Глава 19

Выглядело все очень хорошо.

Преступник сделал одну-единственную ошибку, и мне она была ясна. Совершив ее, похититель покойников превратился в убийцу. Он напрасно убил в морге бальзамировщика Питера Грира. До этого шага его преступление было слишком мелким: ему грозил ничтожный срок, или штраф в тысячу долларов, или и то и другое. Но ему так нужен был труп, что он пошел на убийство. И в этом его ошибка.

Однако, кроме этой (нападение на старушку с собачкой я вынужден рассматривать просто как дополнительную подробность картины убийства), других ошибок он не совершил. И мне по-прежнему было неизвестно, зачем ему понадобился покойник и что он собирался с ним делать. Да, я рассматривал гипотезу, что месса, отмеченная в календаре Натали, была ведовским шабашем, для которого требовалось жертвоприношение кровью, взятой от свежего трупа, – в конце концов, убийца вернул труп, в котором крови не оказалось, и украл новый, с которым бальзамировщик еще не начал работать. Но для кровавых ритуалов обычно требовались живые жертвы: коза, ягненок или – в иных культурах – живой человек. Жертву подводят к алтарю, рассекают горло и ждут, когда жертвенный сосуд наполнится кровью. Подношение в виде умершего человека? В качестве кровавой жертвы? Две концепции противоречили друг другу и казались взаимоисключающими. Кроме того, предположим, что кто-то добывает тепленькое тельце (так сказать), чтобы позднее использовать для кровавого жертвоприношения. Станет ли он убивать при похищении этого тела? В Уголовном кодексе нет особой статьи, по которой отсутствие логики в поведении преступника каралось бы как преступление. Но если похититель покойников хотя бы на минуту задумывался о возможном совершении убийства, почему он просто не похитил живое тело и не совершил убийство на алтаре, как настоящее кровавое жертвоприношение? Нет, на мой взгляд, похищенное тело не предназначалось в качестве жертвоприношения для мессы – ни для черной, ни для какой другой. Тогда зачем его похитили?

Входя в квартиру, я насвистывал. Еще не начало светать. Я включил свет в кухне, и ворон в клетке недовольно фыркнул.

– Здравствуй, мой глупый друг, – сказал я. – Тебя кормили?

Он опять заклекотал.

Я заглянул в клетку. Корма в ней не было ни крошки. Я открыл холодильник: под морозильником ни мяса, ни колбасы, но на полке я обнаружил открытую консервную банку с тунцом. Исходя из теории, что вороны, как акулы, едят любую дрянь, я взял ложку и выложил содержимое банки в клетку. Ворон смотрел на еду с подозрением. Я закрыл дверцу и поглядел на доску на стене, где Лизетт прикалывает мне записки. Никто не звонил. Ослабив галстук, я прошел в кабинет и набрал номер двенадцатого участка. Дэйв Горовиц еще был там.

– Слушаю тебя, Дымок, – сказал он.

– Из лаборатории есть результаты?

– В пять утра? – спросил он. – Ты рехнулся? Что с тобой происходит?

– А с тобой что, Дэйв?

– Ничего. – Он помолчал. – На самом деле мне достается от напарника. Ему надоело, что ты суешь нос в это дело.

– Я же помогаю ему в работе. Беру на себя всякую беготню.

– Ну, он так не считает.

– А как он считает?

– Он говорит, что ты запутаешь нам дело.

– Не надо этого бояться.

– Если честно, Бен, я тоже немного нервничаю. Все-таки убийство. Если мы раскроем, не хочется провалить дело в суде.

– Ты просто повторяешь слова напарника.

– Ну, может, он и прав. Для нас это работа, а для тебя... – Он помолчал. – Ладно, забудем.

– Нет, продолжай.

– Ну, О'Нил считает, что для тебя это только хобби.

– Нет, не хобби, Дэйв.

– Я лишь рассказываю тебе то, что он думает.

– Значит, когда ты получишь результаты из лаборатории...

– Кончай, Бен, не морочь мне голову.

