11
Нари
Нари сделала жадный глоток воды из бурдюка, сполоснула рот и выплюнула. Она отдала бы последний дирхам за возможность пить и не чувствовать, как песок скрипит на зубах. Со вздохом она привалилась к спине Дары, безжизенно свесив ноги с лошади.
– Ненавижу это место, – буркнула она ему в плечо.
Нари было не привыкать к песку – песчаные бури, которые каждую весну покрывали Каир сухой желтой пылью, были знакомы ей не понаслышке – но это было невыносимо.
Последний оазис они проезжали несколько дней назад. Там они украли свежую лошадь. Оставалось совершить последний рывок через открытое, незащищенное пространство. Дара сказал, что придется потерпеть: между оазисом и Дэвабадом лежала одна сплошная пустыня.
Это был суровый переезд. Они почти не разговаривали, так как оба выбились из сил. Их хватало только на то, чтобы держаться за седло и в компанейском молчании продвигаться вперед. Нари была грязной. Песок лип на кожу и застревал в волосах. Песок был в одежде и в еде, под ногтями и между пальцев ног.
– Осталось недалеко, – пообещал Дара.
– Ты всегда так говоришь, – проворчала она.
Она потрясла затекшей рукой и снова обхватила его за пояс. Несколько недель назад она постеснялась бы так смело к нему прикасаться, но ей давно было не до приличий.
Наконец пейзаж сменился. Вместо голой земли показались холмы и сухие деревца. Поднялся ветер и пригнал с востока синие тучи, затянувшие небо.
Когда они сделали долгожданную остановку, Дара спрыгнул с седла и стянул грязный платок, которым прикрывал лицо.
– Хвала Создателю.
Нари взяла его за руку, и он помог ей спуститься вниз. Сколько бы раз она ни ездила верхом, все равно первые несколько минут на земле ее ноги как будто заново вспоминали, как ходить.
– Мы на месте?
– Мы добрались до Гозана, – ответил он с облегчением в голосе. – Граница Дэвабада сразу за рекой, и никто, кроме нас, не сможет ее переступить. Ни ифриты, ни гули, ни даже пери.
Земля под ними внезапно обрывалась вниз отвесной стеной, откуда открывался вид на реку. Широкий грязный Гозан в тусклом свете дня казался неприятного серо-коричневого цвета. Противоположный берег тоже не выглядел привлекательно. Кругом виднелась только глинистая пустошь.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь прелести Дэвабада.
– Ты же не думала, что мы построили огромный волшебный город на виду у всех случайных путников? Город скрыт.
– Как мы переправимся через реку?
Даже с такого расстояния ей были видны белые шапки пены на бурном течении.
Дара глянул вниз с утеса из белого известняка.
– Я могу попробовать заколдовать одеяло, – предложил он неохотно. – Но лучше давай подождем до завтра, – он кивнул на небо. – Похоже, собирается буря. Переправа в плохую погоду – слишком рискованное дело. Если я правильно помню, эти скалы изъедены пещерами. Тут и переночуем.
Он повел лошадь вниз по узкой вихляющей тропе.
Нари двинулась за ним.
– Можно мне сходить на реку?
– Зачем?
– От меня пахнет, будто в моей одежде кто-то умер, а на коже столько песка, что хватит слепить себе двойника.
Дара кивнул.
– Только будь осторожна. Тут очень крутой спуск.
– Я справлюсь.
Нари прокладывала путь вниз к подножию, лавируя меж каменистых уступов и чахлых деревьев. Дара не преувеличивал. Дважды она спотыкалась и резала ладони об острые камни, но возможность помыться стоила того. Она быстро поскребла кожу, не уходя далеко от берега, чтобы успеть отскочить обратно, если течение станет особенно сильным.
Небо темнело на глазах. Облака были подернуты болезненно-зеленым оттенком. Нари вышла из воды, отжала волосы и задрожала. В сыром воздухе запахло грозой. Дара не ошибся насчет погоды.
Она засовывала мокрые ноги в сапоги, когда что-то почувствовала. Касание ветра, такое реальное, что Нари показалось, кто-то положил руку ей на плечо. Она быстро выпрямилась и повернулась, собираясь швырнуть сапогом в того, кто ей помешал.
Но никого не было. Нари пошарила взглядом по каменистому берегу, но тут не было ни души, только сухие листья мотались на ветру. Она принюхалась и уловила отчетливый запах муската и душистого перца. Может, Дара приготовил что-то новенькое.
Она пошла на тонкий столбик дыма, поднимавшийся высоко в небо, и нашла Дару у зияющего входа в темную пещеру. На огне кипел горшок с похлебкой.
Он поднял на нее глаза и улыбнулся.
– Наконец-то. Я уж боялся, что ты утонула.
Ветер трепал ее мокрые волосы. Она дрожала.
– Исключено, – заявила она, устраиваясь у огня. – Я плаваю как рыба.
Он покачал головой.
– Своими купаниями ты напоминаешь мне Аяанле. Надо проверить, нет ли у тебя на шее крокодиловой кожи.
– Крокодиловой кожи? – она выхватила у него кубок в надежде, что вино хоть немного ее согреет. – Серьезно?
– Да нет, просто одна наша присказка, – он подвинул к ней горшок. – Крокодил – излюбленное обличье маридов. А древние Аяанле якобы их почитали. Их потомки не любят таких разговоров, но я слышал чудные истории о древних обычаях племени.
Он забрал у нее кубок. Как только его пальцы коснулись сосуда, тот снова наполнился вином.
Нари покачала головой.
– Что у нас на ужин? – спросила она, улыбаясь в предвкушении, и заглянула в горшок.
Это был не столько вопрос, сколько шутка: у Дары так и не получилось наколдовать что-либо помимо чечевицы по маминому рецепту.
