95

Громкие кражи из музеев случались во все времена. Естественно, произведения искусства имеют цену, и зачастую немалую, поэтому всегда находились люди, которые предполагали, что могут распорядиться этими сокровищами куда разумнее, чем специалисты-музейщики.

Иногда кражи готовили, так сказать, извне, но иногда организаторами или соучастниками преступных деяний оказывались и музейные сотрудники. Образ музейщика, готового пожертвовать жизнью ради вверенных ему ценностей остался в далеком прошлом.

Возможно, первым подобным делом, получившим мировой резонанс и даже чуть было не спровоцировавшим международный военный конфликт, было исчезновение из Лувра знаменитой «Джоконды» Леонардо да Винчи. Дело было в 1911 году, кражу обнаружили случайно: картина просто исчезла со своего обычного места, так что даже было невозможно точно сказать, когда именно это произошло. Подозрения вызывали многие: от мелких воришек и бродяг, традиционно промышлявших в залах музея карманными кражами, до агентов германского правительства, которые таким образом якобы хотели спровоцировать Францию и развязать вооруженный конфликт. По подозрению в краже «Джоконды» арестовывали даже известного поэта Гийома Аполлинера и художника Амедео Модильяни (как лицо без определенного места жительства и рода занятий). Предполагалось, что представители нарождающегося модернизма таким образом хотели выразить свое презрение к классическому искусству. К расследованию помимо французской полиции подключились многочисленные предсказатели, которые будоражили публику самыми невероятными версиями, подпитывая интерес желтой прессы.

СВОБОДНОЕ МЕСТО В ЭКСПОЗИЦИИ ЛУВРА. 1911

Но все оказалось проще, и если бы французская полиция проявила себя более подготовленной с технической точки зрения, то раскрыть эту кражу не составило бы труда. На раме, из которой преступник вынул холст, остались его отпечатки пальцев, ранее попавшие в картотеку французской полиции. Это были отпечатки некоего Винченцо Перуджа, итальянского эмигранта, который некоторое время работал в Лувре. Впоследствии он объяснял мотивы своего поступка неким туманным патриотическим порывом, якобы возжелав вернуть на родину величайшее творение Леонардо, которое, как Перуджа полагал, было украдено армией Наполеона. На самом деле «Джоконда» появилась в Лувре, тогда еще королевской резиденции, в начале XVI века. Она была честно куплена королем Франциском I у автора за 1200 ливров, о чем сохранились официальные документы.

В конце концов, по прошествии почти двух лет, в течение которых Перуджа просто хранил знаменитую картину в своей парижской каморке под матрасом, он связался с флорентийским антикваром Гери и предложил ему «Джоконду» за полмиллиона тогдашних лир, что примерно соответствует 100 тысячам современных долларов.

Антиквар не очень поверил предложению незнакомца, но все же попросил его привезти картину во Флоренцию. Сам он на всякий случай решил связаться с полицией, и, когда Перуджа появился в гостинице, где назначил встречу, полиция немедленно арестовала преступника. Была проведена экспертиза полотна, которое почти не пострадало, и «Джоконда» с триумфом вернулась на родину.

Впрочем, у полиции была и альтернативная версия, согласно которой заказчиком кражи был некий мошенник высочайшего уровня, аргентинец по происхождению, имевший французский паспорт, который был известен в высшем свете под именем маркиза Эдуардо де Вальфьерно. Якобы он задумал грандиозное мошенничество сразу с шестью американскими миллионерами, каждому из которых после громкой кражи продал одну из копий «Джоконды», изготовленных по его заказу неким талантливым молодым реставратором из Лувра Ивом Шабро. Подлинник остался у Вальфьерно, а сам вор, Перуджа, попался с седьмой копией. Всю эту историю изложил Вальфьерно в своих мемуарах, опубликованных незадолго до его смерти. Если это действительно так, то тогда в Лувре охраняют не настоящую «Джоконду», а подделку, правда, очень качественную, которую выполнил Ив Шабро.

Правдива ли эта история или сама по себе является последней авантюрой, которую провернул Вальфьерно перед смертью, судить сложно. Впрочем, вполне возможно, что в Лувре об этом прекрасно осведомлены, ведь «Джоконда» расположена в экспозиции так, что ее не слишком хорошо видно, к тому же она закрыта специальным стеклом, а останавливаться перед ней можно всего на 30 секунд. Что это – меры предосторожности против потенциальных преступников или попытка утаить правду от сторонних специалистов – для широкой общественности вопрос остается открытым.

Самые громкие кражи из западных музеев, как правило, совершали люди посторонние. Банды грабителей тем или иным способом проникали в плохо или, реже, хорошо охраняемые музейные здания и выносили все, что им нравилось. Иногда они работали по заказу, иногда целью была не продажа похищенного, а получение выкупа от музея или состоятельного владельца коллекции.

