Глава четвертая

Винтокрылая машина совершила посадку, и из нее один за другим вышли четверо людей в камуфляже: две женщины лет сорока, одна без знаков различия, вторая в погонах, и двое мужчин помоложе, тоже со звездами на плечах. Первую женщину Марина узнала сразу. Это Злата, одна из помощниц отца, бывшая ФСБ-шница. Именно она занималась безопасностью Марины в тот нервный период сразу после резни, когда семья опасалась попытки мести со стороны родственников погибших. Сармат убрал автомат за спину и направился к прибывшим, но Марина остановила его.

– Пойдем вместе, это люди отца, – объяснила она. – Они из ФСБ. Наверняка они заставят меня поговорить с отцом по телефону. Попытаюсь убедить его не мешать нам, но это проблема. Надо было мне спрятаться в лесу! Вы могли бы представиться охотниками и сказать, что никогда обо мне не слышали…

– Вряд ли бы помогло, – тихо ответил начальник охраны. – Нас больше, чем их, и мы вооружены совсем не охотничьим оружием. Раз они решились на посадку и так смело идут к нам, значит, уже знают, кто мы, и ищут вас здесь целенаправленно. То есть если вас среди нас не найдут, то долину обязательно прочешут. Не понимаю, почему их всего четверо.

– Марина! – Отцовская помощница приблизилась к ним и даже не посмотрела на Сармата. – Своим опрометчивым поступком вы заставили свою семью очень сильно переживать! Я настоятельно прошу вас проследовать в вертолет, ваш отец прислал за вами самолет, мы готовы вылететь в Москву немедленно.

Она наконец перевела взгляд на Сармата и холодно добавила:

– А вам я рекомендую не вмешиваться. Этим занимается Федеральная Служба Безопасности.

– До тех пор, пока мои цели здесь не будут достигнуты, – еще более холодно ответила Марина, сохраняя деловой тон, – я никуда не полечу. Вы собираетесь применить силу к сотруднику ООН?

– Какие будут указания? – тихо спросил у Марины Сармат, глядя на ФСБ-шников, словно лев на гиен. Мол, соперник может покусать, но не победить: – Мы умеем играть в эту игру. Не впервой. Контракт это предусматривает.

– Уверена, – помощница отца услышала его слова, – что никто здесь не заинтересован в эксцессах. Вы же знаете, Марина, я на вашей стороне. Я лишь хочу решить все цивилизованно, в рамках внутрисемейных отношений. Но, если потребуется, мы применим силу закона и оружия.

– Сармат! – Марина услышала голос в гарнитуре начальника охраны. – К нам идет колонна армейских грузовиков! Не меньше роты пехоты, в полном боевом! Они уже в долине!

– Как видите, – вступила в разговор женщина с майорскими звездами на погонах, – все возможности для этого у нас есть!

Она кивнула на показавшиеся вдали, на затерянной среди деревьев убитой дороге армейские грузовики. Данное зрелище Сармата не испугало, хотя было видно, как помрачнело его лицо.

– Это усложняет, – он все так же смотрел на ФСБ-шников, но обращался к Марине, – но не отменяет контракт. Жду ваших указаний. Если наша миссия продолжается, реагировать надо быстро. До того, как они выгрузят своих бойцов.

– Я поговорю с отцом, – решительно заявила Марина. – Мне тут вторая резня не нужна! Я после первой шесть лет не могу оправиться!

Она полезла в карман за смартфоном, но отцовская помощница ее опередила.

– Ваш отец на связи, – Злата протянула Марине трубку спутникового телефона. – Обычные мобильные сети здесь подавлены. Мы в запретной зоне.

– Алло! – Марина взяла трубку. – Папа! Обязательно было мешать мне?!

– Как ты считаешь, – голос отца звучал сухо и подчеркнуто укоризненно, – что мы с мамой должны были сделать, когда узнали, что ты очертя голову бросилась в глухую тайгу, по которой бродит псих и шизофреник, одержимый ножами и кинжалами? Маму чуть не хватил удар, когда она узнала, с кем ты туда поехала! Не ожидал, что ты свяжешься с отъявленными головорезами! От них самих можно ожидать что угодно, вплоть до похищения!

– Я сотрудник ООН, папа! – с нажимом напомнила Марина. – Это мои рабочие контакты! У Организации Объединенных Наций нет претензий к этой фирме.

– Могу перечислить тебе десяток стран, у спецслужб которых претензии к ним найдутся! – парировал отец. – Тебе известно, что их люди еще несколько лет назад интересовались событиями, произошедшими в той долине?

– Они сделали это по моей просьбе! – обезоружила отца девушка. – У меня с ними деловые отношения, и я удовлетворена действиями своих партнеров! Они очень профессионально оказали мне услуги тогда и столь же профессионально оказывают их сейчас! Ты же не думаешь, что я настолько глупа, что ринусь сюда наперегонки с Максом просто так, без всякой защиты?!

– Ты могла просто позвонить мне, – не сдавался отец. – Или матери, если боялась моего отказа!

– А ты бы не отказал?! – Марина позволила себе иронию. – Только не надо лгать, как тогда, насчет якобы успешного расследования и наказания всех виновных! Я знаю, что никого не нашли! Спасибо партнерам! Тебе они не нравятся, а вот меня они не подвели! Ты бы никогда не пустил меня сюда! Отправил бы очередных дуболомов, которым пофиг! И они в очередной раз бы ничего не нашли!

– Марина, доченька! – в трубке зазвучал донельзя взволнованный мамин голос. – Ты нас так напугала! У меня чуть сердце не остановилась, когда я услышала, что ты опять поехала в это проклятое место! Чтобы там ни лежало, это не стоит твоей жизни! – Мама заплакала: – Девочка моя, зайка, пожалуйста, уезжай оттуда! У меня нехорошие предчувствия! Позволь отцу самому все порешать! Мы прислали за тобой самолет, прилетай домой, я давно тебя не видела, я так переживаю!

Мама продолжала плакать, и Марина закусила губу. Отец применил запрещенный прием. С ним еще можно поспорить, но мама будет рыдать, причитать, сейчас ей станет плохо, у нее слабое сердце. Она опять сляжет с сильным стрессом на неделю…

– Мама, не плачь, – она попыталась успокоить мать, переходя на ласковые интонации. – Со мной ничего не случится, у меня хорошая охрана, и я здесь ненадолго…

Но мать лишь зарыдала еще сильней и принялась умолять ее немедленно сесть в отцовский самолет. Наверное, она всерьез считала, что их «Гольфстрим» приземлился где-то рядом с Мариной. В конце концов ей пришлось сдаться.

– Хорошо, мама, я вылетаю в Москву, – ласково произнесла Марина. – Сейчас только закончу одно дело, это несколько часов, и выезжаю в аэропорт. Отсюда до него триста километров по ужасному бездорожью. Дай папе трубку, я попрошу его, чтобы помог с транспортом!

Мама еще раз взмолилась, чтобы Марина возвращалась прямо сейчас и без всяких дел, но трубку отцу все же передала. Услышав отцовское «алло», Марина набросилась на него с упреками:

– Зачем ты сделал это?! Зачем дал ей трубку?! Теперь ей станет плохо, и она сляжет со стрессом!

– Ты не оставила мне выбора, – сухо ответил отец. – К тому же ей уже плохо. Она не находит себе места с самого утра, когда нам сообщили, что ты в России и вылетела в Хабаровск. Я пытался перехватить тебя там, но Злата разминулась с тобой на несколько часов. Перелет Москва – Хабаровск длится долго, ты в курсе.

