй, показанных ей блюдцем с яблочком, Вася это уже слышала…
— На все?
— Да! — Уильям заглянул ей в глаза. — Я за тебя историю сдам, хочешь?
Вася изобразила задумчивость (хоть тут и изображать было нечего). Ее папа всегда так делал, когда к нему приезжал очередной министр из скрытой оппозиции с предложением отравить его величество.
— Ну… Посмотрим…
— Ва-а-ась!
Вот и министры отвечали так же: «Но Коще-е-ев! Вас на трон возведем, все-все сделаем!»
— Ладно! — отозвалась Вася, цитируя папу. — Но ты мне будешь должен.
Уилл обрадованно закивал.
Для министров это заканчивалось куда как плачевно: на ужине с дорогим князюшкой они получали парализующее зелье и отправлялись посылкой императору. Чаще всего в ледяных гробах — фон Бессмертнофф любил, чтобы было стильно.
— И прямо сейчас, — добавила Вася.
Уилл удивленно замер.
— Конечно! Отчет по практике с меня!
— Пригласи меня на свидание, — закончила Вася, оглядывая Уилла с ног до головы. Нет, но что-то же мама в отце находит! Может, некроманты хорошо целуются?.. Раз уж рожей не вышли…
— А… — выпалил ошарашенный Уильям. — А…
— Но ты же раньше звал, — подняла брови Вася.
«Но я же знал, что ты откажешься», — читалось на лице Уилла без всякой телепатии (которой, по слухам, не существует).
Вася скрестила руки на груди. В историях, когда герои отказывались встречаться с героинями, последние ударялись в слезы и убегали. «Сначала в лоб дам, — подумала Вася, мысленно рисуя у Уилла на лбу мишень, — а уже потом убегу. Ну и слезы… Да, со слезами туго придется…»
— Э-э-э… Ладно, — отмер наконец Уильям. — Если ты… м-м-м… хочешь… О! — И он ударил себя по лбу именно там, где была Васина мишень. — Понял! Сегодня же Длинная ночь! Ты на танцы хочешь, да?
«Какая ночь?» — удивилась Вася и пожала плечами.
— Тогда… э-э-э… встречаемся на закате на крыльце общежития, да? — Уилл снова заглянул Васе в глаза.
— А что, до моей двери ты не дойдешь? — удивилась Вася. Просто всегда же в коридоре караулил…
— Э-э-э… Хорошо… На закате…
Вася резко кивнула. Отвернулась и… Ах да!
— Только посмей опоздать, — прошипела она.
Уилл замахал руками.
— Не-не-не!
Теперь Васе нужно было проконсультироваться с блюдечком. Что полагается делать девушке перед свиданием?..
Во-первых, отправиться к портному.
Вася отправилась за своим обедом, а заодно и за Дереком. Обед ей Ипполит передал через порог (получив взамен флакон с зельем против чаровниц), а вот Дерека забрать не удалось: Эрик вдохновенно читал ему нотации. Дерек же, прикованный к батарее, не менее вдохновенно спал. Одуванчика это как будто совершенно не смущало.
Во-вторых, волноваться.
«Зачем?» — удивилась Вася и решила пропустить этот пункт.
В-третьих, прихорошиться.
Вася посмотрела на себя в зеркало. И подумала: «Ладно, схожу помоюсь». Потом, закутавшись в мятую мантию, зашла в прачечную, узнала, как именно и когда здесь стирают одежды первокурсников. Вздохнула, вернулась в комнату и залезла в сундук с вещами.
Слуги в прачечной весьма удивились, когда Вася принесла им шелковый с атласными лентами лазурный сарафан и серьезно поинтересовалась, можно ли перекрасить его в черный.
— Ты сдурела? — сказали ей. — Не порть хорошую вещь!
Вася объяснила, что собирается встречаться с некромантом. Употребила страшное слово «дресс-код», услышанное как-то от Дерека.
— А вот заклинаниями нам тут сыпать не надо, — ответили ей. — Ладно, дурында. Но сама себе потом локти кусать будешь!
К закату сарафан как раз высох: Вася в нем имела вид исключительно мрачный, даже траурный. А уж когда волосы распустила (и честно вымыла), а на шею повесила череп — самое то получилось. Стильно, как папа любит. Мама говорила, что именно в таком наряде она замуж и выходила. Ух, как жениху тогда понравилось!
Уильям тоже как Васю увидел, так рот и открыл. Побледнел, бедняга, съежился. А потом робко поинтересовался:
— А сковорода зачем?
Честно говоря, Вася взяла ее вместо сумочки. И потом, сковорода же полезнее!
— Пригодится. Ну а вдруг на нас учебный материал нападет? Отобьемся. — Вася крутанула сковороду и улыбнулась.