Он усмехнулся.
– Голуби, фаршированные жареным луком и шафраном.
– Какие деликатесы, – она принялась за еду. – Аяанле живут рядом с Египтом?
– Сильно южнее. Твоя страна кишит людьми, наша раса этого не любит.
Пошел дождь. Вдали загремел гром. Дара состроил гримасу, утирая со лба капли.
– Не самое подходящее время для сказок на ночь, – решил он. – Пойдем.
Он забрал у нее горшок, не обжигаясь о раскаленный металл.
– Спрячемся от дождя и ляжем спать. – С непроницаемым выражением он вгляделся в незримый город за рекой. – Нас ждет очень долгий день.
Нари спала беспокойно и видела странные сны, в которых гремел гром. Когда она проснулась, было еще темно. В костре дотлевали угольки. У входа в пещеру лупил дождь, и был слышен вой ветра в скалах.
Дара растянулся около нее на одеяле, но, проведя с ним уже достаточно много времени, Нари по ритму его дыхания поняла, что и он не спит. Она повернулась к нему лицом и заметила, что он укрыл ее своим кафтаном, пока она спала. Он лежал на спине, сложив руки на животе, как мертвец.
– Не спится? – спросила она.
Дара не пошевелился, продолжая таращиться в каменный потолок.
– Вроде того.
Пещеру осветила вспышка молнии. Вскоре ее догнал раскат грома. В тусклом свете Нари изучала его профиль. Она скользила взглядом по его длинным ресницам, по шее, по голым рукам. Что-то просыпалось у нее в животе. Вдруг она поняла, как мало места их разделяет.
Только это было неважно. Мыслями Дара был за тридевять земель от нее.
– Жалко, что идет дождь, – сказал он неожиданно мечтательно. – Я бы хотел полюбоваться звездами, на случай…
– Какой случай? – спросила она, когда он умолк.
Он неловко посмотрел на нее.
– На случай, если это последняя ночь, которую я проведу на свободе.
Нари вздрогнула. Она была так поглощена, высматривая в небе новых Рух и просто пытаясь выжить на последнем отрезке их многотрудного пути, что напрочь забыла о том, что их ждет в Дэвабаде.
– Ты действительно боишься, что тебя арестуют?
– Это более чем вероятно.
В его голосе звучал страх, но, зная, как Дара любил драматизировать все, что касалось джиннов, Нари решила его успокоить.
– Дара, для них ты, скорее всего, древняя история. Не все умеют держать обиду по четырнадцать веков.
Он надулся, отвернувшись от нее, а она рассмеялась.
– Ну что ты, я же просто шучу.
Она приподнялась на локте и, не раздумывая, положила руку ему на щеку, разворачивая лицом к себе.
Дара вздрогнул от ее прикосновения, и его глаза удивленно загорелись. Или, смутившись поняла Нари, не от прикосновения. Скорее от позы, в которой они сейчас оказались: она полулежала у него на груди.
Нари покраснела.
– Прости. Я случайно…
Он дотронулся до ее лица.
Дара, казалось, не меньше самой Нари был ошеломлен этим жестом. Как будто пальцы, нежно гладившие ее скулы, двигались по своей собственной воле. В его лице читалась такая жажда, перемешанная с ощутимой робостью, что у Нари чаще забилось сердце и к животу прилил жар. «Нет, – сказала она себе. – Он враг тем, кого ты будешь просить о пристанище, а ты хочешь еще больше запутать узы, которые вас связывают?» Надо быть дурой, чтобы пойти на это.
Она его поцеловала.
Дара вполсилы застонал в знак протеста, а потом запустил пальцы ей в волосы. Его губы были горячими и требовательными, и каждая клеточка ее тела как будто воспрянула после того, как он поцеловал ее в ответ. Телом она чувствовала голод, который отдавался в голове тревожными звоночками.
Он оторвался от ее губ.
– Нам нельзя, – выпалил он, щекоча теплым дыханием ее ухо, и мурашки побежали у нее по телу. – Это… так некстати…
Он, конечно, был прав. Не о приличиях, конечно, это Нари заботило в последнюю очередь. Но как же это было глупо. Вот так влюбленные кретины и портят себе жизнь – Нари не раз принимала нагулянных детей и выхаживала немало убитых горем жен с сифилисом в последней стадии и все об этом понимала. Но она провела целый месяц с этим заносчивым, несносным дэвом. День и ночь они были рядом. Целый месяц его томные глаза и обжигающие руки подолгу задерживались на ней, а ей всегда казалось их мало.
Она перекатилась на него, и одно шокированное выражение на его лице уже стоило свеч.
– Замолчи, Дара.
И она снова его поцеловала.
Больше он не протестовал. Он застонал, отчасти измученно, отчасти страстно, и прижал ее к себе. Ее мысли окончательно спутались.
Она возилась с неприлично сложным узлом у него на поясе, его руки скользнули ей под тунику, как вдруг пещеру сотряс оглушительный раскат грома, какого Нари не слышала еще в жизни.
Она застыла. Она не хотела отвлекаться – губы Дары только что отыскали волшебную точку на изгибе ее шеи, и его бедра под ее бедрами оказывали очень странную реакцию на ее кровь. Но в этот момент вспышка молнии, ослепительнее всех предыдущих, осветила пещеру. Загулял сквозняк и погасил их слабый очаг, раскидал по земле лук и стрелы.
Заслышав, как с грохотом посыпалось на пол его драгоценное оружие, Дара оторвался от нее и замер, заметив странное выражение на ее лице.
– Что-то не так?
– Я… я не знаю.