– Папа, давай поговорим серьезно. – Марина заставила себя перейти на спокойный тон, с огромным трудом сдерживая подпрыгивающую нервозность. – Мне нужна эта заколка. Мне безразлично, что об этом говорят эксперты, ученые и прочие знатоки. Ученых и экспертов, кстати, я с собой взяла, тебе наверняка об этом доложили. Я отдаю себе отчет в том, что легенда с заколкой может быть бредом. Но я хочу использовать этот шанс, понимаешь? Я схожу с ума, и с каждым месяцем мне все хуже! Я не могу позволить себе игнорировать любую, даже такую спорную, возможность навсегда избавиться от всего этого! Если ты на моей стороне, прошу, не мешай, а помоги!

– Конкретнее, – сухо произнес отец. – Что ты предлагаешь? Учти, я не буду рисковать твоей жизнью. Лучше больная дочь, чем погибшая!

– Я не собираюсь рисковать жизнью! – заверила его Марина. – Я лишь хочу снова спокойно спать ночами и не видеть ходячих мертвецов с кишками в руках в каждой тени! Помоги мне найти эту заколку! Обещаю, как только она будет у меня, я в ту же секунду возвращаюсь в Москву!

– А если заколки там нет? – возразил отец.

– Она здесь! Я уверена! – с жаром воскликнула Марина. – Макс рванулся сюда не просто так! Его ведь не нашли в Хабаровске, я права? Потому что он не собирался туда возвращаться! Он сразу пошел сюда, в долину, за заколкой! Пешком! Я все рассчитала, он доберется сюда через несколько часов, я успела его опередить! Осталось только отыскать заколку! В материалах расследования предполагается, что ее выбросили в мусорную яму, перепутав упаковку с отходами. Нужно лишь проверить эти ямы, но сделать это тщательно. Ты прислал сюда столько людей, используя их, я смогла бы провести поиски очень быстро!

– Твои аргументы меня не убедили, – все так же сухо ответил отец. – Твоя уверенность основана лишь на ничем не подтвержденном предположении. И на поведении психа-параноика. Но я не могу бросить в беде единственную дочь. Поэтому предлагаю сделку: мои люди в твоем распоряжении на день. После этого ты возвращаешься в Москву, независимо от результатов поиска.

– Три дня! – выпалила Марина. – Здесь пять мусорных ям, они могут не успеть проверить все за один день!

– Один день, – тоном, не терпящим возражений, повторил отец. – У тебя сто человек и одиннадцатый час утра. Этих ресурсов хватит с избытком.

– Следственная бригада, которая утеряла эту заколку, – Марина подчеркнула данное уточнение, – состояла больше чем из тысячи человек! Можно представить, сколько мусора они сгенерировали, если для его захоронения потребовалось пять ям! Не уверена, что сто человек за один световой день успеют выкопать и перебрать по пакетику все это! Сейчас ноябрь, в шесть вечера будет уже темно, у меня остается меньше восьми часов!

– Это полноценный рабочий день, – возразил отец. – У тебя сотня солдат, это не гражданские нытики, которые вечно распускают нюни и жалуются на недостаточно комфортные условия труда. Они раскопают все, что тебе нужно. Одного дня хватит.

– Хотя бы два! – упиралась Марина. – Вдруг что-то забуксует, возникнет форс-мажор! У меня в экспедиции профессор Гольдберг, я очень рассчитываю на ее эксперименты! Особенно если заколку найти не удастся! Профессор привезла с собой научное оборудование, ей необходимо сделать тщательные замеры, одного дня не хватит, это научная экспедиция!

– Профессор может оставаться там, сколько пожелает, – произнес отец. – Ей окажут содействие. Хорошо, я пойду тебе навстречу. Два дня и ни минутой дольше. Мы договорились?

– Да! – подтвердила Марина. Лучше согласиться сейчас, дальнейшее продолжение спора не приведет ни к чему, кроме конфликта. А ссориться с отцом – это плохая идея, особенно сейчас. – Согласна! Возглавляю поиски два дня, потом руководство экспедицией перейдет к Гольдберг.

– Дай трубку Злате, – велел отец. – Она останется с тобой и организует необходимые работы.

Марина вернула спутниковый телефон отцовской помощнице, и та некоторое время тихо разговаривала с отцом, получая указания. К этому моменту армейские грузовики доползли до центра долины и остановились. Из кабины головного грузовика вылез молодой офицер в капитанских погонах и направился к ведущим переговоры людям. Но, увидев вооруженных наемников, занявших позиции для стрельбы среди полуразвернутого лагеря, остановился в замешательстве.

– Конфликта не будет. – Марина подошла к Сармату. – Мы пришли к соглашению. Эти люди помогут нам в поисках. В нашем распоряжении сотня военных.

– О'кей! – оценил начальник охраны. Он отдал короткую команду, наемники убрали оружие и продолжили обустраивать базу. – Не придется копаться в дерьме. Это очень ободряет.

Армейский капитан не то чтобы расслабился, но заметно успокоился и подошел ближе. От команды Златы отделился майор-ФСБ-шник и двинулся к нему. Пока они что-то обсуждали, отцовская помощница убрала спутниковый телефон и обратилась к Марине:

– Рада, что удалось достигнуть компромисса. Мы в вашем распоряжении. Что конкретно необходимо сделать?

– Нужно найти историческую реликвию. – Марина достала смартфон с документацией проводившегося в долине расследования. – Предположительно, упаковку, в которую она была помещена, перепутали с отходами и захоронили в одной из мусорных ям.

Девушка ввела Злату в курс дела, и та велела своим сопровождающим, включая армейского капитана, присоединиться к брифингу. Некоторое время все обсуждали необходимые действия, потом капитан достал карту и принялся наносить на нее места расположения мусорных ям. Один из ФСБ-шников что-то объяснял ему в этот момент.

– Майор Биллевич был в составе следственной бригады, работавшей здесь тем летом, – негромко объяснила Марине Злата. – Я специально затребовала в свою команду сыщиков, знающих эту долину. Уверена, их присутствие облегчит нам поиски.

– Вы планировали обыскивать долину? – Марина сразу же вспомнила слова Сармата. – Поэтому взяли тех, кто здесь уже был? А вторая женщина нужна для того, чтобы силой волочь меня в вертолет, если я откажусь возвращаться в Москву? Или она тоже из той следственной бригады?

– Марина, – голос Златы стал извиняющимся, – поймите меня правильно! Я делаю свою работу, а ваши родители не находили себе места, когда узнали, что вы отправились на место трагедии, в эту глушь, да еще с представителями организации, которую десяток стран подозревает в военных преступлениях!

– Подозревать и иметь реальные доказательства – это разные вещи! – веско заявила Марина. – Не мне вам объяснять, что такое фейк-ньюс! Мне требовалась защита от Смирнова. Он, кстати, должен появиться здесь после полудня. Не хочу, чтобы это стало проблемой!

– Не станет! – заверила ее Злата. – Я лично этим займусь!

– Будет эффективней, – флегматично заявил Сармат, – если этим займемся мы. Наше снаряжение и квалификация лучше подходят для таких операций. Зато с раскопками мусорных ям рота солдат справится лучше нашего.

– Боитесь испачкаться? – Злата скрыла насмешку, но ее взгляд говорил сам за себя.

– Не хотим испачкаться, – все так же флегматично поправил ее Сармат. – Мы военспецы, а не мусорщики. Пачкаться – это по вашей части. Вам не привыкать!

– Следите за языком! – возмутилась было Злата, но Марина оборвала ее недовольным тоном:

– Хватит! Я хочу, чтобы вы делали общее дело, а не разваливали его! Меня устраивает предложение Сармата! Его люди займутся Смирновым. Ваши люди – поисками кинжала! Тем более что у вас есть те, кто проводил здесь расследование. Я хочу с ними поговорить, немедленно!

