Для большинства Свободных дальних революция не изменила ничего. Альянс по–прежнему управлял системами Сатурна и Юпитера, генерал Набуко в системе Юпитера и Эуклидес Пейшоту в системе Сатурна отказались признавать власть революционного правительства. Потом Свободные получили сообщение от Томми Табаджи. Он пригласил выслать представителей на Япет, гарантировал возможность свободно прилететь и вернуться и право голоса в организованной Тихоокеанским сообществом дискуссии о будущем внешнего края Солнечной системы.

На собрании, организованном для обсуждения новостей, Лок Ифрахим с большим красноречием и страстью убеждал в необходимости посылки представителей. Он говорил, что перед дальними — поворотный пункт истории. Структура управления Великой Бразилии разбита и создана заново. Ее люди с радостью взялись сами нести бремя власти. Ведь свобода и власть — воистину тяжкое бремя. Они не даются просто так, за них нужно драться, а потом защищать с неусыпной бдительностью. Нужно принять приглашение на переговоры, участвовать в великом историческом свершении, помочь людям Земли и дальним преодолеть рознь и вместе выковать будущее. Отказаться — значит обречь себя и детей на прозябание вдали от человеческой истории и цивилизации.

Речь была встречена глухим недоброжелательным молчанием. Немного помедлив, слово взял Идрис Барр и сказал, что речь замечательная, ковать будущее вместе, без сомнений, здорово, но будущее ничего не значит для тех, кто до него не дожил. Перед тем как бросаться с головой в неизвестность, следует выждать и выяснить, насколько прочно взяла власть революция и что она значит для систем Сатурна и Юпитера и для Великой Бразилии. Мари Жанрено с энтузиазмом согласилась. Она сказала, что Свободные пришли сюда ради открытия новых миров и выковывания новой жизни. Нельзя возвращаться к старому и уж точно нельзя поддаваться влиянию чужаков. Больше дюжины других высказались в том же духе, и простым открытым голосованием было решено выждать и посмотреть, как обернутся дела на Земле и как повлияют на оккупацию систем Юпитера и Сатурна, — а уж потом высылать делегации для участия в переговорах.

Двумя днями позже спутники Ньюта засекли активность вблизи Нептуна: «призраки» отправили четыре корабля к системе Сатурна. Посланное с Тритона сообщение, нацеленное на Юпитер и Сатурн и перенаправленное Свободным дальним через ретрансляторы Тихоокеанского сообщества на Япете, ясно давало понять: «призраки» не расположены к переговорам. Сообщение было полно рассуждениями об истории и предназначении, перемежалось яростными диатрибами против грехов альянса, развращенности и слабости Земли и ее людей pi, по существу, содержало единственное недвусмысленное пожелание: уходите, а то будет хуже. Либо «призраки» верили, что альянс в растерянности и слабости и может быть побежден быстрой дерзкой атакой, либо выслали фанатиков в самоубийственную миссию, первую в долгой войне на истощение.

Свободные дальние снова устроили дебаты и снова решили никого не посылать на Япет. Слишком велик риск. После дебатов Мэси ушла плавать в жидкое ядро и оставалась в его прозрачных глубинах очень долгое время. Там она слышала лишь собственное дыхание и журчание текущей воды. Вокруг колыхались черные и красные ленты водорослей, словно длинные волосы с утонувших париков.

Лок Ифрахим говорил о поворотном пункте в истории. Мэси чувствовала, как история плавно разворачивается в ней, медленная и неотвратимая, как прилив.

Ночью Мэси рассказала Ньюту о своем плане. Партнер спокойно выслушал ее и спросил, отчего она считает необходимым такой поступок. Они с Ньютом лежали рядом на соединенных противоперегрузочных креслах в рубке «Слона» и тихо разговаривали. Их лица разделяло всего несколько сантиметров. Близнецы спали в главной части жилого отсека.

— Потому что так поступить — правильно, — ответила Мэси. — Лок Ифрахим прав, все остальные — ошибаются. Да, я чужая и не понимаю всего в обществе дальних, но ведь у нас теперь нет общества дальних. Оно разбито вдребезги. Мой план — лучший способ восстановить его. Я понимаю: многие надеются, что «призраки» пойдут на войну с альянсом ради всех дальних. Но ведь очевидно: они выслали флот, потому что так им велел их пророк, и ничего более. «Призраки» пытаются формировать будущее согласно своему видению.

— Ты понимаешь одно, я — другое, — сказал Ньют. — Но большинство не обрадуется тому, что ты пошла против демократического решения всей общины. А у тебя начнутся проблемы. Очень большие. В свое время и я из–за своеволия имел немало проблем.

— Я не хочу, чтобы ты попал в беду из–за меня. Я ясно дам понять: все это — моя идея. Но мне надо совершить задуманное.

— Похоже, тебя никак не отговорить, — улыбнувшись, констатировал Ньют.

— Я не представляю, как бы ты смог.

— Тогда позволь мне разработать план полета, — улыбаясь, предложил Ньют.

— Я получила его от корабельного ИИ, он утверждает, что маршрут вполне правильный.

— Корабельный ИИ утвердит что угодно, если задавать ему неправильные вопросы, — возразил Ньют.

Они еще поговорили о том, что нужно для полета, что сказать близнецам и что может случиться, если Мэси изгонят из общины. Партнеры не обсуждали, правильное ли решение приняла Мэси. В этом не было необходимости.