Раскаты грома не утихали, а за ними слышалось что-то постороннее, шепот на ветру, призыв на непонятном ей языке. Снова налетел ветер, шелестя в ее волосах. Он пах теми же пряностями. Душистый перец и кардамон. Клевер и мускатный орех.
Чай. Чай Хайзура.
Нари переполнило неясное дурное предчувствие, и она отстранилась.
– Кажется… кажется, там что-то есть.
Он нахмурился.
– Я ничего не слышал.
Но он встал, высвободил свои ноги из-под нее и потянулся к луку и стрелам.
Она задрожала, замерзая без его горячих объятий. Схватив его кафтан, она надела его через голову.
– Это был не звук, – настаивала она, понимая, каким безумием это звучит. – А что-то другое.
Небо рассекла еще одна молния, и ее свет выхватил силуэт дэва на фоне ночной темноты.
– Нет, они не посмеют… – прошептал он, как будто сам себе. – Не в такой близи от границы.
И все-таки он протянул ей свой кинжал и заправил в лук серебряную стрелу. Он стал пробираться к входу в пещеру.
– Оставайся на месте, – сказал он.
Нари не послушалась, сунула кинжал за пояс и встала рядом с ним. Струи дождя хлестали их по лицам, но на улице стало чуть светлее, чем раньше. Свет луны отражался в набухших тучах.
Дара поднял лук и строго посмотрел на нее, когда задний конец стрелы уперся ей в живот.
– Оставайся хотя бы чуть подальше.
Он вышел под дождь. Нари держалась рядом. Ей не нравилось, как он вздрагивает, когда капли попадают ему на лицо.
– Может, тебе не стоит выходить в такую погоду…
Молния вспыхнула прямо у них над головами, и Нари подскочила и зажмурилась. Дождь прекратился мгновенно, как будто кто-то закрутил кран.
Ветер драл ее мокрые волосы. Она поморгала, прогоняя точки, пляшущие перед глазами. Темнота уходила. Молния попала в дерево рядом, и отмершие ветки заполыхали.
– Пойдем обратно, – попросила Нари. – Вернемся внутрь.
Но Дара не двигался. Он не сводил глаз с дерева.
– Что такое? – спросила она, выглядывая у него из-за спины.
Он не ответил. Ответ и не требовался. Языки пламени сбегали по стволу вниз, и от их жара ее мокрая кожа моментально высохла. От дерева валил едкий дым, сочась между корней и сворачиваясь в непрозрачные черные спирали, которые ползли и извивались, сгущаясь по мере того как медленно поднимались над землей.
Нари попятилась назад и взяла Дару за руку.
– Это… еще один дэв? – спросила она с сомнением, пока жгуты из дыма туже и все быстрее сплетались друг с другом.
У Дары были круглые, как блюдца, глаза.
– Боюсь, что нет, – он взял ее за руку. – Нам нужно уходить.
Не успели они повернуться в сторону пещеры, как черный дым повалил уже с верхних утесов, загородив проем в скале, словно стеной водопада.
Волоски на ее теле встали дыбом, а кончики пальцев защипало от сильной энергетики.
– Ифриты, – прошептала она.
Дара шагнул назад, но в спешке споткнулся, растеряв свою привычную грацию.
– Река, – выпалил он. – Бежим.
– Но наши вещи…
– Нет времени, – вцепившись ей в руку, он потащил ее вниз по каменистому склону. – Ты действительно так хорошо плаваешь?
Нари помедлила, вспомнив бурное течение Гозана. Река наверняка еще поднялась после ливня, и ее без того неспокойные воды превратились в настоящую стихию.
– Я… наверное. Думаю, да, – поправилась она, увидев его беспокойство. – Но ты-то нет!
– Уже неважно.
Она не успела возразить, потому что он потащил ее дальше, то вперебежку, то ползком спускаясь по известняковому склону. Отвесная тропа в темноте была предательски опасна, и Нари неоднократно поскальзывалась на мелкой песчаной гальке.
Они бежали по узкому уступу, когда воздух пронзил гулкий звук – что-то среднее между львиным рычанием и треском разбушевавшегося костра. Нари задрала голову и успела увидеть, как что-то большое и яркое мелькнуло сверху и врезалось в Дару.
От удара ее откинуло назад. Нари выпустила твердую руку дэва и потеряла равновесие. Она оступилась и замахала руками, пытаясь ухватиться за ветку, камень, хоть за что-нибудь, но ее пальцы лишь беспомощно цеплялись за воздух. Под ногами оказалась пустота, и она упала с утеса.
Нари закрыла голову, ударилась о землю и покатилась по склону вниз, напарываясь руками на острые камни. Ее тело соскочило с очередного невысокого уступа, после чего она приземлилась в густой луже грязи. Затылком она крепко ударилась о зарытый в земле корень дерева.
Она лежала неподвижно, в состоянии шока от оглушительной боли. Больно было везде. Нари попыталась сделать вдох и вскрикнула, когда ей помешало сломанное ребро.
Только дыши. Не шевелись. Нужно было, чтобы ее тело исцелило себя. Нари хорошо это знала. Боль от порезов и ссадин уже затухала. Она осторожно тронула затылок, молясь Богу, чтобы черепная коробка оказалась не повреждена. Пальцами она нащупала окровавленные волосы, но ничего страшного. Хвала Всевышнему хотя бы за эту небольшую удачу.
Какой-то орган в области живота встал на место, и Нари смогла сесть и утереть из глаз кровь или грязь, или Бог знает что еще. Она прищурилась. Впереди тек Гозан, и его бурные воды сверкали, перепрыгивая пороги.
Дара. Она кое-как поднялась на ноги и стала всматриваться в мрак горного хребта.
Ее ослепила новая вспышка, в воздухе затрещало электричество, и оглушительный грохот сбил ее с ног. Нари подняла руки, защищая зрение, но свет успел погаснуть, поглощенный туманом стремительно тающего синего дыма.
