ГЛАВА 28
Дверь фургона скользит вбок.
— Давай быстро, — бросает Эйден, и я забираюсь внутрь. — Извини, тут не слишком удобно. — Он пододвигает ко мне ящик с инструментами. — Присаживайся.
Я сажусь на край ящика. Эйден стучит в стенку водителю, и фургон громыхает дальше. Он под завязку забит всякой аппаратурой, запчастями, инструментами. Какие-то штуки свисают с потолка, что-то висит на стенках, что-то разложено на полках. Среди всего этого едва хватает места для нас двоих.
— Это все — другая половина твоей двойной жизни? — любопытствую я.
— Телефонный мастер днем, супергерой ночью? — Эйден смеется легким, естественным смехом, как смеется всегда. — Что-то вроде этого, — говорит он и улыбается. А меня поражает мысль, как он рискует сейчас, чтобы найти Бена. Точно так же он рискует все время, отыскивая других пропавших людей.
— Огромное тебе спасибо.
— Благодарить меня еще рано. Я видел фотографию и по-прежнему не убежден, что это действительно Бен. Но мы выясним. Я организовал срочный ремонт в доме напротив тренировочного поля.
— Правда?
— Ну, дело окажется простым, хотя длиться может столько, сколько нам понадобится. Ремонт много времени не займет, поскольку я точно знаю, в чем проблема. Потому что побывал там ночью и сам же и устроил эту поломку.
— Негодник!
— Только не возлагай слишком больших надежд на эту нашу вылазку. Вполне возможно, его сегодня не будет, хотя два последних воскресенья он был.
— Бен ни за что не пропустит тренировку.
— Если это действительно он, — вновь предупреждает Эйден, в один миг становясь серьезным.
— Куда мы направляемся? — спрашиваю я.
Эйден находит на полке карту и показывает
мне конечный пункт нашей поездки: около двадцати миль по проселочным дорогам.
Я быстро запечатлеваю маршрут в памяти. Фургон попадает в выбоину, и я подпрыгиваю и больно ударяюсь о ящик.
Проходит, кажется, целая вечность, хотя на самом деле минут тридцать, и мы выезжаем наконец на более ровную дорогу и едем быстрее. Сзади есть окно, но из-за Эйдена и всего этого хлама мне не видно ничего, кроме мелькающих деревьев и голубого неба.
Потом мы замедляем ход, делаем несколько поворотов.
— Думаю, почти на месте, — говорит Эйден приглушенным голосом. Фургон останавливается. Через несколько секунд раздается стук, и дверь открывается. Водитель кивает, я говорю «привет». Эйден не представляет нас, и водитель отворачивается так быстро, что я едва успеваю взглянуть на него.
— Идем, — говорит Эйден. Под прикрытием фургона мы идем к задней части дома, а шофер остается, достает оборудование. Он демонстративно проверяет провода перед домом, а мы тем временем подходим к задней двери. Эйден просовывает руку под цветочный горшок и достает ключ.
— Дома никого?
— He-а. Дом принадлежит друзьям друзей, но они специально уехали. Хозяйка сказала, что лучше всего нам будет видно из передней спальни на втором этаже. Именно оттуда и была сделана фотография.
Окно спальни наверху выходит на зеленое поле, окруженное беговым треком. В дальнем конце какое-то большое здание. Спортзал? Рядом группа из нескольких десятков ребят, тренер, какие-то зеваки. Мальчишки стоят, разминаются.
— А мы не можем подойти поближе, чтобы было лучше видно?
— Подожди. Они сейчас побегут по кругу, — отвечает Эйден. — Тогда и увидишь поближе.
А пока возьми вот. — Он дает мне бинокль, и я жадно вглядываюсь, пытаясь разглядеть лица, но они все время движутся, поворачивают головы и...
Вот оно.
— Кажется, я вижу его. На дальнем краю группы. — Я передаю бинокль Эйдену. Он смотрит, размышляет.
— Может быть, — говорит через минуту, возвращает мне бинокль, и я снова смотрю. Это и вправду ты, Бен?
Спустя, кажется, целую вечность они начинают бег по дорожке вокруг поля. И чем ближе они, тем сильнее крепнет моя уверенность. Это его тело, его манера двигаться, размашистый, легкий шаг, благодаря которому он быстро оставляет остальных позади.
— Это он!
Я поворачиваюсь к двери с широкой улыбкой на лице. Всего лишь один мимолетный взгляд на расстоянии, и сердце мое колотится, кровь бешено пульсирует. Единственное желание — бежать к нему, броситься ему на шею и...
— Погоди. — Эйден останавливает меня, положив ладонь на руку.
— Но я должна его увидеть.
— Не так быстро. Ты была так поглощена, что не заметила.
— Чего не заметила?
— Только что подъехал какой-то черный фургон. Наведи бинокль на здания по другую сторону бегового трека. Что ты видишь?
С упавшим сердцем я вновь прикладываю бинокль к глазам и смотрю на дальний конец поля. Несколько фигур. Люди в черном. Стоят, наблюдают за бегунами на треке. Меня пробирает озноб, и я непроизвольно отшатываюсь от окна. На таком расстоянии им нас не увидеть, разве только у них тоже есть бинокли. Что вполне вероятно, если есть причина высматривать все подозрительное вроде, скажем, телефонного фургона. В воскресенье. Во рту у меня пересыхает.