Она подошла ко второму майору ФСБ и поинтересовалась:

– Во время расследования вы видели кинжал, который мы сейчас ищем?

– Я – нет, – ответил тот и кивнул на беседующего с армейским капитаном сослуживца: – Биллевич видел. Я занимался другой задачей. Мы искали человека, фигурирующего в материалах дела как «егерь». Но в ходе расследования не удалось найти ничего, что могло бы подтвердить факт его существования. Кроме показаний двух пострадавших… – Он немного замялся: – Как понимаю, одной из пострадавших были вы?

– Я, – подтвердила Марина. – Этот егерь не просто был, он нас спас, вывел из долины и отвез на тот дурацкий ядерный объект! Я провела рядом с ним целый день! А Смирнов еще больше!

– Не спорю, – пожал плечами ФСБ-шник. – Я не говорю, что вы лжете. Просто констатирую факт: найти этого егеря нам не удалось.

Судя по его взгляду, майор был уверен, что все эти егеря и монстры существовали только в воспаленном наркотиками воображении избалованных деток олигархов. Марина с трудом подавила желание закатить ему такую истерику, чтоб оставшиеся двое суток ходил перед ней на цыпочках, и почти ровным тоном возразила:

– Тем не менее он существует. Могу показать направление на его избу! Для этого нужно подняться на вертолете над мраморной горой.

– Не думаю, что это поможет, – ФСБ-шник вяло пожал плечами. – Мы облетели тут все вплоть до границ ядерного объекта, из-за этого даже был скандал с военными. Нас чуть не сбили. Утихло все только после вмешательства вашего отца совместно с господином Базояном. Вокруг долины нет никаких построек. Если изба и была, то после тех событий ее разобрали. Место, где она стояла, обнаружить не удалось. Мы проверяли показания Смирнова очень тщательно.

– В любом случае я рекомендую предпринять еще одну попытку! – вмешался Сармат. – На нашем вертолете установлена система аэрофотосъемки с высоким разрешением.

– Здесь закрытая зона, – напомнил ФСБ-шник. – Это запрещено. – Он посмотрел на презрительную ухмылку Марины и понимающе кивнул: – Если у вас есть разрешение, то сделайте это. Лишним не будет. Но вы ничего не найдете, поэтому советую особо ни на что не рассчитывать.

– Буду иметь в виду, – холодно ответила Марина. В этот момент второй ФСБ-шный майор закончил уточнять карту с армейским капитаном, и она обратилась к нему: – Господин Биллевич! Вы видели реликвию, которую мы ищем?

– Кинжал? – уточнил тот. – Да, видел. Серебряное изделие в виде древней женской заколки для волос, которую можно использовать в качестве оружия. Клинок сантиметров двадцать, убить можно запросто. Выглядел он красиво, даже несмотря на кучу свастик в орнаменте. Наши эксперты признали его новоделом. Его должны были отправить в Москву. Странно, что его потеряли. Обычно такого не происходит. Но отправкой занимался не я.

– А кто? – уточнила Марина.

– Не знаю, – развел руками Биллевич. – Кто-то из экспертов. Сейчас сложно сказать. – Он иронически поморщился: – Сработал закон Мерфи: все, кто держал в руках этот кинжал, уволились из органов. Шесть лет прошло. У меня нет с ними контактов. С этим кинжалом постоянно случались недоразумения.

– То есть? – Марина напряглась. – Вы можете рассказать подробнее?

– Рассказывать особо нечего, – майор скептически шевельнул бровями. – Пару раз ее забывали на алтаре, там, где обнаружили. Провели экспертизу на месте, предприняли все необходимые действия, вернулись в лагерь – оказалось, что кинжал никто не взял. Каждый решил, что это сделает его коллега. После того как кинжал забрали, упаковали и понесли в лагерь, люди жаловались, что испытывали сильный дискомфорт, когда проходили мимо пепелища от сгоревшего зимовья. Оно там рядом с алтарем.

ФСБ-шник указал в сторону пепелища, и Марина вновь ощутила, как внутри шевельнулся страх.

– Они чувствовали там чей-то взгляд? – уточнила она. – Как будто пепелище смотрит на них?

– Ну… – на этот раз ФСБ-шник замялся, но ненадолго. Видимо, решил, что Марина читала материалы дела и в курсе содержания отчетов. – Говорили именно так. Мол, от зимовья осталось лишь несколько обугленных бревен, посреди них не спрячешься, но ощущение такое, как будто там стоит кто-то невидимый и смотрит на тебя так, что аж насквозь пронизывает. Некоторые даже говорили, что ощущали в этом угрозу и испытывали ничем не мотивированный страх.

Он на короткое мгновение потупился и бодро закончил:

– Не знаю, я ничего такого не чувствовал! Мы это пепелище расчистили и проверили вплоть до уголька. Искали, может, где-то была зарыта или спрятана емкость с галлюциногенным веществом. Ничего не нашли. И газовый анализатор ничего не показал. Нет там ничего. В этой долине вообще ничего нет. Сгнившие развалины и заброшенная мраморная выработка. Все покинуто десятки лет назад и давно заросло грязью.

– Я вас услышала! – подытожила Марина и обернулась к Злате: – Начинайте поиски, у меня каждая минута на счету! Мы пока поднимемся на вершину мраморной горы, хочу убедиться, что никакой избы больше нет.

Армейский капитан ушел к своим грузовикам, и военные начали выгружаться. Капитан выстроил солдат в две шеренги, к нему присоединились ФСБ-шники, и они начали что-то там выяснять, похоже, делили солдат на поисковые команды. Марина в сопровождении Сармата направилась к лагерю, и Злата немедленно пристроилась следом.

– Отец приказал вам не отходить от меня ни на шаг? – обернулась Марина.

– Это проблема? – вопросом на вопрос ответила Злата. – Я здесь, чтобы оказывать содействие, с моей стороны было бы непрофессионально находиться вдали от вас. Или ваша охрана против?

Она бросила на Сармата многозначительный взгляд, и Марина сделала то же самое.

– На ваше усмотрение, – начальник охраны безразлично посмотрел на Злату и перевел взгляд Марину. – Нам она не мешает. И мы в состоянии сделать так, чтобы не помешала, если попытается. Сделаем, как прикажете. Можем даже разбить для нее палатку, у нас есть запасная, на всякий случай.

Секунду Марина размышляла. Злата, конечно же, о каждом ее шаге будет докладывать отцу, это неприятно, но, если подумать, ничего не меняет. Родители беспокоятся, их можно понять. Ничего секретного Марина делать не собирается, ей нужно найти заколку, и все. Больше ее ничего не интересует, даже сбежавший из психушки Смирнов. Пусть хоть навсегда поселится в этой чертовой долине, ей плевать. Все, чего она хочет, это получить заколку и избавиться от глюков, превративших ее жизнь в кошмар. В этом ключе позитивные отношения со Златой повышают шансы на успех.

– Я не против, – решила она. – Можете находиться рядом, если не будете чинить препятствий.

– Повторюсь, я на вашей стороне! – заверила ее отцовская помощница. – Понимаю, что мое появление произошло в условиях, далеких от дружелюбности, но таков был приказ вашего отца. Вряд ли вашей охране нужно объяснять, что такое приказ начальника. После того как все неприятности улажены, я в вашем полном распоряжении.

– О'кей, – Марина вновь посмотрела на Сармата. – Обеспечьте Злату и ее людей палаткой. У меня есть двое суток на поиски. Потом я обещала вернуться в Москву, но если заколку найти не удастся, профессор Гольдберг останется здесь и продолжит поиски.