— А, ну да. — Уильям снова нервно покосился на нее и достал из-за спины букет. На этот раз не из крапивы, а из ромашек. Аптечных.
— О, чудесно, мне как раз для зелья нужны, — обрадовалась Вася, закинула букет в комнату, захлопнула дверь и взяла Уилла за руку. — Идем?
— Ага…
«Стесняется», — думала Вася по дороге на танцы.
Идти пришлось, кстати, довольно долго: Вася и не представляла, насколько столица огромна. А еще она казалась… странной. Вася искренне не понимала, зачем дома украсили гирляндами желтых и алых листьев, а чем ближе к императорскому дворцу — еще и осенними цветами, серовато-розовыми и бордовыми. Вот если бы черепа были — это да, это знакомо. На праздник конца года отец всегда приказывал украсить замок мышиными черепами. Сквозняки качали их, и они так приятно шуршали! А елку наряжали человеческими костями, натертыми фосфором. Как они сияли в темноте! Император, однажды приехав в гости к князю как раз на Новогодье, так за сердце и схватился. А потом быстро уехал — наверное, смотреть не мог, насколько у Кощеева лучше, чем у него, императора, во дворце.
А еще уличные музыканты — и отнюдь не все они действительно умели играть! У Васи очень скоро зазвенело в ушах от расстроенных скрипок и воя труб. Она даже пожалела, что вообще затеяла эту историю со свиданием. В блюдце оно как-то иначе смотрелось. Например, герои там дарили героиням сладости. Вася тоже потребовала яблоко в карамели. Уильям снова покосился на сковородку и яблоко достал. Выглядело оно очень даже ничего, яркое, свет фонарей отражался в карамели… У Васи впервые на душе потеплело, даже захотелось сказать Уиллу что-нибудь приятное.
А потом она к нему приклеилась — к яблоку. Намертво.
Уилл, словно того и ждал (а может, гирлянды и музыканты-неумехи подняли ему настроение), залился соловьем о празднике, его истории, о том, сколько народу стекается в столицу, чтобы посмотреть на императорский салют…
— Шего пошмотреть? — выдавила Вася, кое-как отделив себя от яблока.
— Салют. — Изумленный Уилл уставился на нее. — Ты что, никогда не видела?
Вася покачала головой (вместе с яблоком).
Уилл ахнул и тут же принялся говорить про салют. Вася грызла яблоко, щурилась от слишком яркого света — город был полон фонарей. А еще парочек, и Васю это удивляло — здесь что, традиция такая, что люди ходят парами? Нет, правда, это странно… Они с Уиллом в эту «традицию» хорошо вписывались, но… как-то…
А Уилл все не унимался. Вася заодно узнала и про историю фейерверка, а еще про то, что историю Уилл очень любит. Почти как некромантию. Почти, да, но это уже о многом говорит.
На площади перед императорским дворцом пока было пусто — туда еще не пускали.
— Вот-вот начнутся танцы, — сказал в ответ на изумленный взгляд Васи Уилл.
— Танфы?
— Ну да, осенний вальс. Ты что, правда никогда?..
— Неф.
И Уилл принялся рассказывать про историю танцев.
«Да заткнись, наконец!» — мысленно застонала Вася, а потом принялась рассматривать губы парня… Вот губы у Уилла были вполне ничего. Не тонкие и бледные, как у большинства некромантов, а пухленькие и, наверное, мягкие… Васе некстати вспомнились преследующие ее сегодня поцелуи. Хм… танцы, да? Вася огляделась. Девушки вокруг явно пытались пародировать чаровниц, и — объективно — она на их фоне выделялась, конечно… Но не в лучшую сторону.
И все эти недочаровницы появлялись, как куколки с фабрики, из громадного шатра слева, расположенного на одной из соседней с Императорской площади. Понаблюдав это, Вася смекнула. И, выплюнув яблоко, перебила:
— А ты танцевать умеешь?
Уилл опешил. Кажется, говорить про историю танцев он умел куда лучше, но…
— Да… А что?
— Подожди, я сейчас.
И, помахивая сковородкой, Вася направилась к шатру.
— Про маску не забудь! — крикнул Уилл, едва поспевая за ней.
«Какую маску?» — чуть было не спросила Вася, но испугалась лекции уже про историю масок. Ладно, разберется.
…Что оказалось совершенно не сложно: в каждой примерочной шатра висел плакат: «Как любо выглядеть девице на танцы осенние собирающейся». Вася поднесла к нему череп и прошептала:
— Видишь? Давай так же, только лучше.