Как и все корабли, «Слон» уже имел полный комплект топлива и припасов и был готов сняться в считаные минуты. Похитить Лока Ифрахима оказалось до смешного простым. Мэси сказала, что есть новости о революции в Великой Бразилии и ему лучше увидеть их до того, как их увидят все. Когда Лок пришел на «Слон» и снял скафандр, Мэси приставила к своему лицу кислородную маску и выпустила в атмосферу жилого отсека дозу севофлурана. Лок даже не успел спросить, что же Мэси делает. А она пришлепнула ему пластырь с анальгетиком, подготовила для гибернации и сунула в гроб. Труднее всего было прощаться с близнецами, воображавшими, что Мэси вернется через день–два. Бедному Ньюту придется объяснять им, что к чему, — и к тому же объяснять остальным Свободным поступок Мэси.

Она много раз пилотировала «Слон», но никогда — в одиночку. В первый час Ньют постоянно оставался на связи, помогал настраивать параметры реактора, чтобы точно выйти на курс к Сатурну. Затем вдруг в разговор вмешался Идрис Барр, удивленно и зло спросил, что она вздумала делать.

— Историю, — ответила Мэси, попрощалась с Ньютом и отключила связь.

«Слону» потребовалось шестьдесят три дня, чтобы прийти от Нефеле к Сатурну. Мэси занимали обыденные хлопоты: уход за кораблем, восстановление тонуса мышц усердными упражнениями с инерционными массами и на велотренажере, обучение основам навигации, упражнения на взлет и посадку в виртуальном симуляторе буксира, проверка системы жизнеобеспечения спящего Лока Ифрахима. Дважды в день, утром и вечером, а иногда и чаще Мэси разговаривала с Ньютом и близнецами. Но Нефеле оставалась все дальше за спиной, временной лаг рос, и в конце концов пришлось ограничиться текстовыми посланиями и видеоклипами.

Ньют пересылал новости, которые транслировались с тихоокеанской базы на Япете. Революционный комитет заседал в Бразилиа и уже назначил даты выборов — но еще не подчинил всю территорию страны. Арман Набуко с остатками своего правительства держался в Джорджтауне и контролировал кусок территории от реки Куара на севере до Амазонки на юге. Еще не сдались шесть территорий, лояльных прежнему президенту, повсюду действовали банды, руководимые бывшими сотрудниками ЦТРС. Больше миллиона людей жили в лагерях беженцев, где не хватало еды, и каждый день тысячи умирали от болезней — а на территориях, прилегающих к Карибскому морю, начался сезон ураганов. Единственные хорошие новости: Евросоюз отказался прийти на помощь свергнутому правительству. Тихоокеанское сообщество заявило, что готово предоставить помощь, если его о том попросят, — но в общем и целом уважает бразильский суверенитет и не вмешивается во внутренние дела Бразилии.

Народный Революционный комитет и группа дальних политиков, которые побывали в заключении на Луне, попросили альянс немедленно начать переговоры о мирном завершении оккупации. Бразильские силы в системах Сатурна и Юпитера пока не ответили. В системе Сатурна силы Евросоюза и Сообщества дали понять, что готовы начать переговоры, — но Эуклидес Пейшоту объявил, что не будет участвовать ни в каких переговорах, пока не повернут назад корабли «призраков», направляющиеся к Сатурну. А если они выкажут враждебные намерения любым образом, возмездие будет быстрым и безжалостным.

Большинство Свободных дальних хотело видеть, что произойдет, когда корабли «призраков» достигнут системы Сатурна.

— Нелепо надеяться, что кризис урегулируется сам собой, — сказал Ньют Мэси, когда сообщил о последних спорах насчет кризиса.

Близнецы взялись создавать сад на гидропонной полке. Мэси изо всех сил старалась подбодрить их, смотрела и пересматривала видеоклипы об их работе и играх. Близнецы работали с энтузиазмом, играли бесшабашно. Они прислали сканы своих рисунков. Мэси распечатала их и расклеила по стенам жилого отсека. Она рассказывала истории, записывала и отсылала Ньюту. Но разве это полноценная замена разговорам с глазу на глаз, когда сидишь у детской кроватки? Мэси жутко тосковала о малышах, постоянно думала о них и Ньюте и, чтобы отогнать нехорошие мысли, все время занимала себя хлопотами.

Впервые за много лет Мэси была настолько одинокой. Лок Ифрахим, запечатанный в гибернационном гробу, вряд ли мог считаться компанией. Мэси первый раз шла на «Слоне» без Ньюта. Она помнила долгое, ленивое — и сладострастное путешествие к Урану в конце Тихой войны. Ньют и Мэси занимались любовью повсюду, во всех доступных воображению позах. Ньют учил ее радостям секса в невесомости, когда отключены реакторы. Тогда впервые Мэси и Ньют увидели друг друга нагими, изучали тела друг друга, впитывали знание друг о друге всеми пятью чувствами. Дух Ньюта отпечатался на всем в его маленьком корабле. Но сам Ньют казался все дальше, все отстраненней по мере того, как между ним и Мэси росла черная пропасть холодной пустоты.

Когда Мэси работала в АР на северном краю территории клана Фонтейн, то однажды попала в снежную бурю и провела девять дней в маленькой хижине без радиосвязи с базой. Она лежала, скорчившись, одетая во все, что имела, на обогревателе — или под горой одеял на койке, жила на сухих пайках и растворимом кофе, а за замерзшим окном хижины все превратилось в сплошную белую пелену. Сейчас Мэси чувствовала похожее одиночество и страх, хотя тогда не приходилось тревожиться о нехватке воздуха или воды, и, хотя Мэси была отрезана от всего мира, база лежала всего в тридцати километрах. Всего полдня езды на снегоходе, когда уляжется метель, среди засыпанных снегом сосен под ослепительно–голубым небом, среди кристально чистых сугробов, сияющих под солнцем.