Появился ифрит. Он навис над Нари, скрестив толстые, как дубы, руки. Он был весь соткан из концентрированного света. Его кожа переливчато мерцала пепельно-белым дымом и алеюще-рыжим огнем. Руки и ноги были черны как уголь, а гладкое безволосое тело испещрено черными метками в еще более причудливом, чем у Дары, орнаменте.
Ифрит был красив. Чужд и опасен, но красив. Она замерла, когда он уставился на нее своими золотыми кошачьими глазами. Он улыбнулся, обнажив острые черные зубы. Угольная рука потянулась к железной косе за пазухой.
Нари вскочила на ноги и бросилась бежать по камням к воде и со всплеском упала в воду. Но ифрит был быстрее. Когда она попыталась уплыть от него, он ухватил ее за щиколотку. Нари цеплялась ногтями за грязное речное дно, пока не нащупала подводный корень дерева.
Но силы были не равны. Одним рывком он вытянул ее на берег. Нари закричала. Ифрит стал ярче, под кожей запульсировал ярко-желтый свет. Лысую голову рассекал шрам, похожий на след от потушенного уголька. Оставаясь в душе воровкой, Нари не могла не обратить внимания на блестящий бронзовый панцирь, надетый поверх простого льняного набедренника. Его шею обвивала нитка кварцевых камней.
Он задрал ее руку, как бы знаменуя общую победу.
– Она у меня! – прокричал он на языке, звучавшем как лесной пожар. Он снова ухмыльнулся и провел языком по острым зубам с недвусмысленным голодом в золотых глазах. – Девчонка! Она у…
Очнувшись, Нари потянулась к кинжалу, который всучил ей Дара в пещере. Чуть не отрубив между делом собственные пальцы, она вонзила лезвие глубоко в огненную грудь ифрита. Тот вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли, и выпустил ее руку.
Он выгнул одну раскрашенную бровь, поглядев на торчащий кинжал, очевидно, недовольный ее поведением. Потом он наотмашь ударил ее по лицу.
Пощечина сбила Нари с ног. Она закачалась, и искры посыпались у нее из глаз. Ифрит вытащил кинжал, даже не глядя на него, и зашвырнул подальше за ее спину.
Она поднялась на ноги и, поскальзываясь и спотыкаясь, стала пятиться. Ее взгляд был прикован к косе. Железное лезвие почернело. Острый край затупился и был погнут. Такое лезвие все равно убьет насмерть, но будет намного, намного больнее. Нари представила, сколько ее предков встретили свою смерть от этой косы.
Дара. Ей нужен был Афшин.
Ифрит лениво шел за ней следом.
– Так, значит, это ты возмутительница спокойствия средь наших рас, – заговорил он. – Последнее исчадие предателей и кровоотравителей Анахид.
Сущая ненависть в его голосе заставила ее испугаться не на шутку. Она увидела на земле свой кинжал и подобрала его. Пусть он не причинит ифриту вреда, но кроме кинжала ей нечем было защититься. Она выставила оружие перед собой, надеясь увеличить разрыв между ними.
Ифрит снова ухмыльнулся.
– Боишься, целительница? – протянул он. – Дрожишь от страха? – Он погладил лезвие косы. – С каким бы удовольствием я посмотрел, как предательская кровь покидает твое тело… – Он с сожалением опустил руку. – Увы, мы пообещали вернуть тебя невредимой.
– Невредимой? – Она подумала о Каире: воспоминания о гулях, зубами рвущих ей горло, были свежи, как вчера. – Ваши гули хотели меня сожрать!
Ифрит развел руками с извиняющимся видом.
– Мой брат принял опрометчивое решение, не спорю. – Он закашлялся, как будто речь давалась ему с трудом, а потом наклонил голову и стал ее рассматривать. – Восхитительно, надо отдать маридам должное. На первый взгляд, обычный человек, но если заглянуть глубже… – Он подошел ближе, рассматривая ее лицо. – Мы увидим дэву.
– Я не дэва, – заверила она. – Не знаю, на кого вы работаете… и что вы ищете… но я простая шафитка. Я ничего не умею, – добавила она в надежде, что обман выиграет ей немного времени. – Вы зря тратите на меня время.
– Просто шафитка? – расхохотался он. – Этот чокнутый раб и впрямь так считает?
Она не успела ответить, потому что ее внимание привлек треск поваленного дерева. По горам заплясала лента пожара, пожирая кустарники, как щепки.
Ифрит проследил за ее взглядом.
– Стрелы твоего Афшина острее его ума, целительница, но вы нам не ровня.
– Ты сказал, что не тронешь нас.
– Мы не тронем тебя, – уточнил он. – Об этом бесчестном рабе уговора не было. Хотя… если ты пойдешь с нами по доброй воле… – Он не договорил, зашелся кашлем и перевел дыхание.
Он засипел и потянулся к близстоящему дереву, чтобы опереться на него. Снова закашлявшись, он схватился за грудь в том месте, куда она ранила его. Ифрит снял бронзовый нагрудник, и Нари ахнула. Кожа вокруг раны почернела, как будто от инфекции. И она расползалась во все стороны черной паутинкой тонких вен.
– Что… что ты со мной сделала? – воскликнул он, когда черные вены у них на глазах обращались в голубоватый пепел. Он опять зашелся кашлем, отхаркивая зловредную темную жидкость, которая шипела, падая на землю. Он на нетвердых ногах сделал шаг и попытался схватить ее.
– Нет… ты не могла. Ты не могла, скажи это!
Его золотые глаза в панике округлились.