А потом как-то само выяснилось, что новый костюм (может, правда, зря она сарафан покрасила?) не подходит к ее нынешнему внешнему виду, зато очень подходит к старому, ну, то есть настоящему. Скрепя сердце («Стиль — это важно», — говаривал батюшка) Василиса привела себя в порядок, вернув и волосы золотые до пят, и фигуру красивую, и лицо прелестное. Посмотрела на себя в зеркало, подумала, что если вот сейчас, после всего, Уилл ее сам не поцелует, она его сковородой, сковородой, сково!.. Ух, как больно будет!
То, что Уилл ее не узнает, да еще и в маске (зачем она, кстати?), Васе в голову не пришло. Папа вон сразу узнал. Да и мама не удивилась… Даже Эрик!.. А что этот-то, дурак, что ли?
Так что выплыла Вася из шатра, аки лебедь, ловя на себе завистливые взгляды других девушек. Пару раз, якобы в толпе, ее попытались толкнуть и вырвать косу, но Вася как замахнулась сковородой! И толпы сразу не стало. «Во-о-от, знала же, что не зря взяла», — подумала юная княжна и пошла искать своего кавалера.
Тот стоял недалеко от шатра и уже целовался — с какой-то чаровницей.
Вася почувствовала, как у нее сама собой опускается челюсть. А еще она ощутила просто непреодолимое желание пустить в ход сковороду снова!
В этот момент чаровница повернулась к Васе (не выпуская парня из объятий) и ярко улыбнулась, словно говоря: «Ха! Видала?»
Сковорода упала и, судя по возмущенному возгласу, отдавила кому-то ногу. Вася этого не заметила: она познавала совершенно новое, но о-о-очень сильное чувство — ревность. Не то чтобы Уилл так уж ей нравился — эта сторона жизни пока оставалась для Васи загадкой. Но! Этот… нехороший некромант! Ею! Пренебрег!..
Это было немного похоже на то, что Вася чувствовала, когда Одуванчик на нее не смотрел. Но сейчас намного, намного сильнее!
«Ну я тебе покажу, какое счастье ты упустил!» — подумала бы Вася, если бы могла в этот момент связно мыслить.
А на Императорской площади в этот момент объявили танцы. Проследив, как чаровница тянет туда Уилла, Вася сбросила со своего плеча чью-то руку (кто-то Васю тоже приглашал). И тоже поспешила на танцы. Четкого плана в голове не было, зато было большое и сильное чувство — месть.
А Уилл даже ни разу не обернулся!
* * *
— Какие танцы, ты с ума сошел? — возмутился Эрик. — У меня еще тезисы не дописаны, и вот этому вот, — он кивнул на сладко спящего у батареи Дерека, — все пропущенное сегодня объяснять придется.
— Зануда! — простонал Ипполит шепотом. Дерек спал и впрямь сладко, даже смотреть приятно. Эрик еще раньше дал ему матрас, плед и подушку, так что княжич вполне удобно устроился. Во всяком случае, не жаловался.
— Поль, иди сам, я занят. — Эрик попытался вернуться к записям своего эксперимента, но Ипполит словно невзначай смахнул их.
— Слушай, друг. Мне нужен твой костюм, я же не могу идти на танцы в мантии? А ничего другого приличного у меня нет.
— У тебя и это тоже… — Эрик глянул на его мантию. — Хорошо, я дам тебе костюм. — Он махнул рукой, и дверцы платяного шкафа у его кровати открылись. А потом и секретного сундука — на черный день, где хранилась одежда «на выход». — Выбирай и уйди, наконец!
Ипполит оскорбленно посмотрел на него.
— Ну!.. Такого ты обо мне мнения, да? Я буду веселиться в твоем костюме, а мой друг чахнуть тут над какими-то тезисами?
— Твой друг мечтает от тебя избавиться! — шепотом закричал Эрик. — Вали к дьяволу!
Поля улыбнулся.
— Обязательно. Но только вместе с тобой.
Конечно, Эрик пошел. А куда денешься от целеустремленного Поли? Эрик ругался, злился, но пойти было куда легче, чем неделю потом терпеть надувшегося соседа и слушать его рассказы, как на танцах было хорошо. А то еще лечить вздумает!..
Ничего хорошего, кстати, не было. Эрик мысленно уже писал главу своей научной работы, а именно ту часть, где анатомии нежити уделялось особое внимание, и фонари с музыкой его здорово отвлекали. А уж как люди мешали! Особенно Поля.
Эрик знал, что настоящая пытка начнется, когда наступит время танцев: Поля начнет лезть к чаровницам, те, в свою очередь, начнут лезть к Эрику, а тому, кроме упыря с его анатомией, ничего ведь не надо! Самая малость, и та недоступна.
— О, смотри, какая милашка! — то и дело восклицал Поля. — Это третьекурсница, я узнал. Ха, да эти маски ничего не скрывают! М-м-м, вот я бы…
— Она твоя студентка!