Но теперь Мэси оказалась по–настоящему далеко от всех. Несмотря на повседневные хлопоты и разговоры с Ньютом и близнецами, Мэси никогда не забывала, что заключена внутри хрупкого пузырька с воздухом, теплом и водой — искорка в безбрежном небе, пылинка в колоссальном соборе. Давний страх полетов подступал в самые неожиданные моменты. Мэси плохо спала, подскакивала, отчего–то убежденная в том, что все плохо, и кровь тяжко стучала в ушах. Целую вечность тянулись мучительные секунды сомнений, пока сквозь обивку спальной ниши не проникал мерный инфразвуковой рокот двигателя, жужжание и вздохи вентиляторов и насосов, гоняющих по кругу воздух, обогащающих и очищающих его.

Наконец Мэси подошла к точке выхода в дрейф. Хотя она долго и упорно тренировалась и к тому же поддерживала постоянный контакт с Ньютом, работа по выключению реактора, развороту буксира и включению двигателя для торможения была тяжелым, изматывающим нервы кошмаром. Когда все закончилось, Мэси содрала с себя комбинезон, стерла губкой с кожи остывший и закисший пот, заползла в спальную нишу и проспала двенадцать часов подряд.

Пришел день, когда Ньют переслал ей снимки флота «призраков», сделанные, когда те максимально приблизились к Нефеле — что на самом деле вовсе не было близко. Флот прошел на расстоянии в несколько миллиардов километров. Четыре корабля выстроились в линию, будто обломки кометы, каждый — не более дюжины пикселей, крошечные скопления ярких квадратиков. Мэси понимала, что различить хоть какую–то важную деталь невозможно, но все равно упорно рассматривала их. Такое высокое альбедо. Наверное, их выкрасили в белое — тотемную раскраску «призраков». Корабли были намного больше всего, чем «призраки» располагали раньше.

— У них странный и спектр выхлопа, — сообщил Ньют. — На стандартные сигнатуры быстрого реактора накладываются линии поглощения водорода и кислорода. Похоже, что они усиливают тягу, выбрасывая водяной пар, и с такой скоростью, что молекулы ломаются на составные части. С моим оборудованием сложно оценить красное смещение, но, похоже, выхлоп идет на скорости в девять тысяч километров в секунду — целых три процента скорости света.

— Но если они могут выжать такую тягу, отчего они не ускоряются быстрее «Слона»? — спросила Мэси.

— Их корабли крупнее. А большей массе нужна большая тяга. Я проверил архивы и нашел там полдюжины проектов двигателей, работающих на разогреве и выбрасывании молекул среды. Наверное, «призраки» претворили один из проектов в жизнь.

— Честно говоря, мы почти не понимаем ни замыслов, ни дел общины «призраков», — заметила Мэси.

— Ну да, совершенно непонятно, что они уже настроили и еще построят.

— Кое–что я вскоре увижу своими глазами.

— Обещай, что не будешь лезть к ним близко, — попросил Ньют.

— Обещаю, что не стану намеренно делать ничего идиотского, — сказала Мэси.

Спустя несколько дней Ньют сообщил, что корабли «призраков» не стали разворачиваться и тормозить. Они по–прежнему ускорялись.

— Похоже, они пролетят систему Сатурна насквозь, — гласило сообщение Ньюта. — Наверное, они используют гравитацию Сатурна, чтобы развернуться в сторону Юпитера или Земли. Скорее всего, Юпитер. Большинство «призраков» оттуда.

— Но ведь они могут ударить по целям в системе Сатурна во время пролета, — возразила Мэси. — А потом они направятся к Юпитеру или Земле, или где там еще они захотели учинить беду. Но я не могу развернуться. Нам нужно больше, чем просто найти способ ужиться с альянсом.

Ожидая, пока Ньют ответит, Мэси перекусила: размазала творог по грубой галете, вынула из холодильника горсть маленьких кислых томатов. Хотя не было нужды экономить еду, Мэси не могла справиться с иррациональным страхом голода.

На виртуальном экране висело изображение Сатурна с корабельного телескопа. Гигант был всего в трехстах сорока миллионах километров: крошечный полудиск, выглядящий слегка деформированным из–за колец — будто размытое изображение разбитой чашки. Через девять дней Мэси прибудет на место, и вот тогда начнутся настоящие проблемы. Мысли об этом наполняли Мэси холодным ужасом. Ведь может ничего и не получиться, и она не сумеет убедить нужных людей. Ее могут бросить в тюрьму. Или хуже. Мэси может никогда больше не увидеть Ньюта и близнецов. Непереносимая мысль!

Коммуникатор пискнул — прибыло сообщение от Ньюта.

— Если ты хочешь заключить сделку, тебе нужно поторапливаться. Ты замедляешься, чтобы выйти на орбиту вокруг Сатурна, а «призраки» ускоряются. У тебя не будет трех недель. «Призраки» явятся к Сатурну через пять с небольшим дней после тебя.

Остаток дня Мэси с Ньютом провели за обсуждением возможностей. Их было немного — и все не слишком хорошие. Мэси могла ускориться снова, но у Сатурна все равно пришлось бы тормозить. «Слон» не был рассчитан на движение в атмосфере, не имел тепловой защиты, так что не получилось бы затормозить в верхних слоях атмосферы Сатурна или Юпитера. Самое большее, Мэси могла идти на тяге еще день. Но это добавило бы от силы пару часов к промежутку между прибытием на Япет и приходом «призраков». К тому же торможение необходимо включало бы серию сложных маневров, которые съели бы весь выигрыш. Конечно, Мэси могла ускоряться, как и «призраки», миновать Сатурн и сохранить преимущество — но ведь непонятно, куда они направляются. И пока «Слон» не минует Сатурн, цель «призраков» не определишь. Например, они могут идти на Марс, чтобы отбить планету, потерянную больше века назад.

И, в любом случае, возможности ограничены запасами топлива.