Не выпуская кинжала из рук, Нари попятилась назад, подозревая, что это какой-то подвох со стороны ифрита. Но когда он вцепился себе в горло и упал на колени, покрываясь пеплом вместо испарины, она вспомнила то, что однажды, много недель назад, еще за Евфратом, сказал ей Дара.
Кровь Нахид была для ифритов смертельно опасным ядом и разила вернее любого кинжала. Будто в трансе она перевела взгляд на кинжал. На нем, смешавшись с черной кровью ифрита, осталась ее собственная алая кровь, когда Нари порезалась в неуклюжей попытке заколоть его.
Она подняла глаза на ифрита. Он распластался на камнях, кровь стекала у него изо рта. Его красивые испуганные глаза встретились с ее.
– Нет… – просипел он. – Мы же договорились…
Он ударил меня. Угрожал убить Дару. Повинуясь порыву холодной ярости и чистому инстинкту, который встревожил бы ее, будь у нее время на размышления, она со всей силы ударила его в живот. Ифрит вскрикнул, а Нари упала на колени и прижала лезвие кинжала к его горлу.
– С кем ты договорился? – спросила она. – Чего им от меня нужно?
Он помотал головой и сделал хриплый вдох.
– Грязная шваль… вы, Нахиды, все одинаковые, – процедил он. – Так и знал, что это ошибка…
– С кем? – повторила она настойчиво.
Когда он не ответил, Нари полоснула себе по ладони и прижала кровавую ладонь к его ране.
У ифрита вырвался крик, подобных которому она не слыхивала в жизни. От его хрипа у нее разрывалось сердце. Ей хотелось отвернуться, убежать, нырнуть в реку и спрятаться под водой от всего этого.
Но Нари снова подумала о Даре. Больше тысячи лет он провел в рабстве, оторванный от своего народа, убит и предоставлен прихотям вереницы жестоких повелителей. Она вспомнила добрую улыбку Басимы. Невинная душа, которой больше нет. Нари надавила сильнее.
Другой рукой она поднесла кинжал к его горлу, хотя, судя по крикам ифрита, это было излишне. Она подождала, пока крики не перейдут в стоны.
– Отвечай мне, и я тебя исцелю.
Он заерзал под лезвием, его черные зрачки на секунду расширились. Рана запузырилась, как переполненный кипящий котел, и в его горле что-то жутко заклокотало.
– Нари! – из темноты раздался голос Дары, мешая сосредоточиться. – Нари!
Ифрит упер в нее горячечный взгляд. Что-то мелькнуло в его глазах, что-то расчетливое и коварное. Он открыл рот.
– Твоя мать, – просипел он. – У нас был уговор с Манижей.
– Что? – от удивления она чуть не выронила нож. – Моя кто?
Ифрит забился в припадке и застонал. Дребезжащий звук раздался откуда-то из глубины горла. Зрачки снова расширились, он открыл рот, и облако пара сорвалось у него с губ. Нари поморщилась. Вряд ли он расскажет ей что-то еще.
Его пальцы цеплялись за ее запястье.
– Исцели меня, – взмолился он. – Ты обещала.
– Я солгала.
Двумя резкими безжалостными движениями она полоснула себе по тыльной стороне ладони и ему по горлу. Черный пар повалил от раны и приглушил его крик. Но его полные ненависти глаза неотрывно следили за ножом, который она занесла у него над грудью. Горло… этому научил ее Дара: слабости ифритов были темой, в которую он готов был ее посвятить.
…Легкие. Она опустила кинжал и воткнула лезвие в его грудь. Это оказалось непростой задачей, и ее чуть не стошнило, когда пришлось навалиться на кинжал всем телом. Зловредная черная кровь брызнула ей на руки. Ифрит содрогнулся в конвульсиях раз, два и потом замер. Его грудь опала, как опустевший мешок, из которого она вытряхнула муку. Нари еще посмотрела на него, хотя знала, что он мертв. Она буквально ощутила отсутствие в нем жизни и энергии. Она убила его.
Нари встала на дрожащих ногах. Я убила его. Она уставилась на мертвого ифрита, не в силах отвести взгляд от крови, растекающейся и дымящейся на каменистой почве. Я убила его.
– Нари! – Дара подбежал к ней и остановился. Он взял ее за руку и с испугом осмотрел ее окровавленную одежду. Он коснулся ее лица, пальцами пригладил мокрые волосы. – Хвала Создателю, я так волновался… Око Сулеймана!
Заметив ифрита, он отпрянул и, защищая Нари, спрятал ее за спину.
– Он… ты… – пролепетал он в не свойственном ему изумлении. – Ты убила ифрита. – Он повернулся к ней, сверкая зелеными глазами. – Ты убила ифрита? – повторил он и присмотрелся.
Твоя мать… Последнее признание ифрита не давало ей покоя. Но Нари помнила странный огонек в его глазах перед тем, как он это сказал. Ложь ли это? Может, он сказал это специально, чтобы насолить своему убийце?
Ей в лицо дунуло горячим ветром. Нари подняла глаза. Горы были охвачены огнем. Мокрые деревья горели, хрустели и ломались. Ядовитый запах стоял в горячем воздухе, приправленном крохотными горящими искрами, которые летали над мертвой местностью и бликовали над темной водой.
Она прижала кровавую руку к виску, когда на нее накатил приступ тошноты. Нари отвернулась от мертвого ифрита, потому что вид его трупа пробуждал в ней странное чувство удовлетворения, которое было ей не по душе.
– Я… он сказал, что…
Она замолчала. С гор снова повалил черный дым. Он закручивался спиралями и скользил мимо деревьев, сгущаясь в одну сплошную волну по мере приближения к ним.
– Назад! – Дара дернул ее к себе, и черные щупальца с шипением расплющились.
