Элис выключает в спальне верхний свет, ее лицо освещает лишь неяркая затемненная лампа. Она ставит на стол большой бокал вина, подходит к зеркалу и приглаживает тупыми ногтями растрепанные волосы. На часах 7:58. Две минуты она нервно расхаживает по комнате, каждые несколько секунд останавливаясь у зеркала, чтобы убедиться, что не стала вдруг выглядеть еще хуже. И вот наконец раздаются долгожданные мелодичные позывные скайпа. Она спешит к столу, судорожно вздыхает, прочищает горло и нажимает «ответить».

Вот и он:

– Привет, Элис.

– Привет.

Выглядит уставшим.

– Как ты там? – продолжает она.

– Я… Ну, что сказать… Так себе.

– Да?

– Ага. Похоже, у меня не слишком хорошо получается быть Греем Россом. Оказывается, я в этом полный профан.

– Ох, Фрэнк…

Он улыбается.

– Мне нравится, когда меня называют Фрэнк, – мечтательно говорит он. – Я скучаю по этому имени.

– Для меня ты всегда будешь Фрэнком, – заверяет Элис.

– Я знаю, знаю. И от этого мне…

– Как?

– Немного грустно.

– Почему?

– Потому что мне не нравится быть Греем. Представляешь, дети в школе зовут меня «Пятьдесят оттенков».

Он улыбается, и Элис громко хохочет.

– Ужасно смешно!

– Да уж. Но дело не в этом. Дело во всем. То есть… – Изображение на экране сдвигается, он поднимает и поворачивает ноутбук. – Посмотри на мою квартиру, Элис. Серьезно, только посмотри.

Камера охватывает квадратную комнату с желтыми стенами. Повсюду горы бумаг, потрепанный бежевый диван, дешевая керамическая лампа. Потом он показывает ей обшарпанную ванную с потертым ковриком и засохшим растением на подоконнике. Кухня набита грязной посудой, посреди спальни стоит незаправленная кровать, на окнах болтаются сломанные жалюзи.

– Все так, как я оставил, когда уходил. Серьезно. Так и живу.

– Видала и похуже, – говорит Элис. – А где Бренда?

– Погоди… – изображение дергается, пока Фрэнк обходит квартиру. Потом Элис слышит: – Привет, красавица, вот ты где!

Камера фокусируется на полосатой рыжей кошке, которая сидит, свернувшись на куче грязного белья.

– О, – восхищается Элис, – какая красивая!

– Она меня ненавидит, – отвечает Фрэнк. – Дуется с тех пор, как я вернулся.

Элис не может удержаться от смеха.

– Не смешно! – протестует он. – Насколько я понимаю, в этом мире она – мой единственный друг. Серьезно, Элис. Ты наверняка не захотела бы общаться со мной.

Она снова смеется.

– Нет, серьезно. Я ведь к тому же алкоголик. Или был им, – кажется, потеря памяти из меня это выбила. Слава небесам. Но боже, мусорное ведро на девяносто девять процентов забито пивными банками и бутылками из-под водки. Я не понимаю, как мне удалось так долго продержаться на работе. У меня было несколько выговоров за опоздания и плохую подготовку к урокам. И определенная репутация из-за постоянного перегара. По словам мамы, я отдалился и почти ей не звоню. Так что… – он пожимает плечами, складывает из пальцев букву «Н» и держит перед лицом: – Неудачник.

Элис улыбается.

– Что ж, – говорит она, – зато теперь мы практически на равных.

Фрэнк вздыхает, его лицо становится серьезным.

– Послушай, – говорит он, – я принял решение. Очень важное решение. Мои дела правда плохи… Я одержим чувством вины, зол, ненавижу свою жизнь и не могу двигаться дальше. Просто не могу. Я опять хожу к психотерапевту, но это не слишком помогает, и он советует на какое-то время уехать. – Он делает паузу и опускает глаза. – Он предложил мне лечь в психиатрическую лечебницу. Ненадолго. Окончательно решить проблему потери памяти. До конца разобраться с собой. И я думаю, он прав.

– И надолго ты собираешься ложиться? – Элис охватывает паника. Она собиралась пригласить его на выходные, специально освободила их, рассчитав время таким образом, чтобы он точно смог приехать.

– Понятия не имею. Минимум на четыре недели. Возможно, даже дольше. Просто… – он громко вздыхает. – Я не могу быть с кем-то в таком состоянии. Не могу быть с тобой. А я хочу быть с тобой. Очень хочу.

Элис улыбается.

– Я тоже хочу быть с тобой.

Его лицо светлеет, он распрямляет плечи.

– Покажи собак, – говорит он, – я хочу увидеть собак.

– Хорошо, – она поднимает ноутбук и относит к себе в кровать, где потягивается зевающий Грифф. Пес лениво виляет хвостом, когда слышит из компьютера голос Фрэнка.

– Ого, – удивляется Элис, – надо же! Он тебя помнит!

Она идет с ноутбуком на лестничную площадку, где сидит мрачная Хиро, недовольная, что Грифф не пускает ее в комнату Элис, и спускается вниз, где перед камином лежит Сэди, зябко подрагивая. Кай и Жасмин машут Фрэнку с дивана. Романа появляется из кухни со щеткой во рту и целует экран, оставляя разводы зубной пасты.

Фрэнк вздыхает.

– Люблю твой дом, – признается он. – Скучаю по нему. Скучаю по тебе. Я… – он осекается. – Будут похороны. Похороны Кирсти. Через несколько недель. Ты приедешь?

– Конечно, приеду.

– Хорошо, – говорит он. – Хорошо. Значит, договорились. К тому времени я стану лучше, Элис… Стану… Не знаю кем. Но точно лучше, чем сейчас, обещаю.

– Не надо ничего обещать, – отвечает она. – Просто делай, что можешь. Будь тем, кем можешь. Пусть и не идеальным. У меня очень низкие стандарты, – шутит она. – Клянусь, согласна на любые варианты.

Наконец, к ее радости, Фрэнк смеется.

– Удачи, Фрэнк, – говорит Элис. – Увидимся.

Фрэнк целует пальцы и прижимает к экрану. Элис делает то же самое. Они на мгновение замирают, соприкоснувшись пальцами через экран, и в их глазах стоят слезы.

– Увидимся, – повторяет Фрэнк.

– Буду ждать, – обещает Элис.

И потом экран гаснет.