Глава 10
Интриги
Спектакль, по иному назвать трудно, оба хирурга разыграли, как по нотам. Никита переоделся в операционное бельё, усердно обрабатывал руки хлоргексидином, когда в предоперационную вкатили на каталке Смольникова. Никита к пациенту подошёл.
– Как дела? Не передумали?
– Нет, твёрдо решил.
– Закатывайте в операционную, – распорядился Никита.
Анестезиолог давно знакомый, как и его медсестра. А вот операционная медсестра из отделения пластической хирургии. Обычно хирург и операционная медсестра привыкают друг к другу. Стоит хирургу руку протянуть, как сестричка вкладывает в ладонь нужный инструмент. Сработанность – великое дело, хоть в операционной бригаде, хоть в лётном экипаже, да хоть в бригаде монтажников.
Пациенту дали вводный наркоз в вену, потом основной, эндотрахеальный. А в предоперационную уже вошёл Алексей Петрович. Переоделся, обработал руки, потом ощупал и осмотрел живот.
– Приступим.
И скальпелем разрез крест-накрест. От грудины до лобка, а потом ниже пупка поперёк живота. Никита мысленно ахнул. Хирурги стараются разрез поменьше сделать. И заживёт быстрее и меньше шансов, что в дальнейшем будет послеоперационная грыжа. Да, подход Алексея Петровича отличался от принятого в общей хирургии. Никита посмотрел на часы в операционной, засёк время. Фактически он только смотрел, поскольку досконально не знал ход операции, лишь в общих чертах. По ходу операции его мнение о пластических хирургах изменилось в лучшую сторону. Чётко, аккуратно, все действия выверены. В операционной непривычно тихо, лишь инструменты позвякивают.
Удалён жир, вырезан кожный лоскут, но пупок оставлен, мобилизованы и подтянуты мышцы. А потом новенькое, установлены несколько тонюсеньких дренажей. В общей хирургии применяют один-два и большого размера, чтобы не забились кровью или экссудатом. Алексей Петрович ушил кожные покровы внутрикожным непрерывным швом, в хирургии такие называют матрацным. В завершение наклеили пластырь на разрезы.
– Так виден будет? – спросил Никита.
– Как всегда с годик, потом посветлеет, тоненький рубчик почти незаметен станет.
Хирурги размылись.
– Куда его? В ПИТ?
– В палату, под наблюдение дежурного хирурга.
– Спасибо, коллега.
Никита решил дежурить сам. Отзвонился Лене, потом Сергею, по графику должен был дежурить он.
– Сергей Филиппович, добрый вечер. Твоё дежурство отменяется, я подежурю. А ты завтра моё возьмёшь.
– Хорошо.
А чего двоим хирургам в отделении ночью делать?
Прооперированный Смольников от наркоза отошёл быстро. Никита зашёл проведать.
– Как дела?
– Живот побаливает.
– А что же вы ожидали? Палец пораните, и то болит. Сейчас укол сделаем, боли снимем, отдыхайте.
За ночь Никита ещё пару раз заходил. Всё равно за другими пациентами приглядывать, которые после серьёзных операций. У Смольникова полостной операции не было и осложнений ожидать не приходилось. На пятый день пациент был выписан с рекомендациями и обязательством показаться через неделю.
Правда, Никита себе слово дал, не ввязываться в подобные истории, не его профиль.
Через несколько дней Никите позвонили на стационарный телефон.
– Никита Алексеевич?
– Он самый.
– Добрый день. Меня звать Антон Никифорович, мы коллеги.
– Очень приятно.
– У меня к вам деловое предложение.
– Слушаю.
– Разговор долгий, не для телефона. Когда бы мы могли встретиться?
– Только после моей работы.
– Я понимаю. Вы во сколько заканчиваете?
– В шестнадцать.
– Славненько! Я подъеду к вашей клинике, чёрный «Вольво».
– До встречи.
Никита был заинтригован. Прямо какие-то шпионские страсти. За делами о встрече подзабыл и вспомнил, когда вышел из клиники и увидел на стоянке чёрную машину. Подошёл, распахнулась задняя дверь. Стёкла тонированные и, кто сидит в машине, не видно. Никита сел, прикрыл дверь. На заднем сиденье мужчина в дорогом костюме, парфюм соответствующий. Мужчина руку протянул, расплылся в улыбке.
– Будем знакомы. Жаль, что раньше не пересекались.