Дара улучил момент и толкнул ее к берегу.
– Беги, ты еще можешь успеть к реке.
Река. Она помотала головой. Перед ней пролетела огромная ветка с таким свистом, будто была выпущена из пушки, а поток бушевал и ревел, разбиваясь о камни вдоль берегов.
Она даже не видела противоположного берега – ей ни за что не доплыть. А Дара и вовсе рассыплется в воде пеплом.
– Нет, – ответила она серьезно. – Нам ни за что не перебраться.
Дым подступил ближе и начал расслаиваться, вихрем поделившись на три отчетливые фигуры. Дэв зарычал и натянул тетиву.
– Нари, быстро в воду.
Не успела она отреагировать, как Дара со всей силы толкнул ее и опрокинул в ледяное русло. У берегов было не так глубоко, чтобы уйти под воду с головой, но течение все равно не давало подняться на ноги.
Дара выпустил стрелу, которая беспрепятственно прошла сквозь туманные фигуры. Он выругался и выпустил вторую стрелу, когда один ифрит ярко вспыхнул. Почерневшими пальцами он перехватил стрелу. Не выпуская ее из рук, ифрит догорел и окончательно материализовался. К нему не замедлили присоединиться двое остальных.
Ифрит со стрелой был даже крупнее того, кого убила Нари. Кожа вокруг его глаз тлела кривыми черно-золотыми кругами. Другие ифриты, мужчина и женщина, были помельче. На женщине красовалась диадема из крученого металла.
Ифрит покрутил в пальцах стрелу Дары. Она начала плавиться, и серебро, бликуя, закапало наземь. Ифрит ухмыльнулся, и его рука задымилась. Стрела исчезла. Вместо нее появилась железная булава размером почти с него самого. Шипы и гребни на ее увесистой головке потускнели от крови. Он взвалил устрашающее орудие себе на плечо и вышел вперед.
– Салам алейкум, бану Нахида. – Он недоброжелательно улыбнулся Нари. – Я так давно ждал нашей встречи.
Ифрит говорил на безупречном арабском, с легким намеком на каирский акцент, который заставил ее вздрогнуть. Он склонил голову в неглубоком поклоне.
– Но ты называешь себя Нари?
Дара заправил в лук новую стрелу.
– Не отвечай.
Ифрит поднял руки.
– Ничего страшного. Я знаю, что это не настоящее ее имя. – Он обратил свой золотой взгляд на Нари. – Я Аэшма. Выйди из воды, дитя.
Она хотела ответить, но в этот момент женщина-ифрит вальяжно подошла к Даре.
– Мой Бич, сколько времени прошло. – Она облизнула раскрашенные губы. – Взгляни на этот рабский табель, Аэшма. Прелесть. Ты когда-нибудь видел такой длинный список? – Она вздохнула, щурясь от удовольствия. – О, как он его заслужил.
Дара побледнел.
– Неужели ты не помнишь, Дараявахауш? – Когда он не ответил, она улыбнулась ему грустной улыбкой. – Какая жалость. Я никогда не видела столь беспощадного раба. Ты был готов на все, лишь бы заслужить мое расположение.
Она смотрела на него с вожделением, но Дара отпрянул с болезненным видом. В Нари вспыхнула жгучая неприязнь к ифритке.
– Довольно, Кандиша. – Аэшма махнул своей спутнице рукой. – Мы не хотим наживать врагов.
Что-то защекотало Нари ноги под черной водой. Она не обратила внимания, глядя только на ифритов.
– Что вам нужно?
– Для начала чтобы ты вышла из реки. Там небезопасно, целительница.
– А с вами безопаснее? Когда мне пообещали это в Каире, ваш ифрит натравил на нас стаю гулей. В реке меня хотя бы никто не съест.
Аэшма дернул бровями.
– Какой неудачный выбор слов, бану Нахида. Водные и речные обитатели приносят вам обоим намного больше вреда, чем вам кажется.
Она нахмурилась, пытаясь разгадать его слова.
– О чем ты… – Она замолчала.
По реке прокатилась дрожь, как будто что-то невероятно огромное тащилось по ее илистому дну. Нари стала озираться по сторонам. Она готова была поклясться, что вдали увидела блеск чешуи, но мокрые блики скрылись так же быстро, как появились.
Ифрит заметил ее реакцию.
– Выходи, – уговаривал он. – Там опасно.
– Он лжет, – буквально прорычал Дара.
Дэв стоял неподвижно, с ненавистью уставившись на ифритов.
Второй, худощавый ифрит неожиданно выпрямился, по-собачьи принюхался к горящему воздуху, после чего бросился в кусты, где лежал убитый ифрит.
– Шакр! – вскричал он, недоуменно вытаращив светлые глаза, и прикоснулся к горлу, перерезанному Нари. – Нет… нет, нет, нет!
Он задрал голову и испустил истошный вопль, взорвавший небо, а потом склонился над мертвым ифритом и прижался лбом к его лбу.
Его горе застало Нари врасплох. Дара говорил, что ифриты – демоны. Она не подозревала, что демоны могут испытывать друг к другу какие-либо чувства и так эмоционально переживать горе.
Рыдающий ифрит утих, как только увидел ее лицо, и ненависть застила его золотой взгляд.
– Кровожадная ведьма! – обвинил он, вставая с земли. – Нужно было убить тебя в Каире!
Каир… Нари попятилась и остановилась, только когда вода стала ей по пояс. Басима. Это им была одержима девочка, это он обрек ребенка на смерть и натравил на них гулей. Ее рука потянулась к кинжалу.
Ифрит бросился на нее, но Аэшма успел перехватить его и швырнуть оземь.
– Нет! У нас был уговор.
