Снова и снова случаются в жизни ситуации, когда чье-то хамство выбивает почву из-под ног.

Вскоре после операции по реконструкции груди я отправилась покупать купальник. Все предыдущие были из категории мультифункциональных – для супербольшой груди из-за супербольшой опухоли. Но они отслужили свое, и теперь я искала сплошной купальник, который бы эффектно смотрелся.

Я нашла и примерила купальник «монокини» с двумя широкими лентами, идущими спереди от плавок и завязывающимися на шее сзади. Плечи открыты. В морском стиле. Бомба! Со своей настоящей грудью я такой себе не позволила бы. Он мне очень понравился.

И тут подошла продавщица и спросила:

– Вам нравится?

– Не то слово! – ответила я, отступая от зеркала и любуясь отражением. Еще никогда я не находила так быстро то, что нужно.

– Ммм, – промычала продавщица и подозрительно посмотрела на пятисантиметровый рубец на ключице – напоминание о химиотерапии. – Вы не хотели бы это место прикрыть? – И она неодобрительно указала на шрам. – Мне кажется, это не очень красиво!

Отличный продавец, не правда ли? Продавец а-ля «как-за-четверть-секунды-спустить-счастливую-клиентку-с-седьмого-неба-в-подвал».

Ответ не заставил себя долго ждать.

– Ну, мне кажется, это, – и я указала в ее же манере на ее лицо, – у вас тоже не очень красивое, но вы же его ничем не прикрываете.

Можете представить лицо продавщицы? Однако я не собиралась из-за какой-то тетки портить себе чудесный день. Скажу больше: сегодня я рада, что тогда мне пришел в голову именно этот ответ.

Примененная мной здесь техника называется «Контратака». В принципе, она очень проста: вы оставляете построение фразы таким, как было, и направляете ее против обидчика, словно отбиваете мяч.

Приведу два показательных примера. Одна леди на званом ужине довольно по-хамски обошлась с Уинстоном Черчиллем, заявив, что если бы она была его женой, то давно отравила бы его. Не особо приятно, и особенно неловко такое слышать в присутствии множества гостей. Уинстон Черчилль пошел в контрнаступление, заметив, что если бы она была его женой, то он давно отравился бы сам!

Ага! Получила? Сидит теперь, трясется от гнева, беспомощно глотает воздух.

Наш добрый друг Джордж Бернард Шоу (автор бессмертной пьесы «Пигмалион», легшей в основу фильма «Моя прекрасная леди») был тощ для своего времени. И однажды в обществе кто-то съязвил по этому поводу:

– Джордж, глядя на тебя, невольно думаешь, что весь мир голодает.

На что последовал ответ:

– А глядя на тебя, невольно думаешь, что в этом виноват именно ты.

Меня там не было, но могу предположить, что присутствовавшие разразились громким хохотом. Кстати, помните цитату Бернарда Шоу из главы 18 про правильную интонацию?

Не всем везет с начальниками. Встречаются вспыльчивые типы, которые любят устраивать разнос прилюдно, не стесняясь при этом осрамить кого-нибудь.

Такие люди представляются мне эдаким надувным шаром, который раздувается, раздувается, раздувается до таких больших размеров, что места ему становится мало, все жмет и слева, и справа. Против таких «шаров» есть одно простое средство – иголка.

Правило такое: чем более разбушевался человек, тем более хладнокровной должны оставаться вы. «У злой Натальи все люди канальи» – гласит пословица (еще одна в нашу копилку!).

Итак, совещание (по-моему, самое бесполезное времяпрепровождение). Нинин шеф – ярко выраженный холерик. Сотрудники уже более или менее свыклись с его вспышками, но не Нина. «Попсихует – перестанет, – наставляет Нину коллега. – Я его в такие моменты даже не слушаю». Нине очень хотелось бы уметь так же, но проблема в том, что шеф доводит ее до слез. И нашу героиню бесит, что коллеги становятся свидетелями ее неловкого положения.

Вот и этим утром шеф вновь вышел из себя. Не пощадил никого.

– Госпожа Кляйн, что на прошлой неделе сказал клиент на наше предложение?

К сожалению, Нина не знала, о чем идет речь, и с недоумением взглянула на начальника.

– Госпожа Кляйн, вы поняли мой вопрос? Я хочу знать, что сказал клиент на наше предложение.

– Прошу прощения, – робко начала Нина, – но я не понимаю, о чем вы.

И этого было достаточно, чтобы шеф сорвался:

– Вы серьезно?! Как это вы не понимаете, о чем речь? Вам следовало бы вашу милую головку использовать по назначению, а не только для прически. Сколько раз я должен это повторять!

Нина опустила глаза и почувствовала, как подступают слезы. Все взоры обращены к ней. Пока она внутренне негодует, безвозвратно уходят драгоценные три секунды. И уверенности становится еще меньше. День испорчен. А ведь еще только десять часов утра.

По дороге домой, сидя в машине, Нина прокручивает в голове, что и как она ответит начальнику в следующий раз. Да-а-а, в следующий раз она встанет прямо на совещании, и он узнает, почем фунт лиха. Но мы-то знаем, что ничего нового в следующий раз не случится.

В приведенном примере не имеет значения, справедливы ли упреки начальника. Важнее, что самой манерой общения он перешел грань дозволенного.

Если бы Нина определила для себя, где тот предел, за которым она не позволит людям плохо обращаться с ней, то и реакция в такой ситуации была бы иной. Знакомая история: шеф не изменится и манеры его останутся прежними. А Нина может измениться, и тогда, опустив сексистскую подоплеку сказанного, так как это ниже ее достоинства, она ответит: «Если вы внятно объясните, о чем вы меня спрашиваете, то этого будет вполне достаточно».

Представляете всеобщую реакцию? Гробовое молчание.

Нина не уступила. И что еще важнее, голос ее был спокойным и негромким. Правило такое: чем громче говорит противник, тем тише говорите вы.

Как отреагирует в подобной ситуации типичный холерик, можно только догадываться. В лучшем случае удивится, в худшем – разойдется еще пуще. А может, и ему нужен кармический учитель, который поставит его на место.

Теперь Нине есть за что себя уважать, а это главное. Она не повысила голос, не нагрубила, а была тактична и высказалась определенно.

Техника контратаки легко тренируется, в ней нет ничего замысловатого.