– Без проблем, – ответил Сармат. – Будет сделано. Только запасная палатка на четверых, а их шестеро, считая с пилотами. Придется потесниться.

– Я отпущу вертолет, – сообщила Злата. – Планировалось, что к вечеру мы вернемся в Хабаровск. Я свяжусь с местным ФСБ и сообщу об изменении планов. Вертолет вернется в город и будет ждать нашего вызова в состоянии готовности. В случае необходимости он будет здесь менее чем через полтора часа. Учитывая, что у вас зафрахтован свой вертолет, проблем не возникнет.

– О'кей, – повторила Марина. – Это меня устраивает.

Она решительно направилась к своему вертолету, и Сармат со Златой последовали за ней.

– Мисс Мирошниченко! – голос профессора Гольдберг заставил ее обернуться.

К этому времени лагерь уже был похож на походную базу, план которой ей предоставило руководство наемников вместе с контрактом: посреди лагеря располагалась личная палатка Марины, вокруг были разбиты две палатки охраны, палатка для Аннеты и Саиды и палатка для профессора с ассистентом. Неподалеку от всего этого виднелся навес, под которым стояла пара наполовину распакованных походных контейнеров с научным оборудованием. Над одним из них склонился Ибрагим. В десятке шагов от навеса, на только что расчищенной площадке Якут обустраивал место для костра и какого-то не то мангала, не то печи, ему помогала Саида. С другой стороны лагеря можно было заметить биотуалет, возле которого орудовал лопатой его напарник. Других наемников в лагере не было, если не считать пилотов, затаскивающих внутрь вертолета кучу опорожненных баулов армейской расцветки. Согласно плану, оба пилота не должны оставлять вертолет без присмотра, поэтому покидать машину без причины не будут. Ночевать им положено внутри, для этих целей их специально обеспечили дополнительными системами усиленного обогрева, или дополнительными аккумуляторами для усиленной работы систем обогрева, этот нюанс Марина не запомнила, потому что он ее не интересовал. Главное, что вертолет и пилоты всегда готовы к полету, и она видит это. А вот Аннеты видно не было, и Марина усмехнулась про себя: видимо, в данный момент она находится в биотуалете.

– Что-то не так, профессор? – уточнила она у приближающейся Гольдберг.

– Через полчаса мы будем готовы начать измерения, – сообщила та. – Но мой ассистент в одиночку не справится с переноской оборудования по всей долине. Необходимо провести наблюдения во всех местах, которые вы указали, как аномальные, включая мраморную гору. Нам необходима помощь, но в лагере только двое охранников, и они заняты подготовкой полевой кухни!

– Где ваши люди, Сармат? – Марина коротко перевела начальнику охраны суть проблемы.

– Двое на базе, – тот кивнул в сторону Якута. – Двое с нами, – его взгляд переместился на пару автоматчиков, неотрывно следующих по разные стороны от Марины. – Остальные в лесу, в районе выхода из долины. Ждут появления вашего конкурента. Вряд ли он пойдет сюда прямо по дороге.

– Я могу выделить профессору несколько солдат, – немедленно заявила Злата. – Не проблема!

– Может, заберем ее с собой? – предложил Сармат. – Все равно на гору летим. Это проще, чем тащить туда оборудование на руках. Пусть начнет свои замеры с вершины. Если склоны ей тоже нужно замерять, то спускаться вниз – это не вверх лезть. Если надо, потом пришлете ей солдат.

– Хорошая идея! – поддержала его Злата. Видимо, старалась навести мосты, чтобы в ближайшие двое суток избежать палок в колеса от наемников. – Мы поможем профессору с погрузкой!

Усложнять взаимное общение Марина не стала и согласилась. Пришлось ждать, пока Злата со второй ФСБ-шницей помогут Гольдберг и Ибрагиму занести в вертолет пару каких-то устройств. Наблюдая за этим, Сармат даже с места не сдвинулся. Оба телохранителя Марины продолжали следовать за ней по пятам и с таким же интересом наблюдали, как женщины переносят тяжести. Один из них что-то тихо сказал другому, и Марина прислушалась.

– Не такая плохая хрень эта эмансипация, – прошептал наемник. – Хотели бабы стать сильными – и стали. Теперь таскают металлолом самостоятельно. А так бы нас отправили.

– Фигня, – так же тихо возразил другой. – Я помогал профессорше эти железки грузить. Они не тяжелые, килограмм десять каждая, не больше. Любая баба справится и не надорвется, тем более вдвоем. Просто эта сучка из ФСБ хочет быть в курсе того, что делает профессорша.

Судя по характерно изменившемуся тону, он вышел в эфир:

– Сармат – Шаману! Если ФСБ-шники станут фотографировать по-тихому, каковы наши действия?

– Марина, уточните один вопрос, – обратился к Марине Сармат, и она сделала вид, что не слышала шепота телохранителей. – Нам препятствовать проведению скрытой съемки и прочей фиксации научных экспериментов вашими партнерами из ФСБ? Они могут попытаться сделать это, когда профессор развернет оборудование на вершине горы.

– Препятствуйте! – Марина подумала, что, если отцу так хочется знать, чем занимается Гольдберг, он мог бы за эти годы десять раз навести справки. Все-таки она пытается помочь его единственной дочери найти путь к выздоровлению!

Неожиданно Марине пришла в голову другая мысль. А что, если отец сделал это? Его стиль взаимоотношений, конечно, авторитарен, но он ее любит, и за доказательствами далеко ходить не надо! Вдруг он проверил деятельность Гольдберг и что-то его насторожило? И Злата поспешила помогать профессору потому, что отец приказал ей что-то выяснить? Марина вдруг поняла, что ни разу не проверяла подлинность профессорских успехов на ниве лечения паранормальных проблем. О том, что Гольдберг избавила от мучений участников каких-то африканских экспедиций, Марина знает со слов самой Гольдберг. Может, стоило бы найти этих излеченных и поговорить с ними?

– Хотя нет! – негромко заявила она. – Пусть фотографируют, если захотят. Но я прошу вас сообщить мне, если они сделают это!

– Принято, – откликнулся Сармат. – Сделаем!

– И еще одно, – продолжила Марина, – я попрошу вас негласно зафотографировать все оборудование профессора в хорошем качестве. Чтобы потом можно было показать фото экспертам и задать вопросы в области их профессиональной компетенции.

Сармат подтвердил, что задача ясна, и Марина направилась к вертолету. Усевшись в свое кресло, она посмотрела в иллюминатор и невольно попыталась увидеть, не скрывается ли в лесу Макс. Очень хочется, чтобы он не смог добраться досюда. У него должны быть кошмары по ночам, он же идет через тайгу! Но что-то подсказывало ей, что по закону подлости Смирнов сумеет добраться до долины. Не исключено, что он уже здесь, прячется среди деревьев, на которые смотрит Марина, и наблюдает за ней. Ждет, когда она улетит, чтобы пробраться к алтарю. Что он будет делать после того, как не найдет на алтаре заколку? По логике – то же, что и она: обыскивать мусорные ямы. Кажется, он в курсе всей этой запутанной истории с потерей заколки экспертами.

– Сармат! – Марина обернулась к стоящему в проеме вертолетного люка начальнику охраны. – Мой конкурент первым делом направится к алтарю, вы можете перехватить его там!

– Легче ждать его на входе в долину, – ответил наемник. – Вход один и он узок. Не беспокойтесь, Марина, мимо нас ему не пройти. В мою группу подобраны опытные профессионалы.