— Ну так и мы сейчас не в академии. И потом, не дальше поцелуя, что ты обо мне думаешь! О, а вот эта? М-м-м! А как на тебя смотрит…
— Как?
— Очень внимательно. Красотка… Кстати, выпускница. Может, замуж ее позовешь? У нее отец не то что мой — а граф какой-то!
— Маркиз, — бросил Эрик, оглянувшись. Чаровница в тонюсенькой маске, и впрямь ничего не скрывающей, помахала ему рукой.
— О, так ты уже о ней справлялся? — воодушевился Поля, в свою очередь помахав чаровнице. — Так у вас уже…
В этот момент Эрика дернули за локоть и буквально швырнули в круг танцующих. Перед глазами мелькнуло ошарашенное лицо Поли, разозленное — чаровницы, гирлянды, фонари и чей-то подол… Потом Эрик, наконец, восстановил равновесие, машинально поправил маску и прошипел:
— Что вы себе?.. — И так замер с открытым ртом.
Стоящая перед ним девушка была прекрасна. Даже больше — она была ошеломительна. Эрика не оставляло ощущение, что он ее уже где-то видел — во сне, не иначе, но сейчас она стояла перед ним вполне реальная, и ее высокая грудь (куда его взгляд просто не мог не уткнуться) часто вздымалась, а глаза в прорезях маски сверкали.
— Т-танцуем, да? — не своим голосом прохрипел Эрик, не двигаясь с места. Другие пары огибали их, как вода обтекает камень, пока красавица, резко выдохнув, не схватила Эрика за руку.
— Да.
«И голос у нее какой-то знакомый…» — успел подумать Эрик, прежде чем танец захватил его.
А ведь это никогда ему не нравилось: игра света и тени, строго повторяемые однообразные движения, гром музыки. Ничего, кроме головной боли, это не приносило и оставляло стойкое желание забиться куда-нибудь в библиотеку за ряды книг и никогда оттуда не высовываться. И не то чтобы Эрик был из робкого десятка — женщины его скорее расстраивали, чем пугали. Они были… в лучшем случае как матушка: непредсказуемые, властные, себялюбивые, не считающиеся с чужими желаниями. С ними не поговоришь о разнице между упырями южными и северными или о преимуществе сумеречной нежити над ночной. И они уж точно не поймут романтики лунной ночи на кладбище…
А из того возраста, когда женские чары вроде высокой груди и тонкого стана до умопомрачения кружат голову, Эрик уже вышел. По крайней мере, он раньше так думал. Легко было так считать, встречаясь с женщинами на матушкиных посиделках (акулы, мечтающие получить колечко на палец и поводок от Эрика на руку) или в учебных аудиториях (легкомысленные дурочки, которым зачем-то сдался диплом о высшем образовании). Случайные, не попавшие в эту классификацию незнакомки заранее определялись или в первую, или во вторую категорию. Манерные, обязательно прекрасно воспитанные, с выгодой и желанием в глазах. Эрик не любил их.
У его партнерши сейчас в глазах читалось только одно: «Не сделаешь, как я говорю, — пришибу». Эрика это впечатлило — настолько, что он позволил девице себя вести, и она делала это так, будто ничем другим в жизни не занималась. Напористую особу узнаешь за версту…
Правда, танцевать она не умела совершенно. Эрик это понял, еще когда она первый раз наступила ему на ногу, а уж после третьего раза наваждение совсем схлынуло. «Да в самом деле! — досадливо подумал он. — Растекся тут, как подросток».
Он аккуратно, но настойчиво привлек девушку к себе и заставил сделать следующее, правильное движение танца.
Девица в ответ осклабилась и уже прицельно наступила ему каблуком на ногу.
Эрик стойко вытерпел и снова повторил маневр. Девица только что не зарычала и снова поставила каблук не туда.
«Да кто тебя манерам учи-и-ил?! — мысленно провыл Эрик от боли. И тут же удивленно подумал: — Ну совсем как танцующая кикимора». Красивее, конечно, но… кикиморы танцы любили, а избавиться от них только заклинанием было невозможно — навсегда то есть. Разово магия, конечно, действовала. Но потом кикимора обязательно возвращалась и лютовала пуще прежнего. Даже матерые боевики учили, что магия магией, сила силой, а с кикиморой лучше договориться: здоровей будешь и ты, и твой заказчик.
Эрик частенько танцевал с кикиморами, пока еще был зеленым студентом. Эти стервы бородавчатые очень любили «мальчика-одуванчика»…
Хмыкнув, Эрик подхватил девицу, подкинул в воздух, поймал и закружил — быстро-быстро. Она опомниться не успела, как он уже поставил ее, притянул к себе и снова завертел. И еще. И еще.