Худощавый ифрит вскочил и хотел броситься на нее снова, шипя и щелкая зубами, не в силах вырваться из хватки Аэшмы. Ногами он выбивал искры о землю.
– К дьяволу ваш уговор! Она отравила его кровь, я вырву у нее легкие и разотру ее душу в порошок!
– Довольно! – Аэшма снова бросил его навзничь и замахнулся булавой. – Девчонка под моей защитой. – Он поднял голову и встретился с ней взглядом. В его лице появилось какое-то особенное хладнокровие. – А вот раб – нет. Если Маниже нужен был ее проклятый Бич, надо было предупреждать заранее. – Он опустил оружие и указал им на Дару. – Он твой, Визареш.
– Стойте! – крикнула Нари, когда худой ифрит прыгнул на Дару.
Дара ударил его по лицу своим луком, но тогда Кандиша, которая была крупнее их обоих, схватила Дару за горло и подняла его в воздух.
– Утопи его снова, – предложил Аэшма. – Может, на этот раз подействует.
Река заплясала и закипела у него под ногами, когда он двинулся за Нари.
Дара попытался ударить Кандишу ногой, но его крик резко оборвался, когда женщина окунула его с головой в темную воду. Ифритка засмеялась, когда Дара стал царапать ее запястья.
– Стой! – кричала Нари. – Отпусти его!
Она попятилась назад, надеясь оторваться от ифрита на глубине и выплыть к Даре.
Но пока тот шел к ней, река стала отступать, как будто волна накатывала в обратную сторону. Вода отошла от берегов, отхынула от ее ног, и в считаные секунды Нари уже стояла не в воде, а в толстом слое ила.
Без шума бурного речного потока мир вокруг стих. Стоял полный штиль, и воздух был пропитан запахами соли, дыма и сырого ила.
Воспользовавшись тем, что Аэшма отвлекся, Нари опрометью кинулась к Даре.
– Марид… – прошептала ифритка, округлив от страха большие золотые глаза. Она отпустила Дару и схватила за тощую руку второго ифрита, утягивая его за собой. – Бежим!
Пока Нари подоспела к Даре, ифриты уже спасались бегством. Дэв хватался за горло и жадно глотал воздух. Когда она поставила его на ноги, он заметил что-то у нее за спиной и стал белее мела.
Она обернулась. И тут же об этом пожалела.
Гозана не было.
Вместо реки протянулась широкая грязная траншея, где только мокрые валуны и глубокие борозды напоминали о речном русле. В воздухе все еще пахло дымом, но грозовые тучи пропали, открыв круглую луну и щедрую россыпь звезд, осветивших небо. Точнее, они могли бы осветить небо, если бы не гасли одна за другой, словно перед ними поднималось что-то темнее самой ночи.
Река. То, что было Гозаном. Оно втянулось само в себя, сгустилось, а течения и мелкие волны все еще дрожали на поверхности, кружась и изгибаясь, бросая вызов законам тяготения. Оно извивалось и колыхалось в воздухе, медленно нависая над ними.
Ее горло сжалось от страха. Это была змея. Змея размером с небольшой горный хребет, змея из потока черной речной воды.
Водяная змея изогнулась, и Нари увидела ее голову, огромную, как дом, с хлопьями белой пены вместо зубов в пасти, которую она разинула, чтобы зашипеть на звезды. Этот звук заполнил все вокруг, пугающе похожий на рев крокодила и шум прибоя одновременно.
Дара застыл в ужасе. Зная о его боязни воды, Нари смирилась. Она вцепилась ему в руку.
– Вставай. – Она потянула его к себе. – Вставай!
Она боялась, что он движется слишком медленно, и тогда отвесила ему пощечину и ткнула в песчаные дюны.
– Дэвабад, Дара! Бежим! Доберемся туда, и можешь убивать своих джиннов, сколько влезет!
То ли пощечина помогла, то ли предвкушение убийства, но оцепенение спало. Он взял ее протянутую руку, и они бросились бежать.
Раздался очередной вой, и толстый водяной язык лизнул то место, где они только что стояли, как будто великан пытался прихлопнуть муху. Вода разбилась о грязный берег, и вода расплескалась и забрызгала им ноги.
Змея извилась и ударилась о землю прямо перед ними. Нари затормозила и потащила Дару в другом направлении, пытаясь поскорее добежать до опустевшего русла. Дно было устлано мокрыми водорослями и обсыхающими камнями, о которые Нари не раз спотыкалась, но Дара помогал ей удержаться на ногах, пока они уворачивались от сокрушительных ударов речного чудища.
Они преодолели чуть больше половины пути, когда чудище внезапно замерло. Нари не хотела оборачиваться, чтобы узнать, что случилось, но это сделал Дара.
Он охнул – голос начинал возвращаться к нему.
– Беги! – прикрикнул он, хотя они и так неслись со всех ног. – Беги!
Нари припустила. Сердце рвалось из груди, а мышцы отказывались слушаться, но она побежала так быстро, что даже не заметила канаву, где, вероятно, было более глубокое течение, которую нужно было перескочить. Нари упала и больно ударилась о неровное дно. Неудачно приземлившись на лодыжку, она услышала хруст и только потом ощутила боль от перелома.
Оказавшись в канаве, она наконец увидела, отчего так кричал Дара.
Нижняя половина туловища змея, опять вздыбившегося, словно чтобы повыть на луну, пролилась водопадом, высотой превосходящим даже пирамиды. Вода хлынула на них, и покатилась волна, высотой втрое выше нее, разбиваясь о берега. Они были в ловушке.
Дара догнал ее и прижал к себе.
– Прости меня, – прошептал он.
Он запустил пальцы в ее мокрые волосы, и она почувствовала его теплое дыхание, когда он поцеловал ее в лоб. Она крепко обняла его в ответ, зарывшись лицом ему в плечо, и вдохнула полные легкие его дымного запаха.