– А если он уже здесь? – возразила она. – Если он сумел пробраться в долину до того, как ваши люди перекрыли вход?

– У нас есть план действий на этот счет, – Сармат принялся уверенно объяснять: – Допустим, ему удалось проникнуть в долину до ее перекрытия. Он прокрался к алтарю и понял, что кинжала там нет. Для этого ему не обязательно подходить к самому камню и оставлять свои следы на снегу. Можно влезть на дерево метрах в десяти-пятнадцати, в зависимости от реальной видимости, и посмотреть оттуда в бинокль. Предположим, что он сделал это и увидел, что его опередили: кинжала нет, вокруг алтаря наши свежие следы. Но он быстро поймет, что заколки на алтаре мы не нашли, потому что увидит, как солдаты вскрывают мусорные ямы. Если кинжал нужен ему любой ценой, у него есть только один вариант дальнейших действий: следить за лагерем и понять, в какой момент заколка будет найдена. Чтобы потом пробраться туда, где она будет храниться до отлета, и выкрасть ее.

– Заколка всегда будет у меня, – поправила его Марина. – И он знает это!

– Как и мы, – веско произнес начальник охраны. – В присутствии многочисленной вооруженной охраны он не рискнет броситься на вас. Признаюсь, это был бы самый легкий вариант. Нейтрализовать какого-то там психа-сноубордиста любой из моих людей сможет через секунду, как только тот покажется. Но, думаю, ваш конкурент не станет бросаться на вас при охране. Он попытается напасть на вас, когда вы будете одна в своей палатке. Мы будем к этому готовы.

– Я не собираюсь сидеть в палатке! – отрезала Марина. – Не намерена терять даже лишней секунды! Как только заколка будет у меня, мы вылетаем! На Смирнова мне наплевать!

– Как скажете, Марина, – Сармат слегка кивнул. – Если ловить его не обязательно, то все упрощается. Тогда можете забыть о своем конкуренте. К вам мы его не подпустим, он так и будет прятаться в тайге до нашего отлета. Но начальство ставило мне другую задачу: было сказано, что конкурент является шизофреником и параноиком, он опасен и может продолжить преследовать клиента в цивилизованном мире. Мы настоятельно рекомендуем нейтрализовать угрозу. Ликвидировать или задержать и передать властям, на ваше усмотрение.

– Если он попытается выкрасть заколку, остановите его! – нервно выпалила Марина. Свою возможность вернуться к полноценной жизни она не собирается отдавать никому! – Любыми способами, как хотите! Успеете поймать его раньше – отдайте сотрудникам ФСБ!

Начальник охраны подтвердил получение приказа, и Марине тут же пришла другая мысль: кто-нибудь из солдат может попытаться украсть заколку! Найдет ее в мусорной яме, прельстится мыслью продать серебряное изделие, украдет и скажет, что ничего не находил! Нужно принять меры! Марина торопливо поднялась с кресла, собираясь направиться к Злате, но отцовская помощница уже входила в салон вертолета.

– Что-то не так? – Она увидела взгляд Марины и настороженно нахмурилась.

– Кто-нибудь продумал, как не допустить хищения реликвии теми, кто будет ее искать? – Марина сделала над собой усилие, чтобы подавить всплеск нервозности.

– Конечно, – успокоила ее Злата. – Солдатам объявлено, что тот, кто найдет заколку, будет премирован денежным вознаграждением. А если реликвию найдут сразу несколько человек, то все они будут поощрены внеочередным отпуском. Кроме того, за поисками наблюдают офицеры этой роты, им обещано отдельное вознаграждение. И разъяснено об уголовной ответственности в случае кражи. Все под контролем, хищение исключено.

– Когда начнутся поиски? – Объяснение несколько успокоило Марину.

– Они уже начались, – заверила ее Злата. – Рота разбита на пять поисковых команд, они направляются к местам расположения мусорных ям. С борта вертолета вы сможете увидеть, как ведутся раскопки! – Она обернулась к Сармату: – Научное оборудование погружено. Можно лететь!

Тот скользнул взглядом по салону вертолета, убеждаясь, что все, кто должен, действительно в сборе, и велел пилотам запускать двигатели. Вертолетные лопасти взвыли, снова вызывая у Марины легкое раздражение своей вибрацией, и вскоре винтокрылая машина поднялась в воздух. Злата уселась рядом с Мариной и принялась указывать в иллюминатор на места проведения работ. Сверху действительно было видно, как солдаты, разбитые на пять групп человек по пятнадцать каждая, копошились в разных точках долины. Мусорные ямы располагались на границе чистого пространства и лесной растительности, и с виду ничего сложного в их раскопках не было: копай и все. Но из каждой группы лопатами орудовало не более пяти человек, остальные тупо сидели рядом.

– Почему копают не все? – недовольно спросила Марина. – Лопат не хватило? Может, отправим в город вертолет, пусть кто-нибудь закупит еще лопат? Не хочу тратить время, его у меня мало!

– Имеющегося инструмента достаточно, – мягко возразила отцовская помощница. – Ямы вскроют быстро. Остальные люди будут заниматься проверкой мусора. Им выданы рабочие рукавицы.

Вертолет поднялся выше и заложил вираж, беря курс к мраморной горе. В иллюминаторе мелькнуло пепелище сгоревшего зимовья, и Марина вытянула шею, пытаясь разглядеть алтарь. Но оказалось, что из-за густых сосновых крон, под которыми располагался древний камень, увидеть его с воздуха невозможно. На очень краткий миг Марине почудилось, что снизу, с пепелища, на нее опять смотрит нечто невидимое, но в иллюминаторе уже не было видно обгоревших развалин, и ощущение тревоги пропало прежде, чем окончательно сформировалось. Наверное, показалось, нервы слишком напряжены…

Над вершиной мраморной горы вертолет завис спустя несколько минут, и возле Марины собралось небольшое столпотворение: Сармат, Злата, профессор Гольдберг с ассистентом, и женщина-майор ФСБ. Все с интересом, кто с явным, кто со скрытым, наблюдали за Мариной, напряженно вглядывающейся в иллюминатор.

– Изба этого егеря была где-то там! – наконец произнесла она, делая неопределенный жест в сторону бескрайней тайги, распростершейся за бортом. – Или немного левее… Или правее… Черт, не могу понять! Тогда все было в снегу, выглядело по-другому, и дым из трубы шел, его было сразу видно! Я на вершине стояла, это было ниже, оттуда вид другой! Надо спуститься на землю!

– Шаман! Выбрасывайте трап! – коротко приказал Сармат.

Наемники распахнули люк, выбросили трап, оказавшийся какой-то примитивной и чуть ли не веревочной лестницей, и первые полезли наружу. Они бодро попрыгали за борт, и Марина поспешила за ними. Тут же выяснилось, что вертолет завис над поверхностью в трех метрах, и спускаться по не внушающей доверия лестнице было страшно, особенно вначале, когда пришлось развернуться спиной к пропасти и в таком положении ставить ноги на ступеньки. Сармат заверил Марину, что телохранители снизу подхватят в случае чего, и она кое-как спустилась. Пока следом за ней спускались остальные, и выгружалось научное оборудование, Марина отдышалась и огляделась.