Никита руку пожал, но промолчал. Пусть мужчина объяснит, для чего назначил встречу.
– Удивлены?
– Немного.
– Не буду тянуть кота за хвост. Предлагаю работу.
– Меня эта устраивает.
– У нас лучше перспективы, профессиональный рост. На днях мы открываем отделение рентгенэндоскопической хирургии. Для начала специализация, а дальше будет видно по результатам вашей работы.
– Занятно. Только честно – почему именно я? В Москве хирургов сотни, а может быть, и тысячи.
– Отвечу. Когда для отделения стали подбирать персонал, оказалось – не так просто при всём богатстве выбора. Кто-то действительно хорош, но возраст предпенсионный, перспективы нет. У других показатели – смертность, хирургическая активность, объём оперативных вмешательств не на высоте. Кроме того, вы кандидат наук. Для пациентов это плюс.
Никита пребывал в некоторой растерянности. Видимо, Антон Никифорович это понял.
– Я не тороплю, шаг серьёзный. Недели на размышление хватит? Полагаю, наш разговор останется между нами?
– Мне надо подумать.
– Тогда не буду задерживать, всего доброго.
Никита добрался до дома. Когда сели ужинать, Лена спросила.
– Что-то на работе случилось?
– Почему ты так решила?
– В одну точку смотришь, а вилку с котлетой уже несколько минут у рта держишь.
– Обдумываю кое-что, не обращай внимания.
Конечно, предложение лестное. Рентгенэндоскопическая хирургия – новое направление в медицине, по всей России отделения по пальцам пересчитать можно и находятся в крупных городах, потому как оборудование импортное, как и расходники, и очень дорогое. Обучиться и заниматься новым направлением в хирургии – значит подняться на новую ступень в профессиональном плане. Для любого специалиста это привлекательно. А только уйти из клиники – похоже на предательство. Конечно, многие на его месте отбросили бы сомнения, приняли предложение. Но Никита Артёму Витальевичу благодарен был. Именно он перетащил его в Москву, помог обустроиться на первых порах, сделал заведующим отделением. Уйти – значит ответить чёрной неблагодарностью. И Никита твёрдо решил отказаться от предложения. Мало того – рассказать главному врачу. Решив так, почувствовал облегчение.
Утром, после планёрки у главврача, заведующие отделениями разошлись, а Никита остался.
– Случилось что-нибудь?
Никита подробно рассказал о вчерашней встрече.
– Говоришь – Антон Никифорович? И отделение рентгеновской хирургии открывает? Тогда предположу, о какой клинике речь. Наши конкуренты. Давно козни строят. Значит – переманивать сотрудников начали? Хотят твоим переходом двух зайцев убить. Себе приобретут перспективного специалиста, а нас поставят в затруднительное положение. Понятно – на время. Свято место пусто не бывает. Подберём кого-нибудь, если уйдёшь. Только я так думаю, коли решил бы уйти, мне не рассказал.
– Не уйду. Хотя предложение заманчивое, направление новое.
– Сам подумывал. Помещений не хватает, нам бы ещё один этаж. И владелец клиники пока финансово не готов, скажу прямо. Ладно, за разговор спасибо, теперь буду знать, откуда ветер дует. Чувствовал я сквознячок, какую-то возню вокруг нашей клиники, да не знал.
– Артём Витальевич, я могу идти в отделение? Две плановых операции ждут.
– Да, конечно, не задерживаю. Но о нашем разговоре – никому.
– Артём Витальевич! Ну не мальчик же я!
– Знаю, знаю, просто напомнил.
Жизнь в отделении шла своим чередом. Через неделю раздался звонок от Антона Никифоровича.
– Добрый день! Что надумали, каков ответ?
– Простите, остаюсь в своей клинике.
– Ну что же, ваше право. До свидания.
А ещё через неделю Никиту вызвал главный врач.
– Звонили из Департамента здравоохранения. Жалоба на тебя пришла, жди проверку.
– Кто и по какому поводу?
– Некая Горшенина. Была у тебя такая?
– Да, с желчнокаменной болезнью, полтора месяца назад. Но в отделении она претензий не предъявляла.
– Подними из архива историю болезни, сам тщательно просмотри на предмет недочётов. Мало ли – недописал.
– Хорошо.
Пациентку Никита помнил, женщина адекватная, не скандальная. Что удивляло – почему полтора месяца ждала после выписки, а не написала сразу? Или появились поздние осложнения? История нашлась сразу. Никита изучил её едва ли не под лупой. Анализы, протоколы, записи обходов – всё в порядке.