В конце концов Мэси и Ньют решили придерживаться изначального плана: продолжить торможение, развернуться вокруг Сатурна, используя его гравитацию, выйти на орбиту и как можно скорее явиться в Париж на Дионе. Они также решили, что настало время будить Лока Ифрахима.

Бóльшую часть работы проделал сам гроб. Мэси напоила Лока фруктовым соком, выжимая ему в рот крохотные порции, обтерла лицо и тело влажными салфетками, помогла приподняться. Мэси дважды пробуждалась после долгой гибернации и знала, насколько это тяжело и мучительно. Лок съел горсть вареного риса, тщательно прожевав каждое зерно. Затем дипломат прохрипел сквозь опухшую после гибернации глотку:

— Мэси, я был готов вернуться на Сатурн с того момента, как ты подобрала меня. К чему эта драма? Тебе стоило только попросить.

— Нужно экономить запасы еды и кислорода.

— А, ты не хотела провести девять недель в маленьком корабле наедине со мной. Я понимаю. Наши чувства взаимны, — сказал Лок и выдавил подобие прежней лукавой улыбки.

— Да, из нас чудесная команда, — заметила Мэси. — Мне одной никто не поверит, тебе — тоже. Но вдвоем…

— Кстати, вы случайно не захватили с собой тело капитана Невес?

— Не было времени.

— А-а.

— Но все получится, — виновато выговорила мучимая совестью Мэси, — вы сможете сами забрать ее на Землю.

— Конечно. А что еще случилось, пока я спал?

Мэси рассказала про отказ бразильцев на Сатурне и Юпитере отдать власть, про корабли «призраков», еще ускоряющиеся к Сатурну, и объяснила, что это может означать.

— …Так ты еще не говорила с альянсом, — немного подумав, сказал Лок. — И с тихоокеанцами на Япете — тоже.

— Мы подумали, что лучше будет соблюдать радиомолчание.

— Но теперь ты уже так не думаешь — и потому разбудила меня. И как раз вовремя. Хорошо, посмотрим, что можно сделать.

После некоторых пререканий с Ньютом Мэси сумела направить главную антенну «Слона» на Диону и передала коммуникатор Локу. А тот погрузился в обмен сообщениями с персоной по имени Нота Макдональд — якобы старым приятелем Лока по дипкорпусу.

Йота объяснил, что бразильская революция привела к тектоническому сдвигу в балансе сил на Сатурне. Изрядная часть бразильского контингента, включающая дипломатов, полицию и гражданских чиновников, четырех из пяти губернаторов и их подчиненных в контролируемых бразильцами городах, хотела прийти к соглашению с дальними. Но Эуклидес Пейшоту, старшие офицеры армии и ВВС отказались идти на сближение. Похоже, Эуклидес решил закрепиться на Сатурне — не из лояльности к старому правительству, а потому что не хотел отдавать власть над своей маленькой империей. Но его больше не поддерживали европейцы и Тихоокеанское сообщество, а без этого он мог удержать власть только грубой силой. Непрерывные забастовки и мирные протесты уже долго шли в Камелоте на Мимасе, в Багдаде на Энцеладе, в Афинах и в Спарте на Тетисе. Губернаторы городов отказались подавлять протесты, Эуклидес угрожал в случае бездействия послать войска. Противостояние пока ничем не разрешилось, потому что приближался флот «призраков» и все внутренние проблемы отошли на задний план. Теперь не осталось сомнений в их враждебности. Эуклидес Пейшоту объявил, что ответный удар окажется впечатляющим и город «призраков» на Тритоне будет уничтожен. Если у Мэси с Локом есть полезная информация о «призраках», несомненно, Эуклидес Пейшоту захочет поговорить с делегацией Свободных дальних.

— Мы никого никому не собираемся продавать, — заверил Лок. — Наши сведения крайне важны, и мы хотим сообщить их совету безопасности альянса.

— Эуклидесу это не понравится.

— Ему придется согласиться, если он хочет узнать, что мы принесли, — заключил Лок.

Йота с Локом обсудили, как держаться с разными администрациями, чтобы добиться твердого обещания выдать гарантии неприкосновенности. Когда Лок наконец вдоволь пообщался с другом, Мэси сказала, что пришло время поговорить с Томми Табаджи.

— Мы собираемся приземлиться на тихоокеанской базе, на Япете — если ты, конечно, не сумеешь меня убедить в чем-нибудь другом.

— Да нет, никаких возражений. Но давай не будем торопиться. Прежде всего нам нужны гарантии неприкосновенности. Получить их не составит труда, если мы сумеем убедить альянс в ценности нашей информации о «призраках». Тогда — и только тогда — начинаем переговоры о сдаче. Думаю, мы выживем — но не стоит ожидать при встрече ликующих толп.

— Я буду счастлива не попасть в тюрьму, — заметила Мэси.

— Так или иначе, я верю в то, что ты сделала правильный выбор.

Его улыбка показалась Мэси настоящим произведением искусства. И впервые Мэси решила ему поверить.

— Думаю, нам нужно обговорить и уточнить все, что мы знаем о «призраках», — сказала она.

— Отличная идея! Мы отрепетируем все до последней буквы. Хотя, думаю, тебе стоит оставить пару резкостей про запас. Люди часто считают грубость признаком честности.

— Тебя уж в этом точно не упрекнешь, — сказала Мэси.

— Да, мои таланты лежат не в этой области, — улыбнувшись, ответил Лок. — Потому из нас и получится такая убедительная команда.

Когда не приходилось совместно проводить нудные и долгие репетиции будущих разговоров и продолжительные, запутанные беседы с Томми Табаджи, бразильским послом и различными членами совета безопасности, Мэси и Лок держались как можно дальше друг от друга. У них возникло что–то вроде настороженного взаимного уважения, притом нисколько не напоминающего дружбу, — скорее, деловое сотрудничество людей, которым поневоле приходится верить друг другу.