Она приготовилась, что это будет ее последний вздох.
А потом что-то вклинилось между ними и волной.
Земля затряслась, и пронзительный вопль, от которого похолодела бы кровь даже самого храброго воина, разлился в воздухе. Словно целая стая Рух слетелась на добычу.
Нари оторвалась от плеча Дары. На фоне стремительной волны виднелся силуэт длинных крыльев, переливающихся зелеными бликами под звездным светом.
Хайзур.
Пери снова закричал. Он раскинул крылья, поднял руки и вдохнул полной грудью. Своим вдохом он словно всосал окружающий воздух. Нари буквально почувствовала, как кислород вытягивают из ее легких. А потом пери выдохнул, направив в змея стремительную воронку воздуха.
Когда порыв ветра настиг его, существо взревело бурлящим ревом. С одного бока вода начала испаряться, и оно дернулось, ныряя к земле. Хайзур хлопнул крыльями и послал на змея еще один сумасшедший порыв ветра. Пораженный змей закричал. Он гулко рухнул вдали, расплескавшись по земле, и в следующее мгновение пропал.
Нари перевела дыхание. Ее нога уже заживала, но Дара все равно сам поставил ее на ноги и подтолкнул, помогая выбраться из канавы.
Река легла вдоль иных берегов и теперь увлеченно поглощала деревья и утесы, с которых они только что сбежали. Ифритов и след простыл.
Они пересекли Гозан.
У них получилось.
Нари встала, осторожно покрутила ступней и после этого торжествующе закричала. Она была готова сама задрать голову и выть на луну, такой восторг она сейчас испытывала от того, что жива.
Она улыбнулась.
– Боже, Хайзур не мог выбрать более удачного момента!
Не увидев рядом Дару, она стала озираться в его поисках.
Дара бежал к Хайзуру. Пери сел на землю и тут же рухнул без чувств, и его крылья, обмякнув, повисли.
Когда она настигла их, Хайзур лежал у Дары на руках. Его зеленые крылья были покрыты белыми волдырями и серыми ожогами, которые разрастались у нее на глазах. Его свело судорогой, и несколько перьев выпало на землю.
– …летел следом и хотел предупредить… – говорил он Даре. – Вы были так близко…
Пери замолчал, чтобы сделать глубокий, хриплый вдох. Он как будто съежился, а на коже проступил лиловый оттенок. Он посмотрел на нее глазами, полными отчаяния. Обреченности.
– Помоги ему, – сказал Дара. – Вылечи его!
Нари потянулась взять его за руку, но Хайзур отмахнулся.
– Тут ты бессильна, – прошептал он. – Я нарушил наш закон. – Он поднес руку к Дариному кольцу и коснулся его одним когтем. – И уже не в первый раз.
– Дай ей хотя бы попытаться, – умолял Дара. – Ты не можешь умереть из-за того, что спас нас!
Хайзур улыбнулся ему горькой улыбкой.
– Ты так ничего и не понял о моем народе, Дара. Ваша раса никогда не понимала. Прошли века с тех пор, как Сулейман покалечил вас за вмешательство в жизнь людей… а ты так ничего и не понял.
Пока Хайзур отвлеченно бормотал о своем, Нари положила ладонь на один из его волдырей. Рана зашипела и обледенела под ее рукой, и мгновенно удвоилась в размере. Пери вскрикнул, и Нари убрала руки.
– Прости, – поспешила извиниться она. – Я никогда не лечила таких, как ты.
– И сейчас не вылечишь, – сказал он мягко. Он покашлял, чтобы прочистить горло, и приподнял голову, по-кошачьи навострив острые уши. – Вам нужно идти. Мой народ идет. И марид еще вернется.
– Я тебя не оставлю, – заявил Дара решительно. – Нари перейдет границу и без меня.
– Но им нужна не Нари.
Дара удивленно уставился на него и посмотрел по сторонам, как будто ожидая увидеть пополнение в их компании.
– Я? – Он запнулся. – Не понимаю. Я не ссорился ни с твоим народом, ни с маридами!
Хайзур замотал головой, услышав в небе пронзительный птичий вопль.
– Уходите. Прошу вас… – прохрипел он.
– Нет, – голос Дары сорвался. – Хайзур, я не могу тебя бросить. Ты спас мою жизнь, мою душу.
– Тогда отплати тем же другой душе. – Хайзур пошуршал искалеченными крыльями и показал на небо. – Грядет то, что не подвластно ни одному из вас. Спасай свою Нахиду, Афшин. Меня уже не спасти.
Он точно произнес заклинание. Через секунду эмоции в лице дэва разгладились, и он кивнул. Дара бережно уложил пери на землю.
– Мне так жаль, старый друг.
– Что ты делаешь? – воскликнула Нари. – Помоги ему подняться. Нам нужно… Дара! – закричала она, когда дэв подхватил ее на руки и перебросил через плечо. – Стой! Мы не можем его бросить! – Коленом она ударила дэва в грудь и попыталась оттолкнуться от спины, но он держал ее слишком крепко.
– Хайзур! – прокричала она, завидев вдалеке раненого пери.
Тот посмотрел на нее на прощание протяжным взглядом, полным грусти, а потом посмотрел в небо. Четыре темных силуэта парили над горами. Поднялся ветер, поднимая в воздух мелкие камушки. Пери поморщился и закрылся от ветра раненым крылом.
– Хайзур! – она пнула Дару еще раз, а тот только прибавил шаг, с трудом перелезая через песчаный бархан, но не выпустил ее рук. – Дара, пожалуйста, Дара, нет…
Потом Хайзур пропал из виду, и все исчезло.