Неизвестность хуже всего, оставалось ждать. Ночь Никита почти не спал. Проверяющие могут прицепиться к тому, чего не ждёшь. Артём Витальевич, битый волк, к проверке приготовился, в его кабинете уже сидел юрист клиники. Вскоре пожаловала комиссия из двух человек, показала главному врачу жалобу. Прочитав, он передал её юристу. Никита из-за плеча тоже пробежал текст глазами, быстренько, по диагонали. Бред какой-то. Пациентка обвиняет его в вымогании денег перед операцией. Конечно, за Никитой грехи водились, но денег с пациентов он никогда не вымогал. Люди и так платили в кассу клиники. Смешно рисковать местом работы, если зарплата приличная, даже по московским меркам. Юрист клиники сразу в бой кинулся.
– Где доказательства? Видео, свидетели? Да и не пишет заявительница, что деньги передала!
Комиссия проверила историю болезни, недочётов не нашла. Взяли с Никиты объяснительную и удалились. Артём Витальевич запер дверь на ключ.
– Никита, как на духу. Требовал?
– Никогда! Поклёп!
– Верю, но спросить должен. Тебе не показалось странным одно обстоятельство?
– Через полтора месяца написала?
– И это тоже. Адрес!
– А что адрес? Ленинский проспект, ничего особенного.
Главврач открыл дверь, попросил секретаршу.
– Подготовьте мне срочно список врачей и медсестёр с указанием адресов.
Артём Витальевич в кресло уселся.
– Если бы я не знал о твоём, Никита Алексеевич, разговоре с Антоном Никифоровичем, подумал – случайность. Но я этого жука знаю. Вполне мог действовать грязными методами, чтобы устранить конкурирующую фирму. Боюсь – это только начало.
Минут через пятнадцать секретарша Света положила на стол главврачу список.
– Хорошо, спасибо!
Едва секретарша вышла, Артём Витальевич стал читать.
– Никита, история болезни у тебя, прочти адрес.
Никита прочитал. Установочные данные на лицевой стороне списываются из паспорта.
– Есть!
Вид у главврача был торжествующий. Никита и юрист вскочили и встали у стола. Никита пробежал глазами столбец с адресами. Вот Ленинский проспект, номер дома совпадает. Кто же это? Посмотрел левее, где фамилии. Иванов Матвей Игоревич. И живёт в соседней квартире с заявительницей. Интересно! Артём Витальевич повернулся к юристу.
– Как думаешь – случайность?
– Не исключено, но сомневаюсь. А зачем ему это надо?
– Позже узнаем обязательно.
– Никита Алексеевич, не буду задерживать, о жалобе и разговоре никому.
Никита поднялся в кабинет. По жалобе у заявительницы ничего не выгорит, так сказал юрист. Но за первой жалобой может последовать вторая, третья. Даже если не подтвердятся, тень на репутацию упадёт. Как по пословице. То ли он украл, то ли у него?
Сел за стол в кабинете. Голова мыслями полна, буря эмоций. Неужели Матвей? Никогда бы не подумал! Такого предательства от своего сотрудника он никак не ожидал. Удар ножом в спину, подлый и коварный. Можно ли ему теперь доверять? Нет, ответ однозначный. Стало быть, надо искать ошибки в работе, компромат. Действовать методично и спокойно. Один выговор, другой, а дальше увольнение по статье, если сам не уйдёт по собственному желанию. Хотелось вызвать в кабинет, посмотреть в глаза, поговорить по-мужски. Если бы не в клинике, так и в морду дать. Предательство прощать нельзя. Но пока ни разговаривать, ни меры предпринимать нельзя, Артём Витальевич запретил. Но как теперь работать, улыбаться при встрече?
Главврач должен разобраться, ситуация и против него направлена. Есть опытный юрист в штате, куча полезных знакомых в разных структурах, наверняка выяснят, кто заказчик и кто предатель в клинике. Никита, как и Артём Витальевич, почему то не сомневался, что без предателя в клинике не обошлось. В жалобе деталей много. Кто-то грамотный подсказывал этой Горшениной – как писать и что.
Никита бы прямо сейчас взялся проверять истории болезней Матвея, но делать это надо с холодной головой, не на эмоциях. К тому же намечены плановые операции. Радовало, что ассистентом будет Сергей, работать в одной бригаде с Матвеем было бы неприятно.