Сатурн, окруженный чередой спутников, уже казался громадным. Из–за разности положений Нептуна и Нефеле относительно Сатурна корабли «призраков» оказались по другую сторону газового гиганта от буксира Мэси. Сначала телескопы «Слона» показывали только крошечный конус яркого света, испущенного термоядерными двигателями и масс–реакторами. На максимальном увеличении различались длинные тени, отбрасываемые кораблями. В конце концов Мэси смогла разглядеть и отдельные суда — но затем их закрыл Сатурн, и она не увидела никаких деталей.

В этот день «Слон» прошел мимо свиты из внешних спутников, обращающихся по сильно вытянутым орбитам: четыре луны галльской группы; три десятка лун скандинавской, обращающихся по ретроградным орбитам, включая Фебу, самую большую из внешних лун; пять лун эскимосской группы. Остальные части системы лежали за ними: двуликий Янус, кувыркающийся, изъеденный пещерами Гиперион, туманный Титан, потрепанная Рея. Затем — меньшие внутренние луны: Диона, Тетис, Энцелад, Мимас. Опоясанный кольцами Сатурн обладал самой разнообразной системой лун в Солнечной системе и тащил за собой еще и свиту коорбитальных спутников, «спутников–пастухов» и множество крупных ледяных и скальных обломков в кольце А.

Диспетчерская служба на Япете вышла на связь с Мэси по направленному лазеру, и та передала на одобрение свой полетный план. Это было чистой формальностью — буксир уже начал сближение с луной. Мэси изгнала Лока в жилой отсек, проверила и перепроверила летные параметры и не спускала глаз с движения между лунами. Очень живо вспомнилось бегство с Ньютом и Авернус с Дионы во время Тихой войны и то, как бразильский истребитель и его дроны преследовали беглецов среди колец. А ведь в любой момент из темноты может вынестись дрон или ракеты. Крупинка «умного щебня», летящая на высокой скорости относительно «Слона», может пронзить корпус и оболочку реактора и за микросекунды превратить буксир в огненный шар и кучу разлетающихся обломков. Тогда умрешь, так и не поняв, что тебя убило. И ведь никак не защитишься.

Однако облет Сатурна произошел без каких–либо неожиданностей. Буксир шел практически сам, следуя курсу, проложенному Ньютом. Мэси оставалось только лежать в кресле и обозревать окрестности. Крошечный кометный хвост эскадры «призраков» пропал у окольцованного серпа Сатурна, «Слон» приблизился к ночной стороне, все больше заслоняющей звездное небо. Буксир задрожал, включив тягу, перешел на траекторию вокруг Сатурна и двинулся вдоль ночной стороны, озаряемой только призрачным сиянием колец. Между зловещим огромным полумесяцем и чернотой пространства лучилась яркая жемчужина — Солнце. Дуги колец светились впереди, словно диковинная радуга.

«Слон» лег на курс к Япету.

За внешним краем системы колец диспетчерская Япета предупредила о перехвате и посоветовала не сходить с курса. Прошло меньше часа, и Мэси поймала радарный сигнал приближающегося сзади корабля — шаттла класса орбита — земля, округлого, похожего на тыквенную семечку. У хвоста — размашисто намалеванная зеленая звезда, эмблема сообщества. Шаттл совместил курс, завис в трех километрах по левому борту.

Мэси открыла канал связи и передала управление «Слоном». Шаттл выстрелил тросы с якорями, корабли подтянулись друг к другу. Сквозь шлюз буксира один за другим ввалились три морпеха в огромных угловатых черных боевых скафандрах, заняли почти все свободное пространство. На их выстывшей броне оседал иней. Один немедленно взялся за управление «Слоном», двое других отконвоировали Мэси и Лока сквозь провал между кораблями к ярко освещенной пещере шлюза в черной тени корпуса шаттла. Мэси полностью дезориентировало прибытие незнакомцев, шум, новая обстановка в просторном пассажирском отсеке шаттла. Ее скафандр казался таким хлипким и непрочным в сравнении с огромными бронированными тушами морпехов. Мэси казалась себе удравшим ребенком, которого поймали и хотят отдать родителям.

Всю дорогу до Япета и маленького города, построенного тихоокеанцами в кратере Отона на темных северных равнинах стороны, обращенной к Сатурну, Лок вовсю изливал свой шарм, болтая со старшим офицером. По прибытии Мэси с Локом запихнули в герметичный бронетранспортер и повезли с космопорта по шоссе к главному поселению. У главного транспортного узла их повстречала фаланга чиновников всех трех членов альянса и делегаты пяти свободных городов. Главным среди встречающих был Томми Табаджи.

Почтенный дипломат долго тряс гостям руки и сердечно пригласил их в Хевенс Гейт. Томми был в сером костюме с высоким воротником, седые дреды стянуты золотой сеточкой — но вел себя он по–прежнему дружелюбно и неформально и был в приподнятом веселом настроении.

Если мы сможем покончить с этой чепухой, пока она не стала серьезной проблемой, — можно считать, жизнь прожита не зря, — сказал он и объяснил, что сейчас его помощники проводят Мэси и Лока в их апартаменты.

Там у гостей будет час на то, чтобы помыться, привести себя в порядок и подготовиться к первой встрече с членами Тактической группы.

— Я посоветовал им быть полегче с вами, — сказал Томми Табаджи. — Вам нужно отдохнуть перед приемом. Не бойтесь, ничего формального — всего лишь возможность поздороваться со всеми участниками нашего большого дела. А теперь прошу меня извинить, я вынужден бежать. Дела. Мы поговорим позже. Нам многое нужно обсудить — а времени так мало.