Вершина мраморной горы совсем не напоминала то место, на котором она была во время тех жутких событий. Если бы не мраморная выработка, сходство бы отсутствовало вообще. Тогда все вокруг было под толстым слоем снега, сама вершина казалась просторнее. Сейчас снега почти нет, а тот, что был, смело воздушными потоками ревущего над головой вертолета. Кругом какая-то засохшая грязь, битый мраморный щебень и более мелкое крошево, в воздухе клубится пыль, мешающая не то что смотреть, дышать противно! Марина, инстинктивно пригибаясь под ревом вертолетных винтов, попыталась объяснить Сармату, что в таких условиях никто ничего не увидит. Пришлось орать что есть силы, чтобы перекричать шум винтов. Начальник охраны кивнул, и как только выгрузка завершилась, вертолет ушел прочь, описывая широкий круг над тайгой по ту сторону мраморной горы. Морозный ветер быстро разогнал облака пыли, заставляя Марину застегнуться наглухо, и несколько минут она осматривала окружающую местность.

– Я тут ничего не узнаю́, – недовольно заявила она. – Тогда был снег, все выглядело по-другому! Мне казалось, что места вокруг было больше… Кажется, мы стояли где-то тут, когда я ее увидела…

Марина неуверенно подошла к краю вершины и остановилась в метре от крутого обрыва. Фиг его знает на самом деле, тут ли они с Максом тогда стояли. Может, тут. А может, метрах в пяти правее… Сейчас здесь все вообще по-другому… Психиатры предупреждали, что в состоянии чудовищного стресса и крайней степени нервного надрыва окружающее воспринимается несколько иначе. Видимо, с ней так и произошло…

Она перевела взгляд на тайгу, раскинувшуюся вокруг от горизонта до горизонта, и попыталась найти место, где должна находиться изба егеря. Бесполезно. Любой клочок этой уродской тайги похож на другой, как две капли воды! Все эти заросшие лесом холмы и сопки на одно лицо! Эта дурацкая изба была там! Или там! Или вон там! Тогда над тайгой нарезала круги эта дурацкая птица с драконьими крыльями, в существование которой никто не поверил, а дурацкая изба была прямо под ней!

– Тогда все было в снегу, – нервно повторила Марина. – Пейзаж был другим! Изба была на востоке, до нее было километров пять! Думаю, это вон там! – Она указала рукой в предполагаемую сторону. – Или вон там! – Ее рука сместилась градусов на пятнадцать. – Ее было плохо видно!

– Стрекоза! Сделай круг в пяти километрах на восток от вершины! – Сармат вышел в эфир.

Минут тридцать он направлял полет вертолета, кружившего над тайгой, и пилоты проверяли каждую точку, которую Марина считала более-менее похожей на место нахождения избы. Ничего найти они не смогли, но сообщили, что тщательно отсняли местность, и если изба была здесь раньше, но потом ее разобрали, при детальном изучении снимков есть вероятность обнаружить следы ее прежнего расположения. Пришлось оставить пилотов в покое, и Марина, с трудом сдерживая нервозность, пошла к другому краю вершины. Грязные мраморные террасы, засыпанные еще более грязным мраморным крошевом, выглядели уныло, словно какая-нибудь свалка породы возле заброшенного карьера. На роскошный горнолыжный спуск это походило от слова «никак».

– Это здесь вы спускались на сноубордах? – раздался рядом скептический голос Гольдберг.

Профессор подошла к задумавшейся Марине и тоже разглядывала этот то ли спуск, то ли склон, усыпанный грязной колотой мраморной крошкой. Жиденький слой снега только усиливал ощущение неровности и кривизны осыпи, наполовину похоронившей под собой грязные мраморные террасы.

– Тогда тут было очень много снега, – Марина заставила себя скрыть раздражение. – По ощущениям – слой метра два! И всего этого крошева тоже не было, или оно было под снегом, я не знаю! Тут было вдвое больше места везде! Террасы было видно лучше, мрамор был чистым, склон был широким и идеально ровным! Здесь, где мы стоим, был крутой спуск, а там, справа, был спуск попроще, я каталась там, так мне было комфортнее. На эту сторону меня снесло, когда мы проводили Макса за помощью и спускались к отелю. Именно в тот момент террасы стали багровыми, все вокруг оказалось залито заледеневшей кровью, всюду битые черепа и кости…

Она невольно вздрогнула и задохнулась нервным вдохом.

– Может, вызвать сюда Аннету? – Профессор Гольдберг торопливо коснулась Марининой шеи, спеша проверить пульс. – Она поможет вам успокоиться…

– Я спокойна! – Резким движением отстранилась от нее девушка. – Спокойнее мне уже не станет! Я не чувствую никаких дополнительных нервных потрясений, оказавшись здесь, если вы об этом! Тут нет ничего похожего на то жуткое место, кроме мраморных террас, да и те какие-то маленькие и грязные! Вы обнаружили здесь что-нибудь важное, профессор?

– Мы только что закончили замеры на вершине. – Гольдберг отнеслась к ее нервозности с пониманием. – Здесь нет ничего интересного. Зафиксированные параметры ничем не отличаются от стандартных показателей, свойственных данной местности. А радиационный фон даже ниже местных значений. Нужно сместиться вниз по склону и провести еще одну серию замеров.

– Так проводите, профессор! – подхватила Марина. – Я распоряжусь, вам помогут переносить оборудование! – Она повысила голос, разворачиваясь: – Сармат!

Начальник охраны оказался прямо за ее спиной, и она вздрогнула от неожиданности.

– Сделаем, – Сармат кивнул своим людям и посмотрел на Марину: – Будем спускаться вниз пешком? Если у вас здесь нет больше дел, то можно вызвать вертолет. Но приземлиться тут он не сможет, поэтому подниматься на борт придется по сброшенной лестнице. Справитесь?

– Я сделаю это! – заявила девушка. – Профессор справится тут без меня, я буду только мешать! Когда можно увидеть снимки местности, сделанные пилотами вертолета?

– Нам потребуется минут пятнадцать на обработку, – ответил наемник. – Но это нужно делать на земле, в смысле, когда вертушка будет стоять.

– Тогда не будем терять времени! – решила Марина. – Вызывайте вертолет, мы спускаемся!

Карабкаться по сброшенной с вертолета лестнице вверх оказалось проще, чем спускаться. Смотреть вниз не надо, поэтому не так страшно. Хотя вертолет все равно ходил ходуном, потому что над вершиной стало очень ветрено, и трап болтало, даже несмотря на то что наемники держали его снизу. Но Марина справилась с этим довольно быстро, и вскоре вертолет произвел посадку возле лагеря. Пока люди Сармата готовили к просмотру материалы свежей аэрофотосъемки, вертолет ФСБ поднялся в воздух и покинул долину. Марина проводила его взглядом и обвела глазами полностью развернутый лагерь. Возле полевой кухни, курящейся легким дымком приготавливающейся пищи, обнаружились Якут с напарником, о чем-то говорящие с парой других наемников. Лица собеседников были заметно хмурыми. Приглядевшись, Марина узнала в них Ворона с Вараном.

– Сармат! – Она встретила вопросительным взглядом начальника охраны, идущего к ней от вертолета с планшетным компьютером в руках. – Ваши люди нашли что-нибудь на пепелище?

– Ничего. – По лицу Сармата скользнула недовольная тень. – Они обыскали все в радиусе сотни метров, до самого алтаря. Там никого нет. И быть не может, за парой обугленных бревен особо не спрячешься. У алтаря тоже пусто. Ваш конкурент туда еще не приходил.

– Тогда чем они озабочены? – Марина кивнула на хмуро рассказывающего что-то Ворона.

– Недостатком занятости, – буркнул Сармат. – Не обращайте внимания, он безвреден. Ворон иногда загоняет на ровном месте, это у него после контузии. Сейчас я его озадачу, и все пройдет.

– Ему часто чудится чужой взгляд? – уточнила Марина.

– Да ничего ему не чудится, – отмахнулся начальник охраны. – Просто надумал там себе чего-то и гоняет в голове чушь по кругу! Это проходит быстро и всегда одинаково: занялся делом – и прошло!