Переоделся в операционное бельё, вымыл руки, постоял несколько минут, закрыв глаза, отрешаясь от негативных эмоций. На «нерве» непозволительно оперировать, можно допустить ошибку.
Первый пациент с безоаром желудка. У людей встречается не часто. У взрослых среди любителей хурмы, у детей от жевательной резинки, когда её глотают. Хурма, особенно незрелая, да при неумеренном употреблении, образует в желудке камни, иногда небольшие, выходящие естественным путём. Кому не везёт, камни могут достигать огромного размера, заполняя всю полость желудка. Никита таких лично не видел, но читал в медицинской литературе. При походе к терапевту у пациента нащупали в области желудка образование, направили на гастроскопию. Доктор, проводящий исследование, отщипнул кусочек на биопсию. Удалить эндоскопически не получилось из-за большого размера. Пациент долгое время на операцию не соглашался, но когда уровень гемоглобина сильно снизился, а с ним пошли проблемы в виде одышки и слабости, сдался на милость хирургов. Понятно, кому охота ложиться под нож?
Никите ассистировал Сергей. Вскрыли брюшную полость. Желудок раздут, прощупывается большое образование. Выполнили гастротомию, по-простому – разрезали желудок. Ого! Тёмного цвета камень с неровным контуром овоидной формы. Никита взял его в руку, граммов на шестьдесят-семьдесят потянет. Передал санитарке.
– Не выброси случайно. Взвесим и вернём пациенту.
Санитарка засмеялась.
– Кабы бриллиант был!
Ушили желудок, послойно мышцы и кожу, пациента отправили в палату интенсивной терапии. Всё же полостная операция, не «фартук».
Размылись, переоделись, полчаса на отдых и ко-фе – и вторая операция, уже полегче, на венах нижних конечностей.
Прошла неделя, за ней другая. За заботами история с жалобой подзабылась. А в один из дней, уже к концу рабочего дня Никиту пригласил главный врач.
– Садись. Хочешь кино посмотреть?
Артём Витальевич включил ноутбук. Никита увидел на мониторе ординаторскую своего отделения. Похоже, видеокамера была установлена вверху, на книжном шкафу, судя по ракурсу. В ординаторскую вошёл Матвей, усевшись за стол, стал набирать номер на мобильном телефоне.
– Антон Никифорович! Добрый день! Да, Матвей Игоревич!
Слова Иванова слышны чётко, жаль – не слышно голоса его визави. Но кое-что понятно.
– Да, сделаю, в ближайшие дни, на дежурстве. Сразу сообщу. Всего доброго.
Запись окончилась, Никита посмотрел на главврача.
– Телефон Иванова мы прослушивать не имеем права, да и технических возможностей нет. Но установить видеонаблюдение – вполне. Запись вчерашнего дня.
– А что он собирается предпринять?
– Откуда мне знать? Сегодня компьютерщик установит ещё три камеры в отделении, одну в твоём кабинете. А вечером посмотрим.
– Выходит, Матвей знаком с Антоном Никифоровичем?
– Получается – так. Засланный казачок! Или позже подкупили. И хорошо, если его одного.
– Вы и Сергея Звягина подозреваете? – подскочил в кресле Никита.
– Это был бы уже перебор! Кроме твоих хирургов, есть другие отделения.
– Прямо шпионский триллер!
– Война конкурентов! Передел рынка! Слыхал о таком?
– А что владелец клиники?
– Я ему дал подробный расклад, пусть решает сам. Скажу честно, для него наша клиника не профильный актив.
Вот уж озадачил! Подозрения в отношении Матвея усилились. Вот уж чего Никита не понимал – какая выгода Матвею пакостить клинике, в которой работаешь? Или Антон Никифорович пообещал взять его к себе? При условии, что Матвей устроит козни клинике? Воистину – чужая душа потёмки!
Дома на столе уже готовый обед. Лена два дня как вышла в декретный отпуск. Беременность никак не отразилась на её внешности – ни пигментных пятен, ни жирных волос, только живот большой.
– Гинеколог определил предполагаемый срок родов?
– Плюс – минус.
– Вещи, коляску, кроватку будем покупать?
– Говорят, плохая примета.
– А после родов у тебя будет забот полон рот, не до магазинов.
– А как с цветом? Сам же говорил – УЗИ не всегда точно определяет пол будущего ребёнка.