Девица вырвалась, схватила его за руки, попыталась наступить снова, но Эрик был наготове. В итоге они топтались в центре площади в каком-то совершенно бешеном ритме, изображая, на сторонний взгляд, заморский островной танец. Шаг влево, отскок, вправо, резкий выпад, отскок, снова влево…
А потом музыка кончилась, и Эрик с девушкой остановились — одновременно. Рядом пары кланялись друг другу, а красавица Эрика вдруг хитро улыбнулась.
— Спасибо. Было весело.
— Да, — отозвался Эрик, но, когда девушка повернулась было уйти, не пустил. Наоборот, притянул к себе, прижал, как в танце, только музыки не было. Что это на него нашло?
Девушка подняла голову, улыбнулась. А потом пальчиком осторожно провела по его губам. И сама потянулась к ним, а Эрик, кажется, тоже…
Но поцеловал лишь палец. Длинный, сухой и весь в бородавках.
— Ай-ай-ай, красавчик, что ж ты делаешь? Девочке всего-то шестнадцать, — проскрипела смутно знакомая Эрику старуха. В руке она держала зеленую жирную лягушку. — Даже думать не смей!
Эрик отшатнулся, а старуха, погрозив ему поцелованным пальцем, очень быстро растворилась в толпе.
* * *
— Мам, я уже большая, взрослая женщина! — возмущенно квакала Вася.
Ядвига так в руке и несла ее обратно в общежитие. Позади них горел в небе салют, но ни мать, ни дочь это не волновало.
— Да-а-а, конечно, — прошамкала Ядвига. — Но целоваться я тебе запрещаю. Ты еще маленькая.
— Ма-а-ам! А… а вот папа считает, что мне уже детей рожать можно!
— Твой папа идиот, — отозвалась старуха. — И что, милая, ты уже знаешь, откуда дети берутся?
Вася возмущенно расквакалась.
— Конечно! Они вылезают из-под земли, как умертвил, а потом гонятся за приглянувшимися им родителями. Если догонят, то все — придется воспитывать. — И, помолчав, выдохнула: — Что? Мне папа так говорил! Круговорот вещества в природе. А то, что ты про аиста рассказывала, — так это бред, ясно?
— Это тебе тоже папа рассказал? — хмыкнула Ядвига.
— Нет, сама догадалась.
Ядвига расхохоталась. Надувшаяся Вася то и дело обиженно квакала.
— Значит, дочь, сегодня у нас будет до-о-олгий разговор, — подытожила старуха. — О детях, поцелуях и выборе спутника жизни. Можешь мысленно готовиться.
— Мам!
— Надо, Вася, надо.
* * *
А следующее утро выдалось хмурым и скучным. А еще холодным и туманным — самое то для утра на кладбище.
— М-м-мам, ты не права, — пробормотала Вася, не открывая глаз. — Я вот думаю… Пфе!
Она сплюнула листья и только сейчас поняла, почему так сильно пахнет гнилью: она лежала на прелом подлеске, рядом валялась чья-то рука, и в ней кишели черви. Вася сонно понаблюдала за ними, потом свернулась клубочком, зевнула и попробовала снова уснуть. Ну не получалось у Васи вставать рано поутру — никогда.
Рядом зарычали.
— Отвали, — пробормотала Вася, отчаянно зевая.
Рычание стало громче.
— А ну цыц! Я сплю! — шикнула Вася.
Рычание и правда стихло.
А через пару мгновений вспыхнуло, бухнуло, и Вася, ругаясь, резко села, схватившись за шею. Подвеска-череп раскалилась, как всегда бывало после сильного выброса магической силы.
В паре шагов от нее вертел головой здоровенный волк. Из ушей у него сыпались звездочки, в основном синие. Вася отрешенно подумала, что выглядит это ничего так, но волку, наверное, не понравилось. Когда он поднял голову, взгляд у него был совершенно дикий — как у бешеной псины. Вася оценила и его, и пену у рта, и зубы, как кинжалы. Поняла, что с таким не договоришься (да с животными у нее и раньше как-то не ладилось). И еле успела отскочить за могильную плиту, когда волк прыгнул.
Щелкнув вхолостую зубами, он повернулся вокруг своей оси, вперился в Васю безумным взглядом и снова присел, пружиня на лапах. А Вася одновременно поняла две вещи: во-первых, нагревшийся череп вряд ли защитит ее от всех клыков этой твари, во-вторых, сковороды под рукой нет, кинжала тоже, даже хоть какой-то завалящей палки!..
Волк прыгнул, и с его клыков капала пенящаяся слюна, а растопыренные когти могли бы, без сомнения, вспороть камень, а не только безоружную, невыспавшуюся первокурсницу…
Вася врезала ему могильной плитой.