В подтверждение своих слов Сармат вышел в эфир и велел Ворону явиться к нему. Тот подошел, и начальник охраны потребовал от него повторить доклад для клиента. Ворон из хмурого стал серьезным и коротко доложил, что на пепелище и вокруг него пусто, на снегу нет следов, вокруг алтаря то же самое и так далее.

– Схрон? – флегматично поинтересовался Сармат. – Внутрь которого наблюдатель противника залез с началом снегопада и тем самым замел следы?

– Мы проверили, – покачал головой Ворон. – Нет там ничего. И подпола у зимовья тоже нет. Снег вроде как выпал три дня назад. Был бы в том месте такой схрон, чтобы там четверо суток можно было безвылазно сидеть – я б нашел. И миноискатель молчит, и тепловизор…

Он замялся, словно хотел что-то добавить, но не стал.

– Договаривайте! – потребовала Марина. – Я прекрасно вижу, что вы что-то скрываете! Ну же?!

– Ничего я не скрываю, – недовольно буркнул Ворон. – Я все доложил, больше добавить нечего!

– Выкладывай! – больше подбодрил, чем приказал Сармат.

– Может, не при клиенте? – Ворон покосился на Марину взглядом человека, видящего рядом с собой лишние уши.

– Ей твои проблемы до лампочки, – тон начальника охраны стал еще более успокаивающим. – Не будем создавать трения из-за недомолвок. Нас могут неправильно понять. Что у тебя?

– Да ничего! – все так же недовольно огрызнулся Ворон, но сразу потупился и нехотя объяснил: – Глючит меня что-то… Контузия шалит, сучка такая… Как только я возле пепелища оказываюсь, на прямой видимости, сразу кажется, будто кто-то меня насквозь рассматривает. Именно насквозь, как будто я букашка под микроскопом. Взгляд такой… тяжелый, как у великана… ни злой, ни добрый, изучающий. Мол, сейчас разберемся, дерьмо ты или нет. Мы там все обыскали, я даже под пни залазил, нет там никого! Я таблетку сгрыз, как врач велел, если контузия шалить начнет, но что-то не отпускает. Раньше помогало… Ты же знаешь, меня давно уже не накрывает, я в порядке! Может, мне в другом районе поработать? Есть, чем кроме алтаря заняться?

– Сменишь Магадана, – решил Сармат. – Он сейчас на входе в долину в секрете сидит. – Начальник охраны вышел в эфир: – Магадан – Сармату!

– На связи! – тихо зашипели гарнитуры обоих наемников.

– Тебя сейчас сменит Ворон, – сообщил Сармат. – Возвращайся на базу, получишь новую задачу.

– Принято! – шипение эфира затихло.

– Спасибо, Сармат! – лицо Ворона просветлело. Он хмуро посмотрел на Марину и добавил: – Извините. Я не знал, что так выйдет. Давно уже все было в норме… два года без проблем прошло.

– О'кей, – нейтрально произнесла Марина и обернулась к Сармату: – Я могу увидеть снимки леса?

– Да, все готово! – Начальник охраны коротко бросил Ворону: – Ступай! – И протянул Марине планшетный компьютер: – Пожалуйста! Но снимков много, у аэрофотосъемки горно-лесистой местности своеобразный ракурс, без опыта работы будет немного путано. Может, вам помочь?

– Посмотрим! – девушка забрала планшетник.

Ничего особо сложного в разглядывании снимков она не увидела, но очень быстро стало ясно, что это очень нудное занятие. Тайга везде была одинакова, а этого «везде» были десятки квадратных километров, изучать которые нужно было чуть ли не по метру. Минут двадцать Марина делала это сама, потом бесконечно однообразный вид снимков стал ее раздражать, словно она разглядывает одну и ту же фотографию, которую мошенники слегка отредактировали и выдают за разные.

– Много еще? – поинтересовалась она у начальника охраны. Тот ответил, что это едва треть, и Марина вернула ему планшетник: – У меня устали глаза. Пусто это сделает кто-нибудь другой. Если что, я буду в своей палатке.

Она направилась к себе, и два автоматчика, всюду сопровождающие ее по пятам, остались у входа в палатку. Внутри ее походного жилища было довольно просторно, можно стоять в полный рост, имелась походная кровать с надувным матрацем и шерстяным одеялом, походный столик и пара стульев. Ее багаж был аккуратно выставлен вдоль другой стены, на столике расставлены стеклянные бутылочки с прохладительными напитками и запаянный в пластик набор одноразовых бумажных стаканчиков. В другом углу имелся обогреватель на аккумуляторах, неплохо справляющийся со своей работой, и девушка расстегнула куртку. Но самое главное – в палатке, согласно ее требованию, светил яркий фонарь, не допускающий образование мрака, и еще один, запасной, лежал на видном месте. Пока Марина осматривалась, в палатку заглянула Саида и спросила, не нужно ли сделать что-либо. Марина велела сварить себе кофе, помощница ушла, но следом за ней появилась Аннета.

– Можно? – Обрамленное курчавыми каштановыми локонами лицо медиума неуверенным взглядом смотрело в прорезь приоткрытого входного полога. – Ты не занята?

– Входи, – Марина указала ей на свободный походный стул. – Ты в порядке?

– Я? – несколько удивилась Аннета. – Да, конечно! А ты как? С момента нашего приземления мы даже не поговорили ни разу! Ты полетела без меня на эту мраморную гору… И вернулась оттуда очень недовольной! Как ты себя чувствуешь? Ощущаешь тревогу, беспокойство, нервозность? Мы можем провести сеанс успокаивающего гипноза, если хочешь.

– Хорошая идея. – Девушка подумала, что небольшое стабилизирующее психику воздействие позволит снизить нервозность, не отпускающую ее с того момента, как она прошла мимо пепелища.

А тут еще этот Ворон с контужеными мозгами! Его заскоки усилили ее психологический дискомфорт. Какого черта наемники берут на серьезные миссии людей со съехавшей крышей?! Остальные же вроде нормальные! Что, сложно было найти еще одного, без проблем с психикой?!

– Сейчас я выпью кофе, и мы сделаем это! – решила она. – Будешь кофе?

Аннета не отказалась, и Марина велела Саиде сварить еще одну чашку. Пока помощница готовила напиток, медиум осторожно пыталась выяснить, чем на горе занимается профессор.

– Она делает какие-то замеры, – коротко объяснила Марина. – Ищет паранормальные излучения.

– Не найдет! – уверенно заявила Аннета. – Эта гора не приняла ее и не покажет ей свои секреты!

– Ты это сейчас серьезно? – Марина не стала скрывать скепсис. – Или тебе духи поведали? Без обид, Аннета, но я считаю, что как гипнотерапевт ты более успешна, чем как медиум.

– Согласна, – с легкостью согласилась та. – Лечение гипнозом мне всегда удавалось лучше. Мои экстрасенсорные способности проявлялись в основном, пока я была маленькой. После того как я перестала быть тинейджером, они редко проявляют себя. Думаю, так на них отразилось половое созревание. Потому что иногда они проявляются, если я завожу любовную интрижку… – Аннета многозначительно улыбнулась и уточнила: – … искренне! А такие отношения сейчас удается завести очень редко, ты не хуже меня это знаешь. Поэтому в основном я использую свои навыки гипнотизера. Но вопреки мнению таких, как Гольдберг, «редко» не означает «никогда»! Время от времени экстрасенсорика возвращается ко мне! Как сейчас!