РЕМБРАНДТ. ПОРТРЕТ ЯКОБА ДЕ ГЕЙНА III. ОК. 1632

В августе 1981 года из небольшой картинной галереи Далиджа (пригород Лондона), был похищен «Портрет Якоба де Гейна III», принадлежащий кисти Рембрандта. Охрана в музее отсутствовала, поэтому воры (их было двое) просто зашли в него сразу после открытия, и пока один отвлекал единственную служительницу разговором, другой проник в зал, снял портрет со стены, засунул под одежду и вынес.

Кража была обнаружена не сразу, и когда к делу подключилась полиция, выяснилось, что у директора музея вымогают деньги за возврат полотна, а в противном случае грозят продать портрет не слишком щепетильному коллекционеру из Америки. Сначала директор отказался от сделки, заявив, что искомой суммы (пресловутые 10 % от предполагаемой продажной цены в миллион долларов) у музея нет и никогда не будет, но затем в дело включились полицейские, которые и организовали операцию якобы по выкупу картины. Преступников благополучно арестовали, а портрет вернулся на место. Между прочим, эту работу Рембрандта воровали уже 4 раза, и ее страховочная стоимость выросла почти до четырех с половиной миллионов долларов.

Из музеев часто воруют и картины под заказ. Для злоумышленников это более удачный вариант, поскольку им не нужно после кражи лихорадочно разыскивать каналы сбыта или связываться с руководством музея для вымогательства, рискуя нарваться на хорошо организованную полицейскую операцию.

Одно из самых громких музейных ограблений во Франции как раз и относится к таким заказным преступлениям. В октябре 1985 года был ограблен музей Мармоттан в Париже – небольшой, уютный, обладающий очень хорошей коллекцией импрессионистов и, увы, плохо охраняемый. Так что преступники зашли в здание с первыми посетителями, нейтрализовали немногочисленную и неподготовленную охрану, сняли со стен 9 полотен и исчезли в неизвестном направлении. Это заняло всего несколько минут. Среди похищенного были полотна Ренуара, Берты Моризо, 5 работ Моне. Самой значительной среди всего этого была картина Моне «Впечатление. Восход солнца», которая в свое время дала название всему художественному направлению импрессионистов.

Полицейские очень плотно работали с агентурой, и стало ясно, что полотна были взяты под заказ, который, видимо, пришел из Японии. В конце концов картины были найдены на заброшенной вилле на юге Корсики. Некий безработный бармен Донатьен Комити сообщил, где они находятся, и назвал нескольких человек, причастных к краже. Очевидно, что, когда полиция начала приближаться к заказчикам и посредникам, они поспешили обрубить концы и сдать мелких исполнителей, а также вернуть полотна, которые приобрели слишком скандальную известность.

РАФАЭЛЬ. МАДОННА ЭСТЕРХАЗИ. 1508

Видимо, также под заказ был ограблен в ноябре 1983 года Национальный музей изобразительных искусств в Будапеште. Из собрания пропали 7 картин, это были работы Джорджоне, Тинторетто, Тьеполо и один из шедевров Рафаэля, так называемая «Мадонна Эстерхази». Полиция сразу же принялась разрабатывать разные версии преступления, в поле зрения сыщиков попадали самые разные люди, которые тем или иным образом были связаны с музейными кражами или с нелегальной торговлей антиквариатом, но все версии оказались ошибочными.

Спустя некоторое время внимание следователей привлекли пятеро итальянцев, которые покидали Венгрию спустя короткое время после кражи. Выяснилось, что двое из них въехали в страну по чужим документам и являются известными мафиози, давно разыскиваемыми властями Италии. Потом сыщики обратили внимание на некую Каталину Ионаш, которую разыскивал ее отец. Оказалось, что девушка изучает итальянский язык и даже имеет близкого друга-итальянца. Когда выяснилось, что этот близкий друг и один из разыскиваемых мафиози – одно лицо, стала вырисовываться некая схема. Когда Каталина вернулась в Венгрию, ее арестовали, и после допросов многое выяснилось.

Кражу организовали итальянцы, но участвовали в ней и несколько венгерских знакомых Каталины Ионаш. В музей банда проникла по лесам, окружавшим часть здания, которая была на ремонте. Затем стекло одного из окон элементарно вырезали, и никто ничего не заметил, тем более что сигнализации в музее не было. Из музея вынесли 7 картин, некоторое время их прятали у венгерских сообщников, а затем вывезли через венгерско-югославскую границу.

Позднее картины доставили в Грецию. Один из задержанных утверждал, что передал полотна некоему греческому миллионеру, владельцу завода по переработке оливок. Якобы он был заказчиком кражи и посредником между грабителями и потенциальными покупателями.

Разразился грандиозный скандал, имя предполагаемого организатора кражи стало известно прессе, и тогда в полицию сообщили, что картины можно найти в музее одного из монастырей в Итеа. Картины действительно нашли и вернули в музей, непосредственные участники кражи были арестованы, а вот пресловутый заказчик от ответственности ушел, никто так и не смог доказать его причастность к делу.