После долгих часов поучений и репетиций с Локом Ифрахимом, после разбора всех возможных ошибок и неверных поворотов предварительное интервью с комиссией дипломатов и офицеров альянса Мэси восприняла даже с чувством некоторого облегчения. Что ж, она прибыла на место, худшие страхи оказались беспочвенными, и наконец можно заняться работой, ради которой Мэси и прилетела сюда.

В знак того, что председатель комиссии назвал «политикой открытости и полноценного сотрудничества», капитан бразильских ВВС ознакомил Мэси с последними данными по эскадре «призраков». Одноразовые дроны прошмыгнули мимо эскадры несколько дней назад и переслали фото кораблей. Каждый одет в оболочку льда толщиной в полсотни метров в виде копейного острия. А толстый лед — очень эффективная броня против кинетического оружия, взрывчатки и абляции высокоэнергетическим оружием. Поверхность льда покрыта отражающим материалом, изборождена причудливой сетью канавок, где слоями уложена сверхпроводящая сеть для защиты от импульсов электромагнитных мин. Форма ледяных оболочек подразумевала, что их можно использовать в качестве атмосферного щита. То есть корабли «призраков» могли сильно затормозиться, идя через атмосферу Сатурна. Тогда они сумели бы совершать маневры вокруг Титана и других спутников, выбирая цели по своему усмотрению. Конечно, ускорение на начальном этапе торможения превысило бы 15 g, но и это можно пережить, если команда погрузилась бы в гель для защиты от перегрузок и заменила бы воздух в телесных полостях жидким флюорокарбоном, обогащенным кислородом.

— Но даже если они просто опишут петлю вокруг Сатурна, они смогут причинить немалый ущерб ракетами, дронами и кинетическим оружием, — заключил капитан. — Насколько велик может быть ущерб — пока трудно предсказать.

Насколько понимала Мэси, последнее утверждение фактически и представляло собой краткое описание всего, что в действительности было известно о «призраках».

После капитанской презентации комиссия засыпала Мэси вопросами. Мэси сказала, что не знает, каковы размеры и население Города Нового Горизонта, описала увиденное во время последнего визита туда и передала впечатления других Свободных дальних, посетивших «призраков». Мэси сказала, что никогда не встречалась с вождем «призраков», Леви, и не знает, жив он или мертв. Но, похоже, «призраки» верят в то, что он жив, ибо как иначе его будущее «я» шлет пророчества в прошлое? Да, «призраки» получили чертежи быстрых термоядерных двигателей от дезертировавших Свободных дальних. Неизвестно, сколько кораблей у призраков, когда и где они построили те, что сейчас идут к Сатурну. «Призраки» явились на Тритон за десятилетие до Тихой войны. Они планировали на многие годы вперед. Корабли могли быть построены задолго до прибытия Свободных в систему Нептуна — а могли быть сооружены за последний год в доках под поверхностью Тритона.

Комиссия спросила об атаке на бразильский корабль у Нептуна, и Мэси кратко рассказала о переговорах, внезапном уходе «призраков», нападении на корабль, объяснила, как сумели убежать Свободные дальние, хотя и не все, как встретились с беглецами с Протея.

Мэси не могла избавиться от чувства абсурдности происходящего. Получалось, что она проделала весь путь от Нефеле для того, чтобы под присягой дать показания о кораблях, предположительно собирающихся атаковать другую планету. А потом Мэси представляла себе похожие на кометы корабли «призраков» на фоне туманного лимба Сатурна — и по спине полз холодок.

Один из членов комиссии, лейтенант европейского флота, был психологом. Он задал несколько очень глубоких вопросов об участии Сады в побеге Мэси из города Восточный Эдем, где Мэси содержалась практически как заключенная после дезертирства из команды строителей Радужного Моста. Затем глава комиссии поблагодарил Мэси за труд. А потом та долго говорила с лейтенантом о Саде и пыталась ответить максимально полным образом на серию вопросов о том, как Сада может повести себя в различных возможных ситуациях.

— Вы думаете, она возглавляет атакующую эскадру? — спросила Мэси.

У психолога была раздражающая привычка, возможно, результат профессиональной деформации, — отвечать вопросом на вопрос.

— А вы так считаете? — спросил он.

— Я знаю, что она непременно захотела бы поучаствовать в таком деле.

— У нас есть ИИ модели наиболее выдающихся деятелей в обществе «призраков». Мы разработали модели по материалам бесед с людьми, знавшими нынешних «призраков» до ухода в культ, из бесед с мистером Табаджи и его командой и из заметок, которые наши дипломаты успели передать до того, как «призраки» убили их. Сада Селене — мощная доминирующая фигура, воплощение характеристик, идеализируемых остальными членами культа. Сада — их Жанна Д’Арк.

— Вам следует принять во внимание то, что они отнюдь не считают себя верующими, — сказала Мэси.

— Кем же тогда?

— Новым человеческим видом. Самым последним и наилучшим. Они верят, что будущее принадлежит им, потому что так сказал их вождь из будущего.

Одна из помощниц Томми Табаджи — стройная, очень вежливая девушка по имени Гита Ло Джиндал — провела Мэси в жилой модуль в одном из кварталов, разбросанных среди леса, заполняющего крытый каньон города. Мэси брела по дороге, мощенной пунцовым квазиживым дерном, вдыхала прохладный воздух и запах высоких сосен, растущих по обочинам дороги. Сквозь их густые ветки и зеленые иглы пробивались полосы яркого света. Мэси больно уколола ностальгия, вспомнились леса вдоль северной границы территории клана Фонтейн. Мэси трудилась там, а потом ее выбрали для престижной работы в команде строителей, собранной для создания нового биома в Радужном Мосту на Каллисто. Там жизнь Мэси навсегда изменилась. Она отправилась в длинное странное путешествие, приведшее на самый край Солнечной системы, а потом назад.

