— Нервничаю ужасно, — бормочу я, поправляя воротник своего зимнего пальто.

Мы идем по тротуару, взявшись за руки. На пальто у меня брошка, честное слово! Можете себе представить, чтобы нормальный человек моложе тридцати нацепил брошку? А я нацепила, потому что ужасно хочу произвести хорошее впечатление на мать Оскара.

— Не слишком… вызывающе? — спрашиваю я, касаясь рукой крошечного серебряного цветка.

— Ох, Лори, ну до чего ты смешная! — хохочет Оскар. — Я собираюсь познакомить тебя со своей мамой, а не с королевой Англии.

Не думаю, что перспектива знакомства с королевой заставила бы меня так переживать. В Таиланде все было намного проще. Когда мы с Оскаром встретились, все наше имущество умещалось в рюкзаках. А здесь, в обыденной жизни, разница между нами слишком бросается в глаза. Оскар — преуспевающий джентльмен, даже более гламурный, чем я предполагала. А я девушка неопределенных занятий и неопределенного положения в обществе.

— Пришли, — говорит он, останавливаясь у дверей элегантного особняка.

— И пожалуйста, прекрати дрожать. Ты выглядишь сногсшибательно.

Я судорожно сглатываю, ожидая, когда дверь откроется. Надеюсь, матери Оскара понравятся белые розы, которые я купила по дороге. Господи, а вдруг у нее аллергия на цветы? Нет, будь это так, Оскар обязательно предупредил бы меня. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. Дверь наконец открывается.

— Оскар, дорогой!

Хотя Люсиль Огилви-Блэк вовсе не королевских кровей, в ее осанке и безупречно уложенных белоснежных волосах есть нечто царственное. Она с ног до головы одета в черное, и поэтому нить крупного жемчуга у нее на шее смотрится особенно эффектно.

— Мама, это Лорел, — произносит Оскар, когда мать выпускает его из объятий.

Он легонько подталкивает меня в спину. Тот факт, что Оскар назвал меня Лорел, а не Лори, несколько настораживает. Но я так растеряна, что не обращаю на это особого внимания.

Я делаю шаг вперед и растягиваю губы в улыбке. Люсиль берет у меня из рук букет и благодарит грациозным кивком головы. Она совсем не похожа на Оскара, в отличие от него, от нее исходит холод, а не тепло. Вслед за Люсиль я вхожу в огромный холл, неуклюже снимаю пальто. Лепечу какой-то комплимент насчет прекрасного дома. На этом мои навыки ведения светской беседы исчерпываются. Не представляю, что еще сказать.

Мы пьем чай в прекрасно обставленной гостиной. Не могу отделаться от ощущения, что пришла на собеседование в компанию, где у меня нет ни малейшего шанса получить работу. Так должна себя чувствовать продавщица, претендующая на должность директора магазина.

— Чем занимается ваш отец, Лорел?

— Он на пенсии, — отвечаю я; посвящать ее в папины проблемы со здоровьем у меня нет ни малейшего желания. — Прежде ему принадлежала клининговая компания. Сейчас ею руководит мой брат Дэрил. — Не могу сказать с уверенностью, но, кажется, Люсиль слегка вздрагивает. — Мама тоже работает в этой компании, занимается бухгалтерским учетом.

Лицо мамаши Оскара непроницаемо, как чистый лист бумаги. Кажется, она сочла, что я происхожу из семьи поломоек. Я сжимаю в руке свой заветный кулон, провожу пальцами по темно-красному камешку, надеясь обрести уверенность. Мама и папа создали свою компанию двадцать пять лет назад, сейчас в ней работает более пятидесяти человек. Но я не считаю нужным говорить об этом. Чем выше задирает нос Люсиль Огилви-Блэк, тем меньше мне хочется ей понравиться.

Она встает, извиняется и выходит из комнаты. Не удивлюсь, если она пошла припрятать столовое серебро, опасаясь, что я стащу пару ложек. На рояле у окна теснится множество фотографий. Я невольно выхватываю взглядом — это не трудно, потому что она стоит на самом видном месте, — фотографию Оскара в обществе какой-то блондинки. Оба в лыжных костюмах, оба загорелые и ослепительно улыбаются. Наверняка это не просто фотка, а перчатка, которую бросила мне мамаша Оскара.

В Таиланде вечерами, когда мы сидели на веранде, он много рассказывал о своей семье. Не исключено, я знаю намного больше, чем того хотелось бы Люсиль.

Например, мне известно, что отец Оскара — законченный бездельник, любитель распускать кулаки. Он частенько колотил свою богатую жену.

Слушая рассказы Оскара о том, как он пытался защитить мамочку, я чуть не плакала от сочувствия. По его словам, после развода родителей он особенно сблизился с матерью. Уделяет ей куда больше внимания, чем его старший брат. В общем, они просто души друг в друге не чают. Меня очень тронуло, что он стал опорой для своей матери. По наивности я ожидала, что она встретит с распростертыми объятиями не только своего обожаемого сына, но и девушку, с которой он счастлив, то есть меня. Однако Люсиль относится к моему вторжению с неприкрытой враждебностью. Будем надеяться, со временем она смягчится.