А Никите бы купить нейтральный цвет детской коляски, да и все дела. А кроватку деревянную, подойдёт и мальчику и девочке. Но женщины придавали цвету важную роль. Жена упёрлась.
– Только после родов!
Пусть так. Деньги были, но выбирать Никите придётся одному. Младенца дома не оставишь, бабушек рядом нет, а няню Никита принципиально нанимать не хотел. Ребёнка должна воспитывать мать, а не чужая женщина.
Прошло два дня. Утром Никиту вызвал Артём Витальевич.
– Полюбуйся!
Никита на мониторе увидел свой кабинет, входящего Матвея. Прошедшую ночь дежурил он. И в том, что Матвей зашёл в кабинет заведующего, ничего страшного не было. Ключ на посту дежурной медсестры, красть из кабинета нечего, да и не было случаев воровства в отделении. Зато в книжном шкафу монографии по хирургии, должностные приказы Минздрава, номенклатура болезней.
Вот только действия Матвея странные, сначала открыл ящик стола, бросил туда конверт, потом подошёл к книжному шкафу, достал одну книгу, другую, полистал, вернул на полку. Видеокамера стоит сзади, съёмка со спины и не видно, что делает Матвей.
– Никита, пойдём в кабинет, я юриста пригласил уже, взглянем, что он подбросил.
Поднялись в кабинет. Никита сразу ящик стола открыл, второй сверху. Запечатанный конверт без надписей. Никита руку протянул – взять, но юрист воскликнул.
– Замри!
Пётр Васильевич, как звали юриста, надел перчатку на правую руку, взял конверт, опустил его в пакет.
– Отнесу знакомому эксперту, пусть отпечатки пальцев снимет. А уж потом посмотрим, что внутри.
Главврач сказал.
– Он и к шкафу подходил. Надо проверить.
Вдвоём с юристом главврач стал перелистывать книги и документы.
– Оп! – вскричал юрист.
Из одной книги выпали деньги – одна купюра в пятьсот евро. А Артём Витальевич из толстой «номенклатуры болезней» вытряс сто баксов. Юрист в перчатках деньги подобрал и в пакет отправил, к конверту. Артём Витальевич улыбнулся.
– Взятки берёшь? Не удивлюсь, если сегодня ОБЭП нагрянет. Забери ключи с поста медсестры и больше не держи доступными.
Оба – юрист и главврач удалились. Никита несколько минут в прострации сидел. Ну каков фрукт? Деньги подбросил! А ещё подлость удивляла. Должна же быть причина? Никита ни разу не конфликтовал с Матвеем, почему тот пакости делает? Немного успокоился, пошёл на обход. Надо проконтролировать состояние пациентов, определить – кого выписать уже можно, а кого в план операций на завтрашний день поставить? На сегодня операционный день уже распланирован.
В палату, где находился с обходом Никита, заглянула медсестричка.
– Вас срочно к главврачу вызывают!
В кабинете Артёма Витальевича многолюдно, что редко бывает. Кроме юриста ещё несколько полицейских. Служивых сразу видно по коротким причёскам, особому оценивающему взгляду.
– Никита Алексеевич? – спросил один из них.
– Да, заведующий хирургическим отделением.
– Проведите нас в свой кабинет.
Никита вместе с юристом клиники и полицейскими поднялся в кабинет.
– Мы должны провести у вас обыск. С постановлением ознакомился юрист клиники.
Пётр Васильевич кивнул.
– Пригласите понятых.
В качестве понятых зашли мужчина и женщина, которых Никита прежде не видел. Начался обыск, искали тщательно, в каждом углу, перелистали все книги и документы. Чувствовал себя Никита отвратительно, да и перед персоналом и пациентами неудобно, как будто преступник он. Обыск, на который ушёл битый час, ничего не дал. У одного из оперативников физиономия разочарованная. Скорее всего, по наводке действовал, прикормлен. Но предъявить нечего, пустышка. Но протокол составили, понятые подписались. Полицейские отбыли.
Пётр Васильевич сказал:
– Если бы мы сами кабинет не обыскали, у вас, Никита Алексеевич, были бы неприятности.
Никита вспылил.
– Гнать гниду из отделения надо!
– Вот получим заключение о «пальчиках» с денег и конверта, тогда к стенке припереть можно. К вечеру результат будет, наберитесь терпения.