Перед интервью с комиссией Мэси послала Ньюту письмо, сообщила о благополучном прибытии на Япет и о том, что если ее и арестовали, то деликатно до полной незаметности. Вернувшись в модуль, она обнаружила ответ: короткое видео от Ньюта и близнецов, сгрудившихся у камеры и говорящих, что болеют за нее. Хан послал рисунок, изображающий коренастую рыжеволосую женщину в синем скафандре, идущую по линии раздела на черно–белом Япете, напоминающем соединенные инь–ян. Мэси попросила Гиту Ло Джиндал распечатать рисунок и приклеила на стену так, что могла видеть его, лежа в спальной нише. Затем Мэси легла и проспала несколько часов.

Когда вернулась помощница, Мэси спросила, можно ли отыскать кого–нибудь, способного справиться с птичьим гнездом, в которое превратилась ее шевелюра. Гита ответила, что специалист прибудет немедленно, и предложила немножко помочь Мэси с макияжем. Так, пару мазков там и сям.

— Кстати, а что за прием? — осведомилась Мэси.

— А, обычное сборище всех, кто хоть что–нибудь значит. Но вам не стоит беспокоиться ни о чем, — заверила Гита. — Вы — звезда, а значит, вы в принципе не можете сделать ничего предосудительного.

Прием устроили на крыше самого большого здания: закрученного спиралью скопления платформ, офисов и залов для совещаний, нанизанных на общий стержень. Когда пришли Мэси с Гитой, прием был в полном разгаре, люди бродили, стояли, сбивались в группки на широкой террасе, откуда открывался вид поверх деревьев на торцевую стену, где тонкие шелковистые водопады сверкали меж шпилей и колонн черного камня. Девушек перехватил Лок Ифрахим, поклонился Гите и сказал, что хотел бы ненадолго позаимствовать мисс Миннот. Ей нужно повстречаться с кое–какими людьми. Лок сбрил бороду, подстригся, заплел волосы во множество маленьких косичек, которые блестели, будто смазанные маслом, оделся в серебристый костюм, белую рубашку и белые же мокасины. Лок почти вернулся к прежней импозантности и высокомерию. Его возбуждала толпа, внимание, людской гомон повсюду. Лок был в своей стихии.

— Я поговорил с другом Йотой и принес новости, — сказал Лок Мэси, проводя ее вдоль террасы. — Сегодня будет объявление. Эуклидес Пейшоту наконец решил принять участие в переговорах.

— И это хорошо?

— Это значит только то, что он считает их важными, а не то, что он согласен с нами. Йота думает, что Эуклидес постарается расстроить переговоры, и я тоже склонен так думать — но посмотрим. А пока нужно улыбаться гостям и делать вид, что мы ничего не знаем про Эуклидеса.

— И что я должна говорить? — спросила Мэси.

— Будьте собой — и все, — посоветовал Лок.

Затем он представил ее бразильскому послу, Паулине Фонтейн, нескольким ее старшим помощникам и гражданским чиновникам, а также существу–андрогину в белом обтягивающем комбинезоне, сообщившему Мэси, что у них есть кое–что общее.

— Вы когда–то работали на профессора Шри Хон–Оуэн в Радужном Мосту на Каллисто. А я имею честь работать на нее сейчас.

Похоже, Шри Хон–Оуэн жила вместе с небольшой командой сотрудников на ко–орбитальной луне Янусе, строила поселение и работала над секретным проектом — по словам андрогина Рафаэля, над чудесным даром, который изменит жизнь всех, кто обитает на внешних окраинах Солнечной системы.

— «Призраки» знают, что профессор–доктор Шри Хон-Оуэн — великий гений генетики. И, само собой, чудесная добыча для них. Они несколько раз связывались с ней, предлагали дезертировать. Конечно, она отказала — и они дурно восприняли отказ. Теперь они идут сюда. Все в опасности, и мы предлагаем любую помощь, какая в наших силах.

Разговор переключился на последние новости об эскадре «призраков». На циклически повторяющееся послание, которым альянс бомбардировал Тритон и эскадру, ответа так и не пришло. Время выжидать подходило к концу. Очень скоро потребуется решать, атаковать ли корабли «призраков» и как лучше это сделать. Все хотели узнать мнение Лока и Мэси. А она была счастлива препоручить разговоры Локу. Она устала, ее угнетала толпа незнакомцев. Мэси не могла уже сосредоточиться на разговорах, спокойно слушать то, что походило на давно заготовленную обойму мнений, употребленную уже в четвертый или пятый раз.

Вдруг перед Мэси явился высокий старик с сухой, по–старчески дряблой кожей и широкой, как лопата, снежно–белой бородой. Он встал между Мэси и группкой беседующих с ней и представился как Тарик Амир Тагор–Миттал, мэр Камелота на Мимасе. Старик хотел знать, почему Свободные не вернулись с флотом кораблей, которые, по утверждению Тарика, Свободные просто угнали. Мэси начала объяснять, что часть кораблей оставили на Миранде, когда бразильцы вторглись в систему Урана, другие были потеряны, когда «призраки» ударили по бразильской делегации. Старик перебил Мэси, сказал, что корабли нужны прямо сейчас для обороны системы Сатурна. А она оказалась беззащитной из–за эгоизма Свободных.

Мэси обуял праведный гнев, и она сказала старому зануде, что ей смешно слышать такое от чиновника администрации, не так давно позволившей бразильским и европейским кораблям беспрепятственно и спокойно выйти на орбиту Мимаса перед Тихой войной. Если уж говорить об эгоизме, то лучшего примера не сыскать.

Мэси сказала бы и больше, но тут в разговор непринужденно вмешался Лок Ифрахим и вежливо объяснил мэру, что мисс Миннот устала и не вполне контролирует себя.