Раздался дикий визг, громкий плюх — волк приземлился во что-то жидкое, что Вася сначала приняла за лужайку с травой-муравой. На деле это оказался болотный бочаг. Он колыхнулся коричневой жижей, на мгновение из него показалась когтистая лапа, но тут же скрылась. И все успокоилось.
Вася опустила плиту.
— Э-э-эй! — донеслось хриплое и очень недовольное из могилы.
Вася посмотрела вниз.
— Прошу прощения.
И бросила плиту — плашмя на могилу. Из-под нее спустя пару мгновений высунулась полуразложившаяся рука, поскребла землю, потом сложила пальцы в неприличный знак и обмякла.
Вася пожала плечами и огляделась.
Это было совсем старое, заброшенное кладбище, до которого уже давно добрался лес. Могилы прятались у корней деревьев, мох покрывал надгробия, между которыми волнами плыл туман. Видно было на длину вытянутой руки, не больше.
Вася присела было на мраморную скамейку, давно покосившуюся и покрытую опавшими листьями. Очень мило у узорчатых ножек притулилось семейство мухоморов.
— Ну и что дальше? — спросила у них Вася.
Мухоморы не отозвались, к тому же туман съедал все звуки. Вася подумала было, а не уснуть ли снова? И уже даже принялась укладываться на скамейке, когда на поляну выбежал Уилл.
За ним гнался еще один волк.
Вася минуту понаблюдала, как эти двое наворачивают круги по кладбищу, потом снова зевнула и рявкнула:
— Сидеть!
Уселись оба: и некромант, и волк. И оглянулись на Васю с одинаковым недоумением. Волк, правда, быстро вскочил, запружинил на лапах, зарычал, взвился в воздух…
Вася прицельно отправила его в тот же бочаг могильной плитой, а потом так же прицельно уронила ее на восставшего было мертвеца. Тот, конечно, снова улегся, а чуть погодя из-за плиты донеслось что-то… Вася предпочла не прислушиваться.
Уилл так и сидел, таращась на нее. И меленько дрожал — но это, наверное, от холода: утро выдалось промозглым.
— Ва-а-ась, — проблеял он. — Ты это… чего ушла вчера?
— А я видела тебя с чаровницей, — оглядывая парня, ответила Вася. Она уже не злилась, совсем… Разве что на маму за то, что вчерашний поцелуй с тем милым танцором не сложился. Вася была практически уверена, что это был Одуванчик, но для компромата требовалось больше информации. Как бы еще раскрутить на нее чаровниц?..
— С какой ча… — начал было Уилл, но на полуслове замолк и залился краской. — Это не то, что ты подумала!
Вася скептически подняла брови.
— Да она вообще моя сестра! — принялся оправдываться некромант. — Честно!
— Вы целовались. Даже я знаю, что брат с сестрой так себя не ведут.
Уилл отвел взгляд.
— Ва-а-ась…
— Пошли уже. — Вася встала и стряхнула листья с подола мантии. Странно, а засыпала ведь в сорочке… — Что делать надо, не знаешь? Мы вообще где?
Уилл знал: он вчера внимательно слушал инструктаж. Требовалось найти три каких-то артефакта, все были указаны в карте. Из-за карты Уилл в логово волка и полез. А первый артефакт должен быть где-то вот тут, на этой полянке…
Вася тоже посмотрела на жирный крест между чахлыми елочками на рисунке. В картах она и раньше не разбиралась, но Уиллу верила. Значит, где-то здесь?
Через пять минут мертвец под могильной плитой ругался нехорошими словами, но лежал, придавленный заклинанием, а Уилл, заснув руку по локоть ему в брюхо, искал.
— Ты уверен, что там? — спросила Вася, держа плиту над головой.
— А где еще? — философски хмыкнул Уилл. — Это же практика…
Вытащил он в итоге сердце. Хрустальное, на цепочке. Сунул Васе:
— Хочешь?
— Не-а.
Уилл пожал плечами и надел артефакт на шею. Мертвец сразу ожил, но Вася в третий раз приложила его плитой, отряхнула руки и поинтересовалась:
— Куда теперь?
Карта, словно того и дожидалась, вспыхнула, а прямо перед первокурсниками в воздухе появилась надпись: «Смена задания. Идите вперед». Вася пожала плечами и пошла первая.
— Ну вот, зря только руки пачкал, — ворчал Уилл у нее за спиной.
По тропе от кладбища они вышли из леса в поле, аккурат к камню. На камне красовалась надпись: «Налево пойдешь — партнера потеряешь, направо — сам умрешь, прямо — все умрете». В сером небе, пока еще высоко, туда-сюда носилась стая не то сорок, не то ворон, а может быть, галок. Вася не очень-то хорошо разбиралась в птицах.