Оперировал пациентов Сергей, Никита лишь наблюдал. Первым номером Никита не встал, больно взвинчен. Сейчас не хватало только медицинских ошибок наделать.
Отзвонился жене, предупредил, что задержится. После шестнадцати часов отделение опустело, остался только дежурный персонал.
Позвонил Артём Витальевич.
– Зайди.
В кабинете главврача – юрист.
– Читайте заключение.
Никита взял бумагу.
«Представленные отпечатки пальцев на образцах под номерами 1,2 и 3 совпадают…».
– Объясните по-человечески, – попросил Никита.
– К деньгам и конверту прикасался один человек, и это не вы. «Пальчики» принадлежат Иванову Матвею Игоревичу.
– Кто бы сомневался, мы же видели на видеозаписи! – ответил Никита. – Что делать будем?
– Привлечь его к ответственности затруднительно, но уволить надо обязательно! – заявил юрист.
– Гнать! Завтра же! С утра вы, Никита Алексеевич, и Иванов ко мне. Вас, Пётр Васильевич, тоже попрошу быть, с заключением.
Ночь Никита спал плохо, беспокойно. Коллега совершил поступок гнусный, не имеющий оправдания. Разочарование было сильным. Как верить после этого людям? Утром голова была тяжёлая, как с похмелья.
На работе переоделся, пришёл к главному врачу. Юрист уже был здесь. Причём выглядел свежим, невозмутимым. Главврач через секретаря вызвал Матвея. Когда хирург вошёл, глаза его забегали, сразу почуял неладное.
– Вызывали?
– Ваше?
Юрист положил на стол пакет, в котором находился конверт и отдельно купюры.
– В первый раз вижу.
– Мерзавец! – взорвался Артём Витальевич. – Ты ещё смеешь врать!
Никита в первый раз видел главного врача в гневе.
– Теперь посмотри!
Артём Витальевич развернул ноутбук. Никита видео уже видел, теперь смотрел на Матвея. При просмотре изображения лицо Матвея покрылось красными пятнами. Отрицать очевидное было бессмысленно.
– Ответь мне на один вопрос! Почему? – спросил главврач.
– Я коренной москвич и не глупее его, – мотнул в сторону Никиты головой Матвей. – Он пришлый, понаехали тут!
– Он может то, чего пока не умеешь ты! – Ткнул пальцем в Матвея Артём Витальевич. – Купил тебя Антон Никифорович, как дешёвую шлюху! Подлецом родился, им и умрёшь. Пиши заявление об уходе!
Матвей придвинул к себе листок бумаги, написал заявление.
– Могу идти?
– Пропуск на стол и чтобы я тебя никогда больше не видел. Думаю, Никита Алексеевич на ближайшем хирургическом сообществе сообщит коллегам о твоём поведении. Тебе впредь руку никто не подаст!
Матвей вышел не прощаясь. Не ожидал, что его так быстро раскусят. А скорее всего, сам бы ушёл к Антону Никифоровичу.
Артём Витальевич обратился к Никите.
– Ошибся я с ним! Доверился чужому мнению. Солидные люди рекомендовали. Никита, у тебя есть кто из хирургов на примете?
– Есть.
– Приглашай, но вся ответственность на тебе будет.
– Хорошо.
Никита вышел, чувствуя облегчение. В отделении к нему Сергей подошёл.
– Я слышал, Матвей вас подставить хотел?
– Правильно слышал. Мерзавцем оказался.
– Надо же, вроде сработались, своим парнем был.
– Был, да весь вышел. На обход идти пора. Палаты Матвея пока поделим, нагрузка увеличится, но это временно.
– У меня однокурсник в Калуге есть, с первого курса дружили. Очень толковый парень.
– Намёк понял. Пусть приедет, поговорим.
Что иногородний, даже лучше, знакомств среди московских врачей нет, как у Матвея, чтоб ему пусто было.
Две недели, пока не приняли на работу Константина Фёдоровича, однокурсника Сергея, приходилось тяжело. Клиника под завязку заполнена, плановые операции никто не отменял, да ещё и экстренные пациенты были.
В одну из суббот решил выспаться. Новый хирург пришёл, можно себе позволить. Однако в три ночи его растолкала Лена.
– Никита, у меня поясница болит и в туалет всё время хочется.
Сон как рукой сняло.
– Собирайся.
– Куда?
– Схватки начались, в роддом!
– Ой, мамочки! Боюсь!