– Реально? – Марина подняла брови. – Это уже интересно. И что же ты почувствовала? Минуту! Так вот почему ты устроила скандал охране! – Девушка игриво захлопала ресницами. – Тебе понравился тот наемник! Как там его… Якут!

– Вообще-то сначала мне понравился его напарник, – молодая женщина тихо прыснула. – Но теперь я уверена, что первое впечатление было обманчивым! После того как все недоразумения были улажены, мы, кажется, нашли общий язык, несмотря на некоторые проблемы, связанные с языковым барьером. Люблю спортивных мужчин младше себя, а тут еще романтика дикой природы и ощущение потусторонней опасности! Очень щекочет нервы! В таком состоянии хочется ярких эмоций и особенных впечатлений, которые запомнятся надолго!

– Угу, – Марина поморщилась. – Я свои яркие эмоции и особенные впечатления помню уже шесть лет. И начиналось все так же, как у тебя, разве только мужчина был старше, а не младше.

– Извини, дорогая! – спохватилась Аннета. – Не хотела вызвать у тебя дискомфорт! Не переживай, сейчас проведем сеанс и все исправим! Тебе станет гораздо спокойней.

– Надеюсь, – кивнула девушка. – Так ты почувствовала что-то важное или нет?

– Ничего такого, что могло бы стать проблемой, – отмахнулась Аннета. – Разве только что он разведен и у него есть ребенок, который с ним не живет. Но это не имеет значения, я ощущаю, что этот роман продлится недолго, зато ярко!

– Я имела в виду, – сухо прервала ее Марина, – эту долину и то, что произошло здесь со мной!

– Извини, дорогая! – повторила Аннета, заметно испугавшись ее столь мрачной реакции. – Пока ты летала на вертолете, я думала только о тебе! Я попросила Саиду, и она убедила охрану сопровождать меня, пока я осматриваю долину…

– То есть ты прекрасно провела время, прогуливаясь с Якутом по живописным пейзажам, – подытожила Марина, хмуро глядя на Аннету. – Очень романтично, мои поздравления!

– Ни в коем случае! – клятвенно заявила медиум, всем своим видом демонстрируя взволнованность, преданность и тревогу за нелегкую судьбу Марины. – Я использовала свои способности медиума, чтобы изучить все эти сгнившие развалины! Мы обошли все, что ты упоминала в своем рассказе!

– Всего, что я упоминала в своем рассказе, здесь сейчас нет, – все так же хмуро возразила Марина.

– Я изучила то, что осталось! – преданно воскликнула Аннета. – Все, что здесь есть!

– И как? – Марина открыто демонстрировала недоверие.

– Все очень странно. – Аннета неожиданно стала серьезной. – Тут… – она замялась, явно не желая обидеть клиентку, виновато посмотрела на Марину и продолжила: – Тут нет никаких следов убийств, смертей или неупокоенных душ. Но… у меня возникло стойкое ощущение, будто все это здесь было, но кто-то все вычистил. Словно испачканный ногами пол вымыли, однако воды для мытья было недостаточно, поэтому, когда пол высох, на его поверхности остались разводы. Такой… непонятный след непонятно чего. И это ощущение накрыто другим ощущением – ощущением сна. Будто нечто, что было здесь раньше, сейчас спит, но не просто спит, тут что-то сложнее… Я бы сказала, что оно то ли прячется во сне, то ли спит, когда прячется. При этом мраморная гора является самым безопасным местом долины и одновременно смертельно опасным, если нечто проснется.

– Оно живет внутри? – В сознании Марины шевельнулся страх, и в памяти всплыли жуткие события, происходившие с ней на склонах мраморной сопки в ту страшную зиму.

– С этим все как-то странно, – Аннета скривилась, явно недовольная сама собой. – Нечто живет непонятно где. А внутри горы протекает его сон, как будто сон протекает отдельно от него, я даже сама себе не могу это понятно объяснить! Гора словно накрыта незримым одеялом, она спрятана от всех, как будто мы видим не то, как она выглядит на самом деле. Я специально подходила к ее подножию и подбирала осколки мрамора, чтобы усилить ощущения, но это обычный мрамор. Грязный и холодный. Гора не хочет, чтобы кто-либо видел ее такой, какая она есть. Все ощущения, которые возникают в этой долине, очень призрачные, смазанные и сонные. Точно могу сказать только одно: сейчас здесь безопасно. Проблема только с тем пепелищем на отшибе.

– Сарай, в котором мы сожгли монстра? – Марина напряглась еще сильнее. – Что ты чувствуешь?

– Ну… – Аннета опять замешкалась. – Я не чувствую, что там кого-то сожгли. Но в это место лучше не ходить. Оно не принадлежит этому миру.

– То есть зло живет там? – переспросила Марина, вновь раздражаясь. – Выражайся яснее! Пока что ты просто пугаешь меня, не объясняя ничего конкретного!

– Я пытаюсь объяснить! – запротестовала медиум. – Но не знаю как! Опасности сейчас в долине нет, это точно! И на пепелище тоже безопасно, но туда лучше не ходить! Силы, которым оно принадлежит, лучше не тревожить! Они могут расправиться с нарушителем без всякой жалости!

– Правильно я тебя поняла? – Марина сдержала нахлынувшее раздражение. – Опасности в долине нет, но к пепелищу лучше не ходить, потому что оно опасно? Так?

– Нет! – Аннета вздохнула: – Ты права, гипнотерапевт с меня лучше, чем медиум. Не знаю, как охарактеризовать то, что происходит на том пепелище. Оно словно окно из другого мира, понимаешь? Каждый, кто проходит мимо, попадается на глаза могущественным силам, находящимся по ту сторону окна. И они смотрят на прохожих и оценивают их по каким-то своим меркам! Они как бы говорят: мы вас не любим, но в ваш мир не лезем. Влезете в наше окно – мы расправимся с вами! Но они по ту сторону окна, понимаешь? Не по эту! Поэтому они ничего не делают нам, только смотрят. Их взгляд пронизывает насквозь, они навсегда запоминают тех, кого увидели, но почувствовать их взгляд может только медиум!

– Не только. – Марина болезненно потерла виски. – Оно постоянно смотрит на меня, когда я оказываюсь там! И еще один наемник, Ворон, он тоже чувствует это! Говорит, что оно пронзает его взглядом и оценивает, типа, плохой или хороший. Но на меня оно смотрит другим взглядом! Взглядом безразличного убийцы! Как будто оно не убивает меня только потому, что ему лень! Причин гнаться за мной у него нет, вот если бы я сама подошла поближе!

– Дорогая, смотри на меня! – Аннета бросилась к Марине и схватила ее за плечи. Девушку трясло, ее взгляд нервно блуждал. – Сейчас все будет хорошо! Смотри на меня!

Медиум выхватила из кармана золотой маятник на такой же цепочке и принялась раскачивать его перед глазами Марины.

– Дыши ровно, – голос Аннеты приобрел спокойные и монотонные интонации. – Слушай мой голос. Смотри на меня. Вокруг нет ничего, кроме меня и моего голоса. Мы одни. Мы дышим в унисон. Наше дыхание сливается. Ты в безопасности. Здесь нет враждебных сил, они давно покинули это место. Здесь все погружено в сон. Это большая колыбель, здесь все спит, и ты находишься внутри нее. Тебе тепло, ты устала и хочешь отдохнуть. Ты засыпаешь. Твои веки тяжелеют. Глаза закрываются. Кругом светло и уютно, ты погружаешься в купель добра, спокойствия и счастья…

Лик Аннеты, перед которым мутным пятном покачивался маятник, стал расплываться, превращаясь в дым, и Марина увидела перед собой изуродованное гримасой ужаса и боли окровавленное лицо.