— Налево точно не пойдем! — решил Уилл. — Если тебя убьют, я долго не протяну…
— Это же академия, — усмехнулась Вася. — Кого тут убьют?
Уилл пробормотал что-то про естественный отбор и надолго задумался перед камнем. Вася смотрела на ворон. Стая то и дело складывалась в неприличное слово, а один раз — в жест. Что наводило на мысли… А не лежит ли сейчас Вася в сорочке в гробу и все это сон?
Уилл наконец со стоном сполз по камню на землю.
— Это неправильно… Я не знаю, что выбрать!
Вася пожала плечами, схватила некроманта за руку и потащила его вперед, то есть прямо. Уилл даже не сразу опомнился.
— Ты что сделала?! Нас же теперь обоих убьют!
— Ну, ты же для этого меня и взял, — спокойно отозвалась Вася. — Чтобы я за тебя решения принимала. Вот я и приняла.
— Неправда! — Уилл вдруг встал как вкопанный, вырвал руку. — Я просто… Ну…
— Что?
— Трус я! — выпалил парень. — Ясно?! Я нормально колдую только в спокойной обстановке: в склепе, на тихом кладбище! А не… не…
— Ну и ладно, — снова пожала плечами Вася и потащила напарника дальше.
Уилл какое-то время молчал и послушно шел за ней, потом пробормотал:
— Что, и смеяться не будешь?
— А ты разве пошутил?
Уилл снова помолчал. Шел он теперь сам, но строго за спиной Васи, еще и пригибался, чтобы целиком за ней уместиться. И дрожал. Видать, правда трусил.
— Странная ты, Вася, — сказал он наконец.
— Это комплимент?
— Э-э-э… Там огонь! Гляди! А-а-а! М-м-м!
— Цыц, — шикнула Вася, закрывая ему рот. — Пошли посмотрим.
— Не м-м-м!
— Да пойдем, любопытно же.
Огонь и правда сиял за деревьями, вокруг него плясали тени и полуголый Дерек, неразлучный со своей гитарой. Он размахивал в воздухе рубашкой и немузыкально орал:
— Ты, моя сладкая, ты моя, моя, моя-а-а-а!
— А-а-а! — тянул с десяток таких же полуголых ведьм, украшенных черепами и серебряными цепями. — Е-е-е!
— Кому что, — пробормотала Вася, тихонько обходя поляну. — Идем дальше?
Она оглянулась, но Уилла не увидела. Принялась озираться — лес заполнил туман, заглушивший даже пение Дерека, и буквально мгновение спустя Вася уселась у себя в спальне в гробу, потирая глаза. В ее правой руке был зажат свиток, в котором было написано:
Поздравляю, вы успешно прошли первую практику и получили высший балл. Сдайте отчет вашему куратору и получите от него разъяснение вашей оценки.
— Так и знала, что все ненастоящее, — вздохнула Вася, а из-под стола раздалось:
— Ну а ты как думала: кто нам на настоящие спецэффекты тратиться будет? Магией-то оно дешевле.
Дерек вылез на свет в обнимку с гитарой, все еще полуголый. Потер ушибленный затылок и улыбнулся.
— А ты видела? Видела, как я их? Какие дамы, как меня слушали!
— Ты что тут делаешь? — удивилась Вася.
Дерек продемонстрировал ей наручники.
— А я сбежал ночью и решил, что к тебе идти ближе. К тому же я тебе завтрак нес. Только я его весь съел. — И снова улыбнулся.
— Убью, — прошипела Вася и бухнулась обратно в гроб.
— Эй, Вась, ты чего?
— Отвали, я устала.
— У нас сейчас разбор полетов, ты что, не пойдешь?
Вася для наглядности закрылась крышкой.
— И практикум!
— И дверь за собой закрой, — отозвалась Вася из гроба.
— А как же твой любимый Одува-а-анчик? — протянул Дерек и еле увернулся от зомби-мишки. — Ладно-ладно! Я твой обед съем, ты же не против?
Вася вздохнула, но спать хотелось больше, чем поддать этому мелкому чудику по мягкому месту. Вася заснула.
И проспала до самого вечера.
Разбудил ее, как обычно, стук в дверь — ее личный будильник, конечно же. Вася зевнула, спихнула крышку на пол и подняла голову.
— Че?
Комната утопала в сумерках — но и утром так же бывало. Вася терла глаза и думала, что уже начался новый день, но тут из-за двери раздалось острожное покашливание, а потом очень вежливое:
— Вася, я могу войти?
Вася подскочила в гробу и принялась лихорадочно приглаживать волосы.