Пока Лена собиралась, Никита позвонил акушеру-гинекологу, с кем договаривался заранее, потом в «Скорую». Доехали по ночному городу быстро. Никита жену проводил в приёмный покой, вызвал такси. Сидеть – бесполезное времяпрепровождение. У первородков, как называют в медицине женщин, рожающих впервые, это процесс долгий. От первых схваток до рождения проходит до суток.
А дома волноваться начал. Как врач он представлял, сколько осложнений может случиться, как для матери, так и для ребёнка. Ещё заранее договаривался с супругой, что при родах присутствовать не будет. Не слабонервный, от вида крови и криков роженицы в обморок не упадёт, как многие мужчины, что отваживались присутствовать. Чаще они мешали персоналу. То ли роды принимать, то ли папашу откачивать?
Нервно ходил по квартире, потом налил полстакана коньяка, выпил. Показалось – отпустило, сняло напряжение. Хотя – самообман, алкоголь никого и не от чего не вылечил, это он знал точно. Попробовал пообедать, в рот ничего не лезет. Набрал номер доктора.
– Никита Алексеевич, она в предродовой. Вы не беспокойтесь, как родим, я вам обязательно сообщу.
Никита с трудом дотянул до вечера, потом оделся и пешком пошёл в роддом. Он далеко, воздухом подышит, успокоится. Понимал – зря идёт. После родов жене отдохнуть надо будет, всё же нагрузка большая. И к ребёнку соваться не след, он слаб, может инфекцию подхватить, по Москве грипп ходит. Через час добрался до роддома. В ворота то и дело заезжали «Скорые», подкатывали к приёмному отделению.
Постоял в раздумьях, зазвонил телефон.
– Да? Слушаю!
– Поздравляю, Никита Алексеевич! Сын у вас, три семьсот, пятьдесят четыре сантиметра, здоров.
– А супруга?
– С ней тоже всё хорошо. Разрывов нет, плацента отошла и целая.
– Фу! Слава богу! Спасибо вам.
– Завтра к вечеру можно будет подойти.
– Обязательно!
Домой Никита почти бежал. Редкие прохожие сторонились. Уже в квартире Никита плеснул себе ещё полстакана.
– Поздравляю тебя, Никита, с наследником! Чтобы не последний!
И выпил залпом, как водку. Раздевшись, улёгся спать и проснулся следующим днём в два часа. Зато выспался отменно. Привёл себя в порядок, вышел из дома. Сначала в магазин пошёл, купить медперсоналу конфет, пусть чай пьют. Цветы покупать не стал, в отделение с ними всё равно не пустят. Это уже при выписке можно.
Надел халат для посетителей, маску, бахилы. Санитарка проводила его к палате. Никита при поступлении жены оплатил одноместную повышенной комфортности, ребёнок при ней, удобно.
Лена бледненькая, но глаза сияют. Никита обнял жену.
– Как ты?
– Уже неплохо.
– Покажи!
Лена взяла сына на руки из кроватки. Господи! Маленький, красный! Никита взял сына, осторожно, как величайшую драгоценность. Незнакомое доселе чувство нахлынуло. Отныне он отец, а на руках у него продолжатель рода, наследник.
Никита покачал немного сына, передал супруге.
– За сына спасибо!
– Придумал, как назвать?
– Алексеем, в честь моего отца.
– Алексей Никитович, – произнесла Лена. – Звучит хорошо, пусть будет так.
Посещение было не долгим, супруге отойти надо, роды – серьёзное испытание и нагрузка для женщины.
– Отдыхай, завтра после работы забегу. Что принести?
– Здесь всё есть, если только сока, пить хочется.
Из роддома Никита ринулся в детский магазин. Выбрал приличную коляску, деревянную кроватку, памперсы, пелёнки-распашонки, соски и прочие нужные мелочи. Покупок набралось столько, что еле поместилось в такси. За небольшую мзду таксист помог поднять покупки в квартиру. Никита с некоторой осторожностью глядел на кучу вещей. Надо же – человек маленький ещё, а сколько всего нужно! И кошелёк изрядно похудел, почти месячную зарплату потратил. А как же семьи с небольшим доходом выкручиваются?
Никита принялся собирать кроватку, потом выбирал наилучшее место в комнате.
Поколебавшись, пошёл к соседям. У них двое детей, один в первый класс пошёл, другой детсадовский.
– Татьяна, припомни пожалуйста, что купить новорождённому надо?