– Ты хочешь, чтобы я бросил заниматься этим делом?

– Не знаю, чего я хочу. То, что ты сообщил мне про машину, – оказалось очень важным. Не исключено, что О'Нил и не нарыл бы этой информации... И все-таки, пожалуйста, не сделай чего-нибудь такого, от чего это дело провалится в суде. Ты меня понял?

– Пожалуйста, немножко больше доверия, Дэйв.

– Вот черт, Бен! – воскликнул он и замолчал. Я ждал. Он шевелил мозгами. Я не торопил его. Он вздохнул. – Я проверил Натали Флетчер в отделе установления личности, – сказал он. – Судимостей нет. Но карточка на нее имеется. – Он умолк. Я не торопил его: он снова боролся с собой. Горовиц был мне очень симпатичен. – Пожалуйста, будь осторожней, Дымок, – сказал он наконец. – У меня могут возникнуть серьезные неприятности.

– Буду соблюдать осторожность.

– В той синей карточке есть ссылка на некоего Чарлза С. Каррадерз. За ним тянется огромный список нарушений – начиная еще с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. В последний раз он был арестован за ограбление первой степени, получил максимальный срок, условно освобожден в октябре, отсидев двенадцать с небольшим.

– Какая связь между ним и Натали?

– По информации об условно освобожденных они живут вместе.

– Как датировано последнее донесение?

– Обожди секунду. – Последовала долгая пауза. – 15 августа.

– Его адрес есть?

– Да. И это не Оберлин-Кресент.

– А что это?

– Маккензи, 8212. Получается так, что жила она в одном месте, а спала в другом.

– Ты уже говорил с Каррадерсом?

– О'Нил должен поспеть туда как раз в эту минуту.

– Маккензи, 8212. Это в Хаммерлоке, верно?

– Да, это там.

– Каррадерс – черный?

– Да.

– Что еще тебе известно о нем?

– Ему тридцать три, рост шесть футов два дюйма, вес сто девяносто. Глаза карие, волосы черные, на правом запястье ножевой шрам, других отличительных знаков, татуировок – нет.

– А то ограбление? Оно было самым тяжким из его «послужного списка»?

– Как посмотреть. Когда ему было семнадцать, один торговец наркотиками продал ему туфту. Он погнался за торговцем на машине и задавил насмерть. Его обвинили в убийстве второй степени. Затем снизили до простого убийства первой степени, что, как ты знаешь, по определению включает случайное убийство... Затем снова снизили до «преступной небрежности за рулем». Он был приговорен к пяти годам, отсидел два с половиной.

– Он ни на чем не попадался после освобождения?

– Одно предупреждение от наблюдающего за ним полицейского.

– За что?

– Полицейскому был анонимный звонок от одного парня, который сказал, что Каррадерс присутствовал на каком-то собрании, где все носили маски. Наблюдающий полицейский предупредил Каррадерса, что подобные сборища являются нарушением раздела 710. Ты знаешь этот раздел?

– Да.

– Пустопорожний раздел. Во всяком случае, Каррадерс утверждал, что он ни на каком таком сборище не присутствовал. Вот такая история.

– А что это было за сборище?

– Оно не могло быть каким-нибудь разрешенным законом маскарадом или модным балом, потому что раздел запрещает посещать такие.

– Оно могло быть черной мессой?

– Что ты имеешь в виду? Цветных в церкви?

– Нет. Шабаш ведьм.

– Ах, Дымок... Я очень устал... Всю ночь на ногах. Мне не до шуток.

– Ладно, – сказал я. – Большое спасибо, Дэйв.

– На здоровье, – ответил он и повесил трубку. Вдруг я почувствовал, что измотан. Я положил трубку, вышел из кабинета и направился в спальню. Мария спала, ее длинные светлые волосы разметались по подушке. Я разделся, натянул цижаму и вполз в постель рядом с ней.

– Дымок? – сонно спросила она.

– Да.

– Хорошо, – сказала она и прижалась ко мне.