Все дела, которые были описаны выше, в сущности, имели благополучный конец: даже если преступники и не были наказаны, то, по крайней мере, картины вернулись в родные музейные стены и продолжают радовать посетителей и удивлять специалистов. Но множество подобных преступлений так и остались нераскрытыми, а похищенные шедевры так и не вернулись домой. Недаром списки разыскиваемых произведений искусства, регулярно публикуемые Интерполом, с каждым годом становятся все длиннее и длиннее.

Пожалуй, самыми драматичными среди этих нераскрытых преступлений были ограбление музея Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне (США) и повторная кража знаменитого «Крика» Мунка из музея Мунка в Осло (Норвегия).

Ограбление музея Изабеллы Стюарт Гарднер произошло 18 мая 1990 года. Этот музей располагался в специально построенном известной меценаткой здании, точно копировавшем один из венецианских палаццо. Музей был задуман не только как выставочный комплекс для широкой публики, но и как личные апартаменты самой эксцентричной миллионерши. После ее смерти во дворце все осталось как и при ее жизни, вплоть до столов в выставочных залах, накрытых для чаепития всех желающих.

В художественной коллекции, которую начал собирать еще отец Изабеллы, преуспевающий нью-йоркский торговец текстилем, преобладали шедевры старых мастеров, итальянских и голландских, но были представлены и импрессионисты (особенно Дега и Мане), также экспозицию украшала внушительная коллекция древних китайских ваз.

Музей обладал довольно серьезной службой охраны, но против коварно задуманного преступного плана даже подготовленные охранники оказались бессильны.

ЯН ВЕРМЕЕР ДЕЛЬФТСКИЙ. КОНЦЕРТ. ОК. 1663

Первая попытка проникнуть в здание была предпринята за несколько дней до преступления. Возможно, это был пробный шар или разведывательная операция, но все было организовано достаточно профессионально. Около входа в музей поздно ночью было инсценировано нападение на некоего молодого человека. Произошла драка, потом нападавшие разбежались, а жертва начала стучать в двери музея, умоляя впустить. В ту ночь в здании музея дежурил охранник, который не имел привычки нарушать инструкции, поэтому якобы раненого парня в здание он не впустил, вместо этого вызвал полицию и службу спасения. Тогда молодой человек как ни в чем не бывало ретировался, завернул за угол, переговорил со своими былыми недругами, после чего вся компания загрузилась в машину и уехала.

Вероятно, после этой неудачи планы несколько подкорректировали. Вместо беспомощной жертвы уличного нападения в ночь ограбления во входные двери постучались полицейские. И тогда в нарушение всех инструкций охрана впустила наряд в здание. Полицейские оказались ряжеными, они моментально нейтрализовали охрану (хорошо, что никого не убили), после чего группа разделилась, одни сторожили пленников, другие отключили сигнализацию и камеры видеонаблюдения (в этом музее они были уже в то время), а третьи снимали со стен картины, очевидно выбранные заранее. Криминальное мероприятие заняло два часа.

Трагизм этого происшествия заключается в том, что до сих пор, несмотря на все усилия полиции и частных сыщиков и на награду в 1 млн. долларов, предложенную музеем за информацию о картинах или о похитителях, никаких следов коллекции или грабителей так и не было обнаружено. Единственной зацепкой были сведения, полученные от кого-то из полицейских информаторов, о том, что якобы эту кражу организовал «великий криминальный ум» некто Майлз Коннор, который руководил действиями грабителей, находясь в тот момент за решеткой. Возможно, это действительно так, но практической пользы от этой информации все равно не было, поскольку найти шедевры так и не удалось. Может, они украшают подпольную галерею какого-нибудь колумбийского наркобарона, а может, увы, так и погибли в каком-нибудь забытом тайнике.

На Западе, вероятно, главное, что делает возможным подобные происшествия, – это недостатки в системах охраны музеев. Ясно, что государственные учреждения культуры всегда и везде недостаточно финансируются, так что на надежную защиту от грабителей средств не хватает, а владельцы частных галерей иногда полагаются на авось и тоже экономят. Впрочем, если преступникам позарез будет нужна какая-то картина, то и надежная охрана может оказаться бесполезной, тем более что всегда есть место и для человеческого фактора.

В России таких масштабных наглых бандитских нападений на музеи все же до настоящего времени не было. Но это не значит, что у нас все благополучно, музеи обворовывают и здесь. И очень часто в этом оказываются замешаны их сотрудники. Маленькая музейная зарплата в сочетании с ежедневным соприкосновением с миллионными ценностями, которые принадлежат всем и никому, зачастую оказывается спусковым крючком и для тех, кто хочет всего и сразу, и для тех, кому надо кормить семью, чинить машину или погашать ипотеку.

К сожалению, пока предметы и произведения искусства будут стоить так дорого и вызывать такой огромный интерес у коллекционеров, помимо открытого рынка антиквариата, вероятно, будет существовать и рынок теневой, подпольный, а там всегда принимают на реализацию вещи, имеющие темное или однозначно криминальное происхождение. Так что и государственные музеи, и частные собрания по-прежнему остаются под угрозой потенциального ограбления. Но, в конце концов, картина – это всего лишь картина, главное, чтобы в этих историях не было человеческих жертв.