— Секундочку, я…
И заметалась по комнате в поисках мантии. Не нашла, завернулась в плед, мельком глянула в зеркало, ахнула, снова принялась приглаживать волосы, плед упал…
— Вася, у вас все в порядке? — поинтересовался из-за двери Эрик.
— Д-да…
Ее и саму свое поведение удивляло, но Васе просто плохо становилось при мысли, что она, вот такая, появится перед ним… Он посмотрит разочарованно… Нет, ну какая разница, как он посмотрит? Чертовы волосы!
Ругнувшись, Вася вылила себе на голову кувшин и взвыла — вода оказалась ледяной.
Дверь распахнулась.
Эрик посмотрел.
— Вы знаете, у нас тут баня внизу есть и… — Он отвернулся. — Вы бы оделись.
Вася, белая как мел, подобрала мокрый плед.
— Уже все.
Эрик обернулся. Оценил плед на Васе, поднял брови, но на этот раз промолчал. Вася насупилась. С ее волос капало.
— Я вам свиток занести должна была. Вы поэтому здесь? — начала она.
Эрик вздохнул. Закрыл за собой дверь. Прошел в комнату, взмахом руки убрал лужу на полу. Вторым — высушил Васю (волосы снова встали дыбом). Накрыл гроб крышкой, уселся.
— Я действительно был бы рад увидеть ваш отчет по практике. Лично ваш, а не тот, что мне принес Уильям. Но я его, конечно, принял.
Вася хмуро смотрела на него, стоя босиком на полу. Из щелей между досками от стихийников дуло серой.
— Но пришел я не за этим, — продолжал Эрик. — И даже не затем, чтобы узнать, как вы умудрились заставить моего соседа вас подкармливать.
Вася хмыкнула.
Эрик в ответ улыбнулся.
— Я хочу сделать вам предложение, Вася. — Он замолчал и окинул Васю с ног до головы изучающим взглядом. — Как вы относитесь к зачету автоматом? И с сессией я бы вам помог… Что вы думаете?
Вася снова хмыкнула. Деловой подход, надо же!
— А я — вам?
Эрик отвел взгляд.
— Милая Вася, вы хотите замуж?
Еще пару дней назад Вася бы тут же ответила: «Нет!» Сейчас минуту подумала…
— Нет.
— Вот и я не хочу, — улыбнулся Эрик. — Жениться то есть. Но… понимаете… Мои родители хотели бы… м-м-м… чтобы я нашел… подходящую…
Вася как раз очень даже понимала.
— А при чем тут я?
Эрик снова улыбнулся, но как-то пристыженно.
— Сыграйте роль моей невесты, Вася. Вы меня очень обяжете.
Вася почесала лоб, сдула челку. Потом прошла к Эрику — тот подвинулся — и тоже уселась на гроб.
На самом деле предложение было очень и очень заманчивым. Сыграть роль, хм? Получить Эрика в должники… Можно сказать, в вечное пользование… И отец будет счастлив: жених и некромант, и готовит, и красив, и с титулом… Вот только понарошку Кощееву не надо… Но… Может… может, Вася тогда что-нибудь придумает? Разыграют они этот спектакль, будет весело, будет…
Вася зачем-то уставилась на губы Одуванчика. Из головы все не шел неудавшийся поцелуй и… «К черту сессию, — подумала Вася. — В качестве его невесты я смогу целоваться с ним, когда захочу! О, и есть его блинчики».
— Хорошо, я согласна.
Эрик почему-то не обрадовался.
— Вася, поймите, вы должны быть убедительны. Мне придется познакомить вас с родителями. И потом, пойдут слухи по академии… Я хочу, чтобы вы знали, на что идете.
— А вы будете мне готовить? — улыбнулась Вася. — Я люблю домашнее мороженое, блинчики с голубикой и пастилу. И безе у вас обалденное!
Эрик зажмурился. Потом рассмеялся.
— Буду. Что-нибудь еще?
«Да! Поцелуй меня», — мысленно воскликнула Вася, но ничего такого, конечно, не сказала.
— М-м-м… я подумаю.
— Тогда встреча с моими родителями завтра. — Эрик поднялся. — После уроков. Я зайду за вами.
Вася бросила взгляд на блюдце.
— Мне нужно что-нибудь… э-э-э?..
— Нет! — тут же воскликнул Эрик. — Вася, просто будьте собой. Вы замечательная, правда.
«Угу, только роль невесты ты мне предлагаешь понарошку», — подумала Вася. А позже, когда Эрик ушел, спросила себя: «Может, стоило рассказать ему про папу?»
Усмехнулась и сама ж себе ответила: «Не надо. Пусть будет сюрприз».
Бедняга Одуванчик еще не знал, во что он вляпался.