— Что здесь делают лордеры?
— Не знаю. Прости, но они слишком близко, так что подобраться к Бену сегодня не получится. Нам вообще опасно оставаться тут. Не нравится мне это, ох не нравится.
Меня охватывает ледяное отчаяние.
— Но я не могу уехать, не сказав ему ни слова, не убедившись, что с ним все в порядке. Не могу. Я должна его увидеть! — Должна предупредить его о Коулсоне. Рано или поздно, если я не выдам ему планы Нико и «Свободного Королевства», он исполнит свои угрозы.
— Извини, но это слишком опасно. Мы уезжаем отсюда, и быстро.
Эйден выбирает время, когда большинство бегунов, делающих второй круг, находятся на другой стороне поля, между нами и лорд ерами. Мы выскальзываем из дома, и я забираюсь в кузов фургона, сражаясь со своими инстинктами, которые кричат, чтобы я бежала на трек. Увиделась с Беном. Но я дала обещание Эйдену.
На этот раз я одна в кузове, Эйден сидит впереди с водителем, хочет собственными глазами видеть, что происходит. Я считаю повороты, когда мы объезжаем поле, соображаю, что нам придется проехать мимо лордеров. Мне делается плохо, и я съеживаюсь на полу фургона, подальше от окна. Но ничего не происходит. Мы едем дальше.
Убедившись, что мы проехали поле, я продираюсь сквозь джунгли аппаратуры и свисающих с потолка проводов и выглядываю в заднее окошко. На другой стороне виднеется ряд зданий, похожих на школьные. Школа-интернат, в которую, по словам Эйдена, ходит Бен? И вдоль нее канал. Мы проезжаем по мосту, дорога идет вдоль берега, насколько я вижу. Бен бегал бы здесь. Рано по утрам. Точно, бегал бы.
Дрожа от разочарования, снова опускаюсь на пол, обнимаю колени руками. Мы были так близко! Слезы подступают к глазам, и я борюсь с ними изо всех сил, но проигрываю безнадежное сражение.
Фургон замедляет ход, останавливается. Через пару секунд Эйден открывает дверь. Я вытираю лицо рукавом.
— Я высадил своего коллегу на последнем перекрестке. Остановился здесь передохнуть, ладно? Выходи, — говорит он и протягивает мне руку. Я берусь за нее, выхожу на деревянных ногах и вижу, что фургон стоит на обочине односторонней дороги з и деревья образуют зеленый тоннель над головой.
— Разомнем ноги? — предлагает Эйден. Мы переходим дорогу и молча идем по тропе, направляясь к ручью, потом вдоль него, пока не выходим на прогалину. С одного края там грубо сколоченная скамейка.
— Давай поговорим. — Он садится на скамейку. Я тоже сажусь. — Итак, это и вправду был Бен? Ты уверена?
— Да.
— Не торопись. Есть все основания полагать, что он... — Эйден смолкает в нерешительности.
— Что он умер.
— Да. Однако он там. Сейчас нам нужно выждать и посмотреть, что еще мы сможем разузнать о Бене и этой школе-интернате, в которую он ходит, что это за история. Придумать, где бы вы могли встретиться с ним без риска. Как только я что-то узнаю, я тебе скажу. Хорошо?
— А когда это будет?
— Точно пока не скажу, но сделаю, что смогу. И вот что: я опять буду у Мака в следующую пятницу. Приходи прямо после школы, и если будут новости, я расскажу.
— Я должна увидеть его, поговорить с ним. Должна, — говорю я и сама слышу отчаяние и мольбу в своем голосе. Но ничего не могу поделать. Дело не только в необходимости предупредить Бена. Увидев его сегодня, я так отчаянно захотела быть рядом с ним. Моя ладонь стискивает руку Эйдена.
Он разжимает мои пальцы и накрывает мою руку своей.
— Знаю, — отзывается он мягко. — И знаешь, что еще мне известно?
— Что?
— Бену очень повезло.
Глаза Эйдена удерживают мой взгляд. Они ярко-голубые, цвета неба. Теплые и серьезные, и смотрят на меня, как смотрел Бен. Я убираю руку и отвожу глаза.
— Кайла, послушай. Ты теперь видишь, насколько важен ПБВ, не так ли? То, что мы делаем. Находим пропавших или что с ними произошло, хорошее или плохое. Для таких людей, как ты, которые не могут жить дальше, пока не узнают.
Я киваю.
— Да.
— Я не собираюсь давить на тебя сегодня, но подумай еще, ладно? Подумай о том, чтобы сообщить, что ты найдена. Помочь кому-то, как мы помогаем тебе.
От его слов в душе у меня поднимается волна паники. Я могла бы сделать это: сообщить, что Люси Коннор найдена. Но что это даст? Она больше не существует, не считая нескольких смутных обрывков снов.
— Пошли, — говорит Эйден. — Нужно отвезти тебя домой.
Мы возвращаемся к фургону, и Эйден открывает дверцу кузова.
— Извини, но тебе безопаснее ехать сзади.
— Все нормально. — Я забираюсь внутрь, усаживаюсь, но как только дверь закрывается, перебираюсь поближе к окну.
Хочу знать дорогу.