Это было правдой. Мэси устала, причем настолько, что не стала протестовать против наглого вмешательства Лока. Она хотела вернуться к себе и посмотреть, нет ли нового письма от Ньюта и близнецов. Она хотела спать. Она поднялась на цыпочках, высматривая Гиту Ло Джиндал, и увидела плотный клин старших дипломатов и офицеров под предводительством Томми Табаджи и белого человекоподобного робота, движущийся через террасу. На экране, занимающем лицевую часть головы робота, виднелось лицо Эуклидеса Пейшоту.

— Сейчас будет интересно, — пообещал Лок Мэси.

— Он не осмелился явиться сам.

— Несмотря на все свои недостатки, Эуклидес — уж точно не трус. Он что–то затевает.

— Тебе лучше знать, — заметила Мэси.

— Всего лишь потому, что я когда–то работал на него? Так я сейчас не работаю и имею массу причин не доверять ему.

Мэси кольнула совесть. Так вот бестактно взяла и разбередила свежую рану. Лок ведь еще переживает. Мэси взялась извиняться, но Лок прервал ее, тронул за плечо и заверил, что это пустяки.

— Но все же мне не следовало…

— Тс-с. Давайте послушаем, что нам скажет великий отпрыск великой семьи.

Робот–аватар и Томми Табаджи встали посреди террасы. Перед лицом дипломата повис маленький дрон, исполняющий функции микрофона. Томми объявил, что имеет честь представить человека, который, в общем–то, не нуждается в представлении собравшемуся выдающемуся обществу, потому лучше встать в сторонку. Пусть говорит сам мистер Пейшоту!

Аватар повернулся, рассматривая людей вокруг, — и от него словно разбежалась волна тишины. Белый пластик человеко-подобной оболочки маслянисто сиял в лучах плывущих над террасой фонарей. Аватар на секунду замер, заметив Мэси и Лока, затем продолжил осмотр. На экране лицо Эуклидеса было совершенно бесстрастным, с неподвижным, застывшим взглядом. Стайка дронов направила на аватар камеры. На мгновение жужжание их винтов было единственным звуком на террасе.

— Я не займу много вашего времени, — пообещал Эуклидес Пейшоту. — Я скажу прямо и сразу: я не хочу присоединяться к вашей инициативе. Вы все тратите слишком много времени на разговоры. Вы все заражены пагубным вирусом демократии, идеей честности, мыслью о том, что любое мнение столь же ценно, как и остальные. Эту глупость в Великой Бразилии искоренили много лет назад. Ее носителей убил Переворот. В тех, кто выжил, она уже не могла укорениться, ибо выживают только сильные, способные выдержать все, что Вселенная обрушит на них. Они доказали силу, побеждая слабых, а не считая их равными себе. Леди и джентльмены, собравшиеся здесь на роскошную вечеринку, вы забыли простую истину. Жизнь — это борьба, а не сотрудничество всех со всеми. Это борьба сильных между собой. И потому, если позволить вам поступить по–вашему, все погибнет. Вы уже потеряли слишком много времени на переговоры, а враг все ближе и ближе. И чем он ближе, тем он быстрее. Он не замедлится ради дебатов и голосований. Он знает, чего хочет, — и, клянусь богом и Геей, он этого добивается… Я тоже знаю, чего я хочу и что должно быть сделано. Потому я явился сюда попрощаться с вами. Я готов выйти и встретить врага лицом к лицу за вас и вместо вас. Не благодарите. Мне не нужна ваша благодарность. Я разобью врага, отправлюсь на Юпитер и вместе с генералом Набуко решу, что нужно сделать для восстановления силы и чести наших семей. А потом я вернусь сюда — но не для того, чтобы вы благодарили меня. Как вы скоро узнаете, сильные не нуждаются в признательности слабых… Да, и напоследок еще кое–что.

Аватар подошел к буфетному столу, поднял левую руку и обрушил ее на край, отломив в локте.

— Мне еще нужно воздать должное за скверный поступок, до сих пор остававшийся безнаказанным, — сказал Эуклидес. — Подарок оказался фальшивкой. Да, мистер Ифрахим. Я уверен, вы понимаете, о чем я.

Аватар пригнул голову и кинулся на дипломата с такой скоростью, что показался размытым белым пятном. Зазубренный обломок руки воткнулся Локу в горло. Робот вцепился в Лока, упал вместе с ним и тыкал его снова и снова в грудь и лицо. Брызнувшая кровь запятнала белый пластик. Мэси схватила за окровавленную обломанную руку, попыталась оттащить — но робот стряхнул женщину. Она отлетела, шлепнулась на ягодицы, подскочила снова, встала на ноги, разозленная и перепуганная. Кто–то орал, приказывал застрелить чертову машину, но на вечеринке не оказалось вооруженных. Офицер ВВС схватил серебряный нож со стола и воткнул в шейный шарнир робота. Мэси выхватила у летающего дрона поднос и молотила по голове аватара до тех пор, пока экран не треснул и не погас. Аватар отключился — то ли потому, что был тяжело поврежден, то ли попросту из–за Эуклидеса, отключившего связь.

Мэси помогла офицеру оттащить в сторону вялое и на удивление легкое тело аватара. Лок Ифрахим лежал в расползающейся луже крови. Глаза закатились, дыхания не было. Мэси не смогла нащупать пульс. Она раздвинула губы Лока, прильнула своими губами к его рту, ощутила его кровь, попыталась дать ему свое дыхание, ритмично давила на его грудь сцепленными руками — раз, два, три, — затем возобновляла искусственное дыхание.

Когда прибыла пара медтехников, Мэси еще работала. Но они не смогли ничего сделать ни на месте, ни в больнице.

Лок умер.