– Леночка родила? Поздравляю! А кто?
– Мальчик.
– Чудесно. Начнём с выписки. Распашонка, пелёнка, одеяльце, чепчик.
Ё-моё! Об этих принадлежностях Никита забыл напрочь! Раньше надо было поговорить с опытными мамочками. Старательно записал, снова поехал в магазин. Вернулся с большим пакетом, перевёл дух, уселся ужинать. Хлопотное дело – ребёнок, особенно, когда первый. Потом вспомнил – тестю и тёще не сообщил! Наверняка Лена позвонить должна была, но кашу маслом не испортишь. Позвонил, а в трубке слышны голоса весёлые.
– Добрый вечер, Вера Павловна! Это Никита.
– Знаю, знаю, Леночка звонила утром. Поздравляю!
– И я вас. Вы же теперь бабушка!
– Позволишь приехать, на внучка полюбоваться?
– Пожалуйста, даже дорогу оплачу и на вокзале встречу, только вы сообщите.
– Хорошо. У нас уже небольшое застолье по поводу.
Родители Лены прилетели уже завтра вечером. Никита сразу с работы и на такси в аэропорт. А как узнать тёщу с тестем, если не видел ни разу? Выручил телефон.
– Я в синей куртке, – предупредил Никита.
А, пожалуй, тёщу и так бы узнал. Лена на неё похожа. Объятия, поцелуи. Уже дома родня придирчиво осмотрела квартиру.
– Твоя? Или снимаете?
– Моя.
– Ремонт хороший, – одобрила тёща.
– Вот дубликат ключей, завтра я приду поздно. Еда в холодильнике. А сейчас ужинать.
За ужином немного выпили с тестем за рождение сына и внука.
Вообще дни наступили суматошные. Следующим днём Никита устроил небольшое торжество, пригласил в кафе обоих хирургов из отделения и главного врача.
Поздравления, тосты. Но меру знали, всем завтра на работу. Коллеги скинулись, подарили приличную сумму.
На следующий день Никита с роднёй поехал в роддом. По дороге цветов купили, шампанского. Никита ещё пакет с вещами для новорождённого нёс. Лена не ожидала, что родители прилетят. Никита специально попросил тестя с тёщей держать в секрете, пусть для Лены приятный сюрприз будет. Объятия, слёзы радости. Тёща как взяла мальчика на руки, так и не выпускала до квартиры. И снова застолье, прерываемое на кормление Алексея. Лена с родителями наговориться не могла, не виделась давно, да ещё и повод для встречи радостный. Вечером тёща показывала, как купать, как пеленать ребёнка. Никита только рад.
Родители улетели через неделю, жизнь вернулась в привычную колею, только забот прибавилось. По вечерам Никита сам гулял с сыном в парке. Мальчонке свежим воздухом подышать надо, а Лене немного передохнуть.
А на сороковой день – крещение. Никита храм нашёл поближе к дому, со священником договорился. В церковной лавке купил крестик, нательную рубашечку. Крёстным отцом взял Сергея, хирурга из отделения.
Крестили сразу несколько младенцев. На удивление спокойно перенёс купель и крещение Алексей, а потом и миропомазание. Никита, как и Лена, крещены в детстве были, и обычаи русские нарушать не стали. Пусть у мальчика будет небесный покровитель. Вырастет – пусть сам решает, веровать или атеистом стать.
А через полгода Никите довелось встретиться с Матвеем в обстоятельствах трагичных, даже печальных. Он торопился с работы домой. Задержался на службе, проголодался, устал. А ещё в магазин забежать надо, Лена целый список написала, что купить. Алексею уже смеси нужны для прикорма. По-московски смеркалось рано, всё же осень, слякотно. Впереди послышался глухой удар, крики. Авария? Никита поспешил к перекрёстку. Он врач, вдруг помощь нужна? У пешеходного перехода такси жёлтое, капот помят, стекло лобовое в трещинах. Сбоку машины мужчина лежит. Сразу начали собираться зеваки. Кто-то по телефону звонил в «Скорую», полицию. Никита протолкался через зевак. Одного взгляда хватило понять – мёртв, голова неестественно вывернута, как бывает при переломе шейных позвонков. Обошёл и увидел знакомое лицо – Матвей! Замер от шока. Какой бы Матвей ни был, а всё же человек, живая душа, задатки хорошего хирурга были. Но, как говорили древние римляне, о мёртвых хорошо – или ничего.
